Мне было очень грустно, что нам пришлось дождаться этого момента, чтобы открыть друг другу сердце. Я обнял его. Воспользовавшись этим, он прошептал мне на ухо:
- Я думал о твоей видеозаписи. Ему нужна была картина, а не содержимое сейфа.
И он тут же отстранился от меня.
- Увидимся в Риме, - неуверенно проговорил я. - Береги себя.
Он покачал головой и помахал мне.
- Последнее, Алекс... - сказал он, когда я уже стоял на пороге комнаты. - Передай мой привет Серджо Тененти. Доверь ему картины, с которыми у тебя возникнут проблемы. Он разбирается в искусстве, он даст тебе совет. Его римский адрес найдешь в моей старой записной книжке. Уезжая, я оставил ее на кровати. Надеюсь, что Серджо за это время не переехал.
В тот же момент Сара Новак схватила меня за локоть и потащила за собой. В другом конце коридора по бетонному полу уже гремели тяжелые шаги тех, кто шел забирать моего отца.
35
Несмотря на аспирин, на двойную порцию кофе, выпитого перед работой, Сару не покидало ощущение, будто ее голову сжимает терновый венок. Стоило чуть-чуть наклонить голову вправо или влево, как ее лицо искажалось от боли.
Чертово расследование. Еще немного - и она не выдержит этого ритма. В любом случае, если она не сможет найти убийцу Наталии Велит в ближайшее время, Лопес вырвет у нее кишки и повесит в качестве украшений на рождественскую елку.
Когда она поравнялась с секретаршей комиссара, та, не отрывая глаз от компьютера, протянула ей листок:
- Вам факс из института судмедэкспертизы.
Сара вырвала листок из ее руки.
- Не за что, - бросила секретарша.
Сара сделала вид, что не расслышала. Послание Барбе было весьма лаконичным:
"ДНК вашего покойника не совпадает с ДНК проб с тела Наталии Велит. Это не он. Желаю удачи. Барбе".
Готовая зарычать от досады, Сара толкнула дверь кабинета Лопеса. Стараясь двигаться как можно осторожнее, она села напротив комиссара.
Хотя Лопес тоже не выспался, выглядел он отлично.
- Ну и что ты думаешь обо всей этой чертовщине? - спросил он, затянувшись и медленно выдохнув в сторону собеседницы.
Облако сигарного дыма окутало Сару. Она почувствовала, как тошнота подступила к горлу, и с трудом сдержала рвоту.
- Я постепенно продвигаюсь, - ответила она слабым голосом. - Я уточнила основные данные. Пока выводы строить не на чем, но я надеюсь кое-что понять в этом деле.
- Полный бардак! Сначала непонятное убийство топ-модели, потом какая-то бредятина с террористами и проституцией... Ты можешь углядеть тут какие-то связи? Какой толк рыться в этих старых историях? Плевать мне, чем занималась эта девка в юности. Если ее перетрахала половина мужского населения Будапешта, это ее проблемы. А что до этих гребаных бывших революционеров, то они уже давно похоронили свои идеалы. С тех пор как они понастроили себе загородных домов и стали ездить на "гольфах ТДИ", общество уже не вызывает у них такого отвращения, или я не прав?
Каждое слово, вылетавшее изо рта начальника, било по голове, но Сара терпеливо выслушала его разглагольствования. Только обилие ненормативных выражений показывало, что он тоже устал. Сара начала было забавляться тем, что мысленно вставляла "бип" вместо каждого ругательства, произнесенного Лопесом, но скоро эта игра ее утомила.
Отупев от боли, она рассеянно блуждала взглядом по комнате. Ее внимание привлекла кружка, украшенная огромной эмблемой уголовной полиции Лос-Анджелеса, которую Лопес привез из последней поездки в США.
- Что касается стратегии борьбы с терроризмом, - продолжал он, не замечая, что Сара отключилась, - меня просто смешит, что они так набросились на этого старика. Да посмотри на него, он же на ладан дышит! Он не перенесет поездку! Что, не могли дать ему сдохнуть спокойно?
Вдруг он замолчал. В комнате повисла гнетущая тишина. Сара поняла, что он ожидает ее реакции.
- Кантор думает, что его подставляет кто-то, находящийся в Италии, - сказала она наконец.
От нового прострела в виске ее рот искривился. Лопес не обратил на это ни малейшего внимания и вытащил из ящика старый помятый термос. Налил из него кофе в кружку с эмблемой лос-анджелесской полиции и, не угостив Сару, отпил большой глоток. Потом он на несколько секунд задумался над словами своей сотрудницы и нервно усмехнулся:
- Судя по тому, как они на него накинулись, я готов поверить, что он кому-то здорово мешает. Итальянское правительство выделило самолет, чтобы доставить его в страну. Самая дорогостоящая экстрадиция в истории.
- Кстати, я думаю, что Алекс собирается вылететь в Рим первым же рейсом. Что мне делать?
- У тебя есть основания задержать его здесь?
- Честно говоря, нет. Я сомневаюсь, что он причастен к убийству Наталии. В любом случае никаких доказательств у меня нет.
- Тогда пусть едет. Учитывая, что его отец помирает в итальянской тюрьме, никуда он не исчезнет. В худшем случае судья выдаст международный ордер на его арест. Вряд ли итальянские юристы откажутся от сотрудничества. Да, а ты продвинулась с этим Марио Монти?
- По данным Барбе, сперма, взятая с тела и простыни Наталии, принадлежит не ему. Это не исключает версии о его виновности. Может, он вколол ей кокаин... В любом случае, если он и был на месте преступления, у него имелся сообщник.
- Два человека - в самый раз для такой работенки. Свяжись со своими осведомителями, узнай, нет ли чего у них. Какие-то слухи наверняка ходят. Позвони своему дружку Коплеру. Пусть докажет, что не зря заслужил свою репутацию.
Сара кивнула. Ее шатало, но отдых ей пока не светил. Она поднялась и вяло помахала рукой:
- Пошла вкалывать.
- Давай. И принеси, для разнообразия, что-нибудь интересное.
Сара мрачно посмотрела на него, но Лопес уже уткнулся в свои бумаги. Она захлопнула за собой дверь, но и это не нарушило умиротворенного спокойствия ее начальника.
Зато его секретарша так и подскочила на стуле. Сара прошла мимо, словно той и не существовало. Она добралась до своего кабинета и первым делом включила компьютер.
Среди кучи спама и рекламы удлинителей пениса (39,9 доллара, включая доставку, гарантированный возврат денег в случае неудачи) ее со вчерашнего вечера ждало письмо от Коплера. Журналист отправил свое послание на ее рабочий, а не личный адрес. Наверное, он хотел, чтобы Сара прочла его как можно скорее.
Вот только вчера она выключила компьютер, не просмотрев почту. "Ничего, если бы речь шла о чем-то неотложном, он мог бы позвонить", - успокоила она себя, открывая письмо.
"Сара, я получил этот документ из своего загадочного источника. Я отсканировал его и посылаю тебе. Детка, это - сенсация. Главное, правильно воспользоваться".
Сара открыла вложенный файл. Компьютер немного помурлыкал, а потом на экране появилось переданное Коплером изображение.
Всего одна страничка. Поручение о переводе денег на бланке итальянского банка, о котором она никогда раньше не слышала, "Банко Романо". В документе, составленном на английском языке, шла речь о переводе суммы в размере восьмидесяти трех тысяч евро с одного из счетов, обозначенного двенадцатизначным номером, на новый счет, на сей раз открытый в одном люксембургском банке.
Имя человека, по поручению которого осуществлялся перевод, указано не было, и не без причин: не требовалось иметь степень магистра финансов, чтобы понять, что речь идет о вопиющем случае уклонения от уплаты налогов.
Сара поднялась и заперла дверь кабинета. Она понимала, что человек, приславший документ Коплеру, добыл его незаконным путем.
Сам по себе факт обладания таким документом, если ранее следователь не затребовал его из банка, уже мог стать основанием для серьезных неприятностей. Например, ее могли обвинить в том, что она использует улики, полученные незаконным путем, а то и просто закрыть дело. Банки очень чувствительны к нарушению их профессиональных секретов. А уж обидчивость люксембургских банков просто граничит с паранойей.
Обычно для проникновения в тайну банковского вклада в чужой стране существует только один способ - начать долгий и сложный процесс международной взаимопомощи. Надо найти во Франции судью, который согласится сделать запрос, потом доказать обоснованность этого запроса своему зарубежному коллеге. Если последний признает необходимость такого шага, он может потребовать от банка нарушить инкогнито вкладчика. Любой мало-мальски сведущий адвокат без труда затянет этот процесс на долгие годы.
И когда информация поступит к следователям, они уже будут наслаждаться заслуженным покоем в домике-прицепе, купленном в кредит с рассрочкой на двадцать лет. Их молодым коллегам, принявшим эстафету, достаточно будет увидеть слой пыли, покрывающий папки, чтобы подписать распоряжение о предании их огню. Вот почему, несмотря на риск, такие документы лучше раздобывать незаконными путями.
Коплер отлично знал законы. Он знал, что, посылая это платежное поручение Саре, подвергает ее опасности. И он никогда не поступил бы так, если бы дело того не стоило.
Сара нажала кнопку печати. Дождавшись, пока лист вылезет из принтера, она стерла послание журналиста. В течение двух следующих минут она занималась тем, что чистила память своего компьютера.
Убедившись, что найти следы послания на жестком диске под силу только специалисту, она снова сосредоточилась на документе.
Поручение о переводе было датировано предыдущим месяцем. За исключением двух банков, участвующих в процедуре перевода, никаких названий на бланке не было. Поиск обладателя номерного счета в "Банко Романо" сулил массу удовольствий. А попытка пойти в обратном направлении и искать через Люксембург представлялась еще более бесполезной.
Ни один судья не подпишет судебного требования на основании документа, происхождение которого ему неизвестно. Но ведь Коплер действовал продуманно. Отсутствие объяснений в его письме означало, что он уже сделал собственные выводы и считал, что Сара тоже способна на это.
Она достала мобильник и набрала номер журналиста. На третьем гудке включился автоответчик.
- Привет, красавчик, - сказала Сара, не представившись, - я получила твое приглашение, но, как ни ломаю голову, не могу найти адрес того, к кому мы идем. Надеюсь, ты мне подскажешь. Перезвони мне, пожалуйста.
Разъединившись, она почувствовала непонятную тревогу. Доверившись своему анонимному информатору, Коплер вступил в опасную игру. Наверняка тот пошел на такое разоблачение с определенным расчетом.
Что произойдет, когда он добьется своей цели и журналист уже не будет ему нужен? Казалось, Коплера это не волновало. Он не принадлежал к числу людей, впадающих в панику по любому поводу. Стоило ему почуять что-то важное, как он вообще утрачивал всякое представление об осторожности.
Как-то раз, когда он изучал пути перевода грязных денег из Монако в Люксембург, тридцативосьмитонный грузовик врезался на шоссе в его машину. Коплер уцелел чудом. Его пассажиру, кассиру одного из банков, замешанных в деле, повезло меньше. Машина взорвалась прежде, чем он сумел выбраться из-под зажавшего его искореженного кузова.
Потеряв своего основного свидетеля, Коплер не смог ничего доказать. Сенсационный материал выскользнул у него из рук. Однако два месяца, проведенные на больничной койке после этой аварии, его не образумили.
Его ангел-хранитель имел обыкновение вмешиваться, когда дело принимало совсем скверный оборот. Пятнадцатью годами раньше репортаж о выходящих за рамки нормы кулинарных вкусах Жана-Беделя Бокассы навлек на него гнев центральноафриканского императора.
Узнав, что его досадное пристрастие к каннибализму стало достоянием общественности, Бокасса разъярился и поручил эскадрону смерти доставить ему труп журналиста. Самые нежные части его тела должны были пойти на приготовление традиционного воскресного рагу. Поскольку ранее императору не доводилось пробовать мясо западного человека, он заранее предвкушал удовольствие от новых впечатлений.
Коплер чудом сумел выпрыгнуть из окна гостиницы в тот момент, когда в здание ворвались убийцы. Затаившись в каком-то укрытии, он мог видеть, как под ударами их мачете замертво падали другие постояльцы.
Всю ночь он петлял по лабиринту улиц Банги, уходя от преследователей, а потом нашел убежище в посольстве Франции. Завязались напряженные переговоры между правительствами обеих стран. Бокасса заявил, что не допустит, чтобы Коплер уехал из страны невредимым. В качестве возмещения за свою подпорченную международную репутацию он требовал как минимум ухо или кисть руки журналиста. Посольство окружили танки, никому не разрешали ни войти в здание, ни выйти из него.
Около месяца Коплер просидел в осажденном посольстве. Затем поруганную честь диктатора удалось восстановить с помощью солидной суммы, переведенной непосредственно на один из его счетов в швейцарском банке, якобы для строительства школы. Бокасса закрыл глаза на несколько часов, которых хватило французскому правительству, чтобы перебросить своего подданного в Париж.
Коплер был крепким орешком. Ему удавалось выпутываться из самых опасных ситуаций, даже казавшихся совершенно безвыходными. Сара цеплялась за эту мысль - она помогала ей избавиться от поселившегося в душе смутного страха.
Впрочем, она не могла сидеть сложа руки в ожидании его звонка. Решение было где-то рядом, она в этом не сомневалась. Она открыла ящик и вытащила папку с делом Велит. Пробежав глазами список людей, находившихся на VIP-этаже "Инферно" в вечер убийства, она стала внимательно перечитывать две или три странички, на которых записала свои беседы с ними. Как обычно бывает в таких случаях, первый час работы не принес ничего интересного, а потом все внезапно прояснилось.
Чтобы выиграть время, Сара попросила одного из сослуживцев связаться с центральной картотекой Государственного казначейства и распечатать ей налоговую информацию о некоторых свидетелях. Она выбрала их на основании особых отношений, которые те поддерживали с Наталией Велит. Чтобы скорее разобраться с кучей лежащих перед ней бумаг, она решила начать с круга ближайших друзей убитой и взяла документы Алекса Кантора и Томаса Кемпа.
Доходы галериста не произвели на нее особого впечатления, но астрономические суммы, заявленные в налоговой декларации агента, ее изумили. Смерть его подопечной означала, что он лишался источника дохода - среди всех доказательств его невиновности это было наиболее весомым.
Одно за другим Сара проверяла дела всех знакомых Наталии. Дойдя до последнего, она почувствовала облегчение: в документах появилось знакомое название - "Банко Романо".
И все сразу стало ясно. Сара поняла, почему Наталия открыла дверь своему убийце. Она еще не разгадала мотивов убийства, но в том, кто убийца, уже не сомневалась. И она твердо решила, что заставит его заплатить за это преступление.
Она не оставит его в покое, пока он не признает свою вину, пока суд присяжных не приговорит его к пожизненному заключению, да еще с гарантией исполнения наказания в течение тридцати лет. Она не упустит удовольствия подсказать судебному исполнителю одно из самых жестких исправительных заведений.
И речи не может быть о том, чтобы он искупал свою вину в VIP-отделении тюрьмы "Санте". Лучшим местом для него станет клоповник площадью в два квадратных метра, пусть спит на дрянной подстилке, на вонючих тряпках, изнывая от укусов своих маленьких соседей по камере.
Широко улыбаясь, Сара откинулась на спинку стула. Вся усталость, накопившаяся за последние дни, улетучилась, как по волшебству.
36
Самолет тяжело опустился на полосу аэропорта Фьюмичино. Несмотря на то что приземление было жестким, группа пенсионеров, веселившихся в задних рядах салона, с облегчением зааплодировала.
Прочитав в одном журнале, что с продвижением на один ряд кресел вперед шансы выжить в случае авиакатастрофы повышаются на три процента, я всегда старался получить место как можно ближе к кабине пилота, что вынуждало меня летать первым классом. Это наносило ощутимый удар по бюджету галереи, но так я чувствовал себя более уверенно.
Лола находила эту фобию смешной. Она считала, что, если самолет рухнет в воды Атлантики или врежется в какую-то горную вершину, мои шансы выжить будут близки к нулю, независимо от места, занимаемого в салоне. Конечно, она была права, как и всегда.
Когда самолет остановился у терминала для высадки пассажиров, я схватил сумку и бросился к выходу, прежде чем компания пенсионеров успела подняться с мест. Стюардесса удостоила меня традиционным: "До свидания, месье, спасибо, что воспользовались услугами нашей компании", произнесенным восхитительно хрипловатым голосом.
Я поблагодарил ее теплой улыбкой. В ответ она одарила меня взглядом, отработанным за сотню рейсов, сопряженных с не меньшим числом неудачных попыток завязать знакомство. Этот знак нежности был чисто формальным, но после всех поганых новостей, обрушившихся на меня за последние дни, он согрел мне душу.
Я не испытал никаких особенных чувств, оказавшись снова в Риме. Я уехал из этого города слишком маленьким, чтобы ощущать какую-то ностальгию или какое-то желание заново погрузиться в его атмосферу. Мне хотелось увидеть только одно место.
Таксист не сразу понял адрес, который я назвал ему. Все из-за моего скверного итальянского, ведь после лицея я не практиковался в языке. Когда же наконец он расставил слова по местам, то артистически покачал головой, вытаращив при этом глаза так, что они чуть не выкатились наружу.
- Но там нет ничего интересного, - произнес он после долгой паузы. - Уже лет десять, как в том квартале почти никто не живет. И это на другом конце города! Поездка обойдется вам в кругленькую сумму. Видать, у вас денег куры не клюют. С чего бы это...
Пока он говорил, голова его продолжала раскачиваться, словно повинуясь посторонней силе. Рядом с ним, на пассажирском сиденье, валялся журнал с фотографией похорон Наталии на обложке.
Если бы мой шофер знал, что везет основного подозреваемого в убийстве, наверное, он вспомнил бы о том, как дорого ценится молчание.
Он же, напротив, продолжал свои обличения:
- Ох уж эти иностранцы! Вы хотя бы не немец? Потому что немцев, знаете ли, здесь не очень привечают. Они заходят в церкви в шортах и повсюду оставляют за собой мусор. Можно подумать, что разбрасывание мусора - это у них второй национальный спорт после конкурсов любителей пива. И заметьте, это их старая привычка - разносить Рим по камушку. Я просто не осмелюсь описывать, в каком состоянии остался город после их набега в тысяча пятьсот двадцать седьмом году! Девушек, изнасилованных наемниками императора, хватило бы на полдюжины монастырей! Эти люди - настоящие варвары, уж можете мне поверить... И к тому же скупердяи. Японцы - те, может быть, малокультурные, но чаевые дают хорошие.
Я пропустил намек мимо ушей и заметил, что прилетел из Парижа. Отношение таксиста сразу же резко изменилось.