– Саша, как тебе не стыдно, люди пришли к нам в дом, сидят, культурно пьют чай, а тут врываешься ты и все портишь. Сейчас же пойди извинись, не ставь нас в неудобное положение.
– Что я порчу? – взвился Турецкий. – Как ты могла впустить в дом этих проходимцев?
– Правильно, пап, давай их прогоним, – поддержала Нинка.
– Они не проходимцы, а приятные, интеллигентные люди. – Оставшись в меньшинстве, Ирина отчаянно сопротивлялась. – Наташа вообще очень талантливый и уникальный человек…
– Во-во! Уникальный – это ты здорово подметила.
– Да-да уникальный, – не отступала Ирина, – она так не похожа на наших писак-скандалистов, она очень тонко чувствует и понимает жизнь. Несмотря на то что она немка, она знает и любит русскую поэзию, театр. А пока мы ожидали тебя, она показала мне несколько своих песен…
– Она еще и поет!
– И музыку пишет…
– И швец, и жнец, и на коне ездец… Да что, черт побери, она делает в моем доме?!
– Репортаж о неотесанном тебе, чтобы рассказать своим зрителям, что не все у вас в прокуратуре коррумпированные хамы и низколобые дебилы.
– Хватит! – закрыл прения Турецкий. – Если она тебе так глубоко симпатична, поди и извинись за меня, неотесанного, иначе я вышвырну ее вон безо всяких реверансов.
– Ты… ты садист и хам. – Ирина пустила дежурную слезу и умчалась в ванную.
А на кухне, несмотря на семейную сцену за стеной, чаепитие продолжалось.
– Саша, у вас прекрасный вкус, торт просто чудо, с детства люблю безе. – Наташа уже распотрошила коробку и с наслаждением потребляла хрустяще-воздушный торт. То, что Турецкий предварительно упрятал его в холодильник, ее нимало не смутило.
Оператор пробудился на запах новой еды и тоже участвовал.
– А я с детства люблю копаться в видеокамерах. – Турецкий решительно отключил камеру и извлек кассету, благо приходилось когда-то держать в руках такой же агрегат, знал, на какую кнопку жать. – Спасибо за содержательный вечер – и до свидания.
Оператор робко протестовал – в основном жестами, опасаясь, что хозяин может и камеру сломать сгоряча, а кассета – черт с ней, не жалко, все равно ничего путного не сняли.
Наташа, покончив с тортом, демонстративно медленно закурила:
– И все-таки два слова о деле Штайна и вашей работе. Что скажете?
– Идите к черту!
– О, целых три слова. А поподробнее?
Турецкий взял Наташу под локоток и неделикатно подтолкнул к выходу.
– Если ты… еще раз приблизишься ко мне менее чем на триста метров…
– Ты меня застрелишь? Из большого пистолета? Такого длинного-длинного? – томно выдохнула она.
– Увидишь! – заорал Турецкий.
– Пугаешь?
– Предупреждаю.
Вытолкав наконец корреспондентов за дверь, Турецкий отправился извлекать из ванной зареванную жену, которую надлежало немедленно ублажить остатками торта и житейскими разговорами, иначе потом неделю как минимум придется выслушивать ее шипение и горькие вздохи. Но тут пронзительно и требовательно задребезжал телефон.
Звонил Грязнов:
– Саня, я зашился совсем, а начальство прямо с ножом к горлу: подавай им Рыбака через три дня – и хоть ты лопни.
– Ну и? – рявкнул Турецкий.
– Опять с Иркой поцапался?
– Хм… У тебя что, третий глаз открылся и прямо из трубки торчит?
– Нет, просто ты предсказуем как хреновый шахматный компьютер.
– Кончай трепаться. Что нужно?
– В общем, не в дружбу, а в службу – я с Меркуловым согласовал, прощупай рыбаковский "Буревестник" и в первую очередь нынешнего их кормчего – Резо. А?
Часть третья.
ВТОРОЙ ТАЙМ
"Четверо из команды без труда поступили на факультет… физвоспитания. Один из них, особенно беспокойный, после окончания вступительных экзаменов забрел на кафедру еще до первого сентября и в панике прибежал ко мне: "Выручай, а!" – "Что случилось, ведь все в порядке, ты уже студент". – "Ну да, в порядке, я только что был на кафедре, и там висит объявление: "Всем, кто не сдал флюорографию, срочно сдать", а я ведь не сдавал, у тебя учебник есть?"
Александр Ткаченко, "Футболь!"
ТУРЕЦКИЙ
Турецкий уже надел ботинки, открыл входную дверь и сделал один шаг из квартиры, когда сзади раздался протестующий голос дочери. А он хорошо знал, что, когда Нинка начинает говорить своими считалочками, стоит ждать немедленной грозы.
И Нинка скороговоркой завопила:
Кони– кони!
Сидели на балконе!
Чай пили!
Чашки били!
По– турецки говорили!
Мы набрали в рот воды
И сказали всем:
– Замри!
Турецкий остановился как вкопанный и ехидно подумал, что, несмотря на то что "по-турецки говорили", стишки больше подошли бы Грязнову, имеющему довольно свежий опыт общения с лошадьми. Здорово Рыбак его объездил…
– Папка, ты куда?
– В "Буревестник", – сказал папа святую правду.
– Без меня?! – возмутилась Нинка.
– А почему я должен ехать туда с тобой? – удивился Турецкий.
– Но ты же обещал-обещал!
– Да что я такое обещал?
– В зоопарк ее сводить обещал, – ядовито прошипела Ирина Генриховна. – Последние мозги… Тоже мне, отец, называется.
Турецкий хлопнул себя по лбу и посмотрел на дочь. Глаза у нее были на мокром месте. Вот тебе и "Буревестник". Буря, скоро грянет буря.
Пришлось разуться.
– Ты хоть представляешь, что такое "Буревестник"? – спросил он, не зная, что же такое спасительное придумать.
– Что ж я, дура, что ли?! Буревестник – это птичка такая!
Действительно птичка, подумал Турецкий, а что же еще?
– Я давно подозревала, что ты ездишь в зоопарк без меня, давно-давно подозревала!
Ишь ты, давно подозревала, дочь следователя.
Ирина Генриховна с садистским интересом наблюдала за тем, как будет выкручиваться супруг.
– Буревестник, – сказал Турецкий, еще совершенно не зная, как продолжит, – буревестник… это ужасное, дикое и хищное существо. Только большой и умный следователь вроде твоего отца может с ним общаться по субботам.
Мать и дочь пораженно открыли рты.
– Не веришь? – вдохновенно врал Турецкий. – Немедленно тащи свою энциклопедию – и сама убедишься… Ну что там про буревестника?
Нинка нашла нужную страницу, статью и затараторила:
– "Буревестники относятся к отряду трубконосых, к которому причисляются еще глупыши и кочурки".
– То есть тупицы, которые кочуют с места на место, – перевел на нормальный язык Турецкий и подумал о бесконечных перемещениях Рыбака. – "Гастролеры", короче. А какие бывают буревестники? Внешность?
– "В семействе есть птицы большие и малые. Крошки ростом с дрозда и весом иногда менее 30 граммов и равные альбатросам гигантские буревестники – до 2,8 метра!"
– И "мухачи", и тяжеловесы. Понял, пошли дальше. Их образ действия? Чем на жизнь зарабатывают?
– "Гигантские буревестники на островах вокруг Антарктиды терроризируют пингвинов, воруют их яйца и птенцов".
– Ясно? – удовлетворенно кивнул Турецкий и осторожно двинулся в прихожую. – Киднеппингом промышляют.
– Но это еще не все! – войдя во вкус, возразила Ниночка. – "Днем взрослые буревестники охотятся над морем, днем прилетают и кормят своих птенцов".
– Обычное дело. Готовят себе замену. А как выглядит подрастающее поколение?
– "Птенец буревестника подвижный и злобный. Убегать, кем-либо потревоженный, он и не думает. Взрослая птица, если она рядом, отодвигается, и птенец встречает противника "лицом к лицу", широко расставив ноги для лучшего упора, перед меткой огневой атакой, которая немедленно последует: вонючая струя, с силой выброшенная из клюва, ударит во врага!"
– Блеск, – не мог не признать Турецкий, как бы невзначай надевая ботинки. – С таким без ордера на арест лучше не связываться. Но чем же это он стреляет?
– "Остатки полупереваренной пищи – единственное оружие птенца буревестника, но оно действует на врагов ошеломляюще и очень эффективно".
– В общем, те еще ребята, из молодых, да ранние.
– "Подросшие птенцы странствуют, как альбатросы, над океаном за тысячи верст от родины".
– Бездельники, – сурово констатировал следователь Генпрокуратуры, осторожно приоткрывая входную дверь.
– Но у буревестников разные повадки! – заступилась Ниночка. – "Одни – скитальцы, следуя за восточным ветром, облетают они земной шар. Другие – лишь на сотни метров решаются удалиться от берегов. Одного буревестника увезли за пять тысяч километров из Англии в Америку. Но через двенадцать дней он вернулся и нашел свое крошечное гнездо на скалистом берегу Уэльса".
Но Турецкий остался тверд.
– Обычная бандитская ностальгия. – И он решительно закрыл за собой дверь.
Грязнов, как всегда, оказался хитрее, чем предполагалось. Отдав на откуп Турецкому Резо, он фактически свалил на него весь "Буревестник" со всем его многочисленным штатом и огромным количеством разнообразной финансовой и прочей макулатуры. А в этой макулатуре можно было закопаться навсегда.
Кстати, и дефицит времени у Славы, как догадывался Турецкий, связан не только со службой и нон-стоп-погоней. В последнее время в глазах матерого муровского сыщика появился странноватый блеск, в котором иногда, при ближайшем рассмотрении, можно было разглядеть чьи-то другие глаза, отраженные и голубые… Хм, даже завидно. Отчасти.
Ну да ладно, чего не сделаешь ради суровой мужской дружбы. Турецкий со вздохом открыл очередную папку.
"…Протокол внеочередного собрания учредителей ФК "Буревестник".
Присутствуют: Рыбак А. И. Президент Клуба, Горбулин В. М. – председатель спортивного общества "Буревестник", Никопольский Я. И. – старший советник комитета по делам физкультуры и спорта при Правительстве Москвы, глава попечительского совета, Резо Р. Ш. – исполнительный директор взаимного финансового фонда "Авангард".
Повестка дня:
1. О приеме в состав учредителей взаимного финансового фонда "Авангард".
2. Об изменениях и дополнениях в Уставе ФК "Буревестник".
3. Разное.
С сообщением выступил Никопольский Я. И.
Рассмотрев комплекс предложений о сотрудничестве, поступивших в адрес нашего футбольного клуба от взаимного фонда "Авангард", с которыми все вы, господа, имели возможность детально ознакомиться и высказать свои замечания, предлагаю:
1) решением Собрания учредителей, как высшего органа ФК "Буревестник", одобрить проект договора между Футбольным клубом и взаимным финансовым фондом "Авангард" (текст договора в Приложении 1);
2) обязать Президента Клуба подписать указанный договор и выполнить все необходимые действия для вступления его в законную силу;
3) во исполнение договора включить в состав учредителей ФК "Буревестник" взаимный финансовый фонд "Авангард";
4) внести соответствующие изменения и дополнения в Устав Клуба (Приложение 2);
5) избрать на вновь вводимую должность вице-президента Клуба г-на Резо Р. Ш.
Прения.
Рыбак. Я хотел бы еще раз уточнить, что означает 3 пункт "Полномочия вице-президента".
Никопольский. Вопрос уже достаточно проработан, в том числе и с участием всех присутствующих, поэтому, я полагаю, сейчас уже нет смысла возвращаться к детальному обсуждению.
Резо. Хотя решение еще не принято и я формально не являюсь членом Совета учредителей, прошу дать мне слово для краткого пояснения. "Авангард" вкладывает немалые деньги в "Буревестник" не для того, чтобы их потерять. Поэтому нет причин подозревать, что я своими действиями могу сознательно нанести ущерб Клубу. И еще хочу напомнить всем присутствующим: в любом деле доверие между партнерами намного важнее соглашений, заключенных на бумаге…"
Могу себе представить, какая там на самом деле была рубка, Турецкий присвистнул. Значит, "Авангард" вкладывает немалые деньги в "Буревестник". В протокол, разумеется, девяносто девять процентов не включено, а остальное отретушировано. О чем, спрашивается, гласит пресловутый пункт 3? Где это, где… Ага, вот:
"…Вице– президент представляет интересы Клуба в отношениях с государственными, общественными и другими организациями, в национальных и международных федерациях, в том числе при заключении договоров; открывает и закрывает счета в банках и других финансово-кредитных учреждениях; подписывает от имени Клуба официальные документы, с последующим утверждением Президентом Клуба".
Замечательно!
Турецкого не на шутку разобрало зло, когда он представил себе наглую рожу матерого рецидивиста Реваза Резо на том собрании. Главное – как это выглядит практически?! Если документы подписаны, деньги перечислены, поезд ушел, что означает после этого "согласование с Президентом Клуба"? На месте Рыбака я бы такой договор не подписал, пока бы мне ствол к виску не приставили. А Рыбак – товарищ не из робких, это уж опытным путем выяснено, зря, что ли, Грязнов старался; да и в футболе Рыбак не последний человек и не мелкая сошка – в свое время баллотировался на пост президента Футбольной федерации.
Так что же случилось? Просто так, внаглую, за здорово живешь измайловская братва его "Буревестник" оседлать не могла. Значит, они ему что-то посулили взамен утраты полного суверенитета. Нетрудно догадаться, что именно: "Авангард" вкладывает немалые деньги…" Посмотрим…
"…Взаимный финансовый фонд "Авангард" обязуется провести реконструкцию тренировочной базы Клуба… Смета расходов на проведение работ по реконструкции…
Оборудование дополнительного тренировочного поля…
Оснащение специализированного тренажерного зала и установка медицинского оборудования для дистанционного бесконтактного контроля физических параметров спортсменов (частота дыхания, пульс, газовый состав выдыхаемого воздуха и т. д.)…
Реконструкция манежа – удлинение поля на 6 м и возведение новой трибуны на 4,5 тыс. зрителей…"
Всего более ста позиций. На общую сумму сто пятьдесят семь млн руб. Подписи – Реваза Резо и Рыбака. Круто!
Почти четыре часа Турецкий потратил на то, чтобы перелопатить солидную стопку бухгалтерских документов времен совместной деятельности Рыбака и Резо, но следов деловой активности последнего не обнаружил. Выходит, измайловские доверяли Рыбаку как своему? Вот те на…
Турецкий отложил бумаги "Буревестника" – ничего сверх того, что он уже прояснил, они дать не могли. К тому же детям малым известно, что у нас между официальной и реальной бухгалтерией дистанция огромного размера. Осталось для полного комплекта получить справку, откуда растут ноги у "Авангарда".
"…Взаимный финансовый фонд "Авангард" создан представителями более двухсот коммерческих структур (полный список прилагается) с целью взаимного кредитования. Согласно условиям учредительного договора, каждый член фонда, при выполнении определенных условий, может получить кредит на льготных по сравнению с банковскими условиях, превышающий не более чем в двадцать раз совокупный взнос (вступительный плюс ежеквартальный)… Директор-распорядитель фонда – Улыбабов Евгений Максимович…" Ах, какая фамилия!
Реваз Резо заседал в своем новом офисе на Маросейке.
Заседал по-богатому: табличка на двери кабинета – "Президент футбольного клуба "Буревестник" – была даже больше, глаже и золотистее вывески у главного входа. Заседать ему, видимо, сильно нравилось, заседать оно ведь лучше, чем сидеть. А два грабежа еще по малолетству и три разбоя уже в зрелом возрасте обогатили его соответствующим опытом. Но отмотал, отпилил свое, полностью (двадцать шесть лет из своих пятидесяти двух!), как бы перековался, даже сняли с него судимости, и теперь вот вполне обычный гражданин кавказской наружности, да и внутренности, а за попреки уголовным прошлым можно и в суд подать за нанесенный моральный ущерб. И что не последний человек в измайловской группировке, может вполне отрицать и назвать клеветой и наветами, и поди докажи, сам-то он лет пятнадцать на дело не выходил, а что советы полезные раздает, опытом с молодежью делится – так это разве запрещено?
Но к следователю по особо важным делам отнесся с почтением, вышел-встретил лично, а заседание свое разогнал одним движением руки. И послушались, поднялись разом и молча удалились, а секретарша уже хлопотала у маленького столика: пара бутылок вина, зелень, сыр, лаваш нарезанный, бокалы, салфеточки, пепельницу протерла, кресла отодвинула, на хозяина взглянула преданно, гостю скромно улыбнулась и удалилась с горской грациозностью. Ну и ну.
– Пра-ашу, – широким жестом пригласил Резо. И было ясно, что просьбы в этом жесте и слове меньше всего – скорее уж приказ.
Ну и ну. На боку у него роскошный кинжал в серебряных инкрустированных ножнах.
Уселись. Посидели. Посмотрели друг на друга со значением. Резо – матерый такой грузинище, давно не джигит, скорей аксакал, если есть у грузин аксакалы, шевелюра – соль с перцем или, точнее, перец с солью, мощный лоб, гордый кавказский нос, широкая из-под усов улыбка. Цену себе знает и марку держит, подгонять такого бесполезно, сейчас он хозяин, а "важняк" – гость. Захочет, скажет, что знает, не захочет, не скажет, и поди отгадай, знал или не знал. Цель своего визита Турецкий еще по телефону изложил, так что не торопил, не прерывал ритуала.
– Випьем за знакомство. – Акцент культивирует, родился же в Москве; в Грузии если и был, то наездом. – Знаю, что на работе нельзя, но ми же и не коньяк пием, это лекарство.
Лекарство так лекарство, а насчет работы – так у бойцов невидимого фронта ни праздников, ни выходных. Если на работе не пить, можно и умереть трезвенником.
Выпили: Резо медленно и с чувством всосал весь бокал, Турецкий пригубил. Неплохо: молодое вино, малая спиртуозность, но, пожалуй, многовато сахару.
– Маджари… – причмокнул Резо и закатил глаза от удовольствия. – Знаете, сколько в нем целебных ферментов, дрожжей, витаминов, яблочная, винная, лимонная кислота, глюкоза, почти вся таблица Менделеева. Нет лучшего лекарства при истощении нервной системы, атеросклерозе, подагре, бессоннице, гипертонии. Фантастически бодрит и омолаживает…
– И еще это любимый напиток Сталина, – выказал Турецкий недюжинную эрудицию, чем, похоже, обидел грузина. Хотя понять было трудно.
– Все знают, да? – Он снова налил себе и выпил, аккуратно завернул в тончайший ломтик нежного овечьего сыра веточку кинзы, пожевал, прикрыв глаза, и, отодвинув бутылку, закурил.
– Не нравится гаварить о вине, будем гаварить о деле. О женщинах гаварит не будим.
О деле – так о деле, давно пора, Турецкий тоже закурил.
– Антона я с суда не видел, – начал президент. – И он би ко мне ни пришел.
– Почему?
– Я сейчас обиясню все по порядку: ми били партнерами, но не друзьями, он мог хорошо гаварить с ребятами, мог придумать, как играть, тренера контролировал, держал в ежовых рукавицах… А я занимался делом: искал деньги, покупал автобусы, строил базу.
– Ну и?
– Потом Антон захотел више па-адняться, стать президентом Футбольной федерации. И мне пришлось научиться гаварить с ребятами и планировать игры, а он бил занят. А еще патом он сказал, что я виживаю его из клуба.
– А на самом деле, вы, как бы это сказать, подхватили из слабеющих рук и гордо понесли, вернее, повели?