Мегрэ нахмурился, поскольку этот адрес был ему смутно знаком. Он снял с полки один из толстых журналов, полистал его и прочел имя, которое заставило его нахмуриться еще больше.
В этот вечер он был в мундире. Более того, это был его первый мундир. Вышедшая несколько дней назад служебная записка предписывала всему вспомогательному составу полиции по случаю королевского визита быть в форме, потому что каждого из них в любой момент могли вызвать к официальным лицам.
Его серо-бежевое пальто, купленное в магазине готовой одежды, было как две капли воды похоже на пальто Жюстена Минара.
– Идемте! Лекёр, если меня будут спрашивать, скажите, что я скоро буду.
Мегрэ был немного взволнован. Имя, которое он только что прочел в журнале, вселяло в него тревогу.
Ему было двадцать шесть лет, и вот уже пять месяцев он был женат. С тех пор как четыре года назад он поступил на службу в полицию, ему приходилось исполнять самые скромные обязанности, дежуря в общественных местах, на вокзалах, в крупных магазинах, а должность секретаря в комиссариате квартала Сен-Жорж он получил меньше года назад.
Так вот, во всем квартале наибольшим авторитетом пользовалось как раз имя обитателей дома 17-бис по улице Шапталь.
Жандро-Бальтазар. Кофе "Бальтазар". Эти огромные коричневые буквы красовались во всех переходах метро. А по улицам разъезжали фургоны торгового дома "Бальтазар", запряженные четверкой лошадей с роскошной упряжью, и в некотором роде они были частью парижского облика.
Мегрэ тоже пил кофе "Бальтазар". Проходя по авеню Оперы, всякий раз, поравнявшись с оружейной лавкой, он вдыхал приятный запах жареного кофе, выставленного в витрине магазина "Бальтазар".
Ночь была ясной и холодной. На уходящей под уклон улице не было ни души, ни одного фиакра в пределах видимости. Мегрэ в ту пору был почти таким же худым, как и флейтист, так что они напоминали двух подростков, шагающих рядом.
– Надеюсь, вы не пили?
– Я вообще не пью. Мне врач запретил.
– Вы уверены, что видели, как открылось окно?
– Абсолютно уверен.
Впервые за все время Мегрэ действовал самостоятельно. До сих пор он лишь сопровождал своего шефа месье Ле Брета, самого светского комиссара в Париже, при нескольких полицейских облавах, четыре из которых были связаны с судебным констатированием адюльтера.
Улица Шапталь была такой же безлюдной, как и улица Ларошфуко. В особняке Жандро-Бальтазаров, самом красивом здании в квартале, свет нигде не горел.
– Вы говорили, что здесь стоял припаркованный автомобиль?
– Да, как раз на этом месте.
Это было не совсем напротив двери, а чуть выше. Мегрэ, начитавшийся различных инструкций для полицейских, зажег спичку и склонился над мощеной мостовой.
– Вот видите! – торжествующе воскликнул музыкант, показывая на широкую лужу темного масла.
– Пойдемте. Правда, не очень-то правильно, что вы меня сопровождаете.
– Но ведь это я получил по физиономии!
И все же Мегрэ было страшновато. Подняв руку к звонку, он почувствовал, как у него сжалось сердце. Он не знал, на что может сослаться, врываясь в дом посреди ночи. У него не было ни ордера, ни какого-либо другого документа. Можно ли говорить о преступлении, если единственным вещественным доказательством является распухший нос флейтиста?
Как и музыканту, ему пришлось звонить три раза, но стучать в дверь ногой он не стал. В конце концов изнутри послышалось:
– Кто там?
– Полиция! – не очень твердым голосом произнес Мегрэ.
– Одну секунду, схожу за ключом.
Под козырьком раздался щелчок. В особняке зажегся свет. Затем пришлось долго ждать.
– Это он, – подтвердил музыкант, который узнал голос.
Наконец за дверью сняли цепочку, отодвинули засов, и появилось заспанное лицо мужчины, взгляд которого скользнул по Мегрэ и остановился на Жюстене Минаре.
– А, вы его все-таки поймали! – воскликнул мужчина. – Полагаю, он решил еще где-то пошутить?
– Вы позволите нам войти?
– Если считаете это необходимым. Прошу вас не шуметь, чтобы не разбудить весь дом. Следуйте за мной.
Слева, над тремя мраморными ступеньками, располагалась двустворчатая застекленная дверь, выходившая в холл с колоннами. Впервые в жизни Мегрэ оказался в таком роскошном доме, интерьер которого своей величественностью напоминал торжественные залы министерства.
– Вас зовут Луи?
– Откуда вам это известно?
Луи открыл дверь, выходившую не в залы, а в нечто вроде служебного помещения. На нем не было костюма дворецкого. Казалось, он только что встал с постели, поскольку был в белой ночной сорочке с красной вышивкой на вороте и наспех одетых брюках.
– Месье Жандро-Бальтазар дома?
– Который? Отец или сын?
– Отец.
– Месье Фелисьен еще не вернулся. А его сын, месье Ришар, давно спит. Где-то полчаса назад этот пьянчужка…
Луи был высоким и широкоплечим. На вид ему было лет сорок пять, его гладко выбритый подбородок отдавал синевой, глаза были темными, а черные брови – необычно густыми.
Мегрэ нервно сглотнул и произнес, словно бросаясь в воду:
– Я хотел бы поговорить с месье Ришаром.
– Вы хотите, чтобы я его разбудил?
– Именно так.
– Покажите ваши документы.
Мегрэ протянул ему свое удостоверение префектуры полиции.
– Как давно вы работаете в нашем квартале?
– Десять месяцев.
– Вы относитесь к комиссариату Сен-Жорж?
– Так точно.
– Значит, вы знакомы с месье Ле Бретом?
– Это мой шеф.
Тогда Луи произнес с напускным безразличием, в котором сквозила плохо скрытая угроза:
– Я тоже с ним знаком. Я имею честь обслуживать его, когда он приходит сюда на обед.
Он выждал несколько секунд, глядя в сторону.
– Вы по-прежнему хотите, чтобы я разбудил месье Ришара?
– Да.
– И у вас есть ордер?
– Нет.
– Превосходно. Прошу вас немного подождать.
Прежде чем уйти, он достал из шкафа накрахмаленную манишку, ворот и черный галстук. Затем надел висевший на вешалке фрак.
В комнате стоял только один стул. Ни Мегрэ, ни Жюстен не садились. Их окружала тишина. Весь особняк был погружен в полумрак. Это выглядело очень торжественно, очень внушительно.
Дважды Мегрэ доставал свои часы из жилетного кармана. Луи появился только через двадцать минут, все с тем же ледяным видом.
– Прошу вас следовать за мной…
Минар хотел было отправиться вместе с Мегрэ, но дворецкий повернулся к нему и отчеканил:
– А вы останетесь здесь. Если только вы тоже не полицейский.
Мегрэ чувствовал себя неловко. Он считал малодушием оставлять щуплого флейтиста одного. Комната, отделанная темным деревом, на секунду показалась ему тюремной камерой, и он представил, как дворецкий с синеватым подбородком возвращается сюда, чтобы наброситься на свою жертву.
Вслед за Луи он пересек холл с колоннами и стал подниматься по лестнице, покрытой темно-красным ковром.
Горело лишь несколько ламп с желтоватыми прожилками, отбрасывая вокруг широкие тени. Дверь, ведущая на лестничную площадку второго этажа, была открыта. В освещенном проеме двери стоял человек в домашнем халате.
– Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить. Входите, прошу вас. Оставьте нас, Луи.
Комната служила одновременно гостиной и кабинетом. Стены были обтянуты кожей, пахло сигарами и духами, аромат которых был незнаком Мегрэ. Сквозь приоткрытую дверь виднелась спальня с разобранной кроватью под балдахином.
Под халатом Ришар Жандро-Бальтазар был одет в пижаму, на босых ногах красовались шлепанцы из юфтевой кожи.
Ему было, по всей видимости, около тридцати лет. Темные волосы обрамляли лицо, которое казалось бы вполне заурядным, если бы не кривой нос.
– Луи сказал мне, что вы относитесь к комиссариату квартала?
Он открыл искусно украшенную коробку с сигаретами и подвинул ее к посетителю, но тот отрицательно покачал головой.
– Вы не курите?
– Только трубку.
– Я не буду предлагать вам закурить, поскольку не выношу запаха дыма от трубочного табака. Полагаю, что, прежде чем прийти сюда, вы позвонили моему другу Ле Брету?
– Нет.
– А! Прошу прощения, я не очень хорошо разбираюсь в тонкостях вашей профессии. Ле Брет часто приходит в этот дом, и, скажу вам сразу, вовсе не в качестве комиссара полиции. Впрочем, в нем так мало от полицейского! Это вполне приличный человек, а его жена просто очаровательна. Но вернемся к делу. Который сейчас час?
Он сделал вид, что ищет часы, и Мегрэ пришлось вынуть из кармана свою серебряную луковицу.
– Двадцать пять минут третьего.
– А светать в это время года начинает около пяти утра, не так ли? Мне это известно, поскольку иногда ранним утром я совершаю конные прогулки по Булонскому лесу… Я думал, что жилище граждан считается неприкосновенным от заката до восхода солнца.
– Это так, но…
Он перебил Мегрэ:
– Заметьте, что я говорю это только для того, чтобы освежить вашу память. Вы молоды и наверняка не так давно в профессии. Это удача, что вы попали к другу вашего шефа. И, полагаю, у вас есть веские основания для вторжения в этот дом. Луи в двух словах рассказал мне суть проблемы. Возможно, человек, которого он вышвырнул за дверь, оказался опасным типом? Но даже в этом случае вы могли бы дождаться утра, не так ли? Присаживайтесь, прошу вас.
Сам он садиться не стал, а принялся расхаживать по комнате, выпуская дым из своей египетской сигареты с позолоченным мундштуком.
– Теперь, когда я преподал вам этот маленький, но заслуженный урок, спрашивайте, что вас интересует.
– Кто занимает комнату этажом выше?
– Простите?
– Я понимаю, что вы не обязаны мне отвечать, во всяком случае сейчас.
– Обязан?.. – повторил Ришар, изображая крайнее изумление.
И Мегрэ, чувствуя, как горят его уши, выпалил:
– В этой комнате ночью кто-то стрелял.
– Да что вы такое говорите? Вы в своем уме?.. Или выпили лишку в связи с народными гуляньями?
На лестнице послышались шаги. Дверь оставалась открытой, и Мегрэ увидел на лестничной площадке силуэт, словно сошедший с обложки журнала "Парижская жизнь", – мужчина, одетый во фрак, плащ и шляпу-цилиндр. Он был худым и старым, и его тонкие усы с загнутыми кончиками были явно крашеными.
Он в нерешительности замер на пороге с удивленным и несколько испуганным видом.
– Входите, отец. Думаю, вас это позабавит. Вот этот месье служит у Ле Брета…
Удивительное дело: хотя Фелисьен Жандро-Бальтазар не выглядел пьяным, вид у него был неуверенный и какой-то странный.
– Вы видели Луи? – продолжил сын.
– Он внизу с каким-то мужчиной.
– Вот именно. Этот пьяница – если только он не псих, сбежавший из клиники Вильжюиф, – некоторое время назад чуть не вышиб входную дверь. Луи спустился, и ему стоило огромных трудов выпроводить проходимца. Теперь месье…
Он сделал вопросительную паузу.
– Мегрэ.
– Месье Мегрэ, который служит секретарем у нашего друга Ле Брета, пришел сюда, чтобы спросить меня… А что вы, собственно, хотите узнать?
– Кто живет в комнате наверху, окно которой второе слева?
Ему показалось, что отец выглядит обеспокоенно, но это было странное беспокойство. С тех пор как Фелисьен Жандро-Бальтазар вошел сюда, он смотрел на своего сына с какой-то опаской и покорностью. Создавалось впечатление, что он все время ждет разрешения Ришара.
– Там живет моя сестра, – наконец произнес последний. – Вы удовлетворены?
– Она сейчас здесь?
Мегрэ смотрел не на сына, а на отца. Но на этот раз снова ответил сын.
– Нет. Она в Ансевале.
– Простите?..
– В нашем замке д’Ансеваль, возле Пуйи-сюр-Луар в Ньевре.
– Значит, ее комната пуста?
– Имею все основания так думать.
И насмешливо добавил:
– Полагаю, вы хотели бы в этом убедиться? Я вас провожу. А завтра обязательно поздравлю нашего друга Ле Брета с тем, что его подчиненные так ревностно относятся к своим обязанностям. Прошу вас, следуйте за мной.
К удивлению Мегрэ, отец тоже пошел за ними, но как-то робко.
– Вот комната, о которой вы говорили. Нам повезло, что она не заперта на ключ.
Он повернул выключатель. Мебель в спальне была из белого лакированного дерева, стены обтянуты голубым шелком. Боковая дверь вела в будуар, и в комнате царил идеальный порядок: похоже, все предметы находились на своих местах.
– Пожалуйста, можете все здесь обыскать. Моя сестра будет рада узнать, что полиция рылась в ее личных вещах.
Не поддаваясь на провокацию, Мегрэ подошел к окну. Плотные шторы были из более темного шелка, чем обои. Он раздвинул их, увидел тюлевую занавеску, предназначенную для смягчения дневного света, и заметил, что краешек занавески защемило оконной рамой.
– Сюда кто-нибудь заходил вечером?
– Возможно, одна из горничных.
– Их несколько в доме?
– Разумеется! – язвительно ответил Ришар. – Их две: Жермен и Мари. Есть также жена Луи, она у нас кухарка, еще есть прачка, но она замужем, поэтому приходит утром и уходит вечером.
Фелисьен Жандро молча переводил взгляд с одного на другого.
– В чем, собственно, дело? – откашлявшись, наконец спросил он.
– Я не в курсе. Поинтересуйтесь у месье Мегрэ.
– Некто, проходивший мимо вашего дома примерно полтора часа назад, услышал, как резко распахнулось это окно. Он поднял голову и увидел испуганную женщину, которая звала на помощь.
Мегрэ заметил, как рука отца судорожно сжала золотой набалдашник трости.
– И что потом? – спросил Ришар.
– Кто-то оттащил женщину назад, и как раз в этот момент раздался выстрел.
– Да что вы говорите!
Жандро-младший с наигранно встревоженным видом огляделся вокруг, притворяясь, будто ищет след от пули на шелковой ткани стен.
– Больше всего меня удивляет, месье Мегрэ (надеюсь, я правильно произнес вашу фамилию?), что, предъявляя такое серьезное обвинение, вы даже не соизволили предупредить свое начальство. Вы сразу примчались сюда, поступив, как мне кажется, несколько легкомысленно. Вы хотя бы навели справки о прохожем с такой богатой фантазией?
– Он внизу.
– Я просто в восторге от того, что он находится под моей крышей! Значит, вы не только ворвались сюда посреди ночи, пренебрегая законами, защищающими свободу граждан, но и привели с собой типа, которого я считаю, мягко говоря, сомнительным. Но поскольку вы уже здесь, для того чтобы завтра представить полный отчет нашему другу Ле Брету, прошу вас произвести все необходимые действия. Полагаю, вы желаете убедиться, что на этой кровати сегодня никто не спал?
Он сорвал сатиновое покрывало, обнажив простыни без единой складки и безупречно гладкую подушку.
– Прошу вас, ищите. Можете обнюхать каждый угол. Надеюсь, у вас есть лупа?
– Это необязательно.
– Прошу прощения. Если не считать Ле Брета, то я знаком с полицией лишь посредством романов. Так вы говорите, что здесь стреляли? Возможно, где-нибудь в комнате спрятан труп? Идите за мной. Давайте поищем вместе! Может быть, в шкафу? Кто знает?
Он открыл шкаф, где на вешалках висели платья.
– И что у нас здесь? А, туфли Лиз. Как видите, она без ума от туфель. Пройдемте в будуар…
Он был очень напряжен и говорил все более саркастичным тоном.
– Так, а эта дверь? Ее заперли сразу после смерти мамы. Но в апартаменты можно попасть из коридора. Идемте. Идемте же! Прошу вас…
Кошмар продолжался целых полчаса. Мегрэ ничего не оставалось, как подчиняться, потому что Ришар не просил, а буквально приказывал. Их блуждание по ночному особняку выглядело еще более абсурдным из-за следовавшего за ними по пятам старого Жандро-Бальтазара, по-прежнему в своем цилиндре, плаще и с тростью в руках.
– Нет-нет! Мы еще не спускаемся. Вы забыли о верхнем этаже на мансарде, где спит прислуга.
Лампочки в коридоре были без абажуров. Потолок шел под наклоном. Ришар принялся стучать в двери.
– Откройте, Жермен! Открывайте, говорю! Неважно, что вы в ночной сорочке. Это полиция.
В дверях появилась довольно полная вспотевшая девица с заспанными глазами. Позади нее виднелась смятая постель, на туалетном столике – расческа с застрявшими в ней волосами.
– Вы слышали выстрел?
– Что?
– Во сколько вы легли спать?
– Я поднялась к себе в десять.
– И вы ничего не слышали?
Вопросы ей задавал Ришар.
– Следующая!.. Откройте, Мари. Успокойтесь, дорогуша, это не имеет никакого значения…
Девчушка лет шестнадцати, накинувшая зеленое пальто на ночную рубашку, дрожала всем телом.
– Вы слышали выстрел?
Она с ужасом смотрела на Ришара и Мегрэ.
– Вы давно спите?
– Не знаю.
– Вы что-нибудь слышали?
– Нет. А что такое? Что-то случилось?
– Ваш вопрос, месье Мегрэ?
– Я хотел бы знать, откуда она приехала.
– Откуда вы приехали, Мари?
– Из Ансеваля.
– А Жермен?
– Тоже из Ансеваля.
– А Луи?
– Из Ансеваля, месье Мегрэ, – насмешливо произнес Ришар. – Я вижу, вам неизвестно, что люди, владеющие замком, как правило, привозят своих слуг оттуда.
– Чья следующая дверь?
– Мадам Луи.
– Ее муж тоже там спит?
– Он спит внизу, в комнате для дворецкого.
Мадам Луи не открывала дольше всех. Она была маленькой, смуглой, очень полной, с подозрительным взглядом.
– Когда прекратится этот шум? Где Луи?
– Внизу. Скажите, вы слышали выстрел?
Она буквально выставила их за дверь, раздраженно ворча. А Ришар продолжал открывать двери в пустые комнаты, кладовки и прочие помещения мансарды. Мегрэ даже пришлось подняться на чердак, откуда он затем спустился на второй этаж и посетил апартаменты отца и сына.
– Остались гостиные. Да-да! Я настаиваю.
Он зажег большую хрустальную люстру, подвески которой слегка зазвенели.
– Ну что, трупа нет? И вроде никто не ранен? Вы все осмотрели? Не желаете спуститься в погреб? Прошу вас обратить внимание, что сейчас пятнадцать минут четвертого.
Он открыл дверь в небольшую комнату: на стуле сидел Жюстен Минар, а в углу стоял Луи с видом охранника, стерегущего пленника.
– Это тот самый молодой человек? Счастлив лицезреть его в своем доме. Полагаю, месье Мегрэ, что теперь я имею право подать жалобу на ложный донос и попытку вторжения в частную собственность.
– Это ваше право.
– Всего вам доброго. Луи, проводите этих господ.
Старый Жандро открыл было рот, но ничего не произнес. Что касается Мегрэ, то ему все же удалось выдавить из себя:
– Благодарю вас.
Луи последовал за ними и закрыл тяжелую дверь.
Они снова оказались на тротуаре улицы Шапталь, растерянные и немного встревоженные, и Мегрэ машинально обернулся к масляному пятну на мощеной мостовой, словно пытаясь зацепиться хоть за что-то существенное.
– Клянусь, что я не пил.
– Я вам верю.
– И я не сумасшедший.
– Конечно, нет.
– Думаете, вам это повредит? Я слышал краем уха…
Так этой ночью Мегрэ обновил свой первый мундир, который слегка жал ему в подмышках.