- Нет, Зина! - вскричал он. - Я ничего не забыл! Это не тот подъезд! У нашего был номер три, а это - номер семь!..
* * *
С той счастливой встречи в троллейбусе прошло два или три дня. А может, и всего один день - Орлов не мог сказать точно. Единственное, что он знал - это то, что он был наконец-то счастлив. Все служебные неприятности - ссора с полковником Стригуном, гибель главного подозреваемого и прочие неурядицы, - всё отошло на второй план, казалось мелким и ничтожным.
На первом плане у следователя Орлова теперь была Зина… Зинуля… Зинок… - словом, Зинаида Ложкина. Поэтому, когда в пять часов утра Орлова разбудил телефонный звонок, и он услышал в трубке ЕЁ голос, с него сразу же слетел весь сон. На том конце провода Зина плакала и рвала волосы.
- Боже мой, Миша! - кричала она сквозь рыдания и помехи. - Олег исчез! Они украли его! Помоги мне! Это страшные люди!..
Глава 26
Панихида по Аркадию Аркадьевичу Сикуляру была назначена на вторник, в шестом ангаре троллейбусного депо, в двадцать два часа пополудни. Сообщение об этом появилось в газете "Вчерашний Горноуральск". Именно необычно позднее время для прощания с усопшим убитым и насторожило капитана Орлова.
В полдень Михаил Петрович и ещё семеро вооружённых оперативников тайно, через отверстие в заборе, пробрались на территорию троллейбусного парка и спрятались в ангаре номер шесть за кучами старых покрышек.
Ровно в без десяти двадцать два в огромном и плохо освещённом помещении начал собираться народ. Орлов никогда ещё не видел столько кондукторов разом. Все как один с кондукторскими сумками, с отрешёнными физиономиями и невидящими глазами, эти люди, не здороваясь и как будто не замечая друг друга, заходили в помещение и занимали каждый своё , словно кем-то обозначенное место. Орлов был потрясён тем, что почти две сотни подчинённых одновременно так искренне скорбят о смерти своего начальника!
Вслед за кондукторами в зал протискивались и рабочие-ремонтники, и бухгалтера, и уборщицы, и дорожные работницы, - все как один с тем же тупым и серьёзным выражением на лицах. Несмотря на полумрак, никто не щипал женщин, не шутил и не смеялся.
* * *
Народ всё прибывал и прибывал. У входа суетился какой-то человечек с фонариком в руке. По всей видимости, один из устроителей панихиды.
- Товарищи, проходите в зал, середина совершенно свободна, не стойте у входа!
- Пока двери не закроются, я собрание не начну! - донёсся откуда-то из-под потолка грозный мужской бас, усиленный динамиками. Голос этот показался Орлову подозрительно знакомым.
Скорбящие засуетились, поднатужились и дверь ангара с шипением закрылась. Люди плотной толпой окружили кузов старого троллейбуса с номером "666" на борту.
Орлову показалось, что большинство из них находится в трансе. Участники панихиды стояли, как бы замкнув огромный круг, и передавали друг другу мелочь. При этом они монотонно повторяли фразы, напоминавшие заклинания: "Передавайте на билеты", "На линии работает контроль", "Предъявляем документы в развёрнутом виде" и что-то ещё неразборчивое. Иные, закатив глаза, выкрикивали название троллейбусных остановок. Несколько человек задумчиво жевали троллейбусные, видимо, "счастливые" билеты.
* * *
"Как же я сразу не догадался! - негромко хлопнул себя по лбу капитан Орлов. - Это секта! Настоящая секта!" Капитану милиции стало жаль этих оболваненных и, скорее всего, зомбированных людей.
Тем временем, один из организаторов надел резиновые рукавицы и потянул на себя две свисающие с потолка верёвки Свет в зале погас и тут же загорелись троллейбусные покрышки, за которыми прятались оперативники. Милиционерам, чтобы не получить ожогов, пришлось слиться с толпой и тоже принимать участие в общем безумном спектакле.
Внезапно в центре круга появилась небольшая группа из женщин и мужчин, на которых из одежды были лишь кондукторские сумки. Под ритмичные хлопки и крики окружающих они принялась исполнять какой-то дикий и непонятный танец - нечто среднее между ламбадой и макареной.
Теперь, кроме пылающих покрышек, по всему периметру ангара задымились ещё и огромные мотки толстого провода. Аромат горелой резины и изоляции повергал участников шабаша в ещё более глубокий транс.
Кто-то негромко бормотал-молился: "… тот прочтет число Зверя, ибо число это - человеческое: сумма цифр справа должна быть равна сумме цифр слева…"
* * *
Вдруг толпа расступилась, и в центр людского круга медленно и торжественно вкатился массивный гроб на четырёх больших троллейбусных колёсах. В гробу покоился виновник торжества - Аркадий Аркадьевич Сикуляр, как был в момент убийства - в косо сидящей меховой шапке, в выбившемся из-под пальто пёстром шарфе, с испугом в незакрытых глазах. В сложенных на груди руках покойника торчал оторванный билет.
"Билет в последний путь, - догадался Орлов. - или в рай…" Приглядевшись, капитан увидел, что билетов в руках у убитого начальника было два - видимо, за себя и за гроб. Кроме того, вокруг шапки Сикуляра была уложена бумажная лента с витиеватой надписью "Проезд - 2 р. 00 коп. Провоз багажа - 2 р. 00 коп."
В задних рядах тихонько завсхлипывали и запричитали женщины:
Чуть-чуть не застал, родимый, повышения платы за прое-е-езд. То-то бы порадовался Аркашенька-а-а!
Из дальнего угла послышалось заунывное, странное и страшное песнопение: "Пою тебе, о бог Фарадей, ты, что соединяешь сопротивление и индуктивность... Ток наш насущный дай нам на каждый день…" - удалось разобрать Орлову, и по спине его пробежал… нет, не ток, а всего лишь мурашки.
Стали вносить венки. Скромные еловые, обвитые контактным проводом и роскошные, из живых цветов, украшенные билетными лентами. Орлов в полумраке читал надписи: "Спи спокойно до Конечной!", "От коллектива верующих в Совесть Пассажира!" Вдруг внесли венок с надписью: "Собаке собачья смерть!" Нёсший его мужичок огрызался на возмущённо зашикавших на него:
- От старобабинских похорон остался, не выбрасывать же!..
Глава 27
Вслед за венками медленно и торжественно к гробу подошла скорбная процессия. Впереди шёл высокий, спортивного вида мужчина в траурной чёрной лыжной шапочке с бесконечной надписью по периметру "adidasadidasadid" и с прорезями для глаз. На бархатной чёрной подушке он нёс алюминиевую лыжную палку с невыносимо сверкающим, отполированным лезвием и ручкой, отделанной крупными бриллиантами.
Орлов почувствовал, что именно этот человек здесь главный.
- Ну-ка тихо, братья и сестры! - негромко, но властно произнёс Председатель. И снова Михаилу Петровичу показалось, что он уже где-то слышал этот голос.
В ангаре установилась мёртвая тишина. Слышно было, как горят шины.
- Сегодня у нас два вопроса, братья и сестры, - начал свою речь Председатель. - Панихида по Сикуляру и Разное. Под Разным я имею в виду принесение в жертву богу Фарадею одного гадкого змеёныша, из тех, что режут сидения и бросают жвачку и семечки на пол! Кому из вас хочется убить такого подростка?!
По толпе прокатился радостный гул. Многие потирали руки.
- Вижу, - продолжил Председатель, - что всем хочется. Так возрадуемся же, братья и сестры! Я знаю, все жаждут начать с жертвоприношения, но мы решили так: сначала дела скорбные, весёлые - на потом.
Председатель повернулся к покойнику.
- Спи спокойно, брат Аркадий, ибо ты ни в чем не виноват! Во всём виноват отступник Старобабин! Именно Старобабин хотел продать нас всех этим ублюдкам, этим пассажирам, этим безбилетникам с их проклятым багажом, за который они тоже не платили!!!
В голосе Председателя зазвучал металл.
- Но веруйте, братья! Ибо настанет Контрольный День, и будет Конечная Остановка, и прозвучит с небес громовой глас: "Так, у вас что? Нет ничего? На выход! И не стойте в дверях, не задерживайте транспорт!!!" И все восстанут с сидений и предстанут перед Всемогущим Кондуктором!!! И кто-то пройдет через переднюю дверь в рай, а кто-то в заднюю - в ад, где подвергнется страшному штрафу!!!
- Они норовят подсунуть нам крупные купюры, особенно с утра! Смерть пассажирам!!! - раздались истошные выкрики.
- Смерть безбилетникам! - проревел Председатель.
- Смерть!!! - отозвалась толпа.
- Смерть льготникам, военнослужащим и пенсионерам!!! - ещё истошнее заорал Председатель.
- Смерть!!! - бесновалась толпа.
- Смерть Героям России, депутатам и чернобыльцам!!!
- Смерть! Смерть!! Смерть!!! - надрывался зал.
- Давайте сюда змеёныша!!! - скомандовал Председатель.
* * *
Гроб с Сикуляром откатили в сторону, и на его место двое дюжих сектантов вынесли жертвенник в виде троллейбусного сидения, к спинке которого была прикручена табличка с крупной надписью: "Места для пассажиров с детьми, инвалидов и жертв".
В ангар внесли Олега Ложкина и усадили на сидение. Всё тело подростка было туго обмотано билетной лентой, отчего он напоминал египетскую мумию. На лицо мальчику изуверы напялили маску зайца.
- Развяжите щенка и приготовьте к закланию! - приказал Председатель.
Олег держался молодцом. Он уже второй час пребывал в глубоком обмороке и всем своим видом давал понять, что ему не страшно.
Мальчика развязали и привели в чувство, дав понюхать кусок дымящегося провода.
Михаилу Петровичу и оперативникам стоило большого труда не вмешаться в это чудовищное, варварское действо.
Сектанты обступили Олега со всех сторон. Они били его по щекам и требовали купить билет. Когда мальчик дрожащими руками доставал из карманов мелочь и покупал билет, его на несколько секунд оставляли в покое, но потом снова начинали бить. Денег у Олега с каждым разом оставалось всё меньше, он был в ужасе и, видимо, думал только о том, что будет, когда деньги у него кончатся.
И вдруг, когда у Олега оставалось всего три рубля, он вспомнил, что у него есть проездной! Льготный проездной для учащихся, который каждый месяц дает ему мать!
"Спасибо тебе, мамочка!" - мысленно произнёс Олег и, вытащив из кармана замусоленную бумажку, поднял её высоко над головой. Мучители попятились назад, как будто увидели змею. Некоторые прикрывали глаза ладонями, словно от мятой бумажки исходил яркий свет. Олег осенил себя проездным.
- Для учащихся! - на весь ангар прозвенел его ломающийся мальчишеский голос.
- Льготник! Это льготник! - зашептались тут и там.
- Нельзя трогать льготника! Беда будет, - слышалось всё громче.
Но внезапно всё смолкло. Толпа расступилась, и к мальчику подошёл Председатель. Молниеносным движением он вырвал у Олега проездной, бегло взглянул и важно произнёс:
- Просрочен!
Это была неправда.
- Нет, он ещё не просрочен! До конца месяца ещё двадцать минут! - крикнул Олег, но его даже никто не стал слушать.
Глава 28
- Сейчас, сынок, мы будем тебя убивать, - сказал Председатель. Сказал так просто и спокойно, что все поверили.
"Ситуация становится критической!" - стремительно пронеслось в голове у Орлова. Это был один из тех моментов, когда что-то вдруг проступает в голове милиционера чётко и ясно, настолько, что ему вдруг становится понятно - вот он, момент истины!
А ещё в этот же самый момент Орлов вспомнил, где он слышал этот голос.
"Это же мужик из троллейбуса, в котором убили Старобабина! Он ещё с лыжами ехал! - сверкнуло в голове у милиционера. - И Сикуляра убил тоже лыжник! Ну, здравствуй, дружок! Тебя-то мы и ищем!.."
Председатель тем временем начал убивать мальчика.
Орлов понял, что счёт пошёл даже не на минуты, а на секунды. Капитан трижды оглушительно чихнул. Повинуясь условному сигналу, все семеро оперативников вновь собрались возле него, не переставая притворно бесноваться.
Орлов взглянул на товарищей и подмигнул им, давая знак, чтобы они приготовились. Затем он указал пальцем на себя, потом ещё на троих помощников, потом ткнул этим же пальцем в Председателя и в мальчишку, давая понять, что им надо освободить пацана. Затем оглядел остальных четырёх милиционеров и сделал круговой жест рукой, который означал: "А… бейте всех подряд!"
Вслед за тем, подняв над головой руку, Орлов начал отсчёт времени, загибая пальцы.
Тем временем Председатель убивал мальчика всё сильнее и сильнее.
Оперативники подошли совсем близко к жертвеннику, готовые в любую секунду броситься на помощь Олегу.
И тут Председатель стал убивать мальчика так сильно, что Орлов не выдержал. Высоко подняв вверх руку с красной книжицей, он закричал громовым голосом:
- Удостоверение! Этот мальчик со мной! Всем остальным стоять! То есть, лежать!
- Да, да, лежать! - подхватили порыв капитана сослуживцы, доставая пистолеты. - Слушайтесь все его, он дело говорит!
Толпа, на секунду оцепенев, застыла в изумлении. Орлов тем временем пробирался к мальчику, расчищая дорогу своим фирменным ударом головой. Следом за ним двигались оперативники, тоже не особо церемонясь с безумцами. Двести ошалевших от неожиданности сектантов не оказывали никакого сопротивления. Раздалось лишь несколько робких выкриков: "За что вы нас бьете, ведь ментам-то в троллейбусе бесплатно!", но не более того.
Первым пришёл в себя Председатель.
- Братья и сестры! Не слушайте их! Не обращайте на них внимания!!! - завопил он что было мочи и, повернувшись к мальчику попытался завершить жертвоприношение, но Олег вырвался из рук мучителя, кинулся навстречу освободителям и повис на шее у Орлова, крепко обхватив милиционера руками и ногами, как утопающий хватается за соломинку. Потеряв равновесие, Орлов упал, ударился головой и на минуту потерял сознание.
* * *
Очнувшись, Михаил Петрович первым делом освободился из цепких объятий мальчугана и поглядел по сторонам. Вокруг ревущая толпа напирала на вставших цепью милиционеров. Один из них, сержант Шнурко, обернулся и спросил: "Товарищ капитан, а стрелять-то можно? Или хоть убегать? Убьют ведь нас!"
Орлов выхватил пистолет и выстрелил, целясь в потолок. Это был условный знак.
Вслед за ним и остальные милиционеры тоже сделали предупредительные выстрелы кто куда. В ответ с улицы раздались короткие автоматные очереди.
"ПРЕКРАТИТЬ СОПРОТИВЛЕНИЕ!!! ВЫ ОКРУЖЕНЫ!!!" - хриплым голосом прокричал мегафон откуда-то снаружи ангара. Орлов узнал голос Ниночки Кругловой.
И одновременно с криком внутрь ворвались три десятка ОМОНовцев и бросились на помощь своим товарищам.
Конечно, кондукторов было много больше, однако профессиональная подготовка милиционеров брала своё : ОМОНовцы валили сопротивляющихся сектантов на пол, связывали им руки траурными лентами. На особо буйных надевали по три-четыре покрышки и откатывали в угол. Бились в истерике молоденькие голые кондукторши, которых в пылу задержания приковали наручниками к рукам покойного Сикуляра. В неверном свете горящих шин казалось, что покойник размахивает руками, дирижируя каким-то сатанинским оркестром пляски без песни.
Внезапно в ангаре раздался дикий вопль.
- Стоять всем!!! Я убью эту старую клячу!!!
Это кричал Председатель. Дерущиеся оцепенели, однако в точности выполнить приказание не смогли. Кое-кто почёсывался, кто-то потирал ушибленные в драке места, кто-то нервно затягивался в кулак сигаретой.
Председатель стоял в самом центре гаража, держа за отложной ворот пальто худенькую старушку-кондукторшу. Орлов сразу узнал бывшую школьную учительницу Старобабина.
Приставив к горлу пожилой женщины острый наконечник лыжной палки, Главный Иерарх Секты закричал:
- Товарищи! Быстро пропускаем меня к выходу, не дожидаемся смерти старухи!
Толпа - и милиционеры, и сектанты - расступилась, следуя многолетней привычке беспрекословно подчиняться громким официальным приказам. Тем временем Председатель уже пятился к двери, таща за собой заложницу и прикрываясь ей как щитом…
Глава 29
Троллейбус маршрута № 5, тот самый, в котором месяц назад был убит кондуктор Старобабин, с бешеной скоростью мчался по вечернему Горноуральску. Несмотря на поздний час, движение в центре города было довольно-таки оживлённым, однако, все автомобили шарахались от троллейбуса, прижимаясь к обочинам.
Салон троллейбуса был пуст. Водитель не объявлял остановок и не останавливался.
Одной рукой он держал руль, а другой - насмерть перепуганную старую женщину. За троллейбусом, оставив далеко позади безнадёжно отставший автобус с ОМОНом, ехал милицейский "коробок" с включёнными мигалкой, сиреной, фарами и громкоговорителем.
- Стреляйте, Михаил Петрович! Уйдет же, гад! Стреляй же, гад! - кричал водитель, сержант Телегин, выжимая из своего УАЗика последний бензин.
- Да щас, погоди ты! - сердито буркнул Орлов и попытался высунуться из окна. Однако, поскольку милиционер был в шапке и форменной зимней куртке, он застрял в узком окне, а рука с пистолетом осталась внутри машины.
Пришлось остановиться. Водитель вышел из машины, подошёл к беспомощно торчавшему из окна Орлову и, уперевшись руками ему в голову, затолкнул капитана милиции обратно в УАЗик. После этого погоня возобновилась, однако троллейбус уже успел отъехать довольно далеко.
- Стреляйте по проводам, Михаил Петрович! - крикнул Телегин. - Стреляйте, у меня бензин кончается!
Расстреляв всю обойму своего табельного ПМ, Орлов так и не сумел попасть в контактный провод. В который раз некультурно выругавшись, водитель до самого пола утопил педаль газа и сделал, казалось бы, невозможное - догнал троллейбус. Однако, прижать его к обочине никак не удавалось: едва УАЗик пытался обогнать троллейбус, тот резко вилял влево и выталкивал милицейскую машину на встречную полосу.
- Прыгайте на него, Михаил Петрович! Уйдет же! - истерично кричал водитель.
Внезапно двигатель милицейской машины заглох.
- Ну, всё! - снова выругался Телегин. - Теперь точно уйдет!
И старый водитель заплакал, уронив лицо на руль.
Однако, отчаиваться было рано. Троллейбус-беглец отъехал не более чем на полквартала: Председатель, видимо, увлёкшись гонкой, не справился с управлением. Ведомый им троллейбус врезался в огромную витрину ювелирного магазина "Гранит" и замер.
Капитан Орлов, не веря своей удаче, помотал головой, словно стараясь стряхнуть наваждение, но стряхнул только шапку с милицейской кокардой.
В следующую секунду Михаил Петрович уже выскочил из УАЗика и бросился к месту аварии.
Возле витрины начала собираться толпа любопытных прохожих.
Председатель тем временем выбрался из троллейбуса и, прихрамывая, бежал по улице. Старуху-заложницу он по прежнему тащил за собой.
- Держите преступника! - зычно крикнул Орлов зевакам.
Председатель обернулся и тоже хрипло прокричал:
- Бейте мента!..
Но никто из граждан не пришёл на помощь ни тому, ни другому. Прохожие, равнодушно взглянув на участников погони, принялись копошиться в разбитой витрине ювелирного магазина. Борьба Добра со Злом никого не интересовала…
* * *