- Нина, ты, главное, не паникуй. Что-нибудь придумаем.
- Мы дуры, ты это понимаешь? Олег же сразу понял, что мы пьяные. Он и в суде скажет, что мы были пьяные, когда заковывали его в цепи.
- А кто ему поверит?
- Но он же реально сейчас находится в цепях, к тому же, может, уже и подхватил воспаление легких. Там же холодный каменный пол, сыро…
- Хватит его жалеть. Подумай о Валюше. Какими глазами она посмотрит теперь на Круля, что ему скажет? Семейство богатое, брак - просто золотой. Что будет, когда Круль расскажет своей матери о том, что Валя была не девственницей?
- Знаешь, ты глупости говоришь… Кто сейчас смотрит на эту девственность. В каком веке живем? Если Круль любит ее, то вообще не обратит на это внимания.
- Да ничего-то ты не знаешь… Она же не давала ему, сказала, что невинна, понимаешь? Получится, что она его обманула? Что мучила парня два года, пока они встречались. Он ведь не каменный, мужик как-никак, ему, поди, хотелось, а он терпел, все мечтал, как в брачную ночь они будут… всякому парню это приятно. А уж такому, как Володя Круль, - и подавно. И тут вдруг выяснится, что она не девственница… К тому же ты видела, у нее засосы на шее, а на бедрах кровоподтеки, синяки… Видать, сильно припекло Олежика, набросился на нее, когда понял, что она уснула и с ней можно делать все, что хочется. Как она это объяснит?
- В темноте будут, скажет, что стесняется… А в самый ответственный момент, ну, ты понимаешь, она вскрикнет, как будто ей больно, и все! А уж кровь-то найти и вообще не проблема. Возьмет курицу, заколет, сольет кровь в пузырек - вот и всё! Сколько девушек так спасли свою честь. Но все равно, это дикость…
- Мы не должны его отпускать. И никому не разрешим это сделать. Предлагаю сегодня встретиться здесь же, у нас, и поговорить. Думаю, что все напуганы и не знают, что делать, как выпутываться.
- Точно… и все наверняка ждут от нас какого-то решения.
- Вот и объявим им… скажем, что нельзя его выпускать. Иначе все сядем.
- Ты что, хочешь его убить?
- Он сам умрет… Замерзнет, заболеет и умрет. И кормить надо прекращать.
- Ниночка, какая ты кровожадная!
- Не хочу в тюрьму. И еще… Это мы с тобой всех завели, понимаешь? И девчонки, когда их в полиции прижмут, молчать не станут, все свалят на нас. И это мы с тобой сядем. Мы, да еще Танюша. И все это - из-за Майстренко! Вот и подумай сейчас, пока мы еще трезвые…
- Ох, трезвые… Ты прямо скажешь! Как будто мы пьяницы какие-то…
- Не пьяницы, но если бы не водка, может, и не было бы ничего…
- Конечно! И Валюша бы не пришла, да? Вся в синяках, по ногам кровь…
- Ладно. Бог с ней, с водкой… Я дело говорю, подумай, Юля.
- Может, ты и права, конечно, и девчонки не станут молчать, все свалят на нас, когда жареным запахнет, но вряд ли они согласятся оставить его подыхать в подвале…
- А мы им вообще ничего не скажем.
- Как это?
- Да очень просто. Дадим ему воды снова с фенобарбиталом…
- Танька с нами?
- Да!
- И?
- Он уснет, мы его вытащим и перевезем в какое-нибудь другое место, где он и… того, помрет… Вот и все! А еще лучше дать ему лошадиную дозу, пусть Танька у своей бабки побольше этих таблеток возьмет.
- А девчонкам что скажем?
- А ничего не будем говорить. Они сами придут и увидят, что его там нет…
Во времянку постучали. Обе девушки вздрогнули.
- Танюха, - решила Нина и открыла дверь.
Перед ними стояла высокая красивая девушка в красной юбке и белой блузке. Незнакомая. Нигде раньше они ее не видели, даже на дискотеке. Не местная?
- Нина? Юля? - безошибочно определила девушка, кивнув по очереди на подруг.
- Да… - Нина и Юля переглянулись. И Юля, которая еще сомневалась в правильности решения Нины, вдруг отчетливо поняла, насколько та была права, когда решила вообще избавиться от Майстренко. Если уж при виде незнакомой девчонки ее бросило в пот, то что будет, если их станут допрашивать в полиции?
- Мне надо с вами поговорить.
- О чем? - Жестко спросила Нина, и по ее каменному лицу Юля поняла, что Нину надо слушаться, что у нее характер, что только она одна способна решить проблему, связанную с пленением Майстренко.
- Я сестра Вали. Я все знаю. Она мне все рассказала. Но мне нужны подробности. Все, в деталях.
- В смысле? - нахмурилась Нина.
- Да ты проходи, - сказала Юля, пропуская девушку в дом. - Садись.
- Она не хочет обращаться в полицию, потому что дура, потому что свадьба и все такое… Я решила действовать сама. Возможно, вы тоже меня не поддержите, но этого парня, Олега, надо наказать по всей строгости закона, понимаете? То, что вы с ним сделали, - это ерунда. Это обозлит его еще больше, понимаете? Сколько искалеченных судеб… Сколько абортов, незаконнорожденных детей?! Да и у вас тоже будут неприятности.
- Зачем она вам все это рассказала? - удивилась Нина. - Вот дура! Я ей сейчас позвоню…
- Не вздумай! - девушка взмахнула руками, возмущаясь. - Ни в коем случае! Сделаем все официально… Во-первых, надо найти хорошего адвоката, это я беру на себя. Да и денег попрошу у родителей, мать мне точно даст… Сначала расскажем все адвокату, и он посоветует, как лучше поступить. Причем адвокат должен быть не местный, а из Саратова, независимый, понимаете? Я сама найду его и обо всем расскажу. Но мне нужны детали. Расскажите все, что вам известно об Олеге, о том, что произошло с Валей… Она мне, честно говоря, толком ничего не объяснила, все ревела… Кстати говоря, у нее еще есть время все исправить.
- Что исправить? - Нина с недоверием посмотрела на девушку.
- У меня есть визитка одного гинеколога, который сможет ее зашить. Это обыкновенная платная и законная операция. И будет Валя как новенькая. Я намекнула ей, а она снова в слезы… Я оставлю вам визитку, но позже. Сначала расскажите мне все, что знаете.
Нина оглянулась на Юлю. Та слегка пожала плечами.
- Да о Майстренко можно рассказывать часами… - сказала Нина. - Я согласна - его должны наказать так, чтобы ему неповадно было.
- Вот и я о том же! - воскликнула девушка. - В тюрьме ему будет ох как несладко!
- Значит, так, - Нина собралась. - Три дня тому назад к нам сюда постучали, это была Валя…
13. Золотой тоннель: Жорж
Когда ближе к вечеру Маковский заставил себя войти через шкаф в свою святая святых - комнату с сейфами, ему до последнего мгновения казалось, что труп Лены - это плод болезненной, подогретой алкоголем фантазии. Плотно поужинав и крепко выпив, он порой видел во сне и не такое… Вся его жизнь, разные события и декорации, на фоне которых они происходили, искажались предельно, расплывались, переносились в другую реальность. Знакомые городские пейзажи он видел в географической плоскости одного и того же, принадлежащего миру фантазий и сновидений, города с пустынными улицами и несуществующими в реальности домами. Возможно, эти дома и переулки, которые образовывались в его подсознании, существовали многие столетия назад и проступили бледными размытыми акварельными пятнами в его снах, словно напоминая о себе и о тех жителях, которые давно уже умерли и призраки которых можно было увидеть в окнах призрачных же домов, полупрозрачных, фантастических, однако с налетом провинциальности. Снились ему какие-то мертвые старухи, лежащие в странных позах где-то под лестницами, и страх сковывал его, когда он понимал, что этих старух убил он, Жорж Маковский. Откуда взялись эти старухи, он не понимал, поскольку в реальной жизни ни с одной из них он не был знаком и уж, конечно же, никого не убивал.
А вот эту девушку, которую он знал, можно сказать, с пеленок, поскольку она была дочерью их соседки, он убил. Точнее, прибил. Валторной. Случайно. Так может, спрашивал он себя, это несчастный случай? Может, стоило тогда ему сразу же, как только он понял, что она мертва, позвонить Артему Степанову, однокласснику и корешу, полицейскому, и рассказать, что на Лену свалилась валторна? С полки? Полок по периметру костюмерной предостаточно. И на них на самом деле лежат старые музыкальные инструменты. Отпечатки своих пальцев он бы предусмотрительно стер с этого тяжелого и ни в чем не повинного духового инструмента.
Но даже если представить, что он так и сделал, сразу позвал Артема, то одним почти дружеским разговором одноклассников это вряд ли бы обошлось. Обозначился бы следователь, который непременно сунул бы нос во всю эту историю, стал бы допытываться, что делала Лена в кабинете директора клуба, зачем приходила, какие отношения ее связывали с Жоржем. Непременно назначили бы экспертизу, в результате которой выяснилось бы, что перед смертью девочка имела половой контакт. Ну-ка, поди сюда, Жорж, давай-ка свою сперму, проверим, не ты ли поимел ее перед тем, как грохнуть валторной. И что тогда будет? Жоржа посадят, и это при том, что девочка сама приходила к нему и легла на крышку рояля, задрав юбчонку. Больше того, девочка была вообще охоча до удовольствий и приходила к Жоржу вовсе не за тем, чтобы отдаться ему, а чтобы заплатить за другое, более острое удовольствие… Жоржа тряхнут, проведут обыск, найдут потайную комнату с сейфами…
Уф… Страшно было даже подумать о том, какой разразится скандал! Света его сразу же бросит, однозначно. Больше того, сделает все, чтобы его поскорее закрыли. И будет себе спокойно жить в большом доме да при банковских счетах, которые достанутся ей. И две машины, и драгоценности, и все, все… Еще квартиры, земля, торговые площади на Саратовском рынке…
Ну уж нет, дорогуша. Никто меня не закроет, решил Жорж, ныряя в душную темень шкафа и выныривая в секретной комнате.
Ну и что, что труп все еще здесь? Кто об этом знает? Никто. А кому известно, что Лена приходила к нему? Тоже никому. Не видел он ее - и все.
Другое дело - куда спрятать труп. Самое верное - переместить поближе к ее дому, а лучше всего - прямо во двор. Так ее скорее найдут, заведут уголовное дело… А Жорж здесь при чем? Да ни при чем! У него своя жизнь, у нее, у малолетки, - своя. Пусть копаются в ее связях, любовниках, друзьях-подружках, может, найдут в ее комнате какие-нибудь таблетки или травку… Пусть ее подружки и расскажут, чем она занималась и с кем… Хотя… А что если она рассказывала кому-нибудь про Жоржа? Как она там сказала?..
"С… Ольги Горюновой, значит, денег не берешь, а с меня - берешь? Ты уж определись, Жорж: натура или деньги. Где это видано, чтобы двойную плату брать…"
Оля Горюнова. Красивая девочка. Трахается со всем городом. Лицо - непроницаемое, всегда смотрит тебе не в глаза, а куда-то сквозь, мимо, далеко… Странное лицо, ничего не выражает. Как маска. С ней делай что хочешь, она и бровью не поведет. Но сложена прекрасно, а какие ноги… А кожа! Глаза, как у лани… Оля никому ничего не скажет. Не такая она. Конечно, на вопрос может ответить, кивнув головой или усмехнувшись. И они наверняка общались с Леной, иначе откуда Ленка узнала о Жорже и о том, как можно у него без денег добыть таблетки. Но если даже и так, то все равно, узнав о смерти подруги, Ольга уж точно никому ничего не скажет. Ей еще жить в этом городе. Где она еще купит удовольствие?
Странное дело, думая об Ольге, Жорж почувствовал возбуждение. Идиот! Вместо того чтобы думать о том, куда деть труп Лены, продумывать все детали, он загорелся увидеть Ольгу во что бы то ни стало.
Может, это реакция такая на стресс, подумал он, набирая ее номер.
- Оля?
В трубке зевнули.
- Это я, Жорж.
- Придешь?
- Я сплю.
- Я тебе две таблетки дам.
- Вечером, попозже.
В трубке выматерился мужской голос. Потом послышались короткие гудки. Эта дрянь была не одна.
Жорж достал из кармана платок, промокнул им лицо. Что ж, пусть так. Даже если представить, что каша заварится и будут всех опрашивать, и Олю тоже, то она скажет, что он звонил ей в день смерти Лены. Да пусть даже она и признается, что была его любовницей. Значит, он звонил ей, чтобы пригласить к себе в кабинет. То есть он, как мужчина, был готов доставить ей и себе удовольствие, а это что значит? Только то, что он в момент, когда звонил ей, находился в прекрасном расположении духа, был спокоен. Разве так ведет себя убийца?
Рассуждая таким образом, Жорж стоял и смотрел на Лену. Кожа ее лоснилась, словно ее смазали тонким слоем жира. Как же отвратительна смерть.
Он глубоко дышал, дожидаясь, когда его возбуждение уляжется, когда он успокоится.
Итак. Как и когда ему вытащить тело Лены?
Ночью, когда же еще?
Мысли снова повернули к событиям того часа, когда он понял, что валторна убила девочку.
Его жена, Светлана, может обеспечить ему отличное алиби! Она пришла вскоре после того, как Лена перестала дышать.
Пришла и сказала, что в магазин Третьяковых привезли две норковые шубы. Одна - стриженая, светлая, такая, как ей нравится. Она попросила денег и сказала, что хочет, чтобы они вместе туда поехали, чтобы Жорж посмотрел, как шуба на ней сидит. Понятное дело, что она давно уже ее примерила, и теперь просто заигрывала с ним, делая вид, что ей важно его мнение. Света не такая женщина, чтобы сомневаться в себе.
И Жорж сразу же пошел, вернее, поехал вместе с ней в магазин к Третьяковым, где они и купили шубу. Потом заехали в кафе "Волга", пообедали там окрошкой и кебабом, после чего Жорж отвез жену домой, а сам поехал к своему другу, Егорову, обсудить покупку участка под строительство закрытого бассейна…
Целая куча народа видела его вскоре после убийства.
Жорж не верил, что экспертиза может установить точное время смерти. Это невозможно. Поэтому ему нечего переживать. Да и мотива убивать ее у него нет. Абсолютно. Она - дочка соседки, подружки Светы.
Жорж вдруг подумал о том, что ему совершенно не жалко девочку. Совсем. Или, быть может, он не осознал, что ее больше нет в живых. Может, он поймет это, лишь когда увидит ее в гробу?
Его аж передернуло.
Теперь запах. До ночи в клубе успеет побывать тьма народу. А что если трупный запах просочится в костюмерную? Мало ли кто к нему может заглянуть вечером, ближе к ночи?
Жорж вернулся в свой кабинет, подошел к роялю, заглянул под него. Он знал, что под роялем находится люк, ведущий в большой подвал. Одно время Жорж прятал там купленный на рынке в областном центре пистолет. Что если Лену опустить туда до ночи? А потом, часа в два или три, он вернется в клуб, вытащит ее, перенесет в машину да и отвезет домой? Положит на скамейку перед калиткой?
Он мысленно уже избавился от трупа, как вдруг вспомнил про темное пятно на месте, где лежала голова Лены. Хоть Жорж и отмыл кровь, отдраил, но пятно все равно осталось. Все-таки старый паркет. Это не линолеум и не кафель.
Порывшись в шкафу, он нашел небольшой коврик и постелил на пол, прикрыв пятно.
Ну вот и все! Какое убийство? Какая Лена? Он все будет отрицать до последнего.
Что-то внутри подсказывало, что ему ничего не грозит. Ни мотива, ни улик - ничего.
Он достал из бара виски, плеснул себе в стакан. Достал из морозилки огромного новенького лимонно-желтого холодильника "Розенлев" (которым он ужасно гордился и считал, что его расцветка настраивает на позитив) ванночку со льдом и вытряхнул из нее в виски несколько кубиков. Сел в свое обитое фиолетовым бархатом "честерфилдское" кресло (тоже его исполненная мечта) и сделал большой глоток. Ну вот, жизнь снова радует его и наполняет новыми планами. Он так увлекся своими воображаемыми действиями по избавлению от трупа, что, когда он, наконец, от него "избавился", ему стало как будто даже скучно!
Он уснул в кресле, окончательно расслабленный и почти счастливый. Проснулся от стука в дверь. Наступил вечер, и в клуб повалили все, кому не лень. Он стал наполняться голосами, звуками музыки, смехом, скрипом отворяемых дверей, суетой, шумом… Обычный рабочий вечер. Кому-то открыть актовый зал, распорядиться насчет уборки территории, проконтролировать ремонт уличной эстрады, починить замок в помещении театрального кружка, расплатиться с механиками-"киношниками", братьями Караваевыми, поддерживающими жизнь в кинозале, проверить счета бухгалтерии, продать дурь, переброситься парой слов со знакомыми и друзьями… Еще ему привезли целый ящик копченых лещей, без которых он вообще не представлял себе летнего вечера (на террасе собственного дома в компании холодного пива и Светки, такой же любительницы копченой рыбы). Жизнь продолжалась, и никому и в голову не могло бы прийти, что всегда веселый душка Жорж несколько часов тому назад убил валторной девочку Лену. А перед этим совершил с ней половой акт.
Однако хоть вечер и был обыкновенным, но тянулся он неимоверно долго. Поэтому, когда Жорж наконец вернулся домой и жена накрыла ему ужин на террасе, он почувствовал страшную усталость, словно он прожил не один день, а месяц без сна, ворочая тяжелые камни. Получалось, что где-то внутри него страх и тревога сжигали всю его душевную и физическую энергию. А еще он впервые в жизни отказался от холодного пива с копчеными лещами.
Он сидел на террасе, курил, смотрел на темный сад и думал о том, что ему предстоит делать ночью. И при мысли, что ему придется снова дотрагиваться до остывшего и твердого, словно деревянного, тела Лены, его тошнило.
14. Маша
- И где ты пропадаешь, я не пойму? Кавалера себе, что ли, завела? - слегка нахмурив брови, тут же расплылась в улыбке тетя Люда. - Я тебя совсем не вижу!
- Да так… Гуляю, на пляже загораю.
- На пляже? Тогда почему такая белая?
- А меня загар не берет, у меня кожа такая…
- У тебя хорошая кожа, береги ее… Правильно, что в тенечке загораешь… Солнце, оно вредное, сама знаешь. Ну ладно, Машенька, я пошла. Окрошка в холодильнике, там же найдешь сметану, сырники…
- Послушай, так ты что, можно сказать, замуж вышла?
- Официально, конечно, еще нет, но… - Людмила была явно смущена вопросом. И видно было, что ей хочется скорее уйти, чтобы не отвечать на этот и остальные подобные вопросы, связанные с ее личной жизнью.
- Ладно, не тушуйся. Я все понимаю. А еще - спасибо тебе за все.
- Да за что?
- Ты хоть и влюблена, но находишь время, чтобы приготовить мне, чтобы поговорить со мной… Мне это приятно.
- И все-таки: где ты все это время была? Если бы ты была на пляже, то хотя бы нос твой порозовел… не было тебя ни на каком пляже. Скажи, ты тоже влюблена?
- Можно сказать и так…
- И кто он? Я знаю эту семью?
- Я клад ищу, - вдруг сказала она. - На кладбище.
- Клад? - Удивилась Людмила. - Тот самый?
- Ну да, а что? Очень даже интересное занятие.
- И что, разыскала ты тот склеп, который я тебе показала?
- Думаю, что да. Просто на кладбище повадились еще и другие люди, которые следят за мной, вот я и путаю их, делаю вид, что собираюсь копать совсем в другом месте…
- А что там копать-то, если это склеп? Его что, так сильно засыпало землей?
- Конечно, засыпало!
Маша и сама не знала, зачем рассказывала все это тетке, зачем врала. Просто не хотелось, чтобы она думала, что у нее появился парень. Вот тогда точно начнутся вопросы, кто он, из какой семьи и все такое. Нет, лучше уж приврать про склеп, чем это.
- Маша, ты реально надеешься найти клад?
- Конечно.
- Но если ты была в склепе, то что там видела?..