Софа бежит дальше, по сторонам мелькают деревья. Иногда она притормаживает, иногда смотрит в небо, иногда таращит глаза, разглядывая деревья, вырядившиеся словно для карнавала. Баобабы. Хлебные деревья. Масличные пальмы. Вакоа.
Внезапно она наклоняется и ныряет под красный мост, обвитый бугенвиллеями.
На мгновение Марсьяль теряет ее из виду.
"Это жизнь! - мурлыкала Лиана, укачивая Софу. - Это жизнь, Марсьяль! Повседневность, будни. То, что навсегда нас связало… Все пары, долго живущие вместе, через это проходят".
Нет, Лиана! Марсьялю столько раз хотелось это выкрикнуть. Нет, Лиана, не все пары!
Лиана никогда ни в чем его не упрекала, но молчание было таким гнетущим, недомолвки - такими понятными. Способен ли Марсьяль заботиться о Софе? Хотя бы любить ее? Можно ли на него положиться? Лиана никогда не упоминала о прошлом. Ни разу не произнесла имени Алекса. Лиана была умной, тонкой, чуткой и тактичной, но порой Марсьяль читал сомнение в ее взгляде, попадая в его пугающий водоворот. Софа, твой папа - чудовище?
- Осторожно!
Марсьяль инстинктивно рванулся вперед и схватил Софу за руку. Дочка бросает на него недобрый взгляд. Скорее обиделась, чем рассердилась.
- Это пальма "рыбий хвост", - объясняет Марсьяль, указывая на висящие над тропинкой гроздья зеленых плодов. - Если съесть такой - отравишься, а если потрогаешь - будешь долго чесаться.
Софа недоверчиво и подозрительно оглядывает странное растение, потом, ни слова не ответив отцу, идет по тропинке дальше.
Софа, твой папа - чудовище?
Ответа он не знает.
Он больше не должен ни на что отвлекаться. Сад закрывается в 18 часов. Через несколько минут они окажутся на улице. Никакого плана у него нет. Квартал, наверное, битком набит полицейскими, они стекаются сюда со всего острова только ради него и его дочери. Его лицо вот-вот покажут по первому каналу Реюньонского телевидения. И лицо Софы.
Одинокий отец с дочкой…
Кто-нибудь неизбежно их узнает. Какой-нибудь турист или прохожий.
Софа остановилась в конце тропинки. На стебле "фарфоровой розы" нежится крохотный хамелеон. Цветок покачивается, и он меняет цвет - от красного до зеленого.
Творческий подход, чуть-чуть воображения…
Вот уж чего Софе не занимать.
- Побудешь здесь, маленькая? Я пойду к выходу.
Софа не отвечает, ее заворожили глаза хамелеонового детеныша, которые вращаются в разных направлениях, словно два волчка. Марсьяль, в последний раз взглянув на Софу, входит в увитую лианами крытую галерею. Он сознает, что у них больше нет машины, нет другой одежды, кроме той, которая на них, им негде ночевать и нечего есть.
Он больше никого не знает на этом острове, и уж тем более - на этом курорте. Один против всех. И на руках у него ничего, ни одного козыря.
Чтобы оказаться у выхода, надо пройти через гигантскую дубовую бочку, изготовленную, как сообщает табличка, в 1847 году и вмещавшую 57 000 литров рома. Марсьяль идет вперед, наблюдая за девушкой у входа, за рядами открыток. Она стучит по клавишам айфона. Крашеные ногти, африканские косички, пирсинг в ноздре. С точки зрения статистики куда больше шансов, что красотка сидит в фейсбуке, чем на новостном сайте, где выложена фотография беглеца…
Марсьяль надевает темные очки. У него нет выбора, он должен попытать счастья. В холле пустовато, на стойке буклеты, перечисляющие главные развлечения острова, ежемесячный журнал, расхваливающий радости курорта Сен-Жиль, еще какие-то рекламные проспекты…
На первый взгляд - ничего полезного.
На первый взгляд.
У Марсьяля созревает план.
Для его осуществления надо только, чтобы ему повезло. Самую малость. И как следует набраться наглости.
13
Адвокат заговорил
17 ч. 16 мин.
- Алло, Айя?
Капитан Пюрви, закрывшись в большом зале, пересекает идущий от видеопроектора луч света и внезапно накрывает город Сен-Жиль черной тенью, словно грозовой тучей.
- Да?
- Жильдас, капитан из бригады Сен-Бенуа. Ты должна меня помнить, полицейские в резиновых сапогах и плащах…
Айя его помнит. Жильдас Яку уже двадцать пять лет как капитан из бригады Сен-Бенуа. Двадцать пять лет растит свою досаду, как другие - коноплю, просит о переводе в другое место, но никак не дождется. Сен-Бенуа - это сто дождливых дней в году, больше половины населения - безработные, и рекордные для острова цифры по насилию над личностью…
- Чего ты от меня хочешь, Жильдас? Мы здесь слегка зашиваемся. Если ты хотел предложить мне помощь…
Жильдас кашляет, как будто у них там зима.
- Айя, у меня есть кое-что новое по делу Бельона.
У Айи подкашиваются ноги. Марсьяль Бельон проскользнул сквозь ячейки сети. Он уже на другой стороне острова. Он скроется в Мафате или Салази.
- Ты… ты засек Марсьяля Бельона?
- Нет… Хотя, знаешь, я бы не прочь. Поимел бы свои пять минут славы после того, как несколько десятилетий служил верой и правдой, и всем на это было начхать. Нет, не я, а - держись крепче - моя стажерка Флора, она дежурит в бригаде эту неделю… Она видела Лиану Бельон.
Айя рухнула на ближайший стул.
- Живую?
Жильдас снова покашлял в телефон. Так и представляешь себе его в шарфе и вязаной шапочке.
- Да, вполне, живее некуда.
Опять закашлялся. Жильдас явно тянет время.
- Но это было пять дней назад…
Оказаться бы сейчас рядом с Жильдасом и удавить его собственными руками.
- Хватит валять дурака, Жильдас. Мы здесь работаем.
Капитан из бригады Сен-Бенуа не обиделся.
- Лиана Бельон сама приходила в участок во вторник, 26-го числа.
За три дня до того, как пропала, подсчитала Айя.
- И чего она хотела?
- Трудно сказать. Насколько я понял, она разговаривала довольно странно, но подробности надо узнавать у Флоры, это она записывала показания.
- Ясно, Жильдас. Быстро давай сюда вместе со своей Флорой. Мы тебя ждем…
Жильдас забулькал смехом сквозь кашель.
- Ты не меняешься, Айя! Настоящая командирша. Представь себе, у нас здесь тоже работы хватает. Если хочешь увидеться с Флорой, тебе достаточно сесть в машину и обогнуть остров. Тебе повезло, в ближайшее время урагана не обещают…
- Жильдас, у нас убийца на свободе разгуливает.
- Ага… я так и понял… У меня, представь себе, каждую неделю по убийству. Не считая изнасилований и нападений…
- Не занудствуй, Жильдас. Если не будешь нам помогать, управление с тебя голову снимет.
Жильдас взорвался, и теперь в его голосе не слышится ни малейшего цинизма.
- Слушай, Айя, со мной эти штучки не пройдут! Мне-то какое дело до зореев из Сен-Дени? Давай договоримся, что приоритеты у нас разные, и останемся добрыми друзьями. Поделим пополам, идет? Я доеду до Ле-Тампона, а ты проделаешь другую половину пути, и мы встретимся в Антр-Дё, у кладбища Бра де Понто.
Айя смотрит, как гигантская карта на стене медленно, очень медленно окрашивается в желтый цвет, - это означает, что патрули прочесали территорию.
- Делать мне больше нечего. Жильдас, я нужна им здесь.
- Надо доверять своим людям, Айя, надо делить обязанности…
17 ч. 21 мин.
Кристос знаком предлагает супругам Журден сесть, а сам с наслаждением устраивается в глубоком кожаном кресле директора отеля "Аламанда".
Он ликовал, выгоняя Армана Зюттора из его кабинета.
Проваливай, дружище, твои кабинет реквизирован. Чрезвычайные обстоятельства!
Кристос просто залюбовался его перепуганной физиономией. И пусть скажет спасибо, что задница у младшего лейтенанта, согнавшего его с места, чтобы допросить с пристрастием его же постояльцев, не черная… Кристос поглубже забрался в кресло, расположенное с точным расчетом, - так, чтобы струя прохладного воздуха от вентилятора под потолком ласкала затылок сидящего. В общем-то Зюттора можно понять. К жалким привилегиям вроде этой так быстро привыкаешь…
Парочка напротив явно чувствовала себя неуютно. Адвокат и его жена. Жак и Марго Журден.
Кристос положил нож из набора, купленного в "Maisons du Monde", на письменный стол.
- Мадам и мсье Журден, еще раз спрашиваю: это нож Марсьяля Бельона?
- Ну-у…
Неразговорчивый попался адвокат.
Кристос не обманывается. Жак Журден, разумеется, узнал нож, но упирается. Вопрос чести, классовой солидарности, молчаливого сговора. В конце концов, еще вчера они с Марсьялем Бельоном сидели за одним столом…
Кристос поправил седую прядь, которую назойливо трепал ветерок от вентилятора.
- Мадам и мсье Журден, давайте говорить напрямик. Пока мы тут прохлаждаемся в директорском кабинете, все полицейские острова мобилизованы для псовой охоты. Свора, крупная дичь - а между ними жизнь шестилетней девочки. Так что думайте быстрее…
Кристос крутанул нож, словно стрелку лотерейного колеса.
- Это оружие торчало в груди одного бедолаги, на рукоятке остались отпечатки пальцев Бельона. Вы никого не выдаете… Я прошу у вас всего лишь подтверждения.
Жак Журден принимает вид достойный и ответственный.
- Трудно сказать…
Да-да, продолжай держать меня за дурака…
Кристос вздыхает. Как же его это бесит. Поднимает глаза от ножа, оглядывает комнату. Стены увешаны черно-белыми гравюрами, явно предназначенными для младшего персонала, заходящего в кабинет. Картинки рассказывают историю острова, но эта история обрывается в 1946 году, с его превращением в заморский департамент. Каторжный труд креолов на плантациях сахарного тростника, роскошные виллы в колониальном стиле, с резными украшениями по краю крыши, а перед ними - дамы в кринолинах, полуголые чернокожие и белозубые девушки, портреты каких-то забытых гордых и высокомерных вислоусых европейцев…
Доброе старое время…
Кристос готовится к бою.
- Я вас понимаю. Солидарность, так? Когда ветер крепчает, надо уметь сплотиться.
Можно подумать, он подсунул адвокату под зад морского ежа. Жак Журден завелся с четверти оборота.
- Почему вы так говорите?
Чтобы тебя, дурачка, расшевелить.
- Потому что по острову бродит убийца! Потому что он уже убил и будет убивать дальше, а нам необходимо подтверждение. В этом случае и речи быть не может о профессиональной тайне, мсье Журден. Вы не адвокат Бельона. Вы ничем ему не обязаны. Вас не просят сотрудничать с иностранной полицией и доносить на соотечественника. Здесь вы на французской земле…
Не перегнул ли я палку, спрашивает себя Кристос.
- Это его нож, - неожиданно шепчет Марго Журден.
Он так и подскочил, кресло под ним мягко пружинит.
- Вы уверены?
- Да. Три дня назад мы поднимались в горы. Пикник в лучших креольских традициях. Мы останавливались на одной из площадок для барбекю. И все мы держали в руках этот нож.
Марго рассматривает его более пристально, изучает каждую царапинку на лезвии и на рукоятке и подтверждает:
- Это его нож.
Жак бросает на жену свирепый взгляд. Для виду! Он скорее доволен, что Марго взяла это на себя. Кристос убирает нож в прозрачный пластиковый мешок.
- Спасибо, мы сдвинулись с места… Так что было вчера после обеда? Вы, кажется, плескались в бассейне вместе с Бельонами.
Жак, профессиональный лицемер, подхватывает:
- Совершенно верно. Перед тем как подняться в номер следом за Лианой, Марсьяль попросил нас присмотреть за Софой.
Кристос передвигает с места на место бронзовые часы, сделанные, должно быть, еще до отмены рабства. Циферблат окружен четырьмя маленькими голыми креолами, они тащат корзину, полную экзотических плодов.
- Извините, но не могли бы вы сказать поточнее? Лиана Бельон поднялась в номер в 15 часов 01 минуту. Наиво Рандрианасолоаримино открыл пустой номер 38 в 16 часов 06 минут, поднявшись туда вместе с Марсьялем Бельоном. Вопрос предельно простой: покидал ли Марсьяль Бельон сад отеля между 15 и 16 часами?
Жак Журден отвечает чуть поспешнее, чем надо:
- Трудно сказать. Вы же знаете, как это бывает. Сиеста, чтение, приятное безделье. Никто ни за кем не следит. Живем, не глядя на часы…
Ну да, конечно.
- Мсье и мадам Журден, я не стану заново выкладывать вам все аргументы насчет сбежавшего убийцы, маленькой Софы, важности ваших показаний…
Жак не сдается и пытается открыть все запасные выходы.
- Лейтенант, я предполагаю, что Марсьяль Бельон именно это должен был вам подтвердить. Кроме того, я слышал, что вы допросили служащих отеля. И троих детей, игравших на улице. Вам этого недостаточно?
Кристос смотрит на колониальные картинки, потом снова переводит взгляд на Жака Журдена.
- Мне - достаточно… А другим… Не стану скрывать от вас, версия Марсьяля Бельона с течением времени изменилась.
И на этот раз первой не выдержала Марго.
- Марсьяль ушел из сада пятнадцать минут спустя после Лианы. Потихоньку. Все дремали в шезлонгах, одна я плавала в бассейне. Он мог подумать, что никто его ухода не заметит. Его не было полчаса, вернувшись, он пробыл с нами минут двадцать и снова поднялся в номер, на этот раз так, чтобы все это заметили, попросив нас присмотреть за Софой.
- Вы уверены?
- Совершенно уверена. Я сначала подумала, что он собрался провести с женой эротическую сиесту… и позавидовала ей.
Получил, адвокат? Отличный удар справа…
- Время шло, и я подумала, что ей и правда очень повезло.
Отличный удар слева…
Кристос улыбнулся. Если присмотреться как следует, не такая уж она пресная и бесцветная, эта Марго Журден. Жак Журден продолжал улыбаться своей профессиональной улыбкой.
- Как видишь, дорогая моя, на самом деле ей не повезло.
Адвокат уклоняется от удара и наносит апперкот.
Внезапно взгляд его жены затуманился, она почти искренне воскликнула:
- Лейтенант! Вы правда думаете, что Марсьяль убил свою жену и этого… мм… туземца?
Осторожно, голубушка, это скользкая почва. Никогда, никогда не произноси этого слова здесь, на острове. Твои муж-адвокат сумеет тебе это объяснить лучше меня. Под одеялом - ты это вполне заслужила.
- Возможно, мадам Журден. И я надеюсь, что больше он не оставит трупов на своем пути.
14
Частное лицо - частному лицу
17 ч. 33 мин.
Марсьяль сел на стул и на тот случай, если девица у входа поднимет глаза от своего айфона, спрятал лицо за сен-жильским листком, газеткой на четырех мелованных страницах. Да нет, вряд ли, она перебирает пальцами со страстью вундеркинда, исполняющего Моцарта в Альберт-холле.
Внимание Марсьяля привлек заголовок на первой полосе муниципальной газетки.
Отмена надбавки к пенсии. Недвижимость в Сен-Жиль-ле-Бен затаила дыхание.
Уже и одного заголовка оказалось достаточно для того, чтобы у Марсьяля появился набросок стратегии, но все же ему надо было узнать об этом побольше. Как и все на острове, он слышал разговоры о временной надбавке к пенсии, но он не может рисковать даже самую малость, ему надо собрать как можно больше сведений.
На мгновение опустив газету, он убедился, что Софа по-прежнему в райском саду. Хамелеона на стебле она бросила и переключилась на бабочек. Сейчас она пыталась проследить глазами за полетом оранжево-черного монарха, порхавшего между двумя орхидеями.
Успокоившись, Марсьяль погрузился в чтение статьи. Начиная с 1952 года любой французский государственный служащий, вышедший в отставку на Реюньоне, получает пенсию, увеличенную на 35 процентов, и единственное условие, которое он должен соблюдать, - не покидать остров более чем на сорок дней в течение года. Такую надбавку получают больше тридцати тысяч человек, и несколько сотен из них не живут или почти никогда не бывают на острове. Реформа 2008 года отменяет эти привилегии только через двадцать лет… Нельзя слишком быстро зарезать курочку, несущую золотые яйца: пенсионеры - это сотни миллионов евро, закачанных в реюньонскую экономику… и в частности, в недвижимость Сен-Жиля.
Марсьяль снова взглянул на Софу - все в порядке, она опять принялась мучить хамелеона, просунула руку позади него, чтобы посмотреть, станет ли он розовым, - и стал читать дальше.
Правду сказать, подробности его не интересуют и будущее островитян-пенсионеров ему безразлично. Единственное, что для него имеет значение, - Сен-Жиль битком набит пустыми квартирами; официально они более трехсот дней в году заняты выходцами из метрополии, но в действительности эти люди почти никогда там не появляются. Марсьяль подозревает, что некоторые из них пытаются извлечь двойную выгоду. Они не только получают надбавку к пенсии, указывая как свое место жительства квартиру, которую не занимают или занимают редко, но к тому же еще и сдают эти пустующие квартиры. Как устоять перед искушением? Свободное жилье в тропиках, с видом на лагуну. Если можно оказать услугу…
Марсьяль отложил газету. Пальцы девицы у входа продолжали скользить по тактильному экрану с олимпийской скоростью, выполняя двойные аксели и тройные лутцы. Даже если полицейские явятся ее допрашивать, риск, что им удастся выудить у нее хоть какое-то описание посетителей, весьма невелик.
Марсьяль снова прошел через увитую лианами галерею и снова оказался в райском саду. Софа с расстояния в десять метров умоляюще смотрит на него.
- Папа, можно я еще раз схожу к мимозам?
- Да, Софа, только быстро. Нам пора.
На мгновение он призадумался: не лучше ли оставить Софу здесь и бежать одному! Способен ли он предвидеть, какой оборот примут события в ближайшие несколько часов? Способен ли он предсказать собственные поступки? Лиана никогда не отпустила бы с ним Софу. С самого рождения их дочери она всегда была против этого по очень простой причине.
Из-за стра…
Но Лианы здесь уже нет.
На висках у Марсьяля блестят капли пота. Он не должен поддаваться панике. Его метания смешны, у него нет выбора, Софа должна остаться с ним. Его дочь - его заложница. Удобная заложница, послушная и сговорчивая.
И разменная монета, когда придет время для этого.
Марсьяль вытаскивает из кармана свой мобильник, BlackBerry Curve 9300, три дня назад купленный у китайца в Сен-Дени, на улице Бойни, нелегально, он даже имени не называл, так что никакого риска, что через этот телефон полицейские на него выйдут. С Интернетом полный порядок. Он быстро набирает адрес: www.papvacances.fr
Этот сайт дает доступ к пятидесяти тысячам объявлений о сдаче частного жилья частным лицам. Меню предлагает выбирать по всему миру.
Регион или город?
Его большой палец скользит по клавиатуре.
СЕН-ЖИЛЬ-ЛЕ-БЕН
На сортировку ушло не больше четырех секунд. Сорок семь объявлений. Марсьяль быстро их просматривает. Предлагают по большей части квартиры. Он вздыхает. Слишком рискованно. Возвращается в меню.