- Нет, нет! - поспешно заверила я. - Из ФСБ. Нам нужно встретиться, уточнить некоторые детали.
- Но я сейчас не могу, у меня ребёнок, - замялась Инночка.
- Если хотите, я сама могу к Вам подъехать, - предложила я.
- Правда? - обрадовалась она. - Приезжайте. - И назвала известный мне уже адрес.
Художник Рисухин жил в элитном доме. Видимо, искусство его было востребовано народом, причём, наиболее платежеспособной его частью.
У подъезда меня вежливо остановил раздутый непосильными упражнениями молодой человек и удивлённо поинтересовался, куда я направляюсь. В его взгляде читался неподдельный интерес: кому же здесь понадобилась такая замухрышка, как я? Показывать ему своё липовое удостоверение сотрудника ФСБ я не рискнула, но зато небрежно, как бы свысока (при нашей-то разнице в росте!) бросила ему:
- А Вас разве не предупредили? Я - Ламанова Евстолья Анатольевна. К Рисухиным.
- Проходите, - разрешил он нехотя.
В доме работал лифт, и я рискнула воспользоваться им, что с моей стороны равнялось подвигу. Кабинка была зеркальная, и пока я поднималась на нужный мне этаж, успела внимательно себя разглядеть. Женщина как женщина, даже очень ещё ничего! Светлый свитерок и темная юбка. Неброский макияж и короткая стрижка русых волос. И вовсе не худая, а стройная. И не уродина, а всё-таки симпатяжка! Я расплылась сама себе в улыбке. И чего этой бодибилдинговой сосиске не понравилось?
Я нажала на кнопку звонка и где-то в глубине квартиры зазвучала приятная мелодия. Звуков приближающихся шагов я не услышала, зато потемнел глазок - меня в него рассматривали.
- Кто там? - донеслось из-за двери.
- Это Ламанова. Я Вам звонила.
Защелкали замки, звякнула цепочка. В дверях стояла молодая женщина лет около двадцати пяти, в элегантных брючках и синей кофточке. Блестящие тёмно-каштановые волосы, ниспадающие волной на плечи, обрамляли удивительно чистое белое лицо. В старинных романах это называлось благородной бледностью. Кожа была настолько тонкой и прозрачной, что сквозь неё лучилась голубизна сосудов. Длинные закрученные ресницы скрывали в глубине своей большие доверчивые глаза цвета свежесваренного кофе. Ненакрашенные, но яркие пухлые губы завершали эту сочную роковую красоту.
"Больше в зеркало смотреться не буду!" - обречённо решила я.
Сбоку, из-за её ноги, вылезла кудрявая рыжая головка и вытаращила на меня любознательные глазёнки.
- Саша, ну куда ты лезешь? - ласково упрекнула его мама и кивнула мне, - Проходите.
И голос у неё был необычный. Тёплый, грудной.
"Разве таких женщин бросают? - подумала я в недоумении. - И что этим мужикам в конце концов нужно? Да за это убивать надо! - почему-то разозлилась я.
- Вот и убили, - поддакнул внутренний голос.
- Но ведь она не "цезарь", - не согласилась я.
- А кто? Невеста из теста? Или жена без места?
- Так, всё! Не отвлекаться, - задавила я внутрь этот противный голос. Меня всегда раздражает его спокойное ехидство, лишающее уверенности".
Прихожая была непривычно большая. А на стене, напротив двери, висела картина, которая сразу бросалась в глаза. Огромный, во весь рост портрет мужчины. Он стоял как-то полубоком, засунув руки в карманы брюк. Из-под распахнутого пиджака виднелись жилетка и рубашка с галстуком. Тёмные длинные волосы были туго стянуты на затылке и спадали на шею хвостиком. Шотландская бородка без усов серебрилась проседью. Тонкие губы, острый нос и взгляд из-под прищуренных глаз, внимательный и цепкий.
- Это наш папа, - пояснила Инночка, видя мой интерес. - Автопортрет. Проходите в комнату.
Малыш не отставал от нас ни на шаг. На вид ему было года четыре.
- Как дела, дружочек? - обратилась я к нему.
- Хар-рашо! - ответил он, но спрятался за маму.
- Это он сперва такой скромный, а чуть пообвыкнется, проходу не даст. Прилипает, как жвачка. Так, - сказала она ему строго, - иди в свою комнату, посмотри мультики, а нам с тётей надо поговорить.
- А Вы пр-равда едите стоя? - спросил он то, что мешало ему жить последний час.
- Правда, - засмеялась я. - И лёжа тоже.
Он радостно захихикал и убежал к себе.
- Это ему послышалось что-то, - пояснила молодая мама. - У Вас имя необычное, я, честно говоря, и не запомнила его.
Я протянула ей своё удостоверение.
- Евстолья Анатольевна, - прочитала она вслух. - Я и не слышала такого. А зачем Вас так назвали?
Хороший вопрос! Ну, не объяснять же ей, что это я сама себя перекрестила.
- Ой, я сейчас чай поставлю! - замяла неловкую паузу хозяйка. - Вы присаживайтесь, - а сама пошла на кухню.
Комната тоже была большая. Одну стену занимал шкаф, забитый книгами. По другую сторону стояли диван и кресла из чёрной кожи. Музыкальный центр, плазменный телевизор. Шикарно.
- Дети - такой забавный народ, - сказала Инночка, вернувшись из кухни. - С ними не соскучишься. Помню, я как-то песню крутила, и там были такие слова: "А любовь, а любовь…". Сашенька потом весь день ходил, пел: "Альбом, альбом…" Так ему послышалось.
Она радостно заулыбалась. Как и все мамы, она считала своего ребёнка гениальным и поэтому рассказывать о нём могла бесконечно.
- А когда он был маленьким, мой папа учил его стишкам. Они с дедом очень дружат. Помните, у Заходера "Кискино горе"?
Плачет киска в коридоре.
У неё большое горе.
Злые люди бедной киске
Не дают украсть сосиски.
Сашеньке не удавалось правильно запомнить строчки. Всё у него выходило не так. То "плацит в калидоле киська", то просто "кися плацит". А потом вдруг засмеялся и выдал:
Киська в калидоле плацит.
Уланила в лецьку мняцик!
Инночка всё рассказывала и рассказывала о своём малыше, и я поняла почему. Она не хотела, а вернее, боялась начинать разговор о смерти своего бывшего мужа и его сестры. И всячески оттягивала время.
- Вы же знаете, как дети плохо едят, - продолжала Инна. - Какие только мы тут цирковые представления перед ним не устраивали! И рожицы корчили, и на голове стояли, пока у него от удивления ротик не откроется. И вот тут надо было успеть засунуть в него очередную ложечку кашки. А однажды дедушка придумал гениальный ход.
- Бабушка такой вкусный супик сварила, что тебя от него за уши не оттянешь!
Это было что-то новое, необычное. Ребёнок заинтересовался.
- Как не оттянесь?
- А так. Ты будешь кушать, а я за ушки тянуть и всё равно не смогу тебя от супика оттащить.
- Не смозись?
- Не смогу.
- А ну давай, дедуська, тасси!
Дед из всех сил тянет, но ничего у него не получается. Сашенька под одобрительные возгласы мамы и бабушки съел целую тарелку и действительно вкусного супа.
Мы с Инночкой весело посмеялись над забавной историей.
- Скажите, Инна, а Пётр общался с сыном?
Молодая женщина сразу погрустнела.
- Вообще-то, нет. Мы на семейном совете решили, что лучше мальчику к нему не привыкать. Да и чему хорошему он мог его научить? Развратному образу жизни? - Инночка разволновалась, у неё задрожали тонкие крылья носа, и появился нежный румянец. И от этого она стала ещё красивее.
- А Вы сами с ним встречались? - И, видя её замешательство, подсказала, - Ну, иногда?
- Да, иногда встречались, - зарделась женщина ещё больше. - Мы долго не были в официальном разводе. И я всё-таки ему жена. Он - хороший! - сказала она с самоотверженной женской жалостью. - Это девки его совращали! А он слабый, любвеобильный. Так сам Петя говорил.
Боже, подумала я. Еще одна влюблённая дурёха. Впрочем, наверное, на этом и держится наш мир. Иначе бы всё рухнуло в тартарары.
- Только мои родители ничего не знали. Не говорите им при случае.
- Да, да, конечно, - пообещала я. - А как Вы думаете, кто и зачем мог убить Петра?
- Не знаю, - вдруг заплакала она. - Наверное, хотели ограбить квартиру, а он оказался дома.
- А что у него были какие-то ценности, золото, бриллианты?
- Да какие там ценности? Он сам был бриллиантом! - Она зарыдала еще сильнее.
Мне стало жалко эту несчастную любовь.
- Зачем же Вы тогда от него уходили? - спросила я в недоумении.
- Я думала, он перепугается и позовёт меня обратно к себе, - сквозь слёзы проговорила Инночка.
- А Вам о чём-то говорит слово "цезарь"? - изменила я направление темы.
- Нет, - удивилась она.
- Среди его окружения никто не имел такой фамилии или клички?
- По-моему, нет.
- А Петя был склонен к мошенничеству? Он мог кого-то шантажировать?
- Нет, ну, что Вы! - она даже изменилась в лице.
- Инна, а где его бумаги? У него должна была остаться рабочая документация, тесты. Он ведь психологией занимался?
- Он всё на работе держал. Наверное, в его кабинете лежат. Да Вы обратитесь туда, думаю, с этим у Вас проблем не будет.
- Конечно. А как называется его агентство?
- "Случайное знакомство". Это по Трёхступенчатому валу, дом 19.
Вот незадача! Придётся ехать еще и туда. А я уже явственно ощущала в руках вожделенные тесты. И если я правильно на них отвечу, то узнаю, наконец, кто такой этот пресловутый "цезарь".
Мы пили чай и продолжали беседовать.
- А какие у Вас были отношения с Полиной Грибовой? - поинтересовалась я.
- Полинка - классная девчонка! Мы с ней дружили. Даже после того, как с Петей расстались. Она любила к нам приходить. Особенно к папе. И сюда, домой, и в его мастерскую. Смотрела, как он пишет, обсуждала с ним свои работы. Она талантливая была. Из теста такое выделывала!
- Она про "цезаря" никогда не упоминала?
- А кто такой, этот Цезарь? Главарь банды?
- Какой банды?
- Ну, может, они Петю убили?
- Это я и пытаюсь выяснить. А как бы с Вашим папой встретиться? Где он?
- Ну, это не раньше, чем через недельку. Он на этюдах в Подмосковье. Сейчас там такая красота!
Да, сентябрь в этом году выдался на славу. Тёплый, тихий, бархатный. Может, это уже бабье лето? А почему оно "бабье"? Очевидно, потому, что бабы вечно в хлопотах, задёрганные, и благодатного тёплого лета даже и не замечают. И природа дает им ещё один шанс, последний, чтобы они успели насладиться ласковой прелестью перед будущей стужей.
Что это меня на философию пробило? Не расслабляйся, Евстолья, сказала я себе. Тебя ждут суровые будни. Вот-вот. Потому и "бабье", что ничего не успеваем в этих буднях, и нам даётся для этого ещё одна возможность. Точно. Работы не в проворот. Надо собак покормить, выгулять, обед приготовить, постираться, в квартире поприбирать… А я ещё с этим цезарем влипла. Не то в тесто, не то в тесты.
ГЛАВА 11
Дома было относительно спокойно. Собаки, естественно, устроили мне восторженную встречу с радостным повизгиванием, подпрыгиванием и лизанием. После церемонии приветствия я смогла, наконец, пробраться на кухню. Дед чинно читал газету.
- Здравствуйте, Спиридон Афанасьевич.
- Здравствуйте, Евстолья.
- А где Серафима Гавриловна?
- Спит, - шёпотом ответил тот.
- Спит?! - удивилась я. - Что-то не слышно.
- Она же всю ночь смотрела эти бесконечные фильмы. - Дед, сидя, вдруг смешно задвигал туловищем, закрутил руками, изображая танцы, и запел тоненьким голосом: "Муль-мульки? нади?н, муль-мульки?!"
Я рассмеялась. Досталось, видно, бедолаге!
- Теперь отсыпается, - снова серьёзным тоном заговорил он. - И Вы знаете, Евстолья, не храпит! Только всхлипывает во сне и поскуливает. Переживает, наверное.
- Пусть поспит, - сказала я. - Ей сегодня предстоит ещё одна индийская ночь.
Я выгуляла собак, разогрела обед, и мы с дедом сели трапезничать. Он, конечно же, берёг свою сигму и в основном налегал на молочко. А у меня, наоборот, разгулялся аппетит.
- Вы меня простите, Евстолья Анатольевна, - осторожно начал Спиридон Афанасьевич, видно, волновавшую его тему, - вот смотрю я на Вас: Вы - молодая, красивая, хозяйственная, а не замужем. Почему бы Вам свою семью не завести?
- Да пробовала я. Только ничего путного из этого не получилось. Меня даже убить хотели за это!
- Просто Вам не повезло. А Вы ещё раз попробуйте.
- Где ж их искать, женихов этих? Вот были бы Вы помоложе, я бы Вас отбила у Серафимы Гавриловны, - пустила я деду леща.
Тот даже выпрямился, гордо выпятив грудь.
- Да, были и мы когда-то рысаками. Я ведь бывший военный, подполковник запаса. Но - Серафима, Фимочка… Да. Но не будем о грустном. А почему бы Вам объявление не дать? Или в службу знакомств не обратиться?
- Не хочу я замуж! Мне и так хорошо.
Ты смотри, сват выискался. Тут в голове - тесто и тесты, а он - про невесту!
Я пошла к себе в комнату, чтобы собраться с мыслями. Надо сегодня же, не откладывая это дело, добыть тесты, вычислить неуловимого "цезаря" и утереть нос этому задаваке Константину Сухожилину.
Брачное агентство располагалось на первом этаже многоэтажного дома и привлекало внимание ещё издалека своей неоновой вывеской. Парень с девушкой, с горящими влюблёнными глазами, чокались бокалами в форме сердец. Как говорится, "давайте выпьем за наше случайное знакомство".
Я решительно открыла двери. В сумочке у меня лежало удостоверение сотрудника ФСБ, которое придавало мне уверенности и, если хотите, наглости. Всё будет нормально. Сейчас мне откроют кабинет своего бывшего сотрудника Грибова и вручат безобидные на первый взгляд тесты, в которых таится разгадка страшного преступления. Надо только до конца выдержать марку и корчить из себя серьёзную деловую особу.
В небольшом холле за столом сидела приятного вида молодая женщина, которая увидев меня, заученно заулыбалась и подхватилась мне навстречу.
- Добрый день, - строго поздоровалась я.
- Здравствуйте! - засияла она. - Вы очень правильно сделали, что решились прийти к нам. Уже один этот факт свидетельствует о Вас, как о человеке, который желает и может управлять своей судьбой. Значит, у Вас всё получится! И Вы измените свою жизнь к лучшему, а мы Вам поможем в этом!
Она прямо лучилась от желания осчастливить меня коренными изменениями в моей жизни. И олицетворяла сейчас собой моё радужное будущее.
"А у самой на пальце колечка-то нет! - ехидно констатировала я. - Неувязочка!"
- Я к Вам по другому вопросу, - попыталась я осадить её.
- Вот и отлично! - тем не менее, обрадовалась брачный агент или кто там она была по своей должности. - Наше заведение располагает настолько широким кругом оказываемых брачно-внебрачных услуг, что практически любая Ваша проблема находится в сфере нашей компетентности. Из числа обратившихся к нам клиентов - 67,3 % создали новые семьи, 21,4 % поняли, что вообще в этом не нуждаются, а остальные 11,3 % просто остались довольны нами.
- Я сотрудник ФСБ, - с нажимом сказала я, в надежде, что хоть это остановит словесный понос рьяной поборницы решения всех проблем.
- Ничего страшного, - успокоила она меня. - К нам обращаются люди разных сословий, верований и даже ориентаций. Кстати, у Вас какая ориентация?
- Правильная, - поспешила я заверить её.
- Конечно, правильная, - мягко согласилась она со мной. - У каждого она правильная. А у Вас традиционная или нетрадиционная?
О, Господи! Я ещё публично не обсуждала свою половую ориентацию.
- Традиционно-правильная! Мне нужен директор! - решительно заявила я.
- Вот это другой разговор! - брачный агент перешла на деловой тон. - Если клиент чётко знает, чего он конкретно хочет, то он обязательно это получит. Есть у нас и директора, и управляющие, и даже министры. Вам кто нужен?
- Мне нужен директор Вашего брачного агентства, - чётко, с расстановкой и спокойно, как мне показалось, произнесла я.
- Хорошо, - невозмутимо улыбнулась привыкшая к капризам посетителей работница. - Раиса Григорьевна Вас обязательно примет, но сначала надо заполнить анкетку.
- Доложите Вашему начальству, - еле сдерживаясь, строго сказала я непробиваемому агенту, - что сотрудник ФСБ Ламанова требует принять ее по срочному и важному делу!
Наконец, до той что-то дошло. Она внимательно, по-новому, осмотрела меня и, сказав "Подождите, пожалуйста", направилась вглубь помещения по коридору направо. И спустя пару минут позвала меня.
- Пойдёмте.
Она молча провела меня до шикарно отделанной деревянной двери, на которой красовалась вычурная табличка: "Директор брачного агентства Гименеева Раиса Григорьевна".
- Вам сюда, - обаятельно улыбнувшись, сказала моя собеседница и удалилась.
Я постучалась и открыла двери.
За столом сидела худая серьёзная женщина лет пятидесяти в тёмном деловом костюме. Крашеные темно-рыжие волосы были подняты вверх в виде кактуса. Она глянула на меня изучающе поверх золотистых очков, спущенных к кончику острого носа.
- Слушаю Вас.
- Сотрудник ФСБ Ламанова Евстолья Анатольевна, - в очередной раз за сегодня представилась я и протянула ей удостоверение.
Она взяла мою книжечку и предложила:
- Присаживайтесь.
А сама стала внимательно и так непривычно долго изучать мою ксиву, бросая иногда на меня подозрительные взгляды, что я забеспокоилась. Такого со мною ещё никогда не было. Все обычно удовлетворялись беглым осмотром документа.
- Назовите фамилию, звание и рабочий телефон Вашего непосредственного начальника, - наконец, произнесла Гименеева.
Оп-пачки! Вот это да! Я чуть со стула не свалилась. Ну и влипла! В голове лихорадочно заработала мысль. Так, надо назвать любую фамилию и первый попавшийся телефон. А вдруг там ответят? Всё сразу и прояснится. Позвонить Сухожилину? Он, конечно, может выручить, но позора потом не оберёшься. И, главное, он поймёт, что я вопреки его запрету занимаюсь этим расследованием. Что делать? И я как-то заученно-автоматически назвала цифры своего домашнего телефона. И добавила, не моргнув глазом, - "подполковник Козладоев". Дома всё равно никого нет, а гости и собаки трубку не поднимают.
Раиса Григорьевна записала на листочек мой номер, набрала его и нажала кнопку громкой связи. Тишину кабинета разрезали длинные гудки вызова.
"Пять, шесть… - напряженно считала я. - Интересно, до скольки она будет ждать?"
Но тут вдруг в аппарате что-то щелкнуло, сигналы прекратились, и из динамика донёсся знакомый до боли голос деда:
- Алло!
Я чуть в обморок не упала! Ну, оно ему надо?! Сидел бы уже на балконе и ублажал свою сигму. Так нет же, к телефону лезет!
Директорша посмотрела на меня и спросила у аппарата:
- Подполковник Козладоев?
- Так точно! - видимо, по старой армейской привычке отреагировал дед.
- Вас беспокоит директор брачного агентства "Случайное знакомство" Гименеева Раиса Григорьевна.
- Очень приятно, - уже мягче сказал бывший рысак.
- Вы направляли к нам… Ламанову Евстолью Анатольевну? - она прочитала мои данные.
- Евстолью Анатольевну? Да, да, направлял, - обрадовался Спиридон Афанасьевич. - И даже приказал ей сегодня посетить Ваше заведение. Раиса Григорьевна, дело у нее серьёзное и очень ответственное. Так что прошу отнестись к этому с пониманием и оказать ей всяческое содействие.