- Конечно. Отец возненавидел ее за то, что она нашла в себе достаточно сил бросить его, а сам даже не пытался найти нас.
- Почему она оставила его, Джонни? Ваш папа не рассказывал мне об этом.
Мне не нравился слащаво-сентиментальный оттенок, который она пыталась придать нашему разговору, и я резко ответил:
- Потому, что он был неисправимым бабником.
Никакого впечатления на миссис Вэзер это не произвело. Она лишь откинула голову на спинку своего низенького кресла, заложила руки за голову и уставилась в потолок.
- В двенадцать лет вам было еще рано понимать это…
- Так что же все-таки произошло с Д. Д.? - словно не слыша ее, спросил я.
- Его застрелили на улице, выпрямляясь, ответила она. - И никто не знает, чьих это рук дело. Ужасно! Я до сих пор не в состоянии говорить об этом более или менее спокойно.
- Вы, очевидно, очень любили его.
- Я боготворила его! - внезапно охрипнувшим голосом ответила она. - Он был единственным в моей жизни!
- А вам не казалось, что он несколько староват для вас?
Миссис Вэзер некоторое время внимательно смотрела на меня, но потом, видимо, решила, что никакого подвоха в моем вопросе нет.
- Кое-кто так действительно думал, - согласилась она, - только не я. Ваш отец владел секретом вечной юности.
- Но, к сожалению, не секретом вечной жизни. Он оставил вам хорошее состояние, не так ли?
- Что вы этим хотите сказать? - несколько растерянно спросила она. - Конечно, он обеспечил меня.
- Прекрасно! Вы, наверное, живете сейчас не хуже, чем при нем.
- Джонни, ведь вы не питаете ко мне ненависти, не так ли? До смерти вашего отца я даже представления не имела о содержании его завещания. Я понимаю, что вы чувствуете себя обиженным; считаете, что он поступил с вами несправедливо.
- С ним самим поступили несправедливо. Его убили. У вас есть какие-нибудь предположения, кто убил его?
- Ну, какие у меня могут быть предположения? - Она надула губы, как девочка. - Его капитал был вложен в самые различные предприятия. У него, наверное, были враги, Джонни.
- Значит, вы предполагаете, что он был убит конкурентами? Кого именно вы имеете в виду?
Мой вопрос явно смутил ее. Выражение ее лица не изменилось, но вся она напряглась.
- Что вы?! Никого! Да и вообще-то я мало что знала о его делах.
- Вы обещали вознаграждение за поимку убийцы?
- Нет. Мне посоветовали не делать этого.
- Кто вам дал такой совет?
- Не помню. Кто-то из его друзей. Мне сказали, что полиции легче вести расследование без ненужной шумихи.
- Полиция без "шумихи" и прекратила вести следствие…
- А по-моему, Джонни, полиция сделала решительно все, что могла. Инспектор Хэнсон несколько недель только и занимался этим делом.
- И замял его?.. Кстати, а где были вы во время убийства Д. Д.? Или это тоже секрет?
Я прекрасно понимал, что дал ей вполне резонное основание рассердиться на меня, но моя мачеха была так увлечена спектаклем, разыгрываемым передо мною, что не придала значения моим словам, разрыдалась, закрыла лицо руками и произнесла:
- Ну, как вы можете делать такие страшные намеки? Я была дома, помогала кухарке готовить обед… Обед, к которому он так и не пришел…
Я с трудом сдерживался, чтобы не сказать ей, насколько неестественны у нее все эти "страдания" и "переживания", так как решил посмотреть, к чему все это приведет. Делая вид, будто не замечаю ее игры, пояснил:
- Я не имел в виду ничего плохого. Все дело в том, что я ничего толком не могу узнать, и это раздражает.
Миссис Вэзер отняла руки от лица и взглянула на меня. Глаза у нее оказались совсем сухими.
- Да, конечно, я понимаю вас. Сама давно испытываю такое же чувство и два года живу в этом ужасном неведении.
- Неведении? Чего именно?
- Того, что же произошло с Джерри. Того, что может произойти со мной. Я же продолжаю вести все его дела.
- Я слыхал, что вы продали гостиницу.
- Да, мне пришлось продать ее, - несколько смущенно подтвердила она. Но я все еще владею ночным клубом и радиостанцией.
- Ну, а как с игральными автоматами?
- Я держусь в стороне от этого, так как, по-моему, женщине тут делать нечего. Мне пришлось нанять управляющего, который занимается также и ночным клубом.
- Вы имеете в виду Керха?
- Вы знаете его?
- Пока нет.
- Если хотите познакомиться с ним, я могу вам помочь. Хотя, честно говоря, не понимаю, какой интерес для вас может…
- Меня интересуют решительно все, кто извлек какую-то выгоду из смерти Д. Д.
Миссис Вэзер нерешительно взглянула на меня.
- Надеюсь, во мне-то вы заинтересованы не с этой точки зрения?
- Вы меня интересуете со всех точек зрения, - нарочито нагло ответил я.
- Да-а? А я-то уже начала думать, что вы хотите разыграть роль примерного пасынка. Вижу, что таких намерений у вас нет, - заметила она, и в глазах у нее промелькнул торжествующий огонек. - Позвольте налить вам еще?
- Благодарю. Не нужно.
- Уж не собираетесь ли вы уехать снова? - удивилась она, направляясь к бару.
- Мне еще предстоит повидать разных людей и сделать кое-какие дела, не терпящие отлагательства.
- Кого же вы хотите повидать? - спросила она, стоя у бара и нервно теребя браслет на запястье.
- Может быть, вы подскажете кого-нибудь? Вы же знаете, что мне нужно.
Миссис Вэзер налила себе виски и торопливо выпила.
- Нет, я не могу подсказать вам, я нахожусь в таком же неведении, как и вы. Вы мне не верите?
- Я должен верить?
- Должны!
Она приблизилась ко мне. Я встал и посмотрел ей в лицо - обманчиво спокойное, словно застывшая поверхность глубокого озера. В ее глазах я увидел отражение какой-то игры мыслей, но понять их смысл не мог.
- Если вы хотите повстречаться с Керхом, быстро сказала она, - могу завтра проводить вас к нему.
- Разве для этого нужно ваше содействие?
- Не обязательно, конечно, но встречаться с ним сегодня уже поздно. Присаживайтесь, выпьем еще.
- Может быть, вас больше бы устроило, если бы я отложил все на год-два?
- Как вас понимать?
- У меня складывается впечатление, что вы не желаете, чтобы я предпринимал какие-либо шаги. А мне казалось, что вы должны быть заинтересованы в том, чтобы выяснить, кто же убил вашего мужа… Хотя бы из любопытства.
- Неужели вы не понимаете, как мне трудно жить после смерти Джерри? Я не могу примириться даже с мыслью о том, что вы заново начнете ворошить прошлое…
- Мой отец не умер, а был убит.
- А вы думаете, я не отдаю себе отчета в этом? Вы думаете, я могу забыть, что он был убит? Я знаю, о чем сплетничают за моей спиной стареющие дамы, все эти разжиревшие матроны, считающие себя респектабельными. Они, наверно, полагают, что их мужья чрезвычайно порядочны. Большинство из этих женщин слишком глупы, чтобы серьезно задуматься над тем, из каких источников получают доходы их благоверные. После смерти моего мужа ни одна не выразила мне сочувствия. Для них я весьма сомнительная особа, так как не родилась здесь и до замужества самостоятельно зарабатывала себе на жизнь. Конечно, мне тут очень тяжко. Мне не с кем даже поделиться своими переживаниями, и иногда самой кажется, что я схожу с ума.
- Не думаю, чтобы вы испытывали особые затруднения в поисках человека, с которым можно было бы "поделиться".
- Вы имеете в виду мужчин? Они постоянно толкутся вокруг меня, и я могла бы приручить любого из них, если бы только захотела.
- Кто же вас заставляет жить здесь, если вам тут не нравится? Есть же в стране и другие города, кроме этого.
- Но ведь на моих руках остались дела Джерри, и я должна ими заниматься!
- Однако от гостиницы вы избавились довольно быстро.
- Я уже сказала вам, что была вынуждена сделать это… Кроме того, вас это совершенно не касается.
- Как вы израсходовали средства, полученные от продажи гостиницы?
- Я не обязана отчитываться перед вами! - гневно крикнула она.
- Но после вас я единственный наследник всего имущества и деловых интересов Д. Д.
- Пока я жива, у меня есть полное право распоряжаться всем.
- Ну вот, теперь нам обоим известны наши позиции, - заметил я. - Вы уверены, что долго проживете?
- Не подходите ко мне! - крикнула она, отодвигаясь.
- Вы очень пугливы, но я вас не трону. Интересно, почему и кем вы напуганы?
- Сейчас же уходите! - прошипела она. - У меня нет больше сил разговаривать с вами.
- Мне наш разговор тоже не доставляет радости. Но, может быть, вы все же скажете, чего вы так боитесь?..
- Вы пришли, чтобы мучить меня? - тихо, страдальческим тоном спросила она. - Вы ненавидите меня потому, что ваш отец все свое состояние оставил мне, а не вам, как вы надеялись. Убирайтесь вон из моего дома!
- Советую вам обратиться к опытному врачу, сказал я на прощание. - Впрочем, в местной тюрьме найдется, наверное, хороший психиатр.
V
В витрине лавочки подержанных вещей Кауфмана висело написанное от руки выцветшее объявление:
"ПОКУПАЕМ,
ПРОДАЕМ И МЕНЯЕМ
ВСЕ, ЧТО УГОДНО"
Нужно сказать, что вещи, выставленные в витрине, подтверждали это. Здесь были поношенные костюмы, старые фотокамеры, военные медали, облезшая лисья горжетка, ковбойское седло, охотничье ружье, две индейских дубинки, заржавленные наручники, часы с месячным заводом, полный комплект романов из цикла "Веверлей", птичья клетка, густо смазанный крюк. Однако самым неподходящим предметом в витрине был литографированный портрет Фридриха Энгельса, холодно рассматривавшего окружавшие его символы той самой цивилизации, которую он так резко критиковал.
В лавке было темно, но из-под двери в дальней стене пробивалась тоненькая полоска света. Я постучал, дверь распахнулась, и в светлом прямоугольнике света показался чей-то силуэт. Человек включил освещение в лавке и направился к входной двери, обходя по пути проржавевшие железные печки, засиженные мухами кувшины, поломанную мебель, детские коляски, обитатели которых давно уже стали дедушками и бабушками.
Он оказался грузным стариком с протезом вместо ноги. Прижав нос к стеклу, спросил:
- Что вам нужно? Я уже закрыл магазин.
- Это вы пишете письма в газеты? - так же через дверное стекло спросил я.
- Да, я. А вы что, читали их?
- Откройте. Мне нужно поговорить с вами.
Старик открыл дверь.
- Ну, так о чем вы хотите говорить со мной? Обсудить какие-нибудь идеи? - с усмешкой спросил он, отступая в сторону и пропуская меня.
- Для чего вы поместили в витрине портрет Энгельса?
- Вы его узнали? В этом паршивом городишке почти никто не знает его, и меня часто спрашивают, не мой ли это отец. Вот я и рассказываю, кто был Энгельс и за что он боролся всю свою жизнь. Мои посетители - представители эксплуатируемых классов, и я пытаюсь, как могу, воспитывать их.
- Видимо, они идут к вам толпами. Ваш магазин расположен в удобном районе, и вы имеете хорошую возможность распространять свои идеи.
- Пройдите ко мне, - пригласил старик, делая широкий жест рукой. - Я с удовольствием потолкую с человеком, который, как мне кажется, разбирается, что к чему.
Через крохотную конторку старик провел меня в жилую комнату и пригласил сесть. Комната представляла собою сочетание гостиной и кухни. В ней стояло несколько старых кожаных кресел и деревянных стульев, карточный столик и книжный шкаф.
- Вы, кажется, давно живете в этих краях, мистер Кауфман? - спросил я.
- Почти всю жизнь. Этим магазином владею уже тридцать пять лет.
- В таком случае вы можете рассказать кое-что о порядках в муниципалитете. Кто фактически правит городом?
- Вы что, журналист? Пишете книгу?
- Собираю материал.
Кауфман не спросил, какой именно материал я собираю, только улыбнулся еще шире, чем прежде.
- Вы хотите, чтобы я рассказал вам, как это подается нашими газетами для политически оболваненных читателей? Или как я понимаю обстановку? Иногда, особенно после запрещения профессиональных союзов на фабриках резиновых изделий, мне кажется, что я один из немногих еще зрячих людей в этом городе.
- Расскажите мне, что здесь происходит, как это понимаете вы.
- По существующим законам городом управляет муниципалитет, состоящий из двенадцати членов, ежегодно избираемых гражданами, голосующими в своих избирательных округах. Мэр, избирающийся на тот же срок, является главой исполнительной власти и руководит проведением в жизнь всех постановлений и решений муниципалитета.
- А кто руководит полицией?
- Коллегия, членом которой мэр состоит по должности. Остальные члены коллегии назначаются муниципалитетом, но при этом может сменяться только один из них и никогда два, а тем более три одновременно. Во всяком случае, так определено положением о правах и обязанностях муниципалитета.
- Так определено, а как выполняется? Кто в действительности правит городом?
- Алонзо Сэнфорд единоличный владыка города, но он ловко обделывает свои дела, ни к чему не придерешься. В течение многих лет Сэнфорд был партнером некоего Д. Д. Вэзера, который владел монопольным правом установки и эксплуатации игральных автоматов и со временем превратился в самого настоящего политического босса. Вэзер вовремя совал деньги тому, кому нужно, и полностью прибрал к рукам муниципалитет и полицейскую коллегию. Одновременно он усиленно старался завоевать популярность: организовал политические пикники, иногда выручал бедняков из неприятностей, кое-кому устраивал бесплатное лечение или нищенское пособие по безработице, делал небольшие взносы в фонд благотворительных учреждений, разумеется, сопровождая все это большой шумихой. С помощью этих трюков ему удалось добиться такого положения, что большинство избирателей голосовало только в соответствии с его указаниями. Сам он никаких выборных или иных должностей никогда не занимал, но в течение последних пятнадцати лет ни один мэр или член муниципалитета не мог надеяться быть избранным, если Д. Д. Вэзер предварительно не одобрит его кандидатуру.
- Ну, а при чем же здесь Алонзо Сэнфорд?
- Вэзер ни за что не смог бы безнаказанно действовать в нашем городе и покупать оптом и в розницу городские власти, если бы ему никто не помогал. Богатая верхушка города быстро спровадила бы его отсюда. Протекция же Сэнфорда обеспечивала ему поддержку со стороны этой группы.
- Но я все же не понимаю, какую выгоду имел от этого Сэнфорд?
- Огромную. Финансовые органы, например, облагали налогами его капиталы по самым минимальным ставкам, полиция подавляла любую профсоюзную деятельность на его предприятиях. Действуя через Вэзера, сам Сэнфорд оставался в тени, выдавая себя за весьма почтенного и респектабельного гражданина. До тех пор, пока не ущемлялись интересы Сэнфорда, все происходившее в городе совершенно не трогало его.
Мне было больно слышать подобное о моем отце. Еще с детства у меня сохранилось впечатление о нем, как о вполне порядочном человеке.
- Неужели Д. Д. Вэзер был так плох?
- Для нашего города да. Очень плох! Если даже он сам не брал взяток, то это делали для него другие. Взяточничество, как только оно возникает, быстро распространяется сверху донизу - вплоть до патрульного полицейского, который берет мзду и с особы легкого поведения, промышляющей на улице, и с мелкого воришки, которому он дает возможность скрыться. Д. Д. Вэзер разложил наш административный аппарат только ради того, чтобы выколачивать многие тысячи долларов из своих игральных автоматов.
- Сразу видно, что вы не питаете к нему симпатии.
- А как же иначе? Почему наш город лет на двадцать отстал от времени? Почему так свирепо эксплуатируют у нас на заводах и фабриках рабочих? Почему они вынуждены трудиться за какие-то гроши? Стоит только рабочим выразить малейшее недовольство, как полицейские немедленно хватают их вожаков, избивают до потери сознания и выгоняют из города. У нас широко распространена и продолжает увеличиваться преступность среди подростков. Вместо площадок для спортивных игр и других культурных развлечений здесь на каждом шагу салуны с игральными автоматами, бильярдные и дома терпимости. В нашей стране вообще много трущоб, но в этом городе особенно, и Алонзо Сэнфорд дерет со своих жильцов три шкуры. Хотите знать, почему так происходит? Да потому, что это вполне устраивает боссов, и они делают все, чтобы ничего не менялось. В позапрошлом году, когда избрали Эллистера, у меня появилась слабая надежда, что, наконец-то все пойдет иначе, но…
- Удивительное дело! - перебил я. Вас спрашивают, что происходит в городе сейчас, а вы рассказываете мне о прошлом. Ведь Д. Д. Вэзер уже два года как умер.
- Он оставил после себя вполне достойных преемников, хотя должен заметить, что многое в Эллистере еще непонятно.
- Он мэр города, не так ли?
- Да, уже около двух лет. Во время избирательной кампании Эллистер обещал провести необходимые реформы, очистить город от преступности, коррупции и все такое прочее. Он юрист, до выборов работал в городской прокуратуре, выступал как борец против всяческих беззаконий, и я принимал его громовые речи за чистую монету Такое же впечатление о нем сложилось у рабочих и других честных горожан. Они поверили ему и поддержали на выборах, проходивших уже после смерти Д. Д. Вэзера. И Эллистер получил подавляющее большинство голосов. Он прекрасно осведомлен о фактах коррупции. Во время предвыборной кампании постоянно говорил об этом. Однако после выборов все осталось как было. В прошлом году он переизбирался, но на этот раз, уже помалкивая о злоупотреблениях, ограничивался громкими, но пустыми фразами. И все же его переизбрали, ибо оппозиции как таковой, по существу, не было. Чем вы объясняете это?
-Казалось бы, Сэнфорд и его подручные должны были выступить против переизбрания Эллистера?
- Вы знаете, когда-то президент Джефферсон сказал, что власть разлагает ее обладателей, и, по-моему, он был прав. Ну зачем Сэнфорду и реакционной верхушке нашего города противодействовать переизбранию Эллистера, если они могут приручить его и использовать по своему усмотрению? Я не располагаю какими-либо точными данными, но у меня есть подозрение, что Сэнфорд хочет сделать из него второго Д. Д. Вэзера. За два года пребывания в должности мэра Эллистер и пальцем не пошевелил для ликвидации преступности в городе. Не знаю, власть ли его испортила или гипнотизируют деньги Сэнфорда… Это еще один пример того, как трудно у нас добиться чего-либо с помощью реформ в рамках конституции. Во всяком случае, я не сторонник таких реформ.