Я почти не слушал его. Все, что он мог сказать, теперь уже ничего не значило для меня. За несколько часов я узнал его так, как если бы был близок к нему много лет. Гангстер, терроризировавший весь город, у меня на глазах превратился в то, чем он всегда был, - в труса и абсолютное ничтожество, покрывшееся обильным потом от дикого страха.
По моему распоряжению Керх открыл сейф, стоявший в кабинете.
- Дайте-ка мне все те документы, которые были нужны миссис Вэзер, - сказал я.
- Теперь эти документы не имеют никакого значения, так как ее нет в живых.
- Дайте мне документы!
Керх выдвинул ящик в правом верхнем углу сейфа и хотел выхватить лежавший там револьвер, но я успел ударить его по руке. От боли он вскрикнул и выпустил револьвер. Больше он не сопротивлялся, достал из нижнего ящика сейфа толстый конверт с надписью "Ф. Вэзер" и передал его мне. Я оттолкнул Керха в сторону и заглянул в ящик. Там лежал еще один конверт с надписью "Фримен Эллистер". Я усадил Керха на кушетку, сел за его письменный стол и просмотрел содержимое обоих конвертов.
В конверте Флорэн Вэзер оказались свидетельство о браке, вырезка из газеты и удостоверенный нотариусом документ, в котором она делала своим полноправным доверенным с самыми неограниченными полномочиями во всех без исключения делах некоего Роджера Керха. В свидетельстве о браке говорилось, что 14 мая 1931 года Флорэн Уэльс сочеталась браком с Роджером Керхом из г. Портленда в штате Орегон. Вырезка из портлендской газеты от того же числа гласила: "Сегодня в баптистской церкви, в узком кругу близких друзей, мисс Флорэн Уэльс, дочь мистера и миссис Фредерик из г. Вентуры в штате Калифорния, сочеталась браком с мистером Роджером Керхом - сыном мистера и миссис С. Керх из г. Трентона в штате Нью-Джерси. Молодожены хорошо известны среди местных работников радиовещания, так как мисс Уэльс в течение нескольких лет была секретарем генерального директора, а мистер Роджер Керх - политическим комментатором…"
Я бросил взгляд на толстого, отвратительного типа с жабьим лицом, сидевшего напротив меня и массировавшего руку, по которой я ударил.
Затем я открыл конверт Фримена Эллистера и после того, как ознакомился с тем, что там было, не смог удержаться от смеха.
"Моя дорогая, любимая, единственная Фрэнси! - начиналось первое письмо. - …Как на службе, так и дома у меня создалось совершенно невозможное положение, и тем не менее мысленно я все время нахожу отраду, думая о тебе, подобно тому, как уставший путник находит покой в прохладе медленно текущей реки. Лишь только ты и мысли о тебе помогают мне жить и бороться в этом городе, хотя я и обречен законом и людьми влачить жалкое существование рядом с исчадием ада, называющим себя моей женой. Поскорей возвращайся из Чикаго, любимая, ибо в этой огромной пустыне только ты можешь утешить меня…"
Письмо было датировано 23 марта 1944 года и подписано: "Только твой Фримен".
- Немного же потребовалось, чтобы перепугать Эллистера, - сказал я. - Солт, должно быть, украл для вас эти письма у своей сестры?
Керх посмотрел на меня, затем перевел взгляд на дверь, ручка которой начала поворачиваться. Я взял пистолет в руку и пригнулся позади стола.
- Осторожно! - крикнул Керх. - Он вооружен.
- Выходи! - послышался знакомый голос. - Нас трое, и мы сразу же начнем стрелять, если ты не бросишь оружие и не выйдешь с поднятыми руками…
- Стреляй без разговоров, Моффет! - крикнул кто-то другой. - Он же убийца!
Очередь из автомата прошила дверь, и пули свистнули высоко над моей головой, как стайка быстрых насекомых.
- Не стреляйте! - заорал Керх. - Здесь же я - Керх!
- Не беспокойтесь, мистер Керх, - заявил Моффет. - Он у нас в руках… Эй, ты! Ты выходишь или нет?
Я бросил пистолет на стол и поднял руки.
- Иду. Можете открывать дверь.
XIX
В комнате дежурного полиции был высокий потолок и стены без окон, обитые мешковиной, выкрашенной в коричневый цвет. С потолка свисала довольно тусклая лампочка с зеленым абажуром, освещавшая лишь нижнюю половину комнаты. Прямо под лампочкой стояли высокий письменный стол и стул. В комнате больше ничего не было. Отвратительный кислый запах, очевидно, свойственный всем полицейским участкам, бил в нос.
Пожилой сержант снял с меня галстук и ремень, забрал носовой платок и бумажник с деньгами. Расписки мне он не дал.
- Мы сохраним твои вещи, - сообщил он. - Похоже, что они будут храниться долго.
Как только меня вывели из дежурки, нас встретил все тот же Моффет.
- Посадим его в одиночку, а? - спросил сержант.
- Его нужно допросить, Стен, - ответил Моффет. - По-моему, он уже готов давать показания.
- О чем вы хотите, чтобы я давал показания? Может быть, о том, кто вчера украл у меня деньги?
Моффет ударил меня. Я отшатнулся и так неловко дернул руками, что порезал их о наручники, в которые был закован.
- Попробовал бы ты дотронуться до меня без наручников! - с трудом ворочая языком, сказал я.
Моффет снова с силой стукнул меня ребром ладони по тому самому месту, по которому накануне ударил дубинкой. У меня потемнело в глазах, и я едва не упал.
- Если вы будете бить его, - вмешался сержант, - вряд ли он сможет давать показания.
- Сможет! - крикнул Моффет. - Он заслужил того, чтобы его избить до полусмерти… Хорошо, что Рон услыхал крик Керха о помощи!
- Вы, наверное, хотели сказать: "…крики мистера Керха…", на которого вы все тут молитесь? - заметил я.
- Молчать, если не хочешь еще получить в зубы!
- Пошли, Дейв! - предложил сержант. - Тебе же нужно добиться его признания до возвращения Хэнсона.
- А где этот Хэнсон, черт бы его побрал?
- Откуда я знаю? Мэр взял его с собой в поисках каких-то привидений. Ему всегда приходят в голову всякие сумасбродные затеи.
Полицейские отвели меня в темную комнату и заставили сесть на табуретку. Моффет включил сильную лампу и направил ее свет прямо мне в глаза. Я было зажмурился, но тут же чуть не свалился с табуретки от удара.
- Открой глаза! - приказал Моффет. - Нечего играть с нами в жмурки… Ты убил миссис Вэзер, и мы знаем, почему. Если признаешься во всем и дашь нам подробные показания, то избавишься от многих неприятностей.
- Такой уж я человек, что люблю неприятности…
Я не договорил до конца, так как оба полицейских накинулись на меня и принялись избивать. Вскоре я потерял сознание. Последнее, что я услышал словно сквозь сон, были слова:
- Пожалуй, хватит, Дейв. Судья Саймон не любит, когда к нему приводят сильно избитых заключенных.
- Не беспокойся, Стен. Не забудь только, что он сопротивлялся при аресте, а потом пытался бежать.
Я очнулся на полу и попытался сесть, но человек, стоявший рядом, так пнул меня в грудь, что я растянулся вновь. В эту минуту дверь распахнулась.
- Что здесь происходит? - спросил вошедший. - Чем это вы тут занимаетесь?
- Он пытался бежать и несколько раз ударил меня, мистер Хэнсон, - доложил Моффет.
- Но сегодня дежурите не вы, не так ли?
- Да, сэр.
- В таком случае сейчас же убирайтесь отсюда.
Моффет ушел. Хэнсон наклонился надо мной и помог встать. Я едва не свалился вновь, но он вовремя поддержал меня.
- Сержант, принесите стул и уходите.
Я сел на стул, Хэнсон расположился за столом и принялся рассматривать меня.
- А я ведь еще вчера вечером предупреждал вас, Вэзер, - наконец сказал он, - что вы доставите себе кучу неприятностей.
- Ничего. Пока мои дела идут неплохо. Нужно лишь позвать врача.
- Но вам нужен не только хороший врач, но и хороший адвокат.
- Хороший адвокат? Чушь! Даже самый никудышний адвокат в вашем штате немедленно разоблачит сфабрикованное против меня дело. Кстати, назовите мне фамилию самого плохого адвоката в городе. Я хочу переговорить с ним.
- Вам нужен адвокат?
- Пока не знаю. Вы задержали Гарланда?
- Он не мог скрыться по той простой причине, что не дожил до нашего появления.
- Он мертв?
- А вы как думаете? Ведь это вы задушили его!
- Задушил?! Я лишь обезвредил. Вот и все.
- Так же, как и Флорэн Вэзер, а? - рявкнул Хэнсон.
- Если бы вы считали, что это я убил ее, вы не стали бы сейчас так разговаривать со мной.
- Что именно я считаю на сей счет, к делу не относится. Факты говорят сами за себя.
- Верно, но все зависит от того, как они подобраны. Флорэн Вэзер убил Керх. Об этом известно не только мне, но Гарланду и Дасти Янке. Таким образом, у вас уже есть три свидетеля.
- Всего один, - мрачно ответил Хэнсон. - Вы в счет не можете идти, а Гарланда нет в живых.
- А где Янке? Или вы отпустили его?
- Мы не застали его в Уайлдвуде. Может быть, у вас просто была галлюцинация. Говорят, что убийц всегда преследуют галлюцинации.
- Отправляйтесь-ка лучше на розыск Янке. Муниципалитет платит вам жалованье вовсе не за то, чтобы вы сидели тут и рассказывали мне басни.
Хэнсон побагровел и вскочил с места.
- Уж не пытаетесь ли вы указывать мне, как я должен выполнять свои обязанности? - крикнул он.
- Похоже, что пытаюсь. Возьмите себя в руки, Хэнсон. Эллистер считает, что вы могли бы стать порядочным человеком, и я склонен согласиться с ним. Пора браться за дело. Ваш друг Керх вчера вечером совершил два убийства и…
- Керх вовсе не мой друг. О каких убийствах вы говорите?
- Он расправился с Флорэн Вэзер и с Джо Солтом. Кроме того, кто-то убил Гарланда. Я к этому никакого отношения не имею. В обоих случаях сообщником Керха был Дасти Янке. Уж если вы так боитесь трогать самого Керха, задержите хотя бы Янке. И вы сделаете это, Хэнсон, если еще не совсем испортились.
- С чего это вы вдруг взяли, что можете командовать мною?
- С сегодняшнего дня я плачу часть вашего жалованья. Я владею кое-каким имуществом в этом городе и плачу налоги. Имеет ли это какое-нибудь значение для вас? Всю жизнь вы исполняли дурные приказы. Может быть, для разнообразия вы сейчас выполните хороший приказ? Отправляйтесь на розыск Дасти Янке.
- Я не знаю, где он, - нерешительно заметил Хэнсон.
- Вы боитесь Керха! - насмешливо воскликнул я. - В таком случае пошли вы ко всем чертям, Хэнсон!
Хэнсон наотмашь ударил меня по щеке.
- Ко всем чертям! - упрямо повторил я. - Можете меня бить. Можете посадить в одиночку, продажная шкура! Я найму лучшего адвоката в вашем городе и разоблачу всех вас! Молчите? Можете бить меня, пока я еще в наручниках! С Янке - дело другое: он может открыть стрельбу и до смерти перепугать вас!
- Да замолчите же вы! - крикнул Хэнсон. - Я сейчас же отправлюсь за Янке.
- Ну, коль скоро у вас появились проблески разума, вот вам еще свидетель против Керха. Вы знаете такого профессора, Саламендера. Он стар и хил, и вы можете не бояться его, инспектор.
Хэнсон, уже направившийся было к двери, быстро обернулся ко мне.
- Если вы сейчас же не замолчите, я силой заткну вам глотку! - крикнул он и тут же вышел.
Сразу же появился все тот же сержант, снял с меня наручники и отвел вниз в камеру, вся обстановка которой состояла из железной койки, прикованной к каменной стене. Сейчас большего мне было и не нужно. Я растянулся на койке и, несмотря на боль во всем теле, уснул.
Не успел я проспать и минуты (так мне показалось, хотя потом я узнал, что спал около часа), как меня кто-то разбудил, дотронувшись рукой до плеча.
- В чем дело? - пробормотал я спросонья. - Немцы атакуют? - И только тут вспомнил, что нахожусь сейчас не в окопах где-нибудь во Франции или в Германии.
- Проснитесь, мистер Вэзер, - сказал полицейский. - Вас хочет повидать мистер Сэнфорд.
- Мне не о чем разговаривать с ним.
- Что вы, мистер Вэзер! Вы же знаете, что с мистером Сэнфордом вести себя так нельзя. Он ожидает вас наверху.
С огромным трудом я сел. Чувствовал я себя ужасно - голова словно была начинена взрывчаткой, сильно ныли зубы.
Алонзо Сэнфорд ждал в той же комнате, в которой Моффет "допрашивал" меня.
- Очень мило с вашей стороны так быстро нанести мне ответный визит, - заметил я. - Извините, пожалуйста, за плохое гостеприимство, но я ничего не могу предложить вам выпить.
Сэнфорд приблизился и некоторое время рассматривал меня.
- Боже мой, Джонни! - наконец воскликнул он. - Что с тобой сделали! Лицо у тебя…
- Я немножко шепелявлю, не так ли? Но ничего, все же говорить я еще могу.
- Но кто ответственен за такое жестокое обращение с тобой?
- Пожалуй, и вы в такой же степени, как и другие. Человек, который избивал меня, лишь исполнитель, и я в свое время сам позабочусь о нем.
- Должно быть, ты в истерическом состоянии, это понятно, если можешь говорить, что я несу какую-то ответственность за…
- Вы несете прямую ответственность за подобные "порядки" в этом городе… Ведь все то, что произошло со мной, может произойти с кем угодно… конечно, за исключением вас и ваших друзей. Вы и вам подобные, Сэнфорд, создали здесь полицию, единственной обязанностью которой является охрана ваших частных интересов и расправа с неугодными вам лицами. Полицейские охраняют ваших друзей, преследуют ваших врагов, используются как штрейкбрехеры и громилы на ваших заводах и фабриках.
- Джон, Джон, ты сам осложняешь свое положение! Я вовсе не считаю тебя своим врагом.
- Да, да, конечно! Ведь я же теперь не просто человек, а собственник. Именно поэтому вы и пришли сегодня ко мне. Имущие всегда должны держаться вместе, не так ли? Вы и следы побоев-то увидели на мне только потому, что теперь перед вами собственник.
- Джон, поверь мне, пожалуйста, что я отношусь к тебе с самым искренним сочувствием. С тобой очень грубо обошлись, и ты расстроен, что вполне естественно. Только я никак не могу понять, почему ты относишь меня к своим врагам. Я пришел, чтобы помочь тебе. Ты же знаешь, что мы были близкими друзьями с твоим отцом.
- Видимо, потому, что нашли его полезным для себя, так же, как надеетесь найти полезным меня.
- Для меня он был самым близким человеком! - напыщенно воскликнул Сэнфорд.
- Вы хотите сказать, что он был вашей правой рукой, не так ли? Это он создал для вас целую организацию, с помощью которой вы терроризировали рабочих на ваших фабриках и заводах и контролировали муниципалитет. Вы оба виноваты в том, что в городе расцвела коррупция и все прогнило сверху донизу. Коррупция подобна раку: оказавшись в том или ином организме, она разъедает и губит его. Разве не аксиома, что власть, отнятая у народа, с течением времени становится все более и более коррумпированной?
- Ты меньше меня живешь на свете и значительно хуже знаешь жизнь. Я вовсе не отрицаю, что олицетворяю политическую власть в нашем городе и во всем нашем штате и неустанно тружусь во имя сохранения этой власти в надежных руках. Мои фабрики и заводы вполне можно назвать экономическим сердцем города и всего нашего района. Если бы они вдруг закрылись, наш город недолго остался бы на карте. Никаких фабрик и заводов у нас уже не было бы, если бы в течение всех последних пятидесяти лет я не работал над усилением политической власти, сосредоточенной в моих руках. Разумеется, я говорю не только о власти над органами городского самоуправления. Вместе с тем несомненно, что утрата мною власти над нашим городом означала бы полную утрату моего влияния в законодательном собрании штата и в федеральном правительстве в Вашингтоне.
- Иными словами, вы не смогли бы выжить, если бы вернули политическую власть народу, избирателям?
- Да, я не выжил бы, если бы меня заставили платить рабочим и служащим жалованье по утвержденным профсоюзами ставкам, если бы городские финансовые органы вдруг повысили налоговые сборы с меня.
- Бывал я во многих городах, но более коррумпированного, чем этот, не встречал!
- Это наш первородный грех, Джон. Человеческую натуру ничто не изменит.
- Перестаньте читать мне проповедь! Вы, кто работает в постоянном контакте с преступным миром и кого поддерживают только сутенеры, воры, шантажисты и убийцы!
- В таком случае до свидания, Джон. Я не могу оставаться здесь дольше и выслушивать твои фантастические обвинения.
Сэнфорд направился было к двери, но я загородил ему путь.
- Минуточку! - сказал я. - Теперь послушайте мой рассказ о том, что происходило в этом городе в течение двух последних лет.
Сэнфорд остановился и холодно посмотрел на меня. Я продолжал:
- Вы вместе с моим отцом создали здесь организацию, захватившую власть в городе. Сделали вы это с помощью своего состояния и игральных автоматов, принадлежавших отцу. Два года назад отец был убит, и вы не сочли необходимым изменить здесь обстановку, потому что власть для вас дороже человеческой жизни, дороже справедливости, дороже всего. Вы взяли себе другого партнера для того, чтобы он выполнял грязную работу вместо вас. Именно этот ваш новый партнер и убил моего отца…
- Ложь! - прервал меня Сэнфорд. - Это еще одно твое фантастическое измышление.
- Нет, это правда, и я докажу это. Я уже сообщил вам кое-какие неоспоримые факты в отношении вашего партнера Керха. Вся его власть зиждется на шантаже. Вы, конечно, знаете, что он шантажировал Флорэн Вэзер? Вам, разумеется, известно, что он прикарманил деньги, которые вы уплатили за гостиницу "Вэзерхауз"?
- Ничего такого я не знал и не знаю!
- Доказательства этого находятся в сейфе Керха в "Кэтклубе". В 1931 году Роджер Керх женился на женщине, позднее называвшей себя Флорэн Вэзер. Очевидно, они никогда не оформили своего развода. Таким образом, Флорэн Вэзер можно было судить за двоемужие. Керх шантажировал ее и таким образом добился того, что полностью стал распоряжаться имуществом Флорэн Вэзер. Известно ли вам это?
- Нет!
- Вам не кажется, что для человека, столь искушенного в жизни, вы проявили слишком уж большую наивность? По всей вероятности, вы сделали это умышленно, так как обстановка была выгодной для вас. Вам, несомненно, было на руку, что Керх командует Эллистером для вас, а через него всеми теми порядочными людьми, которые верят Эллистеру и голосуют за него на выборах. Вы когда-нибудь задумывались над тем, почему Эллистер беспрекословно выполняет приказы Керха, а, следовательно, ваши?
- Никаких приказов Керха Эллистер не выполнял и не выполняет. Они непримиримые враги.
- Может быть, может быть - на словах. Эллистер никаких мер против Керха не предпринимал, и я могу сказать вам, почему: у Керха есть кое-какие материалы против него. Вот и получается, что ваш партнер шантажирует мэра вашего города, чтобы он ходил у него по струнке.
Сэнфорд отошел от двери и опустился на табуретку. Ни удивления, ни смятения не было на его лице.
- Но и это еще не все, - продолжал я. - Вчера ночью Керх убил Флорэн Вэзер.
- У тебя есть доказательства этого?
- Да, и достаточно.
- Но ты до сих пор не сказал, чем же именно Керх располагает на Эллистера, - как-то между прочим заметил Сэнфорд.
- Пусть это останется секретом Эллистера и Керха.
Сэнфорд насмешливо развел руками.