- Made in USA… Понятно. Не забудь в ФСБ передать. Маркировка может что-то дать.
- Кстати, у них и винтовки М-16А4. Они на вооружение американской армии поступили только в девяносто седьмом году. Наличие таких винтовок у бандитов может означать прямые поставки. И не старье, отслужившее свое, какие гонят на Украину, а новые.
- Откуда про винтовки знаешь? - спросил я. - Уже был в бандитском лагере?
- Когда они на село напали, мальчишка из-за штакетника умудрился высунуться и бандитов на трубку сфотографировать. Потом через раненого местного участкового снимок в ФСБ передали, когда следаки на место приехали. Там модель не определили, передали экспертам. Эксперты сумели. Говорят, по прикладу. У М-16А4 приклад какой-то особый, с характерным амортизатором. Я сам первую М-16 от последней внешне не отличу. Помню только, что у первой магазин был коротким.
- Я тоже не отличу, - признался я, поворачивая тележку георадара так, чтобы проехать вдоль тоннеля, но ближе, чем я ехал раньше. Понимание того, что в этом месте была перебита засада полицейского спецназа, не улучшало настроения.
Оставлять свой взвод вместе с пятым взводом непонятно кого караулить я не собирался и потому, подняв боевой шлем так, чтобы микрофон находился рядом со ртом, по связи громко позвал старшего сержанта:
- Лохметьев! Со взводом, за мной! Груз можно на месте оставить.
Весь взвод, естественно, меня слышал. И я, оглянувшись, увидел, что бойцы бегом направились в мою сторону.
- Ко мне вопросы есть? - спросил Простолюдинов.
- Номер канала связи, чтобы действия синхронизировать?
- Седьмой.
Я снова поднес ко рту микрофон:
- Взвод! Переключить коммуникаторы на седьмой канал!
И сразу услышал гул дополнительного дыхания. Чуткие микрофоны позволяли разделять дыхание одного и двух взводов.
Хотя дыхание не всегда бывает слышно. У наших солдат "дыхалка" всегда хорошая.
- Мы скоро вернемся, тогда и обговорим варианты работы. Зимние дни короткие. Мне еще много сделать надо до того, как ты в ущелье выступишь…
* * *
Старший лейтенант Простолюдинов бегом направился к своему взводу, словно его там ждали неотложные дела. Но неотложных дел у командира пятого взвода не было. Просто командир своим примером показывал солдатам, как надо себя вести. Мой взвод тоже бежал бегом, тремя колоннами по отделениям, хотя расстояние было небольшим. А когда взвод приблизился, я продолжил работу. И при этом дал команду:
- Первое отделение! На пять метров левее меня. Внимательно смотрим под ноги. Под вами - тоннель. Ищем выходы. Если что-то подозрительное заметите, близко не подходить - не следить по снегу. Кому жарко, можно расстегнуть бушлаты. Вперед!
А сам толкнул тележку георадара. Солнце светило яркое, кавказское, отражалось в снегу, что лежал тонким слоем практически повсеместно, не считая камней, островками из-под снега выглядывающих. По крайней мере, глаза обжигало и ухудшало видимость. Хорошо было бы надеть солнцезащитные очки, но ни у меня, ни у солдат таковых не имелось, а вписать очки в требование на материально-техническое обеспечение я не догадался, как не догадались и офицеры оперативного отдела. Из командировки я в прошлый раз возвращался, когда снега еще не было. А штатные противоосколочные очки, что красовались у каждого на шлеме, солнечного фильтра не имели. Но все мы умели зажмуриваться не хуже уличных котов. Так, прищурившись, продвигались вперед примерно с полчаса. Разговоров во взводе не было. Не было их и в пятом взводе, оставшемся около входа в тоннель. Если бы там что-то произошло, я бы услышал.
- Товарищ старший лейтенант, - позвал командир первого отделения младший сержант контрактной службы Луговиков. Мне было плохо слышно его, потому что наушники шлема находились в районе груди, но самого младшего сержанта было видно. Он сначала расставил руки, останавливая свое отделение, потом, бросив взгляд в мою сторону, убедился, что я смотрю на него, и показал пальцем вперед. Что там такое было, я навскидку определить не смог. Пришлось поднять автомат и посмотреть в оптический прицел. Внешне сооружение напоминало отдушину бомбоубежища или деревенский каменный колодец, каких полно в кавказских дворах. Здесь двора не было, и сооружение казалось неуместным. Это, видимо, и было то, что я искал.
- Всем оставаться на месте, со мной только Шарифисламов, - дал я команду. Оставив тележку с георадаром и натянув на голову обычный боевой шлем, я двинулся вперед, не оглядываясь, зная, что взводный сапер идет за мной.
Остановился я только в десяти шагах от места, к которому стремился. Встал на камни, вылизанные ветром. Стал рассматривать сооружение. Это было чем-то средним между отдушиной и выходом. Впрочем, все отдушины в бомбоубежищах, насколько я помнил, обязательно имели возможность использовать их в качестве аварийных выходов. Это обязательное правило работало и здесь.
Вокруг отдушины лежал неестественно белый снег. Ни одного следа человеческой ноги видно не было. Только в одном месте наследила, похоже, мышь, а в другом какая-то некрупная птица. Наши следы были бы хорошо видны и бросались бы в глаза. Но местами из-под снега высовывались, проявляя человеческое любопытство, камни, на которых снег не держался. Ветер в этих местах, видимо, явление постоянное, со степи приходит или с недалекого Каспия, северный или восточный. Но в степи, как и в море, ветер имел возможность разогнаться до приличной скорости, обрести силу. Дул он и сейчас и, судя по влажности воздуха, приходил именно с моря, добирался до гор, там бился о стены хребтов, менял направление и заглядывал к нам.
- Камни под ноги… - дал я команду саперу. И сам стал искать подходящие камни, желательно плоские, хотя плоских камней поблизости явно не хватало для того, чтобы устроить импровизированную дорожку, желательно на дорожку совсем не похожую. Приходилось использовать любые, имеющие плоскость хотя бы с одной стороны, чтобы эта плоскость легла на снег устойчиво. При этом мы не выкладывали прямую тропу. Делали зигзаг, словно огибая отдушину. И сами камни укладывали совсем не так, чтобы по ним было удобно ходить, а так, чтобы продвигаться вперед, прыгая с камня на камень больше в сторону, чем вперед. Тем не менее вперед мы продвигались. И подошли к отдушине с другой стороны. Маскировка была, конечно, примитивной, но она позволяла нам скрыть свое присутствие.
Сам выход был сложен из больших круглых камней, скрепленных глиной то ли из-за временности сооружения, то ли из-за отсутствия цемента для более качественной кладки. Имелась даже крыша, сплетенная из ветвей какого-то местного растения. На растении в большом количестве оставались узкие длинные сухие листы, следовательно, срезали ветви еще летом или, по крайней мере, осенью, до наступления холодов и листопада.
- Равиль, проверь на наличие взрывного устройства. И посмотри на предмет датчиков движения, хотя здесь они едва ли могут быть установлены. И еще - если взрыватель радиоуправляемый, оставь его на месте, мы его просто заглушим, не возись с ним, - приказал я, уступая дорогу саперу.
Для этого мне пришлось сойти с выложенных камней. На счастье, рядом со стеной выхода-отдушины лежала целая горка других камней, наверное, из тех, что были приготовлены с запасом для кладки, но не пригодились в работе. Снег с них ветром тоже сдуло, и потому наступать на эти камни можно было без угрозы наследить.
Сапер приподнял крышу, приваленную сверху парой крупных камней, и посветил вниз тактическим фонарем. Крыша затрещала, готовая провалиться, и мне пришлось спешно, но аккуратно камни снять, чтобы они не проломили крышу и не свалились внутрь.
В принципе, даже если бы они свалились, это была бы небольшая беда. Ведь крыша могла просто не выдержать их тяжести. И когда-то точно бы обрушилась. Но тогда вниз обязательно навалило бы снега.
Я не знал, когда в этой местности был последний снегопад. Может быть, даже вчера, о чем ненавязчиво намекал мягкий снежный покров вокруг. А поинтересоваться у старшего лейтенанта Простолюдинова я не догадался. Просто не было еще причины задавать ему такой вопрос. Конечно, камни могли бы провалиться и сегодня. Но отсутствие снега внизу все равно могло бы вызвать подозрение. Или, по крайней мере, настороженность. Кроме того, если в проходе установлено взрывное устройство, камень мог упасть на него и спровоцировать взрыв или серию взрывов. А установка взрывных устройств в таких местах - едва ли не обязательный атрибут общей безопасности. Судя по тому, что они минировали сам тоннель и устанавливали в нем датчики движения, о своей безопасности бандиты беспокоились и не пренебрегали ею. А если они надумают здесь выходить, то впереди обязательно пустят своего сапера, который снимет взрыватель и обеспечит безопасный подъем.
У меня, честно говоря, пока еще не было конкретного плана действий, я намеревался действовать, исходя из обстоятельств. Обычно у спецназа ГРУ хорошо получается такая работа. Но бывают случаи типа нынешнего, когда есть необходимость просчитать каждое действие и его последствия пошагово - что из чего вытекает и к чему может привести. И накладки здесь возможны. Например, прикажи я саперу снять взрыватель с мины, бандиты при выходе заметят это и поймут, что здесь их ждет засада. Реши я сейчас установить светошумовые мины внизу, чтобы бандиты их активировали, а потом ослепли и оглохли на необходимое количество часов, они не смогут выйти, следовательно, не попадут под стволы наших автоматов. Кроме того, если мы установим светошумовые мины в тоннеле, а бандиты взорвут первую часть этого тоннеля, считая, что уничтожают мой взвод, не взорвутся ли одновременно и светошумовые мины? Причем тогда их взрыв может нам только навредить, поскольку бандитов рядом, вероятно, еще не будет, а шум взрыва, взрывная и, возможно, световая волны до них дойдут и предупредят. Здесь был нужен точный расчет всех возможных ситуаций. То есть то, что умеют делать офицеры оперативного отдела.
Глава девятая
Когда младший сержант Шарифисламов спустился в шахту выхода, мой планшетник подал сигнал. Если бы кто-то рвался на связь, то сработал бы не планшетник, а коммуникатор "Стрелец". Но сигнал подал именно планшетник. Значит, офицеры оперативного отдела успели завершить свои расчеты и, как и обещал капитан Терентьев, переслали их мне, уже прочитанные и подправленные комбатом и начальником штаба.
Пока сапер вел поиски, я вытащил планшетник, открыл послание Терентьева и стал его просматривать. К сожалению, сразу убедился, что у меня иные взгляды на проведение операции, нежели у оперативников. Они вообще не планировали мою работу возле запасного выхода, хотя я такое предположение уверенно им высказывал.
Мне предлагалось только запустить в тоннель беспилотник с грузом, которым станет стандартная "глушилка" электронных сигналов. А потом, когда "глушилка" будет активирована, бежать навстречу той части банды, которая решит воспользоваться тоннелем.
Оперативники опять не учли, что если не будет взрыва в тоннеле, то бандиты могут вообще не пойти в него. Или могут устроить завал в своей, ближней к ущелью части. И тогда попробуй прорвись сквозь него в само ущелье. Тогда будет только один путь - штурмовать стену, что чревато опять же значительными жертвами, потому что бандиты прошли в Сирии хорошую боевую школу и просто так не уйдут.
Но они все равно уйдут, воспользовавшись вторым подземным ходом, который обязательно есть, хотя оперативники батальона, пока им его не показали пальцем и головой, а то и носом не ткнули, не хотят верить в его существование. На то они и оперативники, что работают только со стопроцентно проверенными фактами, на которые можно опираться.
Они же не хотели верить в существование бокового выхода, который я все же нашел и который намереваюсь использовать в предстоящей операции. В операции, которая, по сути дела, уже началась. И началась так, как я предполагал. А случись, что я строго придерживался бы подготовленного оперативным отделом плана, мой взвод, вполне возможно, вообще бы не встретился с противником в тоннеле. Значит, мне и дальше следует придерживаться своего плана и самому все тщательно высчитывать, стараться предвидеть последствия любого действия.
Из выхода выбрался младший сержант Шарифисламов. Поймал мой вопросительный взгляд и ответил:
- Датчика движения не нашел, хотя смотрел внимательно. Мина стоит в стене, в нише, только поверху примазана слегка глиной. Но глина была жидкая, с большим количеством воды. Вода замерзла и на фоне глины выделяется, сильно кристаллизовалась, поскольку температура там ниже, чем в подземелье. Я потому ее и определил, что кристаллизовалась. МОН-100. Взрыватель - дистанционный, электрический. Совсем не такой, товарищ старший лейтенант, как на мине, что была обнаружена пятым взводом. Провода идут понизу стены и присыпаны землей. Тоже поверху глиной промазаны, а потом еще и землей присыпаны, чтобы не нашел никто, даже если споткнется. Идут в две стороны - в нашу и куда-то в сторону ущелья. Это значит, что в нашей половине тоннеля мины стоят с такими же взрывателями. Не гарантирую, что все, но некоторые работают от электричества. Наша переносная "глушилка" с проводами не справится, она только на электронику рассчитана. Взорвут, когда захотят, когда посчитают нужным.
- Понял. К взводу выходи по камням. Как сюда шли. Без следов на снегу.
Младший сержант уперся руками в край лаза и, легко перебросив через него ноги, приземлился на кучу камней. И дальше так же легко и быстро стал удаляться по сложной каменной дорожке. До ближайшего пригорка, за которым от бокового выхода из тоннеля следов уже не было видно.
Я задумался только на несколько секунд, оценивая необходимость тех или иных следующих действий. План в голове уже созрел, хотя, как подсказывал опыт, он не мог быть строгим, поскольку обстоятельства всегда будут вносить в него изменения. Так всегда бывает.
- Второе и третье отделения занимают позицию по полукругу рядом с выходом из тоннеля! - распорядился я. - Маскируются. Дистанция: двадцать пять - тридцать метров. Старшим остается Лохметьев. Если кто-то появится, держать на мушке и сообщить мне. По возможности не стрелять. Стрельба только в крайнем случае. А крайний случай - ваше обнаружение. Скорее всего сначала появится разведка. Один, может, два человека. Разведка осмотрится, поищет следы. Следов не найдет, после чего поднимутся остальные. Всех разобрать по стволам. Порядок разбора обычный. И ждать приказа.
Порядок разбора "по стволам" - это давно отработанная техника ведения боя, не позволяющая кому-то из противников получить от жадности сразу две пули, а кому-то - ничего.
Все бойцы взвода знают свой порядковый номер в строю, когда выстраиваются по отделениям. Первый боец, в данном случае второго отделения, поскольку я оставляю у выхода только второе и третье отделения, получает первый номер, стоящий в строю за ним - второй и так далее. Счет продолжается и в третьем отделении. Не свой, а общий.
Таким образом, первый стреляет в того, кто стоит правее других. Следующий становится мишенью для второго номера, даже если он занял позицию на противоположном фланге, и так далее по порядку. Подобная техника позволяет одним залпом уничтожить противника и не дать ему возможности отстреливаться.
Тем более солдаты взвода вооружены компактными автоматами 9А-91 с глушителями. С дистанции в двадцать пять - тридцать метров лязганье затворов, даже если кто-то и промахнется, хотя такого у нас практически не бывает, покажется просто шумом ветра. Лязганье одновременно многих затворов может привлечь внимание. Хотя будет ли чье внимание привлекать?
Банда скорее всего будет уничтожена единовременно. Хотя я и не знаю ее численный состав, но, разделившись на две группы, они скорее всего не смогут выставить силы более значительные, чем два десятка стволов. Практически это должно быть не более полутора десятков. Просто в горах прокормить больше трех десятков человек слишком сложно, если вообще возможно. А о грабеже магазинов при нападении на село ничего сказано не было. Может быть, грабеж и имел место, но не такой, чтобы быть отмеченным. Значит, бандиты питаются тем, что принесли заранее. А это всегда сопряжено с экономией.
Во втором отделении у меня десять бойцов вместе с командиром отделения, в третьем - восемь. Восемнадцать автоматных стволов, когда их держат умелые и опытные руки, представляют серьезную угрозу любой банде. Сложность могла возникнуть только в одном - если кто-то из бандитов будет прикрыт каменной кладкой выхода. Чтобы этого избежать, я подсказал своему замкомвзвода:
- Лохметьев! Чтобы никому спрятаться не позволить, снайпера выставь вон туда, на высокую скалу. - Я пальцем указал направление старшему сержанту, который был уже недалеко. - И предупреди, чтобы в нас не начал стрелять, когда мы появимся. Я еще точно не знаю, откуда мы подойдем, сбоку или снизу. Будьте внимательны. Я еще сына вырастить хорошим человеком хочу. А жена без меня с таким мужиком не справится. Сын у меня человек с характером…
- Есть выставить снайпера, товарищ старший лейтенант. Вы его уже предупредили. Он сам пошел…
Юркий, как капля ртути, низкорослый, но необычайно длиннорукий снайпер младший сержант контрактной службы Смоковников всегда сможет забраться на любую скалу. Это давно проверено опытом. Даже если перед ним встанет отвесная стена, он ее обойдет, заберется на соседнюю скалу и спрыгнет на нужную. Если, конечно, будет такой приказ.
Обычно снайперы выбирают для себя удобную позицию сами, опираясь на собственный опыт и собственные приметы, не всем ведомые. Нас всех обучают снайпингу. Мы все умеем работать с оптическим прицелом. Более того, каждый автомат имеет оптический прицел, как и предобъективную тепловизионную насадку. Но прицел снайпера несравненно более сложный, чем прицел простого бойца, там сложнее прицельная марка, там присутствует и баллистический калькулятор, и портативная метеостанция, и лазерный дальномер, и еще много чего, чем простые солдаты управлять не всегда могут. Тем не менее могут…