А куда девать этих кладбищенских воров? Если утром их здесь найдут – милиция обшарит все и доберется до моего нового убежища. Пожалуй, лучше всего будет спрятать их в склепе, внизу; там, точно, искать никто не станет. Я беру их за шиворот и легко поднимаю, обоих сразу. При жизни это были крупные здоровые мужчины, но для меня они не тяжелее дамской сумочки. Отодвигаю каменную плиту посредине. Внизу темно, но я прекрасно все вижу и в темноте. Наверно, надо посмотреть, что у них в карманах, ведь я совсем без денег. Но одна эта мысль внушает мне глубочайшее отвращение. Нет, деньги, полученные за такие "подвиги", пусть сгниют вместе с их хозяевами!
Если судить по надписи на двери склепа, то передо мной графиня с труднопроизносимой немецкой фамилией. Когда-то она тоже была молодой и красивой… Мне очень жаль, графиня. А вот я никогда не стану старой, никогда не умру, не буду лежать так спокойно, с крестиком поверх белого шелкового платья. Сбился немного … Протягиваю к нему руку и тут меня отбрасывает назад. Это похоже на удар током. Ах, да, я и забыла… Я вам тут подброшу кое-что, не возражаете? Закидываю свою добычу вовнутрь и аккуратно задвигаю плиту. Наставник, ты можешь быть мной доволен, я становлюсь самостоятельной.
* * *
Снаружи давно светло, а я сплю, уютно устроившись прямо на каменной плите. А вот где хочу, там и сплю; в конце концов, вампир я или кто?
Таких снов у меня еще никогда не было. Раньше, когда я была человеком, мне снилось что-нибудь обыкновенное, например, что я опоздала на работу, или что я иду по улице и вдруг понимаю, что из всей одежды на мне только ночная сорочка. Иногда это были кошмары про школу: я на уроке физкультуры, мне нужно прыгнуть через перекладину, весь класс смотрит на меня и я знаю, что они уже приготовились смеяться. Я не хочу туда, не хочу слышать, как они смеются и соревнуются в остроумии на мой счет, но, если я этого не сделаю, мне поставят двойку. Иногда мне снилась сказочная страна, а я была там принцессой. Потом снов не было вообще, да я в них и не нуждалась; то, что происходило наяву, было намного лучше всякой мечты… Как быстро все закончилось!
Мне снится, что я гигантская кошка, у меня большие острые когти, которые до поры до времени скрыты в мощных лапах, клыки как у саблезубого тигра; я сильна и невероятно красива. Я иду по тропическому лесу, всякие мелкие зверьки разбегаются от меня и прячутся кто куда. Но сегодня они меня не интересуют, хотя, в другое время я с удовольствием поохотилась бы на них, даже если бы не была голодна. Пятеро шакалов благоразумно уступают мне дорогу: правильно, я могу справиться с ними одним взмахом лапы. С дерева, покрытого фиолетовыми цветами, свешивается огромный питон, который держит во рту моток медного провода. Завидев меня, огромная змея уползает по стволу дерева и прячется где-то наверху.
Одновременно с этим, сознание фиксирует и все, что происходит за дверями склепа, за воротами кладбища; все это я могу видеть и слышать, продолжая смотреть свой сон. Постепенно сон уходит и я остаюсь лежать посреди заброшенного склепа: не спящая, но и не бодрствующая, не живая, но и не мертвая.
Теперь надо решить, что мне нужно в первую очередь. Как это странно, никогда раньше я не была предоставлена сама себе, даже и не мечтала об этом. Сейчас же моя дальнейшая судьба зависит только от меня самой. Так, с чего мне следует начать? Открываю глаза и смотрю на портрет, который пристроила на задней стене. Ну, подскажи хоть что-нибудь, я даже не знаю чего мне хотеть, я вообще ничего не знаю!
Хотя, кажется, знаю: мне нужно безопасное убежище и привести себя в порядок. В качестве убежища пока подойдет и склеп: сюда много лет уже никто не заглядывал, а к холоду и сырости я нечувствительна. В нескольких остановках отсюда есть универмаг, он работает круглые сутки, вот только денег у меня нет. Внезапно ко мне приходит мысль, которая в данной ситуации кажется совершенно логичной.
… из щелки в двери старого заброшенного склепа выплывает облачко тумана, а, минутой спустя, в воздух поднимается необычно крупная летучая мышь. Она делает круг, а потом набирает высоту и летит по направлению к круглосуточному универмагу.
* * *
В зале универмага с оптимистичным английским названием появляется девушка. Выглядит она так, будто последние несколько суток провела в помойном бачке: когда-то хорошая одежда испачкана и кое-где порвана, размазавшаяся косметика на лице смешалась с двухдневным слоем грязи, волосы причесаны кое-как и связаны сзади обрывком провода. Но никто не шарахается от странной посетительницы, даже двое громил в форме охранников не проявляют к ней ни малейшего интереса. В самом деле, нет никаких причин для волнения: перед ними состоятельная молодая дама в коллекционном костюме от модного дизайнера и пахнет от нее совсем не землей и сыростью, а французскими духами, стоимость которых не укладывается в голове у обычного человека со средним достатком.
Дама направляется в отдел модной одежды. Ничего удивительного, захотелось ей обновить гардеробчик в три часа ночи, ну и что, у богатых свои причуды. Наконец она выбирает черный брючный костюм, вечернее платье и несколько свитеров, потом, немного подумав, добавляет к этому несколько гарнитуров и упаковку колготок. Вот это я понимаю вкус – думает наблюдающий за этим охранник – сразу видно истинную леди: выбрала самые дорогие и самые элегантные вещи. Не то, что моя: денег полно, а, что ни оденет – вылитая клуша!
Потом важная посетительница направляется к полкам с продуктами и ее выбора удостаивается торт из мороженого, бутылка мартини, правда, не "Бьянка", которую так любит аристократия, а красного, креветки, несколько баночек с деликатесными соленьями и целый блок элитных дамских сигарет. Теперь все понятно, вечеринка для избранных. Одна из продавщиц пытается представить себе, что там может происходить и завистливо вздыхает.
Оставшееся на тележке свободное пространство заполняют различные кремы, шампуни, набор полотенец и махровый халат бирюзового цвета. Подойдя к кассе, молодая дама небрежно вынимает пачку крупных купюр и, едва заметно улыбаясь, смотрит на парня, который сидит за кассой. Сказать, что он восхищен таинственной незнакомкой, значит не сказать ничего. Чуть кивнув, она выходит со своими покупками на улицу, где ее дожидается "лексус" темно-оливкового цвета.
… Следующий день в универмаге начинается с недоразумения: в одной из касс не хватает крупной суммы денег. Ближе к полуночи деньги все-таки находятся. Выясняется, что молодой человек от большого восхищения положил их в контейнер с кофейными карамельками, где они и пролежали почти сутки.
…Необычно крупная летучая мышь висит вниз головой на карнизе универмага и заглядывает вовнутрь. Если бы летучие мыши смеялись, то звуки, которые она издает, вполне сошли бы за довольное хихиканье.
Еше несколько дней спустя
Постепенно окружающее меня пространство становится все более и более знакомым. Мне известны все люди, живущие вокруг в деревянных домиках и богатых коттеджах; я не хуже самих людей знаю события, имевшие место в их жизни, их мысли и чувства. Я могу назвать по именам всех старушек, которые попрошайничают у ворот кладбища под странным плакатом, на котором корявыми буквами выведено: "кошек и голубей не кормить" и для наглядности изображена страховидная кошачья морда. Я знаю, чем занимаются неблагополучные подростки в развалинах старого магазина неподалеку от автостоянки, хотя, честно говоря, предпочла бы этого не знать.
Вот и сейчас, находясь между сном и бодрствованием, я осматриваюсь вокруг, что за последнее время стало привычным занятием. Так: поздний вечер, на улице холодно и неуютно, люди спешат в тепло, кутаясь в шарфы и надвигая капюшоны поглубже. Возле продуктового магазина женщина, несмотря на холод и поздний час, продолжает торговать носками и детскими шапочками. Она полна решимости оставаться здесь, пока не опустеет хотя бы половина сумки. В крохотном, практически пустом пансионате на берегу озера молодая пара наслаждается обществом друг друга. Надо взглянуть, что творится под землей; вдруг, я встречу кого-нибудь, такого же, как я? Нет, подобных себе я не вижу, а вот через две улицы на задворках районной библиотеки обнаруживаю бомбоубежище, построенное около пятидесяти лет назад, но содержащееся вполне в приличном состоянии. Оказывается, там живут. Молодой мужчина сидит за столом, на котором стоит до половины пустая бутылка водки и выстроились в ряд пять граненых стаканов. Мужчина чокается с каждым из стаканов поочередно, а потом, аккомпанируя себе на гитаре, поет про войну, которая для кого-то так и не закончилась.
Прошло еще немного времени
В офисе фирмы по сделкам с недвижимостью уже собирались закрываться, когда на пороге кабинета появляется неожиданная посетительница.
– Здравствуйте, в вашей рекламе написано: "Сделки с недвижимостью, трудные и невозможные случаи". Я хотела бы знать, насколько это соответствует действительности.
– Очень даже соответствует – отвечает ей молодой человек в костюме и модных прямоугольных очках. Чем мы можем быть вам полезны?
– Я хотела бы приобрести в собственность один объект – помещение бомбоубежища.
– Бомбоубежище? Тогда вам в тот кабинет. Василиса – наш лучший специалист по нежилому фонду.
Молодой человек ни капельки не удивляется – бомбоубежище так бомбоубежище; мало ли, кому что в голову взбредет. Месяц назад кто-то приобрел пришедшее в негодность здание общественного туалета, а теперь, вот, пожалуйста, открыл там кафе…
Василиса, энергичная блондинка лет двадцати пяти, мгновенно анализирует информацию, которую можно извлечь из внешнего вида посетительницы. Решив, что перед ней серьезный и, главное, платежеспособный клиент, она мгновенно переходит к делу:
– Итак, какое именно бомбоубежище вас интересует? В центре города или в спальном районе?
– Это в спальном районе, на окраине. Если у вас есть карта, я покажу вам, где оно находится.
– Так, понятно, Заозерная улица. Сейчас, минутку.
Василиса сосредоточено щелкает клавишами компьютера, после чего читает с экрана:
– Так, Заозерная улица, строение 21, принадлежало заводу "Гобелен", в 1993 году преобразованному в акционерное общество. С 1995 г заключен договор о долгосрочной аренде с Троицким Ильей Борисовичем под ателье по ремонту электро– и радиоаппаратуры. В 1997 году помещение списано и выкуплено им в собственность. В настоящее время господин Троицкий находится в психоневрологическом диспансере, опекуном является его мать, Троицкая Лариса Николаевна, пенсионерка. Думаю, ее будет несложно уговорить продать это помещение. Сейчас посмотрю стоимость. Так, общая площадь… Здесь уточнение, что в настоящий момент большая часть помещений бомбоубежища находится в аварийном состоянии и не используется. Фактически под номером 21 находится помещение общей площадью 60 квадратных метров. Ваших планов это не меняет? Хорошо, продолжаем. Водопровод, электричество, телефонная линия, износ восемьдесят процентов. В первом приближении сумма составит около 600 долларов плюс погашение задолженности за электроэнергию, плюс оплата услуг агентства, которые составят 10 процентов от суммы сделки. Давайте, я запишу ваш телефон, а через пару дней позвоню и скажу, когда подойти с документами для окончательного оформления сделки. Какие-нибудь вопросы есть?
Василиса отрывается от компьютера и бросает взгляд на необычную посетительницу. Та в свою очередь тоже смотрит ей прямо в глаза…
Какая милая приятная женщина, какой у нее выразительный взгляд… Так хочется что-нибудь сделать для нее. И какая образцовая клиентка: даже не подумала спорить насчет цены, хотя, по глазам видно: понимает, что с нее берут как минимум в полтора раза дороже. Все, решено, откладываю все остальные дела и занимаюсь только бомбоубежищем на Заозерной улице.
…Через несколько дней строение 21 на Заозерной улице обрело нового хозяина, а, точнее, хозяйку: Элеонору с труднопроизносимой немецкой фамилией. Согласно документам, которые оказались у нее в образцовом порядке, помещение было приобретено частной фирмой под склад готовой продукции. А еще неделю спустя необычная сделка полностью исчезла из памяти сотрудников агентства, тем более что все записи, тщательным образом сделанные в соответствующих документах, тоже как будто испарились. А, может, они, все-таки, и не делались? А, может, никакой объект на Заозерной улице через агентство и не проходил?… Заозерная улица? нет, не помню, не было такого.
* * *
Я стою посреди своего нового жилища. Не могу поверить, я сделала все сама! Я смогла все это сделать!
Как странно, никогда и нигде я не была хозяйкой. Когда жила у тетки, та никогда не упускала случая напомнить, кто здесь хозяйка, потом… потом мне такие мысли и в голову не приходили, мне и без того было о чем подумать.
Обозреваю свои владения. Громадная комната без окон, в глубине пара дверей, заложенных кирпичом, тут же самодельный стеллаж, на котором громоздятся какие-то разобранные и полуразобранные электроприборы. В углу куча мусора, из которой торчат обрывки проводов, кинескоп от телевизора и почему-то детские санки. А пыли-то, в склепе и то было чище! Здесь, напротив входа, судя по всему и обитал прежний хозяин: узенькая тахта, покрытая вытертым солдатским одеялом, письменный стол, на котором примостился старенький черно-белый телевизор. На столе лежат вперемежку радиодетали, чашка с засохшими остатками чая, зеленая стеклянная салатница, полная папиросных окурков. В углу на табуретке электроплитка и кухонный столик. Входная дверь изнутри представляет собой грандиозное зрелище: обитая мощным листом железа, с кодовым замком, двумя замками типа "цербер" и железным засовом, который смог бы удержать даже разъяренного слона. Мало того: перед дверью стоят чуть отодвинутые в сторону несколько мешков с песком. Прежний хозяин убежища всерьез собирался обороняться от неведомых монстров, обитающих только в его сознании…
Какая разница, что было здесь раньше, теперь это мой дом. Вполне подходящее жилище для одинокого вампира – абсолютная защита от света, никто не войдет, вот только этот беспорядок что-то мне действует на нервы. Ничего, делать уборку я еще не разучилась. Открываю дверь, легко поднимаю мешок с песком и несу его подальше. За ним следует еще один, и еще, потом железный корпус от какого-то непонятного агрегата, неработающий холодильник, который я поднимаю над головой и с расстояния в десяток шагов довольно метко кидаю в мусорный контейнер. Ловлю на себе чей-то изумленный взгляд. Бродяга, сидящий на корточках возле задней стенки ларька, прикладывается к бутылке и восхищенно бормочет: "есть женщины в русских селеньях". А я еще и не такое могу!
Остаток ночи проходит за хозяйственными заботами. Утро застает меня спящей посреди уютного подземного жилища. Я в безопасности. Я дома. На следующую ночь отправлюсь в город и не завидую я тем, кто попробует меня остановить!
Опять настоящее время
В помещении офиса – небольшой комнате рядом со складом, был устроен целый банкет. На столе посреди заморских деликатесов красовался громадный торт с ягодами и сбитыми сливками, а за столом устроились мы с Сергеем, Валера с женой и Толик со своей девушкой Ирой, будущим журналистом. Причина для такого праздника была очевидна – все неприятности позади и можно спокойно жить дальше. Разумеется, первый тост был за дальнейшее процветание фирмы "Для дома для семьи", после чего Валера хлопнул себя по лбу и спросил:
– А как же мы будет создавать видимость, что фирма под покровительством клана Корлеоне?
– Пока ты во Всеволожск за своими ездил, мы с Серегой кое-что провернули: заказали в дизайн-студии пять плакатов поярче с изображением острова Сицилия, ну, вроде как реклама путешествий и повесили в каждом магазине на видном месте. Еще ассортимент соответствующий завезли – пицца, макароны, томатная паста…
– Ты лучше расскажи, умник, что ты за наклейки на двери налепил и никому не сказал!
– Ну и что особенного, бременские музыканты и надпись снизу: "Наша крыша – небо голубое", юмора там, что ли, никто не понимает?
– А продавщица потом жаловалась, что к ней подходят по десять раз на день и спрашивают, что за новая группировка "Небо" и почему она… такого цвета.
Все покатились со смеху. Застолье шло своим чередом, когда Сергей, подлив мне вина "Медвежья кровь", (если бы не знала, что он искренне хотел мне сделать приятное – обиделась бы) встал и произнес:
– Я предлагаю выпить за Элеонору – нашу спасительницу и самого очаровательного на свете вампира!
Я протянула рюмку, чтобы чокнуться со всеми, как вдруг почти услышала те слова, которые висели у Сергея на кончике языка: "Элеонора, и, вообще, я давно хотел тебе сказать…" Нет, он не должен этого говорить, такое просто невозможно! Как бы ему помешать? Сергей уже открыл рот, но, не успел он ничего сказать, как зазвонил телефон. Сергей даже покраснел от досады, а я стала усердно копаться в салате из кальмаров, чтобы не выдать своих истинных чувств.
Сергей что-то односложно ответил, потом повесил трубку и повернулся к нам с совершенно обалдевшим выражением лица:
– Вы только не падайте, к нам сейчас извиняться придут.
И, действительно, через несколько минут в дверь позвонили, вошли двое мужчин и вручили огромную бутыль красного итальянского вина и личное письмо Сицилийца, который на трех с половиной страницах извинялся за беспокойство и заверял в личной преданности нашему общему крестному отцу.
Часть вторая
Настоящее время неделю спустя
Шло время. Фирма работала как часы, а Сергей, хотя ему больше ничего не угрожало, продолжал днями и ночами просиживать в моем подземном жилище. Причины для этого он находил с большой изобретательностью: то починить тостер, то поработать с радиостанцией прослушивания, проследить, не замышляет ли Сицилиец каких-нибудь новых пакостей. А чего он может замышлять, если, к нему в какое время суток ни подключись – слышишь только повторяемые по много раз итальянские учебные тексты и стихи.
Признаться, я уже привыкла к тому, что Сергей все время рядом и мне это даже начало нравиться. Наставник рассказывал, что раньше у каждого классического вампира был приближенный человек, который охранял его сон, помогал, когда это требовалось. Наверно какой-то смысл в этом есть, хотя, насколько я понимаю, Сергею совершенно безразлично, кто я.
Я уже начала думать, что в обозримом будущем никаких приключений не планируется, когда однажды вечером Сергей, оторвавшись от телефонного аппарата, к которому он зачем-то приделал определитель номера, вдруг спросил:
– Элеонора, ты извини, я вот думаю: ты говорила, что тебя тетка воспитывала, а родители у тебя есть?