- Мистер Греко, - произнесла Нэнси Хаммонд, - все эти четыре года я искренне верила, что гибель Грейс была трагической случайностью, но теперь, после того как я увидела запись, на которой Питер Кэррингтон избивает полицейского перед домом Олторпов, я больше так не думаю. Этот человек психопат. Мне так и представляется, как он берет уснувшую Грейс на руки, несет ее к бассейну и бросает в воду. Жаль, что я не смогла рассказать вам ничего такого, что помогло бы доказать его причастность к ее смерти.
- И мне тоже, - согласился Джеффри Хаммонд. - Очень жаль, что у нас в Нью-Джерси собираются отменить смертную казнь.
Греко уже собирался было поддакнуть, когда увидел нечто такое, отчего у него перехватило дух. Это была неприкрытая мука в глазах Хаммонда. Чутье, которое крайне редко его подводило, подсказывало Греко, что перед ним тот самый человек, который был любовником Грейс Кэррингтон.
43
После того как обвинение было предъявлено, прокурор позволил мне вернуться к Питеру в камеру, где его держали в ожидании отправки обратно в тюрьму.
По-прежнему скованный по рукам и ногам, он стоял посреди камеры, опустив голову и закрыв глаза. У меня защемило сердце. Он был такой худой, что, казалось, за одну ночь потерял в весе фунтов двадцать. Волосы у него спутались, а бледное лицо с сизой порослью щетины казалось каким-то неживым.
В углу камеры стоял загаженный унитаз, вонь от которого чувствовалась далеко за пределами камеры.
Питер, должно быть, почувствовал мое присутствие, потому что поднял голову и открыл глаза.
- Кей, - произнес он спокойным тоном, хотя взгляд его молил о понимании, - вчера ночью я вовсе не пытался никуда сбежать. Мне приснилось, будто я должен что-то найти, а потом во сне кто-то напал на меня. Кей, я ударил того полицейского наяву. Я причинил ему вред. Может, я…
- Я знаю, что ты не пытался никуда сбежать, Питер, - перебила я его. - Мы заставим всех понять это.
Питер на шаг отступил, как будто опасался, что я могу оттолкнуть его, но потом подошел вплотную к прутьям и сжал мои пальцы. Я отметила, что электронный браслет с его запястья исчез. Он сделал свое дело, оповестил полицейских, что Питер покинул поместье. Деньги налогоплательщиков штата Нью-Джерси были потрачены не зря.
- Кей, я хочу, чтобы ты развелась со мной и продолжала жить нормальной жизнью.
Тут уж я не выдержала и разрыдалась, хотя и понимала, что делаю Питеру только хуже, и злилась на себя за это.
- Питер, ох, Питер, пожалуйста, не смей так говорить, даже думать так не смей!
- Кей, - остановил он меня, - с минуты на минуту за мной придут. Послушай меня. Я не хочу, чтобы ты оставалась в доме одна. Попроси бабушку, пусть поживет с тобой.
Я покачала головой.
- Нет.
В камеру вошел конвойный.
- Прошу прощения. Миссис Кэррингтон, вам придется уйти.
- Я узнаю, когда можно будет тебя навестить… - глотая слезы, сказала я Питеру.
- Кей, ты должна разобраться с этим без промедления, - перебил меня Питер. - Скажи Винсенту, пусть сегодня же наймет охрану. Я хочу, чтобы дом охраняли круглые сутки. Ты не должна оставаться там без охраны.
Это были слова заботливого мужа. Питер боялся за меня.
Я пристально взглянула на него. Конвойный взял меня за локоть и попытался вывести из камеры. Я не пошелохнулась. Я должна была кое-что сказать Питеру и хотела, чтобы конвойный тоже слышал мои слова.
- Питер, когда весь этот кошмар закончится, я такую вечеринку в честь твоего освобождения закачу - все упадут!
Наградой мне стала его печальная улыбка.
- Ох, Кей, хотел бы я верить, что так оно и будет.
На следующее утро вся команда защитников Питера в полном составе собралась в особняке. Само собой, приехали Уолтер Маркинсон и Коннер Бэнкс. Прилетели и два других адвоката - Сол Абрамсон из Чикаго и Артур Роббинс из Бостона.
Винсент Слейтер уселся на свое традиционное место за обеденным столом. Барры, как обычно, подали кофе со сдобой и минеральную воду. Все было как всегда, только Питер не сидел во главе стола. Его место заняла я.
Если на прошлой неделе атмосфера была просто гнетущей, сегодня она стала откровенно похоронной. Начал дискуссию Коннер Бэнкс.
- Кей, если это послужит вам хотя бы каким-то утешением, в полицейском рапорте о событиях позапрошлой ночи говорится, что Питер производил впечатление человека не в себе, в глазах у него было отсутствующее выражение и он никак не реагировал на команды полицейских после того, как на него надели наручники. Когда его посадили в патрульную машину, он начал спрашивать у них, что произошло и почему он здесь. Он даже произнес "Я не имею права покидать территорию моего поместья, мне не нужны неприятности". Его проверили на наркотики, но никаких следов у него в организме не оказалось, так что, думаю, они по меньшей мере не считают, что он притворялся.
- Он не притворялся.
- Нам нужна вся его медицинская документация, - сказал Маркинсон. - Раньше у него когда-нибудь были приступы лунатизма?
- Да, были, - опередил меня Винсент Слейтер.
На лбу и над верхней губой у Слейтера выступили бисеринки пота. "Потеют только лошади и мужчины, дамы разгорячаются". Этой бородатой шуткой неизменно отвечала мне Мэгги, когда в юности я приходила домой после игры в теннис и жаловалась, что вспотела. Поймав себя на этой мысли, я решила, что это я, наверное, не в себе.
- Что вам известно о приступах лунатизма у Питера? - спросил Маркинсон Слейтера.
- Как вам известно, я работаю на семью Кэррингтонов с того самого дня, как окончил колледж. Мать Питера умерла, когда ему было двенадцать. Мне в то время было двадцать четыре года, и мистер Кэррингтон-старший назначил меня Питеру кем-то вроде старшего брата. Вместо того чтобы отправлять его в школу и из школы с шофером, я сам отвозил его туда и помогал обустроиться. Примерно в таком духе. Во время школьных каникул его отец часто бывал в отъезде, и если Питера не приглашал в гости кто-нибудь из приятелей, я возил его кататься на лыжах или на яхте.
Я с болью в сердце слушала рассказ о маленьком мальчике, которому наняли специального человека, чтобы тот развлекал его в то время, когда большинство других детей разъезжались по домам, к своим родным. Интересно, Слейтеру нравилась такая работа или он просто воспользовался ею, чтобы втереться в доверие сначала к отцу Питера, а впоследствии и к самому Питеру?
- Я никогда не стал бы обсуждать этот вопрос с посторонними, если бы речь сейчас не шла о возможности спасти Питера, - продолжал между тем Винсент. - Я был свидетелем по меньшей мере трех приступов лунатизма.
- Сколько лет тогда было Питеру? - отрывисто спросил Бэнкс.
- В первый раз - тринадцать. Все произошло здесь, в доме. Он пошел спать, а я смотрел телевизор в комнате, которую теперь использую как кабинет. Я услышал какой-то шум и пошел взглянуть, в чем дело. Питер сидел за столом на кухне, а перед ним стоял стакан молока и печенье. Его отец предупреждал меня, что в детстве у него были приступы лунатизма, и я немедленно предположил, что наблюдаю именно такой приступ. Питер выпил молоко, съел печенье, поставил стакан с тарелкой в мойку и вышел из кухни. Он прошел на расстоянии вытянутой руки, но так меня и не заметил. Я проводил его до спальни и убедился, что он лег обратно в постель.
- Случалось ли ему во время одного из таких приступов проявлять насилие? - требовательно спросил Коннер Бэнкс.
- Когда Питеру было шестнадцать, мы с ним на каникулах поехали на горнолыжный курорт в Юту. У нас был двухкомнатный номер. Весь день мы катались на лыжах, а часов в десять улеглись спать. Примерно через час я услышал, что он расхаживает по комнате, и заглянул к нему. Он был в горнолыжном костюме. Я понял, что будить его нельзя, поэтому пошел за ним, чтобы проконтролировать, что с ним ничего не случится. Он спустился в холл. В баре еще сидели люди, но он не обратил на них никакого внимания и вышел на улицу. Я успел накинуть теплую куртку прямо поверх пижамы, поэтому пошел за ним - как был, босиком. Его лыжи были пристегнуты снаружи, но у него имелся ключ и он отстегнул их.
- Он сумел отстегнуть лыжи, не просыпаясь? - недоверчивым тоном переспросил Маркинсон.
- Да. После этого он двинулся к подъемнику. Я не мог этого допустить. Я не сомневался, что подъемник отключен, но, с другой стороны, откуда мне было знать, что он может выкинуть? Не забывайте, я был босиком. Я бросился за ним и позвал его по имени.
Я боялась услышать то, что собирался нам рассказать Винсент.
- Питер обернулся и набросился на меня с кулаками, примерно так же, как позапрошлой ночью на полицейского. Мне удалось отскочить, но верхний конец его лыж рассек мне кожу на лбу над глазом, - Слейтер коснулся левой брови. - Вот доказательство - шрам.
- А после этого у Питера случались другие приступы лунатизма?
Этот вопрос задал Артур Роббинс, адвокат из Бостона.
- Если и были, мне о них неизвестно. Я рассказываю об этом только потому, что это может как-то пригодиться для защиты Питера.
- После того случая на горнолыжном курорте вы не обращались с ним к врачу? - спросил Коннер Бэнкс.
- Обращались, к одному пожилому доктору из Энглвудской городской больницы. Это было двадцать пять или двадцать шесть лет назад, так что сомневаюсь, чтобы он был все еще жив, но, возможно, где-нибудь в архивах можно найти документы.
- Насколько мне известно, мальчики более склонны к лунатизму, чем девочки, и болезнь нередко начинается в период полового созревания, - заметил Маркинсон. - Однако я не уверен, что, если мы расскажем прокурору о том ночном инциденте двадцатишестилетней давности, это может чем-то помочь Питеру.
- На прошлой неделе у него был еще один приступ, - подала голос я. - Это случилось в тот день, когда Питер вернулся домой после того, как ему было предъявлено первое обвинение.
Я рассказала им, как он прилег отдохнуть, а когда я заглянула к нему в спальню, то обнаружила его стоящим над раскрытым чемоданом, который он успел уже наполовину собрать.
Я не стала упоминать о приступе, который случился с Питером в первую ночь после того, как мы вернулись из свадебного путешествия. Не смогла заставить себя произнести вслух, что мой муж водил рукой в бассейне, как будто не то заталкивал, не то вытаскивал что-то оттуда. Конечно, адвокаты получали за защиту Питера немалые деньги, однако мой рассказ мог заставить их поверить, что он в самом деле причастен к гибели Грейс.
Я боялась, что, даже если они станут изо всех сил добиваться его оправдания, в глубине души все равно будут считать, что он виновен по всем пунктам.
44
- Адвокаты остаются на обед, - сообщила Джейн Барр мужу, когда тот вернулся с покупками. - Уже три часа сидят, и все им мало. На миссис Кэррингтон прямо смотреть страшно. Как бы она не слегла, бедняжка.
- Да, ей сейчас нелегко приходится, - согласился Гэри, убирая пальто в стенной шкаф у входа в кухню.
- Я сварила куриный суп, - сказала Джейн, хотя сообщать об этом не было совершенно никакой необходимости: кухню наполнял упоительный запах вареной курятины, лука и свежей зелени. - Сейчас испеку бисквиты, приготовлю салат и нарежу сыр. К счастью, среди них нет вегетарианцев.
Гэри Барр знал свою жену как облупленную. На протяжении последних двух недель, с тех самых пор, как обнаружили тело Сьюзен Олторп, Джейн места себе не находила. Она подошла к раковине и принялась мыть листья салата. Он остановился у нее за спиной.
- Тебе нехорошо? - спросил он нерешительно.
Джейн обернулась; на лице у нее боролись мука и ярость.
- На всем белом свете нет человека прекраснее Питера Кэррингтона, и теперь он в тюрьме, потому что…
- Молчи, Джейн, - приказал Гэри Барр, и лицо у него от гнева пошло пятнами. - Не смей так говорить, и даже думать об этом не смей. Это неправда. Клянусь тебе своей бессмертной душой, это неправда. Ты ведь поверила мне двадцать два года назад, вот и продолжай верить, а не то мы оба снова окажемся под одной крышей с Питером Кэррингтоном, и это будет не крыша этого особняка.
45
- Я не нашел в деле упоминания о журнале, который Грейс Кэррингтон читала перед смертью, - сказал Николас Греко Барбаре Краузе; они оба сидели у нее в кабинете.
- Насколько я поняла, его выбросили, - пояснила Краузе. - Грейс вырвала из него страницу, чтобы не забыть заказать билеты на постановку, которая только что начала идти на Бродвее.
- Да, я тоже так думаю. Я встречался с Хаммондами, семейной парой, которая присутствовала на том ужине, и поговорил с ними об этом.
- Мы допрашивали их сразу после гибели Грейс, - отозвалась Краузе. - Оба подтвердили, что Грейс весь вечер пила и что Питер вернулся домой и устроил скандал. Хаммонды сразу же ушли. Нам просто не повезло, что Филип Мередит тогда не сообщил нам, что у Грейс был роман с другим мужчиной, пусть даже она и не открыла ему имени своего любовника.
Барбара Краузе определенно не разделяла подозрений Греко, что Джеффри Хаммонд и был тем самым "другим мужчиной", к которому Грейс собиралась уйти, и он не собирался делиться с ней своими соображениями. Втягивать в это дело еще и Хаммонда было совершенно излишне. По крайней мере, пока. Ему, наверное, и так хватало угрызений совести, если он считал, что Питер Кэррингтон узнал об их романе и это открытие могло подтолкнуть его к убийству жены.
- Миссис Хаммонд твердо уверена, что, когда они уходили, журнал лежал на кофейном столике, - сказал Греко. - Я взял на себя смелость позвонить миссис Барр, экономке Кэррингтонов. Она отчетливо помнит, что не выбрасывала журнал, и утверждает, что они с мужем отправились к себе в сторожку еще до того, как Хаммонды ушли домой. Это миссис Барр утром обнаружила тело Грейс в бассейне. Она сразу же позвонила в полицию и только потом разбудила Питера Кэррингтона.
- Теоретически он вполне мог успеть избавиться от журнала до приезда полиции, но какой в этом был бы смысл? - спросила Краузе. - Раздобыть другой экземпляр не так уж и сложно. Не понимаю, что вы так прицепились к этому журналу.
Греко понял, что прокурор начинает терять терпение, и немедленно поднялся на ноги.
- Не смею больше отрывать вас от дел, - произнес он. - Я просто хотел удостовериться, что ничего не упустил.
- Разумеется. - Краузе тоже встала и протянула ему руку. - Мистер Греко, вы уже совершили одно маленькое чудо. Уверяю вас, мы делаем все возможное, чтобы выяснить, кто был любовником Грейс Кэррингтон. Даже если мы его найдем, его показаний будет недостаточно, чтобы признать Кэррингтона виновным в убийстве, однако это определенно дает нам весомый мотив. Чем больше мы будем знать об этой ситуации, тем выше шансы, что Питер расколется и станет сотрудничать со следствием.
"Дело не в личности ее любовника, - подумал Греко, - дело в журнале".
Он приехал сегодня в прокуратуру с одной-единственной целью: убедиться, что журнал исчез или прямо перед тем, как Грейс Кэррингтон утонула, или сразу после этого.
46
"Кей сейчас так нужна моя поддержка, а она все больше отдаляется от меня, - думала Мэгги, бесцельно слоняясь по дому. - Ну почему, почему она не послушала меня и вышла замуж за Питера Кэррингтона? Слава богу, он в тюрьме и ничего ей не сделает. Омерзительно было смотреть на видеозапись, которую полицейские сделали, когда он был задержан у дома Олторпов, и в особенности на то, как он набросился с кулаками на полицейского. Надеюсь, его упекут за решетку до конца жизни.
Уже девять утра. Кей ранняя пташка; позвоню-ка я ей. Вчера, когда я звонила, у нее были адвокаты, а потом она так и не перезвонила".
С болью в сердце думая о растущей между ними пропасти, Мэгги набрала номер сотового телефона Кей. Ответом ей были длинные гудки. "Наверное, у нее снова адвокаты, - решила Мэгги. - Позвоню-ка я на домашний". На этот раз трубку взяла Джейн Барр.
- Миссис Кэррингтон еще не вставала, - сообщила она Мэгги. - Я поднялась к ней, чтобы убедиться, что у нее все в порядке, и она сказала, что ей всю ночь нездоровилось. Адвокаты сегодня не приедут.
- Передайте ей, что хочет она того или нет, но я приеду к ужину, - решительно заявила Мэгги.
Едва она положила трубку, как в дверь позвонили. Сквозь стеклянное окошечко она увидела на крыльце двух мужчин. Заметив ее, оба продемонстрировали удостоверения следователей прокуратуры.
Мэгги нехотя открыла дверь и пригласила их войти.
- Миссис О'Нил, - учтиво начал тот, что был постарше, - нам известно, что после исчезновения Джонатана Лэнсинга вещи из его дома вы забрали себе. Скажите, пожалуйста, рабочую документацию из его офиса вы тоже перевезли сюда и, если да, она все еще находится у вас?
Мэгги представила свой захламленный чердак.
- Его одежду я раздала, - уклончиво ответила она, - а мебель поставила у себя. Она была лучше моей, и, потом, его дочь Кей стала жить со мной. Я хотела создать ей привычную обстановку.
"Может, они считают, что я незаконно присвоила себе его мебель?" - с испугом подумала она. Наверное, надо было заплатить какой-нибудь налог.
- Конечно-конечно, мы все понимаем, - заверил ее следователь помоложе. - А у вас, случайно, не осталось никаких рабочих или личных бумаг Джонатана Лэнсинга?
- Вот и Кей тоже меня об этом спрашивала. В комнате, которую он использовал вместо кабинета, у него стоял такой старый металлический шкафчик. Он сейчас лежит на чердаке на полу, а поверх него стоит мой старый диван. Кей все хотела подняться туда и взглянуть, что там внутри, но для этого придется просить кого-нибудь посильнее отодвинуть в сторону остальные вещи, чтобы можно было переместить диван на пол, а потом поставить шкаф вертикально.
- Если вы дадите согласие на осмотр содержимого этого шкафчика, мы с радостью поставим его в любое место, где миссис Кэррингтон будет удобно его разобрать. Вы можете не соглашаться, но мы хотели бы ознакомиться с содержимым.
- Не вижу в этом ничего предосудительного, - пожала плечами Мэгги.
Она повела гостей на чердак, извиняясь за беспорядок и пыль.
- Я каждый раз даю себе слово заняться чердаком и избавиться от этого хлама, - рассказывала она, а гости меж тем без малейших усилий расчистили пространство вокруг шкафчика и подняли его с пола, - но вы же знаете, как это бывает. До таких вещей руки вечно не доходят. Кей говорит, что я барахольщица, и она права.
Следователи ничего не ответили. Оба вытащили из ящика по папке с бумагами и принялись проглядывать содержимое.
Мэгги с растущим беспокойством наблюдала за ними, гадая, правильно ли поступила, позволив им подняться сюда. Наверное, надо было посоветоваться с Кей, запоздало подумала она. Ей не хотелось снова расстраивать внучку. С другой стороны, если это Питер Кэррингтон убил ее отца и эти ребята найдут здесь какие-нибудь улики, надо быть просто сумасшедшей, чтобы продолжать о нем беспокоиться.
- Взгляни-ка сюда, - сказал следователь постарше своему напарнику и протянул ему лист бумаги.
Это была копия ландшафтного эскиза с приложенной к нему запиской, адресованной Питеру Кэррингтону. Вот что написал Джонатан Лэнсинг:
Дорогой Питер!