Здесь Христос обрисовал развитие общества по пути воплощения правды через духовную "перманентную революцию"! И пусть нас не смущает, что термин "перманентная революция" часто употреблял Троцкий: партия разгромила его концепцию не за ее "перманентность", ибо с идеей непрерывности революции были согласны все, а за ее реакционность и авантюристичность. Важно то, что "перманентная революция" не выдумана на пустом месте, тяготение к такой вечно продолжающейся революции живет в человечестве всегда и, оказывается, благословлено Самим Иисусом Христом! А между тем многочисленные проповедники Евангелия стараются изо всех сил доказать, что христианская педагогика построена в первую очередь на "строжайшем почитании родителей". Нет, это иудейская педагогика была на этом построена. Впрочем, и Сам Христос не отрицал заповедь "почитай отца своего и мать свою", только разъяснял, как должно осуществляться истинное почитание: дело служения Богу и людям, борьбу за торжество правды в мире надо ставить выше любви к родителям.
Лукавый человеческий ум быстро нашел возражение: дескать, то была заповедь для иудеев и язычников, а в христианской семье она, разумеется, подлежит упразднению. Нет! Господь Иисус Христос воистину "вечно живой", и Он сказал: "Я пришел разделить…" И образцы христианского служения правде жизни можно почерпнуть не из брошюрок "О христианском воспитании девочек", а из картины художника Ярошенко "Курсистка", где молоденькая девушка, "остриженная по последней нигилистической (народнической) моде", зажав под мышкой книжки, спешит по темной улице к знанию, просвещению, и через них – к служению людям.
Еще апостолом Павлом был найден необычайно удачный образ для характеристики христианского мироощущения: "Я распят для мира…" Не буду тревожить нервы читателя разъяснением, что это была за ужасная такая казнь – неизвестное нам распятие на кресте; скажу только, что образ Павла можно воспринимать через состояние тяжело больного, который и в мягкой постели не может найти себе удобного места. Вот без этого чувства вечной неудовлетворенности в нашем несовершенном мире не может быть того христианского искания правды, о котором Спаситель сказал как об условии блаженства.
Итак, христианство – это не одно лишь "тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и чистоте", но и бунт. Вечный бунт. И где нет бунта, там не может быть и христианства. Он может быть незаметен, но настоящий последователь Христа всегда поймет (даже если не примет) Че Гевару, который, триумфально придя к власти на Кубе, не мог успокоиться, пока на земле существует эксплуатация, и погиб в джунглях среди партизан другой страны, еще борющейся за свое освобождение. Поймет настоящий христианин и так старательно оклеветанного Павлика Морозова, который почти буквально выполнил заповедь Христа: если папенька – вор, то это значит, что он вор, а не папенька. Все это полезно помнить, когда обсуждается вопрос: исчерпала ли Россия свой лимит на революцию?
Увы, и "теории бунта" в христианском богословии, разумеется, нет, как и теории борьбы за правду и справедливость, теории участия человека в деле Домостроительства Божьего на земле. А значит, там, по сути, нет ни богословия, ни христианства (хотя в предперестроечные годы и в Русской Православной Церкви, судя по публикациям в "Журнале Московской Патриархии" и других церковных изданиях, стали пробивать себе дорогу идеи "коммунистического христианства", "богословия революции и развития", "богословия освобождения" и т. п.). И, вспомнив, что двадцатый век вошел в историю как век гигантских потрясений и грандиозных, непрерывно длящихся преобразований, мы опять можем предположить, что наконец-то в двадцать первом столетии, которое, без сомнения, ждут еще большие перемены, человечество с удовлетворением осознает, что Евангелие – это все более и более современная книга. И вовсе не в тех ее частях, где говорится о деградации человечества и конце света.
Не хотелось бы, чтобы меня поняли так, будто революционеры, в частности, большевики, и были настоящими христианами (порой даже можно услышать: "Христос был первый коммунист"). Нет, они христианами не были, потому что отрицали Божественность Христа, само существование Бога. К тому же Христос не призывал к политической революции, к насильственному захвату власти, к пролитию крови, ибо знал, что сама по себе смена власти, без преображения душ человеческих не приведет к установлению общественной гармонии. Однако Он Сам гневно обличал общественную неправду и ее носителей и никогда не мирился с несправедливостью. А потому безосновательны попытки представить Его неким "христосиком", смиренно переносящим все обиды и унижения и всех призывающим поступать так же. Евангелие повествует о том, что Он часто гневался, страстно обличал фарисеев, законников и книжников, их неправедные дела. По-моему, Ему гораздо ближе революционер, отдающий жизнь за торжество правого дела, даже если тот считает себя воинствующим атеистом, чем благоразумный обыватель, соблюдающий все церковные обряды, но проходящий мимо общественной неправды, и уж тем более чем закоренелый буржуй-эксплуататор, откупающийся от греха неправедной жизни щедрыми дарами храму.
Мне лично кажется очень подходящей иллюстрацией отношения Христа к "красным" и к "белым" рассказанная Им в Евангелии притча о двух сыновьях.
"А как вам кажется? У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел. И подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: иду, государь, и не пошел. Который из двух исполнил волю отца? Говорят Ему: первый" (Мф 21:28-31).
В предреволюционной царской России "верхи" всячески демонстрировали свою верность учению Христа, но не исполняли Его заветы и жили эгоистической жизнью, мирились с несправедливостью, поскольку она приносила им, хозяевам этой жизни, выгоды. А вожди "низов", показывая себя противниками Христа, тем не менее, шли на лишения и смерть ради восстановления справедливости, как они ее понимали. Их помыслы были чисты, и даже если из их дела получилось не совсем то, к чему они стремились в своих мечтах и в своей борьбе (а у людей часто получается в итоге движений больших масс не то, что было задумано, ибо они не боги), они все же больше похожи на первого сына из притчи, тогда как "верхи" сказали Христу, что пойдут трудиться на ниве Его, и не пошли, за что и были наказаны Историей.
И сегодня, когда в мире идет яростная борьба сил добра и света против тьмы людоедского "нового мирового порядка", место истинных христиан – рядом с революционерами, отстаивающими правду, справедливость и человеческое достоинство. А те (к сожалению, довольно многочисленные) священнослужители и миряне, которые продолжают стоять на позициях антисоветизма и антикоммунизма, объективно служат делу мракобесия и реакции, новому рабовладельческому строю. Более того, они противятся ходу Истории, которая направляется Богом, хотя и через свободную деятельность людей.
Я – русский человек и потому приверженец социализма, ибо наш народ исторически сложился на общинно-артельном строе и служении государству, и ему чужды европейский буржуазный индивидуализм и лицемерная западная демократия с ее выморочными "правами человека".
Я – православный христианин, и для меня учение Христа о любви как основе жизни, опыт первохристианской общины, где никто ничего из имущества не называл своим, но было все общее, служат дополнительным доводом в пользу социализма.
Я – советский человек, убежденный в том, что советский период нашей истории, при всех ошибках и несправедливостях, был временем высшего взлета Российского государства и расцвета творческих сил русского народа, и выше социализма человечество строя еще не придумало.
Пока еще христианские Церкви не смогли показать миру всю глубину, красоту и истинность христианства (это, к сожалению, относится и к Православным Церквам). Они открестились от революционного духа христианства и идут по пути сотрудничества с властями (хотя на словах и признают, что Церковь Христова будет гонима при любой власти, только одна власть будет ее открыто преследовать и гнать, а другая может задушить в своих объятиях). Но я убежден, что учение Христа в скором времени будет осмыслено гораздо более полно, чем это было во времена господства формализма и обрядоверия в церковной жизни, и это будет новым этапом христианской революции. Вот почему мне хотелось бы закончить эту статью двумя призывами:
Да здравствует вечная христианская революция!
Да здравствует социализм!
История
Руси – 1150 лет, а России – 850!
К вопросу о юбилее российской государственности
В текущем 2012 году российская власть намечает торжественно отметить 1150-летие российской государственности. Как бы власти и всем нам не попасть впросак, ибо в действительности в 862 году началась оккупация Руси германцами – варягами. Они до того неоднократно вторгались на Русь, пытаясь завоевать ее силой оружия и уж во всяком случае основательно пограбить, но встречали достойный отпор и были изгоняемы. Но в 862 году сложилась обстановка, когда варяг Рюрик (правильнее – Рерих, но у славян той поры не было обозначения для звука Е, этот звук легче было передать с помощью Ю) был приглашен на княжение в Новгород, после чего началась колонизация династией славянских земель, названных Русью. России, понятное дело, тогда не существовало и в помине, и ее государственности тоже. Стоит ли, следуя за Романовыми, которые в 1862 году торжественно отметили 1000-летие этой даты как 1000-летие России, гордиться таким событием, скорее позорным, чем славным?
Историки опираются на "Повесть временных лет", которую рассматривают как летопись, написанную Нестором. Нестору воздается хвала, считают, что он стал прообразом летописца Пимена в "Борисе Годунове" Пушкина. Нестор причислен к лику святых, вероятно, заслуженно. Однако сочинение Нестора не есть летопись. Это компиляция (и даже переработка более ранней компиляции Моисея). Нестор не был свидетелем призвания варягов, его сочинение написано примерно через 250 лет после этого события. Как это ни прискорбно, в научном обороте не существует донесторовой истории. А к самому названному сочинению следует отнестись, по меньшей мере, с разумной долей скептицизма.
Давайте взглянем непредвзято на то, что произошло тогда, и освободимся от многовековых заблуждений на этот счет. Но прежде разберемся в том, что такое Россия, кто такие русские и кто такие варяги.
История России – это история русских
Самое главное недоразумение как раз и заключается в том, что никому из историков почему-то не пришла в голову простая мысль: история России – это история русского народа (великороссов) и созданного им великого государства, а значит, она не могла начинаться до возникновения этого народа (первоначальную стадию этого процесса в науке называют формированием великорусской народности). По-видимому, первым эту мысль выразил профессор Андрей Фурсов, хотя она у него была изложена неточно:
"Нам не хватает русской истории, как особой дисциплины (не путать с историей России). Это должна быть "системная теория и история русского мира, русского уклада (русских способа производства и формации), русского миростроя – дисциплина со своими методологией, понятийным аппаратом, субдисциплинами…" ("Литературная газета", 2007, № 22-23). На мой взгляд, нужно говорить не столько о русской истории вне истории России (не об истории русских отдельно от истории мордвы или чувашей), сколько об истории России, отдельной от истории славянских государственных образований, существовавших до возникновения России.
Ведь до сих пор историю России принято изучать, начиная с догосударственных объединений восточных славян (в сочинении Нестора есть даже фрагмент, где их история начинается от сотворения мира и далее – со времен Адама и Евы). Некоторые историки опираются на "Влесову книгу", полагая, что в ней описаны события истории славян за несколько веков до призвания варягов. Писатель Ю.Д.Петухов издал "Историю русов", якобы живших в VII тысячелетии до н. э. В еще более давнюю древность уводит нас профессор Валерий Чудинов, доказывающий, что едва ли не в каменном веке уже существовали и русский язык, и русский алфавит. И вот полагается сначала изучать эти полумифологические события, затем переходить к истории Киевской Руси. И уж только после этого добираться до момента становления собственно России как государства, отпочковавшегося от общей прародины русских, украинцев и белорусов. Но эта исходная позиция ложна в самой своей основе, она не учитывает всемирно-исторического значения такого явления, как образование русского народа, специфических особенностей его национального характера, менталитета и понимания государственности. А между тем именно эти обстоятельства обусловили и особенный характер России как государства, и великий вклад русских в общечеловеческую культуру.
Кто такие варяги?
Варяги, или норманны, принадлежали к германским племенам. Римские авторы, в особенности Тацит, много писали о германцах. В дальнейшем наука накопила много данных об этом народе. Вот какую характеристику (которую в краткой статье я вынужден привести в сокращении) на рубеже XIX-XX веков дал древним германцам в очень популярной тогда "Истории цивилизации от древнейшего до нашего времени" Г.Дюкудре (М., перевод с французского, 1900):
"Германцы занимались земледелием ради необходимости и предпочитали ему войну и грабеж. (Выделено мной. – МЛ.). – Простые, грубоватые германцы на первых порах не нуждались в толпе рабов; поэтому последних отправляли в деревни, и на них возлагались обработка земли, жатва и все тяжелые работы, тогда как свободные люди охотились или воевали… Боги германцев – это "боги войны и насилия". В диком замке Валгаллы "вечные битвы сменяются вечными пирами. Это неистовые борцы…"
(Замечу попутно, что Ф.Энгельс, сам немец, тоже писал о германцах, что они варвары и предпочитали войну и грабеж всем остальным занятиям.)
Установившийся в Европе феодальный строй был "полным торжеством германских идей. Рим и Древний мир всего более укрепили понятие о государстве; в Средние века это понятие исчезло. Новое общество Средних веков, противоположное древнему, признавало только личные законы, интерес отдельного лица и волю этого лица, повиновавшегося лишь вождю, избранному им самим, и даже чаще противившегося, чем повиновавшегося ему".
Установившееся в науке понятие "феодализм", которое использовал и Г.Дюкудре, есть всего лишь "формационный предрассудок", как и то, будто этот строй был преодолением рабства. Это в римском обществе на поздней стадии его существования рабство (с развитием колоната, увеличением числа вольноотпущенников, предоставлением римского гражданства всем жителям империи, распространением христианства и пр.), по сути, было ликвидировано. А германская система правления была тем же рабством, только ограниченным примитивными возможностями германцев (на Руси – их малочисленностью и пр.). Г.Дюкудре считает, что само понятие о государстве исчезло, каждый рыцарь или барон, граф или герцог, сидя в своем замке, полагал, что он – полновластный властелин своей земли и обитающих на ней людей. Вассальные его отношения к сюзерену были ограничены договором (служба – 30 дней в году и т. д.). На самом деле, понятие о государстве не исчезло, оно постоянно толкало германских властителей на авантюры, порождало претензии на мировое господство. Отчасти этим объясняется и тот авторитет, каким пользовался Римский престол – он был осколком великого Рима. Но возможностей установить государственные отношения не было в силу опять же первобытного сознания германцев.
Продолжу цитирование труда Г.Дюкудре. Господствующим классом средневекового общества в Европе было рыцарство. Рыцари, "гордые своими земельными владениями, своей силой и мужеством, составляли класс более надменный, чем древняя аристократия. Владеющие землей и людьми, вооруженные правами войны, суда и финансов, не считая множества других прав насильственного или своеобразного характера, они представляются нам как будто людьми другой расы… Обладая королевским правом объявления войны, сеньоры считали войну благороднейшим из занятий и, во время перерывов ее, доставляли себе только удовольствия охоты. Работа, промышленность и торговля считались презренным делом, которому нельзя отдаваться, не нарушая и не теряя своего царственного достоинства…
Свободные привычки германского воина обнаруживались и в феодальном сеньоре, который не мог выносить никакого господства над собой". Вот такие рыцари и были приглашены в Новгород.
Зачем новгородцы пригласили Рюрика? Многочисленные объяснения, которые я встречал у историков до сих пор, меня не удовлетворяли. На мой взгляд, Новгороду был нужен посредник для того, чтобы внедриться в германизированное европейское общество с его строгой родовой иерархией и прорваться на рынки, до того для него закрытые. Рюрик же принял приглашение, видимо, потому, что находился в весьма стесненных обстоятельствах. Ну, а раз он стал князем, то европейские рыцари, не находящие для себя куска хлеба в Европе, могли поступить к нему на службу, так сказать, без риска испортить трудовую книжку.
Принято считать, что Рюрик был скандинавом. Еще раз тщательно просмотрев источники, я по зрелом размышлении пришел к выводу, что это, думаю, ложное направление, вызванное к жизни тем, что антропологи причисляют скандинавов к германцам, поскольку они говорят на германских языках. Но местечковый психотип скандинавов сильно отличается от колонизаторского психотипа немцев, поэтому можно предположить, что скандинавы просто перешли на германский язык (как азербайджанцы-албанцы стали говорить по-турецки). Русские как этнос не имели никогда серьезных проблем со скандинавами, если не считать обычных стычек оседлого населения с шайками грабителей, осуществлявших на них набеги. То, что викинги любили пограбить и позверствовать, так они, надо полагать, лишь слегка в этом отношении превосходили славян и прочую "мордву". Новгородские ушкуйники точно так же резвились на Волге, во времена Золотой Орды нападали даже на ее столицу Сарай и сжигали ее. А вот немцы с их жаждой (и навыками) колонизаторства были просто исчадиями ада. И главный пафос моей трактовки истории – именно антиколонизаторский.
Викингами были не только скандинавы. Занимались морским разбоем и фризы. Но они, как и даны – датские викинги – скоро перешли к более мирным занятиям: торговле, рыболовству и земледелию.
Несколько лет назад я прочитал, что в 862 году племя русов во главе с Хродриком Хафдарнсоном, сыном фрисляндского маркграфа, объявилось в Новгороде. Хродрик (в древнерусских хрониках – князь Рюрик) стал его правителем. Пираты быстро одержали верх над ослабленными междоусобиями соседними княжествами, и их территория стала стремительно расширяться.