Последним апартаменты Боброва покинул Мономах. Он легко съехал на бетонированную дорожку и направил коляску к своей машине. Забрался на водительское место и в зеркальце заднего вида оглядел заднее сиденье. Там, в окружении охранников, сидел Бобров. На его лице явно читалась злость и раздражение.
- Мы едем в город, - сообщил Мономах, заводя мотор. - У охраны поселка не должно возникнуть никаких подозрений. Бобров, между прочим, я обращаюсь именно к вам. Если вы вздумаете глупить, эта поездка станет вашей последней поездкой. Ясно?
- Вы не посмеете убить меня! - задыхаясь, пробормотал генерал. - Вы ведь гораздо человечнее, чем хотите казаться, и…
- Бобров, - оборвал его Мономах, выезжая за ворота, - я могу убить тебя просто потому, что несколько недель назад погибли трое моих людей. Они погибли из-за тебя, между прочим. Ты отправил их на верную смерть, даже не предупредив меня об этом. На первый раз я тебе простил, надеясь, что при случае ты захочешь искупить свою вину. Но теперь я вижу, что зря… Так что если ты хотя бы еще один раз откроешь свой поганый рот, я тебя пристрелю. Прямо здесь, в лесу. Но перед этим вы выроешь себе могилу… Саперная лопатка в багажнике.
Бобров болезненно поморщился и покосился на дорогу, по которой они ехали.
- И не рассчитывай на то, что охранники городка придут тебе на помощь, - продолжил Мономах, перехватив взгляд генерала. - Одно слово, и в твоей заднице окажется пуля. Помни, что рядом с тобой профессионалы. Если они с легкостью управились с твоими головорезами, то убрать троих милиционеров - для них сущие пустяки.
Бобров внимательно посмотрел на Степашкина. Затем повернулся к Паше Иванову. Лицо генерала мгновенно утратило выражение презрительной ненависти. Теперь на нем появилось раздумье. С минуту Бобров размышлял, а затем, когда впереди показался полосатый шлагбаум, быстро сказал:
- Ладно. Я буду молчать. Вы, конечно, меня не убьете. Потому что я вам нужен. Убить не убьете, но вряд ли оставите в покое.
Мономах пожал плечами и притормозил перед будкой охранников. Опустил стекло и приветливо улыбнулся старому знакомому сержантику.
- Уже уезжаете? - спросил тот и, заметив в салоне генерала Боброва, лихо взял под козырек.
- Уезжаем, - кивнул Мономах. - Вот и генерала с собой забираем.
- Желаю приятно провести время, - заученно отрапортовал сержантик и, козырнув еще раз, побежал к будке, чтобы поднять шлагбаум.
- Ну вот и все, - негромко констатировал Толоконников. - Браво, генерал. Вы спасли жизнь этому пареньку. И его товарищам, разумеется… Наверное, за последние полгода это ваш единственный благородный поступок.
Бобров что-то пробурчал себе под нос.
Мономах вернулся к интересующей его теме лишь тогда, когда они миновали Кольцевую.
- Где находится чемоданчик? - напрямик спросил он.
- Без меня вы его никогда не получите.
- Он в сейфе какого-нибудь банка?
- Да. Вы правильно догадались. Он в сейфе банка "Восток - Запад", который находится на Большой Садовой. Нужно иметь два ключа, чтобы открыть этот сейф. Один ключ находится у меня. Второй - в банке. Правила таковы - я спускаюсь в банковское хранилище в сопровождении одного из служащих. Мы должны быть одни. Сожалею, но никто из вас не сможет пойти со мной… Но если вы мне поверите, то я принесу вам чемоданчик.
- Даже и не мечтайте, - усмехнулся Мономах, а про себя подумал:
"Это то, чего я боялся больше всего. Стоит выпустить генерала из нашего поля зрения, как он тут же поднимет тревогу. И мы останемся ни с чем… Черт, как это ни прискорбно, но придется отбросить в сторону все сантименты и действовать жестко и решительно".
Ночь охранники "Олимпа" и их пленник, генерал Бобров, провели в квартире Мономаха. Бобров, устроившись на диване, сразу уснул. Через несколько минут он начал громко сопеть, а еще через полчаса выдавать такие трели, что Мономах искренне посочувствовал жене генерала.
Эти "серенады" раздражали всех, без исключения. Особенно нервничал Паша Иванов. Он должен был охранять Боброва всю ночь, так как в отличие от Степашкина по складу характера был "совой".
- Сергей Владимирович, - недовольно сказал он, когда генерал выдал очередной звуковой перл, - у вас в доме есть вата? Или я сейчас столкну этого Бетховена с дивана, а потом накрою его голову подушкой.
Однако Мономах категорически запретил Паше тревожить пленного.
"Пусть спокойно поспит, - подумал он, перебираясь на кухню. - А то, не дай бог, с ним случится сердечный приступ. Тогда попробуй докажи, что ты тут ни при чем…"
- Сделай-ка мне еще кофе, пожалуйста, - попросил Сергей у Степашкина, которому также не спалось в эту ночь.
Юрий Сергеевич молча взял кофеварку, так же молча насыпал в чашку сахар и молча налил в нее горячий, ароматный напиток.
- Скажите, Сергей, - вдруг спросил Степаш-кин, подавая Мономаху кофе, - на что мы рассчитывали, когда брали генерала в заложники?
- Я надеялся, что сегодня же ночью чемоданчик будет у нас, - честно признался тот.
- Но ведь банк - это серьезно. Боюсь, что вскрыть банковский сейф нам не под силу.
- Да. К сожалению, это понимаем не только мы с вами, но и Бобров. Поэтому он спокойно уснул. Как человек с чистой совестью…
- Даже если нам удастся завладеть чемоданчиком и обменять его на Леху, что будет со всеми нами? Я имею в виду наш народ… Я уверен - как только оружие попадет к чеченцам, они тут же используют его по назначению.
- Да, это так. Но поверь, Юрий Сергеевич, я не допущу этого. Чемоданчик никогда не попадет к чеченцам, я это тебе обещаю.
- А что будет с Лехой?
- Ты меня неправильно понял. С Лехой будет все нормально. Мы забираем оружие из банка, меняем его на Дардыкина, а затем возвращаем чемоданчик обратно. Не в сейф, разумеется, а туда, откуда он был украден. Для этого понадобится много сил и средств, но уверен - у нас все получится.
- Я вам верю… Но может быть, все-таки стоило приобщить к этому делу ФСБ? Тогда мы могли бы сразу подсунуть чеченцам муляж?
- Нет, - возразил Мономах. - Лично у меня нет никакой гарантии, что с той самой минуты, когда нам позвонят и сообщат условия, наш каждый шаг не станет контролироваться. Не надо думать, что противник глупее нас.
- А я и не думаю… Только вот как забрать этот чемоданчик из банка?
- Пока не знаю. Я чувствую, что идея витает где-то в воздухе. К сожалению, даже на то, чтобы найти решение, требуется вдохновение.
Они помолчали еще немного. Минут десять. Затем выпили еще кофе и покурили. За это время Мономах не придумал ничего существенно важного. Видимо, две бессонные ночи не прошли даром.
"Дальше тянуть некуда, - подумал он, взглянув на часы. - Это понимают все. И Юрий Сергеевич, и Пашка… Рано или поздно, но кто-нибудь из соседей обнаружит на даче генерала гору трупов. Боброва тут же хватятся, поднимется жуткая паника. Он - фигура не последняя в российской политике, поэтому на его поиски бросят лучшие силы…"
- Как настроение? - спросил он у Степашкина.
Тот пожал плечами.
- Ничего.
- Юрий Сергеевич, нужно съездить в Рублево.
- Хорошо.
- Понимаешь зачем?
- Конечно. Мне взять кого-нибудь с собой? - спросил Степашкин и тут же ответил самому себе: - Надо бы. Вдвоем быстрее управимся.
- Попробуй позвонить Сене. Думаю, он тебе поможет. Тем более, когда узнает, на чьей даче вам придется поработать "чистильщиками".
- Ладно.
Ополоснув лицо холодной водой, Степашкин вышел из кухни. Только он мог воспринять как должное подобное поручение. Только он был способен понять и оправдать действия Мономаха. Потому что Юрий Сергеевич знал - если шеф "Олимпа" поступает именно так, а не иначе, то значит его ловко и незаметно загнали в тупик. И чтобы выбраться из этого тупика, необходимо приложить много сил и энергии…
Хлопнула входная дверь, и Мономах вновь принялся за кофе. Затем с наслаждением закурил сигарету. И хотя с самого утра во рту у Сергея не было ни крошки, он не хотел есть. Только кофе, сигарета и еще раз кофе.
"Завтра у меня очень трудный день… Если я что-нибудь придумаю, то ближе к вечеру чемоданчик будет у меня… Дальше тянуть нельзя. Генерала могут хватиться. День максимум полтора… Черт, но почему чеченцы не звонят? Почему? А вдруг я все это затеял зря? А вдруг Дардыкин сидит себе спокойно на курорте и даже представить себе не может, какая каша тут заварилась".
От таких мыслей Мономаху стало не по себе. Однако, полагаясь на свой печальный опыт, он знал - лучше предполагать самое худшее, чем потом кусать себе локти.
"Пойдем дальше, - приказал себе он. - До утра у тебя времени ой как много, так что, милый, шевели мозгами. Думай!.. Так. Никого из наших в хранилище не пустят. Это факт. Даже если мы доведем Боброва до двери, дальше решетки с охранником нам не пройти. То есть у генерала есть реальная возможность обвести нас вокруг пальца…"
Его размышления были прерваны приходом Паши Иванова. Зевая, он облокотился о подоконник и, перехватив взгляд Мономаха, смущенно улыбнулся.
- Спит наш генерал, как сурок, - доложил Паша. - Вот я и решил немного размяться.
- Понятно.
- Да никуда он не денется, этот Бобров. Он уже давным-давно потерял квалификацию - шагу тихо ступить не может.
- Да меня не это волнует, - признался Мономах.
Паша тяжело вздохнул и, глядя Мономаху прямо в глаза, спросил:
- Сейф?
- Да. Ты попал прямо в точку. Забрать чемоданчик будет весьма сложно… У тебя есть какие-нибудь идеи?
- Нет, - признался Иванов. - Первая идея, которая приходит на ум - ограбить банк. Но это практически невозможно. Если я правильно представляю, хранилище находится в подвале?
- Да.
- Значит, там железобетонные стены, самые современные замки плюс отменная сигнализация. В коммерческих банках неплохие охранники. У них приличная зарплата, и им есть что терять. Если мы попробуем взять банк штурмом, то есть ворвемся туда и скажем: "Руки вверх, это ограбление", нам придется несладко. К тому же ни у кого из наших нет опыта в подобных делах. Если только договориться с каким-нибудь "медвежатником"…
Мономах грустно улыбнулся - его рассмешили наивные рассуждения Паши Иванова. Он в отличие от своего подчиненного слишком хорошо знал, что представляет собой современная банковская система. Поэтому не могло быть и речи, чтобы захватить чемоданчик силовым методом.
- Я сказал что-то не то? - удивился Паша, заметив, что Мономах улыбается.
- Нет. Просто твой вариант - из области фантастики.
- Выходит, все наши сегодняшние действия были бессмысленными? И мы зря перестреляли кучу народа?
- Но я же не сказал, что работа невыполнима. Главное, хорошенько пораскинуть мозгами, и в конце концов нужное решение найдется.
- А если пойти туда вместо Боброва? Свой ключ от сейфа он наверняка отдаст.
- Думаю, что в банке его хорошо знают…
- А если отправить туда его жену?
- Нет… Хотя в твоем предложении есть зерно здравого смысла. - Мономах вдруг просветлел лицом и, радостно улыбнувшись, сказал: - Знаешь, Паша, только что ты, сам того не желая, подкинул мне гениальную идею! Уверен - завтра этот чертов чемоданчик будет у нас! - Он посмотрел на часы и с сомнением покачал головой. - Как думаешь, удобно звонить в такое позднее время?
- Ну, это смотря кому. Если бы вы, например, позвонили мне, я бы не удивился. А если вы собираетесь тревожить жену Боброва, то… Не знаю, не знаю. Видел ее по телевизору несколько раз. Вроде бы нормальная женщина. Милая, приятная, обаятельная…
- Ладно, рискну, - вздохнул Мономах. - Только ты ошибся - я не собираюсь впутывать жену генерала в наши игры. Пусть спит спокойно… А звонить я собираюсь совершенно по другому номеру. Когда-то давно я очень тесно общался с этим человеком… Но с тех пор прошло так много времени, что, боюсь, она может меня не узнать…
- Так это женщина? - удивился Паша.
Но Мономах ничего не ответил.
ГЛАВА З
Утро началось с неожиданностей. Боевик, который принес Лехе завтрак, сказал, что сегодня его выведут на прогулку. Дардыкин искренне обрадовался сему факту. По его подсчетам он находился в импровизированной тюрьме уже трое суток, и все это время его ни разу не удостаивали такой чести. За глоток свежего воздуха и за то, чтобы увидеть синее небо, он отдал был полжизни.
Несмотря на отсутствие окон, в камере было совсем не душно. Видимо, прекрасно работала вентиляция. Да и сортир, точнее, унитаз, стоящий в глубине комнаты, был не похож на тот, который обычно находился в КПЗ. Не финская сантехника, конечно же, но вполне чистый и пригодный для эксплуатации.
С тех самых пор, как сюда заходил Тугус, Дардыкина никто не навещал. Нет, три раза в день ему подавали завтрак, обед и ужин, но хмурого неразговорчивого охранника, приносившего еду, Леха не брал в расчет. Разве это дело, когда на тебя смотрят сверху вниз и относятся, как к скотине? Или как к курочке, которая вот-вот снесет золотое яичко. А когда снесет, ее можно будет взять и зарезать.
Но больше всего Дардыкина беспокоила Жанна. Он очень наделся, что с девушкой все в порядке. Хотя верить этим нелюдям было нельзя.
На завтрак, как обычно, были бутерброды с лососиной, два яйца, сваренные вкрутую, и чашечка кофе. Кофе Дардыкин не любил и с удовольствием выпил бы вместо этой бурды стакан апельсинового сока. Вообще-то он привык к несколько другой пище, не столь дорогой и калорийной. Тем более, что Зоя, с которой он жил последние полгода, не любила готовить. Сама питалась как придется и Дардыкина кормила от случая к случаю. Чаще всего, устав от постоянных яичниц, он сам становился к плите, открывал кулинарную книгу и начинал изобретать что-нибудь вкусненькое…
При воспоминаниях о Зое и о прошлой жизни у Дардыкина вдруг защипало в носу. Казалось, это случилось так давно, что не могло быть правдой.
"Будем надеяться, что она включает свой автоответчик не раз в неделю, - подумал он. - И Мономах уже получил мою информацию… А если нет? Вдруг Зоя попала под машину и ее отправили в больницу. Или уехала в командировку? И Мономах ни о чем не подозревает! Значит, я напрасно сижу в этом каменном мешке и боюсь сделать лишнее движение?! Но почему эти сволочи так медлят? Они, гады, тянут до последнего. Чтобы у него не оставалось времени на раздумья. Только на то, чтобы кокнуть Боброва, забрать у него чемоданчик и привезти установку сюда…"
Не успел Леха допить кофе, как дверь противно скрипнула, и в комнату вошел чеченец.
- Покушал? - отрывисто спросил он.
- Да, - буркнул Леха и отвернулся.
- Пошли гулять. - Чеченец демонстративно помахал пистолетом и показал Дардыкину наручники: - Одевай, что ли…
- Зачем?
- Глупый вопрос. Чтоб не убежал, конечно же.
- Да куда я убегу? - вздохнул Леха и протянул левую руку.
- Правую, - потребовал боевик.
- На тебе правую…
Один из браслетов чеченец защелкнул на своем запястье, второй - на запястье Дардыкина. Ключ сунул в карман и открыл дверь.
Они долго шли по узкому коридору, причем чеченец шел впереди, все время поторапливая Леху. Он больно дергал за наручник, не давая Дардыкину задержаться у какой-либо из дверей. А дверей по обе стороны коридора было много. Через каждые три метра.
- Что это у вас тут такое? - спросил Леха и тут же предположил: - Похоже на школу.
- Это не твое дело, - зло отрезал боевик. - Твое дело гулять, а потом отдыхать.
- Прямо курорт какой-то, - не удержался от язвительного замечания Дардыкин. - Отдыхать, гулять, есть, спать… Может, вы и девочек сюда привозите?
- У нас тут только одна девочка, - нехорошо усмехнулся охранник. - Твоя…
Длинный коридор окончился неожиданно. Лишь когда чеченец толкнул широкую дверь и быстро сбежал по ступенькам вниз, Леха понял, что они вошли в какой-то подвал. Несколько поворотов, еще одни ступеньки, еще одна дверь и вот она, долгожданная улица!
Погода стояла превосходная - дул прохладный ветерок, но светило солнце. От ярких солнечных лучей у Дардыкина заболели глаза. Он сощурился и первые несколько мгновений только и делал, что полной грудью вдыхал свежий воздух, пахнущий дождем и еловыми шишками. Но вскоре удовольствие от прогулки прошло. Особенно после того, как Леха открыл глаза и внимательно осмотрелся.
Его вывели гулять в узкий, каменный мешок - со всех четырех сторон небольшое пространство окружали высокие стены. Пока Дардыкин мысленно чертыхался, охранник-чеченец отстегнул браслет от своего запястья и с усмешкой сказал:
- Все, джигит, гуляй. Через пятнадцать минут я приду за тобой.
- Можешь не спешить.
Леха прошелся вдоль стен, но вскоре почувствовал, что получать наслаждение от ходьбы по периметру невозможно. Тогда он остановился посередине площадки и задрал голову. И вдруг понял, что все это время на него сверху глазели боевики. Глазели тихо, словно на опасное животное в зоопарке. Чеченцев было штук десять, не меньше. Все они не спускали с Лехи восторженных глаз, явно балдея от собственной значимости.
Дардыкин ощутил, как в его груди накапливается раздражение. Раздражение на самого себя. Злость на собственную беспомощность и пассивность. Разве он думал когда-нибудь, воюя в горах Чечни, что попадет в такой переплет? И что черномазые подонки, которых он убивал по штук двадцать в день, будут открыто потешаться над ним?
"Эх, если бы не Жанна, показал бы я этим сволочам, чего стою!" - скрипнул зубами и вдруг понял, что больше не намерен терпеть. И если он немедленно не предпримет каких-нибудь решительных действий, то перестанет уважать самого себя.
"Когда меня поведут назад, необходимо все осмотреть, - мысленно приказал себе Дардыкин. - Посчитать повороты и попробовать вычислить, где выход".
- Эй джигит, пошли, что ли? - негромкий голос охранника вернул Леху к прозаичной действительности.
Напустив выражение благодушия, Дардыкин двинулся к открытой двери, у которой стоял чеченец.
- Браслеты одевать будем? - как ни в чем не бывало спросил он и протянул руку.
Чуть поколебавшись, охранник помотал головой:
- И так дойдешь.
И опять потянулся бесконечный лабиринт коридоров.
"Или сейчас или никогда", - решил Леха, когда они проходили мимо какой-то двери, из-за которой доносились громкие голоса.
Набросившись на боевика сзади, Дардыкин ухватил его за голову и резким рывком свернул ему шею. Затем выхватил из кобуры, висевшей у чеченца на поясе, пистолет и отпрыгнул назад. Тело боевика мягко осело на пол. Его голова неестественно запрокинулась, руки раскинулись в разные стороны.
Крутанувшись вокруг своей оси, Леха осмотрелся. Вокруг было тихо. Никто не пытался задержать его. Из-за ближайшей двери по-прежнему доносились голоса. Судя по всему, чеченцы ничего не услышали.
Прижавшись к стене, сделал несколько осторожных шагов в сторону соседней комнаты. Открыл дверь, отскочил в сторону и прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука. Тогда он что было силы рванул к окну и сквозь мутное стекло выглянул на улицу. И сразу же почувствовал горькое разочарование. Он предполагал, что чеченцы держат его в каком-нибудь заброшенном доме, в лесу. Но то, что Леха увидел, не укладывалось ни в какие рамки…