Это напоминало военную часть, причем действующую. Из окна были видны две вышки, на которых торчали охранники с автоматами, а также стадион, гаражи, столовая и чуть поодаль - огромные цистерны с горючим. Метрах в двухстах от цистерн возвышался ангар, а дальше раскинулась взлетно-посадочная полоса Нет, не для больших самолетов типа "Боингов" и ТУ-104. Для маленьких и, как предполагал Дардыкин, военных.
"Черт побери, что же здесь такое?.. База чеченцев? Или они заодно с командованием какой-нибудь части?.. Нет, это просто смешно! И невероятно - наши злейшие враги расположились в шестидесяти километрах от столицы… Почему в шестидесяти? Да даже если и чуть подальше, все равно это - катастрофа! И не только для меня, но и для нашего Министерства обороны… Надо же, у чеченцев свой аэродром! И дежурства, как в армии… Черт побери, если я выберусь из этого лагеря, мне можно будет поставить памятник".
Впрочем, рассуждать на эту тему у Лехи уже не было времени. Он рванул на себя окно и взобрался на подоконник. Посмотрел вниз и прикинул, что если он спрыгнет на соседнюю, одноэтажную постройку, с нее спустится на землю, затем быстро метнется к кустам, потом перебежит к взлетной полосе, то вполне возможно, что ему удастся укрыться в лесу. Тем более, что у него с собой будет пистолет, отобранный у чеченца.
Долго не думая, Леха стиснул зубы, закрыл глаза и, присев, как в прыжке, оттолкнулся ногами…
Он грохнулся всем телом на крышу гаража, покрытую шифером, и почувствовал, как внутри что-то оборвалось. На лбу выступила испарина, но Дардыкину не стало жарко: порыв холодного ветра мгновенно охладил его разгоряченное тело. Несколько мгновений Леха лежал без движения, потом попробовал пошевелиться. По левой ноге потекло что-то теплое, и он догадался, что это кровь. До земли было рукой подать. Однако Дардыкин сомневался, что с легкостью преодолеет эти несчастные два метра. Цепляясь за шифер, обдирая пальцы в кровь, он пополз к самому краю. Левая нога нестерпимо ныла, но Леха старался не обращать на это внимания. Лишь когда его рука коснулась самого края, он разрешил себе перевести дыхание и оглянуться.
В темном проеме окна, из которого Дардыкин только что спрыгнул, он увидел силуэт человека. На мгновение Леха решил, что ему показалось, и темная; тень не что иное, как обман зрения.
"Ну не могли они хватиться меня так быстро!
Не могли!" - промелькнуло в разгоряченном мозгу.
И тут же его плечо пронзила адская боль и, не удержавшись, Леха скатился на землю. Ударившись головой о какой-то выступ, потерял сознание…
Очнулся он на той же самой кровати, где провел две последние ночи. Открыл глаза, окинул взглядом знакомый до боли потолок и скрипнул зубами от отчаяния. Это был тупик, самый настоящий тупик, из которого ему уже не выбраться. Раненое плечо, туго стянутое бинтами, противно ныло. Во рту стоял сладковатый привкус крови.
"Ну вот и все, Леха… Кажется, ты допрыгался, - подумал он и громко застонал. - Господи, как ни крути, но ты упустил свой единственный шанс выбраться на свободу. И это факт. Наверное, не стоило так спешить. Не стоило сматываться отсюда таким образом. Надо было найти другое решение! Тем более, что из военной части, которую охраняют автоматчики, практически нет выхода… А я, дурак, решил, что все будет просто - прыгнул вниз и беги в чистое поле…"
Проклиная себя за свою поспешность, Леха попытался сесть. Кружилась голова, и это мешало сосредоточится. Оказывается, он так ослаб, что даже самые элементарные движения были ему не под силу.
"Это от потери крови, наверное, - вздохнул он. - Интересно, сколько я здесь пролежал? И где меня подобрали? Помню выстрел, помню силуэт снайпера… Нет, вначале был силуэт, затем боль в плече, а потом я шмякнулся на землю… А дальше - провал, пустота, какие-то голоса… Господи, хоть бы эти кретины на трогали Жанну… А ведь Тугус меня предупреждал".
И словно в унисон его мыслям, дверь резко распахнулась. Дардыкин повернулся, чтобы получше рассмотреть вошедшего и, почувствовав боль в плече, поморщился.
- Привет, - мрачно поздоровался Тугус и, пройдя на середину комнаты, вдруг остановился.
- Здравствуйте.
- Как дела? Рана болит?
- Нет.
- Есть хочешь?
- Нет, спасибо.
- Если что, ты говори, не стесняйся.
Тугус был верен себе - он разговаривал с Лехой, как со своим старым приятелем: о здоровье, о несуществующих делах. Но Дардыкин предполагал, что самая главная и самая неприятная часть беседы еще впереди.
- Скажи, Алексей, зачем ты сделал это?.. - наконец спросил чеченец. - Ты прекрасно понимаешь, что имею в виду.
Дардыкин пожал плечами. Да и что он мог ответить? Идея убежать из этой тюрьмы пришла спонтанно. После того, как его под конвоем вывели на прогулку. Как какое-то животное из зоопарка…
- И что теперь я скажу ребятам? - с досадой спросил Тугус. - Они не трогали Жанну, потому что я поручился за тебя. Обещал им, что ты будешь вести себя по-человечески. Дал слово, понимаешь? А потом вдруг оказалось, что твоим словам нельзя верить. Значит, и моим тоже.
- Но это же твои люди! - возразил Леха. - Ты можешь приказать им не трогать девушку. Она-то в чем виновата?
- Она - ни в чем. Но пострадает за тебя, бедняжка. Точнее, уже пострадала.
- Послушай, Тугус, но ты же здесь главный! - отчаянно заорал Леха. - Ты, а не я! И ты же мужчина! Неужели в тебе не осталось ни капли человечности?! Это же твои люди, я знаю!
- Но мы же не в армии, где солдаты обязаны подчиняться приказам. Здесь другие принципы подчиненности…
- А разве мы находимся не в военной части?
Тугус сузил глаза и покачал головой.
- Я считал тебя, Дардыкин, гораздо более грамотным противником, - признался он. - По-моему, сидя здесь, ты совсем свихнулся… За эти два часа твоя подружка уже прошла через многие руки. Мои люди собираются "использовать" ее до тех пор, пока она им не надоест. Жанна стала их законной добычей и…
- О, Господи, - простонал Дардыкин. Если бы не раненая рука, он бы бросился на Тугуса, перегрыз ему глотку, впился в нее зубами!
Тугус, словно почувствовав опасность, отступил назад. Но не испугался, нет. Его лицо приобрело хищное выражение, на губах появилась холодная улыбка. На глазах из интеллигентного человека он превратился в некое подобие животного.
- Кстати, я пришел сюда, чтобы предупредить, - холодно отчеканил Тугус, - даже если твой друг выполнит все наши условия, я все равно ее убью. На твоих глазах. А затем и тебя.
Он повернулся к двери, прошел несколько метров и почти у самого выхода вновь обернулся.
- Да, хочу тебя обрадовать. Только что я связался с Мономахом. Он согласен обменять тебя на чемоданчик. Обмен состоится в четверг, то есть послезавтра.
Тугус ушел, оставив Леху одного, наедине с его горькими мыслями.
Как только за чеченцем закрылась дверь, Дардыкин вновь рухнул на кровать и громко застонал.
"Господи, какой я же тупой! Это же элементарно! Да как только Мономах передаст им оружие, они убьют не только меня и Жанну. Они уничтожат всех, кто знает о чемоданчике. И Мо-номаха, и тех, кого он привезет с собой!.. Господи, дай мне силы не сдохнуть раньше времени в этом каменном мешке!"
Каждая минута на протяжении всех этих дней казалась Дардыкину вечностью. Он сделал все возможное, чтобы предупредить Мономаха о своем местопребывании. Он так надеялся, что звонок чеченцев не застал друга врасплох. Он сделал все, чтобы спасти Жанну, но в последнюю минуту выдержка и хладнокровие изменили ему. И он сорвался. Особенно неприятно было то, что его побег не принес никаких результатов. Единственное, что ему удалось выяснить, так это то, что он обречен…
ГЛАВА 4
В костюме и галстуке у Паши Иванова был вид преуспевающего человека - владельца казино или дорогого ресторана. Он подъехал к банку "Восток - Запад" на шикарном шестисотом "мерседесе", взятом напрокат у одного из бизнесменов, который был чем-то обязан Мономаху. Естественно, что за рулем сидел не сам Паша, а Юрий Сергеевич Степашкин. Ему, к огромному возмущению Степашкина, досталась скромная роль шофера.
Поправив галстук, Паша толкнул дверь банка, вошел внутрь и сразу же направился к охраннику, высокому плечистому парню в форме.
- Я хотел бы арендовать у вас сейф, - сказал Иванов и, прищурившись, посмотрел охраннику прямо в глаза.
Он прекрасно помнил наставления Мономаха о том, как, в зависимости от своего статуса, правильно вести себя в подобных заведениях.
"Если ты "новый русский", - говорил Толоконников, - то ты должен быть напористым и наглым. Все в этом мире принадлежит тебе, все продается и покупается - вот главный девиз нынешних предпринимателей. Приведу конкретный пример из личного опыта. Недавно к нам в агентство пришли двое молодых людей, муж и жена. Обоим лет по двадцать, двадцать пять. Муж, преуспевающий бизнесмен, хотел нанять телохранителя для своей благоверной. Так вот эти так называемые "сливки общества" между собой могли общаться только матом. Больше никаких слов они не знали, но чувствовали себя вполне комфортно. На лицах - ни тени смущения… Я не хочу сказать, что ты должен вести себя столь неинтеллигентно. Но побольше наглости и самоуверенности. Напористость, пренебрежение, но ни в коем случае нельзя сорить деньгами. Среди современных богачей это не принято. Признак дурного тона… Малейшую фальшь особенно четко просекает обслуживающий персонал. Так что веди себя с ними так, будто ты со школьной скамьи только и мечтал о рабовладельческом строе".
Беседы с шефом всегда доставляли Иванову эстетическое удовольствие. Он искренне не понимал, как такой умный и тонкий человек мог стать кадровым военным. Другое дело сам Паша. Ему пришлось поступать в летное училище, потому что его отец был летчиком. Узнав, что после школы сын подумывает о философском факультете, он категорически настоял на своем решении, и пришлось Паше осваивать военную, летную технику. Сразу после училища он попал в Чечню, но провоевал там недолго - всего две недели. Он попал под пули снайпера, когда пытался посадить свой МИГ на столь мизерный клочок земли, что там с трудом уместились бы четверо. И то им пришлось бы стоять, плотно прижавшись к друг другу. И все-таки Паше удалось приземлиться, забрать на борт раненого альфовца и благополучно взлететь. Истекая кровью, он все-таки не выпустил из рук штурвала и сумел дотянуть до российской территории. В госпитале он лежал долго. Так долго, что в какое-то мгновение Паше показалось, что он здесь же и умрет. В его теле сидела одна-единственная пуля, которая задела правое легкое и застряла в сантиметре от позвоночника. Удалять ее было крайне опасно - можно было повредить жизненно важные нервные центры. Медицинская комиссия признала Пашу Иванова непригодным к военной службе. Его комиссовали. То есть выбросили на улицу.
Но Иванов был не таким человеком, чтобы тут же паниковать и сдаваться. Он решил самоусовершенствоваться. Еще в школе Паша начал заниматься каратэ, и хотя врачи категорически запрещали ему физические нагрузки, он вновь вернулся к занятиям. Этот вид борьбы привлекал Пашу прежде всего своей совершенной философией. Ведь самые лучшие воины получались из тех, кто был не только крепок телом, но и силен духом. Паша знал, что только сочетание мягкости и силы, спокойствия и отваги помогают победить любого противника.
Паша попал к Мономаху совсем недавно. Об охранном агентстве "Олимп" и о его несменном директоре по Москве ходили самые разнообразные слухи. Говорили, что получить в агентстве работу охранника почти невозможно. Туда набирали только специалистов высшего класса с практическим опытом. Паша, будучи по натуре оптимистом, решил попытаться. Он не считал себя профессионалом, а уж тем более, не имел никакого практического опыта. Как ни странно, но его приняли почти сразу. Возможно, немаловажную роль сыграл тот факт, что Паша все эти долгие месяцы, не обращая внимания на предостережения врачей, занимался каратэ. И вопреки всем прогнозам, его подорванное здоровье заметно улучшилось.
Он боготворил Мономаха и поэтому, как только тот изложил Паше свой рискованный план, согласился взять на себя выполнение некоторых функций. В частности, поехать в банк…
- Так я могу арендовать у вас сейф? - повысил голос Иванов, не двигаясь с места.
Охранник суетливо потер ладони и посоветовал:
- Обратитесь, пожалуйста, к служащему… Давайте я покажу вам, где его кабинет.
Уверенным шагом Паша проследовал за охранником и лишь на одно мгновение остановился у одной из дверей, чтобы затем резко распахнуть ее.
- Здравствуйте, - из-за длинного стола, на котором стоял компьютер, навстречу Паше шагнул худой как жердь молодой человек в темном костюме. - Я могу вам чем-нибудь помочь?
- Да. Мне нужен сейф.
- Пожалуйста, - кивнул служащий и назвал помесячные расценки. Удостоверившись, что клиента ничуть не удивила эта сумма, продолжил: - Вам необходимо заполнить формуляр. Указать свой адрес, род занятий и прочее.
Паша взял предложенный листок и, шевеля губами, принялся изучать его. Затем достал из нагрудного кармана ручку "Паркер" и, присев к столу, начал писать.
Когда все формальности были соблюдены и Иванов получил свой ключ, служащий вызвался проводить его туда, где размещались сейфы. Они прошли по длинному коридору, спустились вниз по ступенькам и остановились перед металлической решетчатой дверью, ведущей в подвал.
Здесь стоял пожилой охранник с радиотелефоном. Приветливо улыбнувшись служащему, он открыл дверь и впустил Иванова в маленькое помещение. Там находился еще один охранник, помоложе, который, по словам служащего, и должен был показать Паше, как правильно пользоваться сейфом.
- Приятно было познакомиться, - прощаясь, служащий пожал Иванову руку. - Заходите еще, если возникнут какие-нибудь проблемы.
Буркнув в ответ что-то неопределенное, Паша повернулся к молодому охраннику:
- Ну, давай, что ли? У меня мало времени.
Охранник суетливо отпер вторую дверь и пропустил нового клиента в огромное помещение, сверху донизу заполненное внушительными ячейками с металлическими дверцами.
- Ваш сейф будет вот здесь. Номер сорок четыре полета, - он достал свой ключ, сунул в замочную скважину и попросил у Паши ключ, который дал ему служащий.
Открыв ячейку, охранник вопросительно посмотрел на клиента.
- Если вам угодно, я могу выйти.
- Не стоит. - Иванов щелкнул замками кейса, достал из него шикарную папку, в которой не было ничего кроме позавчерашней "Комсомолки" и сунул ее в сейф.
Пока охранник запирал дверцу, он отступил назад и принялся внимательно осматривать помещение. Только теперь Паша понял, что идея взять банк штурмом была не самой лучшей. Проникнуть сюда было практически невозможно - в каждом углу висели мини-камеры, да и металлическая дверь казалась внушительной. А о дверцах сейфов и говорить было нечего.
- Ну вот и все, - улыбнулся охранник и жестом предложил Паше последовать за ним.
Ни слова не говоря, Иванов вышел из помещения походкой спешащего человека. Не посмотрев на второго охранника, поднялся по ступенькам, миновал коридор и вновь оказался в холле банка. Через несколько минут он уже сидел в салоне "мерседеса" и делился со Степашкиным своими впечатлениями.
- Подвал охраняют двое - один снаружи, второй внутри. Если я правильно понял, они меняются. Перед тем как забрать что-то из сейфа, необходимо сверить подлинность подписи. Это во-первых. Во-вторых, ячейка открывается двумя ключами - один находится у клиента, второй - у охранника. Сигнализация на высшем уровне - видеокамеры и все такое прочее. Так что, уважаемый Юрий Сергеевич, вряд ли мы сможем попасть в сейф генерала…
- Да, это невозможно, - согласился Степаш-кин, внимательно выслушав Пашу. - Невозможно для обычного человека. Но вот увидишь, Мономах что-нибудь придумает. Не зря же он послал тебя в этот банк.
Пока Паша Иванов разыгрывал из себя делового, преуспевающего бизнесмена, а Степашкин нервно курил в салоне взятого напрокат "мерседеса", Мономах не терял времени даром. Примерно в девять часов утра он сделал два звонка. Вначале связался со своим старым приятелем журналистом Володькой Пономаревым и попросил его ровно в двенадцать приехать на Малую Ордынку. Володька здорово удивился и попытался узнать у Мономаха, в чем, собственно, дело, но Толоконников со свойственной ему решительностью одной фразой поставил Володьку на место.
- Приедешь, узнаешь, - заявил он и положил трубку.
Возможно, кое-что можно было бы объяснить и по телефону, но в соседней комнате сидел генерал Бобров и, как подозревал Мономах, напряженно прислушивался к каждой его фразе.
Так как Степашкин и Паша уехали в банк, Боброва охранял Сеня. Судя по всему, это поручение доставляло ему гораздо больше удовольствия, чем хоронить трупы.
После того как погиб его брат-близнец, Сеня стал угрюмым и молчаливым. Смерть Игорька заставила его по-другому смотреть на жизнь. Он уже не был тем беспечным парнем, готовым с ходу ввязаться в новые авантюры. Он педантично исполнял все поручения, казалось, не испытывая при этом никаких эмоций. Только узнав, что несколько дней ему придется охранять генерала Боброва, Сеня немного воспрял духом. Ведь он был уверен, что в смерти брата виноват именно Бобров, и никакие доводы не могли поколебать его уверенность.
- У тебя все в порядке? - громко спросил Мономах из кухни.
- Нормально, - буркнул Сеня.
- Не спускай с него глаз!
- Я понял. - В голосе Сени Мономах уловил нотки недовольства и тут же пожалел, что не сдержался.
В этот момент зазвонил телефон. Сергей рывком снял трубку:
- Слушаю?
- Мономах? - В голосе звонившего чувствовался легкий кавказский акцент.
"Ну вот оно, началось", - екнуло сердце, и Сергей как можно спокойнее ответил:
- Да, это я.
- Ваш друг Дардыкин у нас. Он умрет, если вы не выполните наши условия.
- Какие условия?
- О, вы мне нравитесь, - рассмеялся собеседник. - Все понимаете с полуслова. Короче, нам нужен чемоданчик.
- Понятно.
- В четверг, в девять утра, в Выковке, на старой даче генерала. Вы нам чемоданчик, мы вам Дардыкина. И никаких "службистов", вам ясно? Мы будем следить за каждым вашим шагом.
"Он слишком интеллигентен для простого боевика", - подумалось вдруг.
- Я не успею к послезавтрашнему дню достать то, о чем вы просите, - со вздохом сообщил Мономах.
- Тогда ваш друг умрет.
- Хорошо, я согласен…
В трубке послышались короткие гудки. Посмотрев на часы, Мономах удивленно вскинул брови - их разговор длился не более тридцати секунд. Этот чеченец был хорошо знаком со спецификой аппаратуры, которая засекала местонахождение звонившего - для этого требовалась ровно минута.
"Так, времени почти не осталось. Одна надежда на Сашу. Весь мой план зависит от того, согласится ли она помочь мне… А если нет? Тогда все… Дардыкин умрет. Даже если я подключу ФСБ, результат будет самый плачевный".
Он поплотнее закрыл дверь и, пододвинув к себе телефон, набрал несколько цифр. Трубку на другом конце провода сняли почти сразу.
- Доброе утро, - поздоровался Сергей. - Как спалось?