До тех пор в детском доме Роклифф я держалась тише воды, ниже травы, смотрела на всех умильными глазами и невинно улыбалась. Мне хотелось стать тенью, картинкой на закоптелой стене, одной из снующих в подвале мышек. Дети вокруг были дерганые - то закатывали истерики, то без повода хохотали, то ходили в синяках. Они являли собой весь спектр эмоций - и агукающие в кроватках малыши, и подростки, лениво пинавшие стены на ходу. А я была где-то посередине. И все старалась забиться куда-нибудь подальше, чтоб никому не попадаться на глаза. Если папа не заберет меня отсюда, сбегу, поклялась я себе. Улечу. Я же Эва, папина птичка-худышка.
Воспитатели с грехом пополам выполняли свои каждодневные обязанности. Некоторых я поначалу приняла за воспитанников дома - так они были молоды. Другие были старыми, седыми, уставшими и смотрели на нас, детей, с неприязнью. Они не любили нас.
В каждой встретившейся женщине я пыталась отыскать себе маму - кто знает, а вдруг? - но ни одна из воспитательниц не походила на нее. Пробовала подружиться со всеми взрослыми подряд, но в отличие от папы они не покупались ни на ухмылку с залепленными жвачкой зубами, ни на поцарапанное колено, и никакими уловками невозможно было выманить добавку хлеба на полдник. Скоро я узнала, что за малейшим нарушением правил следует жестокое наказание. Один раз, позабыв, что это строжайше запрещено, я поднялась по задней лестнице и пересчитала головой все ступеньки, когда темная фигура наверху спихнула меня вниз.
Дурочкой я не была, вовсе нет. Я держалась в сторонке, особенно в первые дни, и наблюдала, пытаясь понять - как тут живут? Очень не хотелось, чтобы меня опять затащили в ту комнату, не хотелось узнать, что там за пеленой слепящего света. Нет, я не искушала судьбу, я затаилась и ждала папу. Потому что он обещал приехать.
Однажды, когда я поджидала папу, устроившись на своем обычном месте, болтая ногами и грызя ногти, мне пришло в голову, что мисс Мэддокс - на мой взгляд, ей было лет сто - не такая страшная, как другие взрослые. Она бегала по дому хлопотливо, почти как мама большого семейства; у нее вроде было сердце.
Вспомнилась моя самая первая ночь здесь, когда я еще никого-никого не знала. Это ведь мисс Мэддокс гладила меня по голове, пока не решила, что я заснула. Я рыдала и звала папу, а потом затихла, но не спала. Она проводила шершавой ладонью по моему влажному лбу, а я была так напугана, что не поняла ее доброты. Во мраке крепко зажмуренных глаз передо мной плыло искаженное лицо папы в тот момент, когда меня от него отрывали, хмурая физиономия директора детского дома, в ушах звенели дикие вопли детей - новенькая!
- Ты чего натворила? - спросил меня утром чумазый мальчишка лет двенадцати. Он дал мне кусок хлеба и разрешил подобрать остатки джема у себя на тарелке. Больше из еды ничего не осталось: я почти всю ночь проревела и только-только заснула, когда все повскакивали с кроватей и дружно умчались завтракать.
- Натворила? - переспросила я. Мне не очень хотелось есть, да и вид хлеба не вызывал аппетита. - Ничего я не натворила. Мама умерла, а папа не справляется. Я ему помогала… (Дети вокруг примолкли и слушали, даже старшие.) Только, наверное, не очень хорошо, потому меня сюда и привезли.
Чумазый мальчишка похлопал меня по плечу. У него были грязные патлы, и пахло от него плохо.
- Не бери в голову, - сказал он. - Теперь ты с нами.
Я оглядела собравшихся вокруг детей. Они смотрели на меня, как на зверушку в цирке. Хотелось завыть, зарыдать, хотелось кричать, пока папа не заберет меня отсюда. Не хочу! Не хочу жить здесь, ни с этой мисс Мэддокс, ни с другими воспитателями, которые то возникают ниоткуда, то снова исчезают, будто растворяются в темных углах. Не хочу есть на завтрак сухой хлеб, не хочу спать на койке с комковатым матрасом в одной комнате с дюжиной других детей. Ничего не хочу! Только домой! И чтоб все было как раньше.
- Как отсюда удрать? - шепотом спросила я у мальчишки.
От одной мысли у меня засосало под ложечкой. Я была послушной девочкой, никогда ничего дурного не делала. И сейчас не хотела никого обидеть или показаться неблагодарной, но провести в этом ужасном месте еще хоть час? Ни за что!
Пронесся шквал смешков, и снова стало тихо.
- Никак, - прошептал мальчишка в ответ, глядя на меня черными как уголь глазами. - Потому что некуда.
Потом всем дали разные задания. Две старшие девочки должны были вымыть посуду, две другие - снять белье в спальне "В" и отнести в прачечную. Мальчикам раздали метлы и велели подмести холл, а потом вычистить обувь. Остальных очень высокая и очень худая женщина отправила в душ и чистить зубы. Все это, сколько себя помню, я каждый день делала дома. Почему же сейчас казалось таким обидным, несправедливым, бессердечным, что тетка раздает нам задания вместе с тычком в спину?
- Хочу к папе, - сказала я, когда все разошлись и я осталась одна на скамейке. Я ему все-все расскажу, поклялась я себе. Про то, как здесь плохо.
Худая тетенька присела возле меня на корточки.
- А ну-ка, сиротка Энни, - с улыбкой сказала она, - у тебя есть мускулы?
Я покачала головой. Может, она тоже добрая, как мисс Мэддокс?
- Ничего, у нас ты живо ими обзаведешься. - Тетенька легонько сжала мне руку пониже плеча и усмехнулась: - Да у тебя мускулы как у быка! Хочешь помочь мне принести корзину дров, чтоб разжечь огонь?
Я пожала плечами. Ничего я не хотела, только домой.
- Пошли. Чего зря кукситься. Ты же хочешь рассказать папе, как хорошо всю неделю помогала? - Она пальцем приподняла мой подбородок.
- Ладно. - Я сползла со скамейки и пошла за ней. - А можно мне чиркнуть спичкой, чтобы зажечь огонь?
- Конечно, можно, - кивнула она и сказала, что ее зовут Патрисия. Она казалась доброй. - Я здесь работаю, когда мисс Мэддокс уходит домой.
Я встала как вкопанная.
- Значит, вам разрешают уходить домой?
По-моему, это было несправедливо.
Патрисия рассмеялась:
- Само собой, разрешают. У меня дома сын, а мисс Мэддокс надо кормить своих кошек.
Я забеспокоилась:
- А если все уйдут домой? Кто будет за нами присматривать?
Мне совсем не улыбалось остаться один на один со старшими ребятами, чтоб они мной командовали. Большинство встретили меня дружелюбно, но кое у кого взгляд был недобрый. С ними я смотрела себе под ноги и молчала в тряпочку.
- Такого никогда не бывает, - заверила меня Патрисия. - Всегда остается дежурный, а некоторые воспитатели здесь и живут.
Незаметно остались позади несколько коридоров, каменная лестница, по которой мы спустились в бесконечный подвал, и под конец мы оказались в помещении, где пахло мокрым лесом и мхом.
- Дровяной и угольный склад, - объяснила Патрисия. - Морозно сегодня. Огонь нам не помешает. - Она усмехнулась: дескать, все не так уж и скверно. - Вот корзинка. Собирай щепки, а потом отнесешь их наверх и положишь в очаг.
Так я и сделала. Мало-помалу вокруг громадного камина собралась группка детей - погреться у жарко пылающего огня. Я почему-то была ужасно горда, у меня даже немного потеплело внутри. Я сама чиркнула спичкой, поднесла крошечный огонек к скрученным газетам (Патрисия показала, как это делается), а уж от них занялись мои щепки. Скоро в очаге застреляли, затрещали огромные поленья, черными перьями взвился в трубу дым. Умчавшись в мир фантазий, я как завороженная смотрела на языки пламени, на жучков, которые в панике вылезали из поленьев.
- Как думаешь, они найдут себе новый дом? - спросила я у сидевшего рядом мальчика. Нам дали печенье, и я свое сосала, чтоб растянуть подольше.
Мальчик передернул плечами и глянул на меня как на дурочку. Но я не чувствовала себя ни дурочкой, ни "сироткой Энни", ни Золушкой, как назвала меня одна большая девочка за то, что я помогла разжечь огонь. Нет, меня переполняли небывалые надежды, воля, жажда жизни, о которых я давным-давно позабыла. За один-единственный день во мне родилась и окрепла уверенность, что все будет хорошо. Эта вера была у меня в груди, в костях; я даже ощущала ее вкус. Чтобы доказать, что я права, нужно было всего лишь продержаться следующие десять лет.
Глава 11
И дождь не помешал Мику обнаружить вмятину. Он вышел на улицу выбросить мусор в уже переполненный бак. Нина видела в окно, как он присел возле заднего крыла машины, как, не веря собственным глазам, провел пальцами по мокрому металлу. Хмуро сощурившись под струйками моросящего дождика, с разных сторон оглядел нанесенный ущерб, чтоб уж никаких сомнений не осталось.
- Черт! - тихонько ругнулась Нина, ее дыхание затуманило окно подсобки.
Услышав, что Мик уже топает ногами по коврику у входной двери, Нина схватила в охапку белье, еще теплое после сушки.
- Нам надо больше сдавать на утилизацию, - сказал Мик, сунув руки под кран.
Нина свалила белье на кухонный стол и разложила гладильную доску.
- Да?
Если повезет, он не станет говорить о машине. Нина и сама не знала, почему промолчала. Мик понял бы. В конце концов, с кем не бывает? Включив утюг, Нина расправляла одежду, аккуратно складывала, прихлопывала стопку.
- Бак битком набит. Есть же вещи, которые можно сдавать…
- А я что делаю! - вспылила Нина. - Каждую неделю сдаю: стеклотару, макулатуру, консервные банки, тряпки, пластик. Все подряд!
Мик расхаживал по кухне, гадая, что сегодня нашло на его жену. Вон как шлепает утюгом - больше мнет, чем гладит.
- Да я так только… - примирительно обронил он. Нина подняла голову, утюг застыл в воздухе. - Машина, - то ли спросил, то ли констатировал Мик, вздернув брови.
- Ах, машина, - убитым голосом выдавила Нина. - Я… я…
- Не знала, как сказать?
Нина неуверенно кивнула и зажмурилась, но тут, по счастью, несколько прядей волос свесились ей на лицо и прикрыли ее вранье. Она решила не рассказывать Мику ни про случай с машиной, ни про погром в театре.
- Я сам заеду в мастерскую, когда буду в городе. Нужно взять кое-какие справки для страховой компании. - Мик налил кипяток в заварочный чайник.
- Для страховой компании? - Нина прижала горячий утюг к ткани. - А разве им не понадобится номер нарушителя? Они могут попросить справку из полиции или еще что.
Мик обернулся:
- Полиция? Господи помилуй, Нина, что ты натворила? Переехала кого-то?
Нина так энергично замотала головой, что перед глазами поплыло.
- Нет, нет! Что ты! Стукнулась о фонарный столб, когда… когда парковалась. Всего-навсего. - Потянув носом, Нина рывком подняла утюг - на новой футболке Джози красовалась треугольная подпалина, буквы расплавились, спеклись в липкую кляксу. И футболка, и утюг были безнадежно испорчены. - Боже! - Нина зажмурилась. - Джози меня убьет.
Мик со смехом отобрал у нее утюг, вскинул его вверх на вытянутой руке, как флаг. Хмыкнул:
- И что теперь здесь говорится?
Нина уставилась на футболку. Дня два назад Джози и Нат обе купили себе по одинаковой, прежде на груди можно было прочесть: "Я - твое чрезвычайное событие".
- "Чайное бытие"! - Нина тоже рассмеялась. - Джози ее обожает. Никогда мне не простит. - И она запихала злополучную футболку в мусорное ведро. - Куплю новую, надеюсь, не заметит разницы.
- И не вздумай переживать из-за машины, - бросил Мик, отправляясь к себе в мастерскую. - Я все улажу. - Он подмигнул, и дверь за ним со щелчком закрылась.
Нина облегченно вздохнула: словно камень с души. Она сняла с полки справочник, нашла телефон магазинчика, где Джози купила футболку.
- Здравствуйте. Я хотела бы узнать, есть ли у вас в продаже определенный товар. - Она ждала, постукивая пальцами по столу и кусая кончик ручки. Дочка даже не заметит.
- Я подумала, ты должна это знать, - сказала в трубку Лора. Телефон затрезвонил, как только Нина закончила разговор с магазином.
- Что знать?
- Не то чтобы я следила за ними, нет…
- Лора, говори прямо.
- И я не любительница распускать сплетни. Но они наши дочери, и я знаю, как ты - особенно ты - относишься к таким вещам…
- Лора, выкладывай, что стряслось!
- Понимаешь, они сидели в комнате у Нат. С этим чертовым ноутбуком, который Том притащил ей с работы. Обе взбудораженные донельзя. Я просто шла мимо - вещи убирала, - ну и остановилась, прислушалась. Я и в щелку заглянула, да мало что увидела, только как Нат на кровати качается в обнимку с подушкой. А Джози притулилась рядышком, и компьютер между ними.
- Продолжай.
- И тут Нат говорит Джози: "Он хотел, чтоб ты разделась?!" Похоже, с Джози недавно что-то произошло и они это обсуждали.
- Да, - тусклым голосом отозвалась Нина.
- Ржали и визжали как ненормальные. Я им говорила, что собираюсь уходить, так они решили, что одни в доме. Короче, Джози велела Нат "не очень-то радоваться, потому как она не исполнила его желание". Очевидно, "он разобиделся и отключился". Так Нат сказала, хоть я понятия не имею, что это значит. - Лора умолкла, и Нина услышала, как та шумно отпила чаю. - А потом они решили зайти на свой дурацкий сайт. Должна признать, Нат предложила, маленькая шкода. Кстати, Джози обзавидовалась ее ноутбуку. Нат хвасталась, как его легко прятать ночью под одеялом.
Нина покачала головой. Интересно знать, сколько раз ее собственный ноутбук ночевал в дочкиной постели?
- Оказывается, Нат торчит в Интернете гораздо чаще, чем я думала. Она сама призналась Джози. По-моему, они считают нас простофилями.
У обеих женщин возникло схожее ощущение: именно что простофили.
- В общем, - вздохнула Лора, - они засели за свою игру, "Afterlife", и Нат затеяла принарядить персонаж Джози, чтоб та не выглядела "лохушкой". Это моя так выразилась. - Лора никогда не пыталась выгородить дочь, которая частенько вела себя довольно нахально, за что Нина всегда была благодарна подруге. - Нат, похоже, в этой игре у них за главного - нацепила на Джози вызывающие шмотки и выставила напоказ перед всем тамошним молодняком. Да еще наделила бедняжку парой грандиозных сисек. Вот подожди, я до нее доберусь!
Неужели Джози спокойно позволила Нат измываться над собой? Нина не могла в это поверить. А впрочем, как же тот "разговор", что она подсмотрела в ноутбуке?
- Знаешь, Лора, они просто еще совсем дети.
Это она сейчас произнесла? Да, берет пример с Мика - он именно так и сказал бы.
- Потом в сети объявился какой-то мальчишка. Явно тот, в кого Джози влюблена, потому что она покраснела как рак. По-моему, ей ужасно понравилось, что ее новый прикид сработал и заманил парнишку к ней "в гости".
- А его часом не Коготь звали?
- Точно. - Лора помолчала, силясь угадать, откуда Нина знает. - Но вообще-то Джози не очень уютно себя чувствовала. Даже как-то застыла.
- Правда?
Интересно, почему? Все девчонки не прочь похихикать с мальчишками. В конце концов, ей пятнадцать.
- Я знаю, что они там печатали, потому как они все читали вслух. Этот Коготь определенно ухлестывает за Джози. Даже пригласил к себе домой.
- Что?!
- Спокойно! Он имел в виду свой дом в игре.
Тоже не сахар, подумала Нина.
- Когда она туда попала… понятия не имею, как они это делают, но ты как будто оказываешься в чьей-то комнате, со всем ее содержимым. Словом, когда она пришла, девчонки так и зашлись от хохота, но я-то заметила - они ошарашены.
Нина сцепила зубы.
- Нат сказала, что похоже на камеру пыток, этакая красно-черная готика. А Джози здорово струхнула, но главное - и ты можешь ею гордиться, - она не поверила, что это кто-то из своих!
- У меня слов нет, Лора! Для любого извращенца пара пустяков - завязать болтовню с двумя девочками!
Нина села - колени дрожали.
- Они говорили, что он и выглядит совсем по-другому. Тогда Джози устроила ему проверку - стала расспрашивать о том, что ему должно быть известно, если он в самом деле Коготь. Уж не знаю, что ты ей говорила, но она к тебе прислушалась.
- Тогда я не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь. Я не очень одобряю, что Джози вечно торчит в Интернете, но, похоже, ведет она себя вполне благоразумно.
- А я не за этим и звоню, - отозвалась Лора.
- Вот как?
- Нат надоело уламывать Джози пококетничать с парнем, она в сердцах выскочила из комнаты, помчалась за кока-колой. Я едва успела нырнуть в соседнюю дверь, а когда Нат убежала, снова заглянула в щелку: что там Джози делает? А она плачет! Навзрыд. И бормочет себе под нос, давится словами. Я, говорит, неудачница. Теперь никто никогда не захочет со мной дружить. И еще - что ненавидит себя.
- Спасибо, подруга.
Нина повесила трубку. Она сама была на грани слез. Вцепившись в край стола так, что косточки пальцев побелели, она пыталась понять, что творится в душе у дочери.
Глава 12
В Джеффри Палмере нет ничего необычного. Ничего необычного нет и в маленькой квартирке, которую он занимает в западном крыле Роклифф-Холла: темно-бордовый ковер с узором, фарфоровые безделушки на каминной полке, бамбуковая газетница со старыми номерами "Сельской жизни".
Джеффри Палмер - идеальный руководитель для женской школы. Изучал историю в Оксфорде, заведует еще одним пансионом, председательствует в нескольких благотворительных комитетах, истинный христианин, каждый год ездит в Африку на сафари. На родителей производит великолепное впечатление, сотрудниками управляет твердой, но заботливой рукой. И пользуется популярностью у девочек - не в последнюю очередь благодаря тому, что ведет пятничный Клуб любителей кино и раз в месяц устраивает в собственной квартире сеанс киноужасов для шестиклассниц.
- Очень интересно, - говорю я, принимая у него чашку чая, снова бросаю взгляд на стену и уточняю: - Фотографии.
Он важно, с гордостью кивает:
- Гамбия, 2004-й. А это - Кения. Зимбабве и Танзания. Национальный парк Крюгер.
- Поразительно! - Я думаю про его благотворительные деяния. На одном снимке он запечатлен в окружении африканских ребятишек, тонких, как карандаши. Палмер улыбается из-под фуражки цвета хаки, у ребятишек глазищи круглые, как у филинов.
Мистер Палмер переходит к иной теме:
- Я пригласил вас, мисс Джерард, чтобы обсудить круг ваших обязанностей.
Сердце замирает, отказываясь биться, пока не выяснится, что имеет в виду директор.
- Надеюсь, я не совершила чего-то дурного?
- Отнюдь, мисс Джерард. Сильвия вами очень довольна, говорит, вы прекрасно заботитесь о девочках. И, принимая это во внимание, мы намерены расширить нашу программу ЛОСП.
Я недоуменно таращусь.
Мистер Палмер расшифровывает:
- Личное, общественное и санитарное просвещение. Все, что может тревожить, волновать наших девочек. В этом роде. - И отводит глаза, явно смущенный тем, что подразумевает под личными проблемами девочек-подростков. - Короче говоря, мы подумали, что вы как нельзя лучше подходите для этой работы. Конечно, у нас есть преподавательница для этих занятий, но она очень загружена - на ней спортивные секции. Ну, что скажете?
- Я не уверена, что… - Я отхлебываю чай и вместе с ним проглатываю то, что мне на самом деле следовало бы сказать. - Не уверена, что я именно тот, кто вам нужен для этой работы, хотя и польщена вашим предложением.
Что, по его мнению, мне известно о девочках-подростках? Какая им от меня польза?