- У таких людей звериный нюх. Сразу заподозрит неладное.
- Признайся, хочешь сама пожать лавры.
- Патриция, я тебя не узнаю! Отважно разгуливаешь по ночам в Лисьем городе, не боишься оборотней, а заурядный убийца наводит на тебя страх.
- Я всегда боялась всего заурядного, - вздохнула Патриция.
Воцарилось молчание. Элен еще раз обдумывала план, казавшийся ей безупречным. Патриция с тоской оглядывалась по сторонам.
Веселье в парке не стихало. На невысоком помосте, возведенном посреди зеленого луга, дети лет десяти исполняли забавный танец с зонтиками. Патриция знала, что представления такие возникают стихийно. Каждый желающий поднимается на помост и показывает, что может. В другой раз она охотно бы посмотрела. Сейчас было не до того - на душе скребли кошки. И позволь только Элен, Патриция приняла бы помощь от первого попавшегося доброжелателя.
Элен, напротив, пылала в предчувствии битвы.
- Надо как можно скорее вернуться домой. Встретить убийцу.
- Автобус пойдет только вечером, - просияла Патриция.
- Ничего, как-нибудь доберемся.
Элен бережно ощупала себя, проверяя, целы ли ребра. Затем пересчитала пуговицы на плаще. Глубоко вздохнула. Три попутных автобуса, которыми они добирались, были переполнены, а последний просто превосходил все дотоле виданное.
- Так и есть. Одной не хватает.
- Всего-то? - Патриция внимательно осматривала куртку. - Интересно, где трещало?
- О, и второй нет.
- Надеюсь, это худшее, что нас ждет в погоне за преступником.
Элен только глазами сверкнула, и Патриция умолкла. Подруги постояли на шоссе, глядя вслед автобусу, в котором их так безжалостно смяли. Потом по грунтовой дороге направились в деревню. Порыжевшие кленовые листья шуршали под ногами. Слышался гул прибоя. Ветер доносил детские голоса, захлебывающийся смех. Залаяла собака.
Патриция глубоко вздохнула:
- Как хорошо! После давки особенно радуешься безлюдью.
Элен скептически на нее посмотрела. Сказала с ударением:
- Меня безлюдье не радует.
Патриция спохватилась:
- Элен, ты уверена, что убийца захочет чайник купить?
- Если не напугаем его.
Это "если" не слишком успокоило Патрицию, но раздражать Элен непрерывным нытьем не стоило.
Подруги вошли в деревню - и разом споткнулись. Схватились за руки.
Возле крайнего дома стоял старенький черный автомобиль. Элен с Патрицией ни на мгновение не усомнились - автомобиль убийцы. Патриция посмотрела на подругу, обнаружила, что та побледнела, и перепугалась окончательно. Что касается Элен, то и ей вид зеленеющей Патриции мужества не прибавил. Разумеется, она все рассчитала - теоретически. Но не была готова так быстро перейти от теории к практике.
Они стояли и смотрели на автомобиль, в глубине души надеясь, что, может быть, это не к ним. Вокруг автомобиля суетились деревенские ребятишки. Подбежала Синь-эй.
- А у вас гость. Давно дожидается. Дедушка сказал, что вы уехали в город, но он все равно направился к домику.
Элен мрачно кивнула - от судьбы не уйдешь. Потом в глазах ее зажегся огонь, однажды уже заставивший Патрицию посочувствовать убийце. Элен вспомнила о тя-ю. Стоило представить смеющуюся женщину с портрета, страх пропадал. Элен жаждала встретиться с убийцей лицом к лицу. Как можно скорее.
- Гость… - воодушевилась Патриция. - Неужели Эндо приехал? Или Комито, Тои?
Элен неохотно согласилась:
- Возможно.
- Помогли бы нам задержать преступника, - размечталась Патриция.
- Ara, помогли бы. Особенно растяпа Комито, - сквозь зубы процедила Элен.
Патриция, по счастью, не услышала. Три мили подруги отмахали в гробовом молчании: Элен, бодро чеканя шаг, - впереди; Патриция, нога за ногу, - следом. Остановились у мостков. Молча оглядели берег, ожидая увидеть - врага? друга ли?
Берег был пуст. Они стояли, внимательно осматриваясь. Патриция едва могла дышать от волнения, Элен готовилась изобразить самую ослепительную улыбку, как только вдали появится гость. Патриция неожиданно схватила ее за руку:
- Смотри! Там, за деревом…
Элен, мгновенно напрягшись, повернулась.
- Где?
- За сосной.
Элен всмотрелась. Дерево было слишком тонким, чтобы за ним спрятаться, но корявый ствол и впрямь напоминал скорчившуюся человеческую фигуру.
- Никого нет.
- Значит, мне померещилось, - перевела дыхание Патриция.
Элен кивнула. "На каждом шагу чудится опасность, за каждым деревом - убийца". Она еще раз пристально осмотрелась. Вокруг не было ни души.
- Наверное, поднялся к Павильону или в монастырь, - предположила Патриция.
- Тогда это кто-нибудь из друзей. Убийца сидел бы под дверью, шагу не отходя.
Патриция просияла. Да и Элен, к стыду своему, почувствовала, что не разочарована. Патриция достала ключи, шагнула к двери… И вскрикнула - дверь распахнулась сама.
На пороге стоял Эндо. То есть Элен сообразила, что это Эндо, когда Патриция вскрикнула вторично - тихо и ликующе - и вцепилась в него обеими руками. "Могла бы догадаться и раньше, кто это, - пристыдила себя Элен. - Свитер прежний". Лицо его менялось до неузнаваемости - стоило измениться выражению.
Эндо улыбался, широко и сияюще, но Элен мгновенно насторожилась. В этой улыбке ей почудилось что-то затаенное, какой-то оттенок - необъяснимый и потому подозрительный.
- Как вы попали в дом? - спросила она.
Вместо ответа Эндо широко распахнул дверь, приглашая их войти. Элен с Патрицией переступили порог и дружно прислонились к стене.
Все перегородки были сложены, так что дом просматривался до самой веранды. Распахнутая дверца стенного шкафа слабо поскрипывала, колеблемая сквозняком. Одежда вперемешку с книгами, постельным бельем, полотенцами, листами бумаги и другими вещами устилала пол. Кровати были сдвинуты с места и разворочены. Взломщик успел побывать и на кухне, но ограничился беглым осмотром.
Две пары глаз обратились к Эндо: вопрошающие - Патриции, угрожающие - Элен. Он в притворном ужасе вскинул руки.
- Это не я.
- А кто? - прокурорским тоном осведомилась Элен.
- Думал, вы знаете. Когда пришел, все уже было в таком виде.
Элен опомнилась, мгновенно отринув вспыхнувшее подозрение. Сказала шутливо:
- Уже вторично я принимаю вас за убийцу.
- Если это случится в третий раз, боюсь, мне несдобровать, - засмеялся Эндо.
Патриция наградила подругу уничтожающим взглядом: "Как тебе только в голову могло прийти!"
- Выходит, мы его упустили, - медленно произнесла Элен.
И почувствовала на себе взгляд Эндо, ощутимый, словно прикосновение. Эндо не сказал ни слова, но сразу стало понятно, что шутки кончились и он ждет объяснений. Они сгребли в сторону расшвырянные вещи и устроились на циновках. Элен с Патрицией, торопясь и перебивая друг друга, поведали обо всем происшедшем, начиная с покупки чайника и заканчивая утренней поездкой к торговцу. Лишь об одном умолчали: ночном приключении на горе. К делу это отношения не имело, а выставлять себя в самом жалком виде - кому охота? Затем изложили свои выводы и подозрения.
- Позвонили в полицию? - спросил Эндо, едва они умолкли.
- Нет.
- Почему?
- Хотели поймать преступника сами, - робко ответила Патриция.
Эндо одарил их таким взглядом, что даже самоуверенная Элен смутилась. Поднялся на ноги.
- Представьте, что я убийца. Ловите.
Эндо посмотрел на них сверху вниз так жестко и испытующе, что Элен стало не по себе. Впервые она поняла: убийца мог и не поверить в их игру.
Эндо усмехнулся и снова опустился на циновку.
- Интересно, что бы вы делали, обнаружив на моем месте убийцу?
Элен обезоруживающе улыбнулась:
- Предложили бы ему чаю.
Не ответить на такую улыбку он не мог.
- Быть может, я, не будучи убийцей, удостоюсь той же милости?
- Да, конечно, - оживилась Патриция. - Пожалуйста.
Рванулась было на кухню, но Эндо удержал. Больших усилий для этого не потребовалось. Стоило Эндо взять девушку за руку, как Патриция застыла, устремив на него сияющий взгляд.
- Итак, вы вместе с убийцей располагаетесь вокруг стола, - продолжал допытываться Эндо. - Что дальше?
Тон его был едва ли не издевательским. Элен начала закипать.
- Убеждаемся, что гость интересуется чайником. Начинаем торговаться. Одна бежит в деревню за помощью…
- А вернувшись, не застает ни убийцы, ни чайника, ни подруги - во всяком случае, в живых, - едко перебил Эндо.
Элен смягчилась, сообразив наконец, чем вызван его гнев - достаточно было посмотреть, как крепко сжимал Эндо руку Патриции. Видимо, не слишком ему было приятно сидеть в развороченном доме, представляя, что могло случиться с хозяйками.
Самолюбие не позволяло Элен уступить.
- Заявили бы, что чайник в городе, и отвезли убийцу прямехонько в полицию.
Эндо, по-видимому, не хотел быть грубым, но резкого ответа не сдержал:
- Машина у него. Это он бы вас повез, куда - неизвестно. Держа одну в заложницах, вынудил бы другую рассказать все, что вы рассказали мне, и отдать чайник.
- Давайте пить чай, - сказала Патриция, стремясь прекратить неприятный разговор.
Элен предоставила ей и Эндо, охотно вызвавшемуся помочь, хлопотать на кухне. Сама принялась разбираться в комнате. Сложила стопкой книги, собрала разлетевшиеся во все стороны листы бумаги. С каждой минутой Элен все более погружалась в состояние душной злобы. Обнаружить в своем доме тот же разгром, что и в жилище тя-ю! В памяти всплыло, как долго она всматривалась в полумрак чайного павильона, пока разглядела сбитые в сторону циновки, опрокинутый ларец для письменных принадлежностей, раскатившиеся по полу кисточки и ручки, расшвырянные во все стороны листы бумаги. Тогда ее сильнее всего потрясла россыпь чая на полу. Это воспоминание до сих пор вызывало дрожь. "Возможно, Эндо прав, нас спасло чудо". Тут Элен подняла раздавленный тюбик губной помады - карминные следы испещряли любимое лиловое платье - и зашлась от ярости. "Это не нас, это убийцу спасло чудо!"
Готовить еду пришлось Эндо - Патриция была не в состоянии делать два дела одновременно. А ей хотелось и готовить и разговаривать. Хотелось узнать, что Эндо почувствовал, переступив порог дома, и что предположил потом, и совпали ли его догадки с тем, что выяснилось теперь.
Патриция сидела в углу, на единственном табурете, и смотрела, как проворно Эндо моет и раскладывает овощи, тонкими ломтиками режет рыбу. Впервые за весь день к ней пришло ощущение покоя и безопасности. Не только потому, что преступника не было поблизости. Войди сейчас в эти двери убийца, она бы и головы не повернула. Начнись землетрясение, обрушься тайфун, оккупируй страну иноземные солдаты - и тогда бы не испугалась. Не сомневалась: рядом с Эндо нечего бояться; он справится с любой бедой.
- Так что же вы подумали? - повторила она.
Эндо обернулся через плечо. Патриция внимательно его рассматривала. Четко очерченное лицо, твердые, красивые губы. В глазах веселье, нет, не веселье - бесшабашная удаль. Такие глаза бывают у детей на побережье, когда, опьяняясь морем, они бросаются в бездонную синь, как бы высоки ни были волны.
- Подумал? - переспросил он. - Скорее почувствовал. Сперва огорчился, что не застал вас дома. Потом обрадовался, что вас не застал преступник.
Патриция улыбнулась. "Профессор Шень считал Эндо человеком сдержанным, если не сказать скрытным. Забавно! По его лицу все можно прочесть".
Губы Эндо сжимались все крепче. На глаза легла тень. Патриция подмечала у него подобное выражение и прежде, еще на раскопках. Участники экспедиции дружно ликовали, обнаружив тайник с фарфоровыми изделиями. Над составлением описи трудились несколько дней. Однажды профессор Шень, ставший от счастья рассеянным, забыл в палатке очки. Патриция вызвалась сбегать за ними. В палатке профессора наткнулась на Эндо. Он склонился над походным столом, изучая опись. Склонился с таким лицом, что Патриция испугалась. Эндо улыбнулся - как обычно, широко, по-мальчишески. Этого было достаточно, чтобы ее успокоить.
…Спустя полчаса, Элен удалось навести относительный порядок, Эндо (в присутствии Патриции) успел соорудить основательную закуску. С веранды принесли стол и кресла, и вскоре Элен могла с уверенностью заявить, что пережитые волнения способствуют пробуждению аппетита. Настроение у нее постепенно улучшалось. Что ни говори, а расследование они провели блестяще, даже опередили полицию. Вполне вероятно, переиграли бы и преступника. С другой стороны, хорошо, что все случилось, как случилось. Эндо их не оставит. Обрели защитника, хоть и упустили преступника. Эндо тоже думал об убийце.
- По-видимому, мы разминулись на считанные мгновения.
- В деревне должны были заметить незнакомца, - уверенно предположила Элен. - Но Синь-эй нам ничего не сказала.
- Преступник мог добраться поездом и появиться с другой стороны.
- Зачем же поездом, когда у него есть машина? - напомнила Элен.
- Он не поставил бы ее на виду у всей деревни.
- Полагаете, бросил где-то на дороге и пошел в обход?
Эндо кивнул. В досаде стиснул зубы.
- Теперь чайник потерян безвозвратно.
Подруги ничего не ответили, но на лицах обеих появилось такое многозначительное и самодовольное выражение, что Эндо резко подался вперед.
- Вы спрятали чайник? Где?
Элен пила чай - не спеша, со значением. Близилась минута триумфа, комкать которую не следовало.
- Где? - нетерпеливо повторил Эндо. Лицо его вспыхнуло огнем азарта.
- Попробуйте угадать.
Эндо улыбнулся.
- Берег велик.
- Зачем же ходить так далеко.
Величественным жестом пригласив следовать за собой, Элен вышла на веранду. Спустилась на нижнюю ступеньку и выудила чайник из воды. Эндо, с немалым интересом наблюдавший за ее действиями, рассмеялся:
- Какая предусмотрительность!
- Кто-то сомневался в наших способностях.
- Беру свои сомнения обратно, - живо откликнулся он.
Вернулись в комнату. Эндо, спросив позволения, взял чайник в руки, проворно освободил от веревок. Все склонились над хрупким сувениром. Эндо разглядывал его впервые, но и Элен с Патрицией смотрели как будто новыми глазами. Чайником нельзя было не любоваться. Яркие одеяния дам, грациозные позы, тончайшая пропись лиц и, наконец, волшебные изменения цвета - Патриция налила кипяток, и проступили скрытые картины - вызвали единодушный вздох восхищения.
- Изделия мастеров Цуна славились на весь Тайан, - заметил Эндо.
Патриция кивнула в знак согласия.
- И все же, я слышала, коллекционеры не считают их редкостью. До нашего времени сохранилось множество образцов. Прекрасным собранием располагает столичный музей. Там предметы много интереснее.
Элен оскорбилась:
- Убийца, очевидно, считает иначе.
- Похоже на то, - серьезно согласился Эндо. - Надо обратиться к специалисту. Едемте к профессору Шеню.
- Когда?
- Немедленно.
Элен одобрительно переглянулась с Патрицией: "Вот это реакция!" Патриция пришла в восторг. Всегда хотела, чтобы рядом появился человек, готовый принимать трудные решения. И уже не первый день мечтала: "Пусть этим человеком окажется Эндо".
Эндо называл жилище Шеня особняком, и Элен вообразила себе нечто монументальное - учитывая возраст профессора и его заслуги. То, что открылось ее взору… Элен долго подыскивала подходящее название. В голове почему-то застряла фраза: "Наше одинокое бунгало…" Правда, Элен не вполне представляла себе, что такое бунгало. Но домику профессора это название подходило как нельзя лучше. Открытая веранда, на которую, похоже, просто не хватило крыши. Два серых валуна вместо ступеней и полупрозрачная бумага раздвижных перегородок утвердили ее в мысли, что заниматься в Тайане археологией, возможно, и почетно, но малоприбыльно. "Надо немедленно увозить из этой страны Патрицию. То, что Эндо ходит в потертых джинсах, - его дело, но если он собирается так же одевать жену…"
Профессор Шень встретил гостей у порога. Больше всего он напомнил Элен продавца чайника, с той только разницей, что был одет не в тайанский кафтан, а в современный европейский костюм. Остальное совпадало в точности: пергаментный цвет кожи, реденькая бороденка, частые улыбки и поклоны. От улыбок он перешел к рукопожатиям и объятиям. Весь прямо-таки лучился радостью. Эндо, Патриция и даже Элен не могли не просиять в ответ. Было приятно сознавать, что именно они являются причиной столь бурного ликования.
Поначалу профессор мог выражать свои чувства только восклицаниями (Ах! Ох! Как! Неужели! О, чудо!), потом перешел к фразам (Вы ли это? Какое счастье! Я не в силах поверить своим глазам!) и только спустя пять минут разразился длинной приветственной речью. Вкратце она сводилась к тому, что профессор - необыкновенно счастливый человек, незаслуженно получающий от судьбы такие подарки.
Вместе с профессором гостей встречала его жена, крохотная седовласая женщина, одетая в национальный тайанский наряд, состоящий из двух платьев: верхнего, безрукавного, и нижнего, с широкими, ниспадающими до полу рукавами, которые сейчас, чтобы не мешали, были связаны за спиной. Цвета ее одежды были неярки, как и полагалось по возрасту. Только тонкий крученый пояс с двумя тяжелыми кистями был алым.
Профессор с гордостью поглядывал на жену: видит ли, как его ценит молодежь. Букет бледно-сиреневых хризантем не дарят просто так. Это знак особой любви, особого уважения учеников к учителю.
Вошли в дом - обставленный вполне по-европейски. Большую часть комнаты занимали стеллажи с книгами. Профессор предложил гостям расположиться на диване и в креслах, и едва все успели сесть, завязался разговор - вначале, как и обычно, бессвязный. Хотелось расспросить и рассказать обо всем, а потому перескакивали с одного на другое. Вспоминали прошлую экспедицию, мечтали о будущей, объясняли, кто чем занят теперь. В разгар беседы зазвонил телефон.
Профессор снял трубку, и энтузиазм его возрос необычайно.
- Держу пари, звонит Комито, - заявил Эндо.
- Да, он объявляется очень часто, - поддержала жена профессора.
Патриция объяснила подруге, что Комито всегда был любимцем Шеня. В экспедиции именно Комито доверили войти первым в только что обнаруженный тайник с фарфором. Элен показалось, что сказано это было не без ревности.
Примолкнув, они слушали, как убивается профессор. Именно сейчас, когда в доме собрались друзья, идет обсуждение планов на будущее, - Комито нет с ними. На том конце провода что-то ответили, и причитания профессора стали еще горше. Оказывается, Комито не один, рядом с ним Тои, и оба далеко! Профессор подозвал к телефону сначала Эндо, потом Патрицию, а потом, к удивлению мужчин, трубку попросила Элен и что-то кротко проворковала. Долго слушала ответ. Рассуждения об археологии успели Элен надоесть. Могла же она получить удовольствие, услышав, как хороша, как ее помнят и мечтают о встрече.