Они неторопливо брели по набережной. Инспектор рассказывал о неделе цветов. До войны в этом празднике принимала участие вся страна. В каждой деревне составляли свой букет, свою композицию. Особым транспортом привозили в ближайший город. Всю неделю по стране курсировали так называемые "цветочные поезда". На них желающие могли бесплатно путешествовать по стране, любуясь произведениями соседей. Такие поезда всегда были переполнены. После войны, конечно, празднование проходит скромнее. Железные дороги восстановлены далеко не везде, да и других забот хватает, но все же первые "цветочные поезда" накануне вечером пришли в столицу. Люди должны радоваться. Художники торопятся зарисовать лучшие композиции, потому что…
- Красота быстротечна в мире, - подхватила Элен, кое-чему научившаяся от Патриции.
На тайанца строчка из поэмы госпожи Ота не могла не произвести впечатления. Добившись взгляда, на который и рассчитывала, Элен извинилась за то, что "позволила себе перебить собеседника", и просила продолжать рассказ. На мгновение ей показалось, что Ямура готов зааплодировать. Однако он сдержался и, отвернувшись, так, что лишь в голосе угадывалась улыбка, сказал:
- Цветы увянут, но фотографии и картины разойдутся по всей стране, продолжая радовать людей целый год. Победить в цветочном состязании не менее почетно, чем в поэтическом.
Они свернули с набережной. Элен знала, что во время войны сильнее всего пострадали южные кварталы столицы. Вместо разрушенных домов, которые не успевали восстановить, разбивали скверы. На одном из таких необъятных скверов и раскинулась выставка цветов.
Элен уже слышала доносившиеся издалека звуки музыки - столь характерные для Тайана напевы флейт и перезвон колокольцев. Народу вокруг становилось все больше. Элен без удовольствия подумала, что сейчас снова очутится в толпе.
Удивлялась только, что музыку не перекрывает невнятный гул, столь характерный для людских сборищ.
Лестница вела вверх, к воротам из хризантем. Темно-розовые и фиолетовые цветы сплелись в замысловатом узоре, образуя узкие высокие створки. Пройдя сквозь них, Элен с инспектором оказались на широкой насыпи, по которой двигался людской поток. Здесь царило благоговейное молчание. Только звуки музыки, шелест шагов, восхищенные взгляды и жесты восторга.
Элен взглянула вниз, и у нее перехватило дыхание. Она ожидала увидеть отдельные букеты, всевозможные орнаменты из цветов, даже картины. Но ей открылось некое подобие театральной сцены. Вместо декораций были цветочные навесы, вместо актеров - фигуры из цветов.
Вот под цветочным пологом замерли двое влюбленных. Девушка так низко склонилась в поклоне, что лица ее почти не было видно - только черная масса волос раскинулась по бледно-лиловому одеянию. Юноша опустился на одно колено, пытаясь поднять возлюбленную.
Элен не представляла, что из цветов можно создать такое. Конечно, она догадывалась, что под цветами скрыт металлический каркас, но удивляло не то, как ловко были цветы нанизаны на металл, и даже не время и силы, потребовавшиеся для столь кропотливой работы. Поражало другое. Тонко и гармонично были подобраны цвета - даже многокрасочный узорчатый пояс, стягивавший кафтан юноши, не выглядел пестрым. Ладони девушки слегка просвечивали розовым, как просвечивает ладонь, подставленная солнцу. Но более всего трогала сердце выразительность поз. Фигуры казались живыми.
Элен порывисто обернулась к Ямуре, намереваясь бурными восклицаниями выразить свой восторг, но вовремя прикусила язык, вспомнив, что громогласные высказывания здесь не в почете. Сгодилось бы несколько изысканных жестов, но Элен не стала себя затруднять. По лицу инспектора и так блуждала улыбка, близкая к самодовольной - можно было подумать, что он лично потрудился над каждой фигурой. Элен заметила, что многие из тайанцев поглядывают на нее с гордостью - видела ли подобное в своей стране? Стараются потесниться, чтобы позволить иностранке все хорошенько рассмотреть. Элен воспользовалась их любезностью. Пожалела, что Патриции нет рядом. Дорогая подруга умрет от отчаяния, узнав, какого зрелища лишилась. Даже Эндо не утешит.
Она медленно продвигалась в общем потоке, стараясь не задерживаться, не мешать остальным. Но неожиданно застыла как вкопанная возле одной из композиций.
Из переплетения цветов возникла женская фигура. Верхнее, безрукавное платье было густого розового цвета, нижнее - чисто-алого. Дама вытянула вперед правую руку, веером прижимая что-то к земле. Левой рукой поддерживала складки длинного одеяния.
И наряд дамы, и поза были слишком хорошо знакомы Элен. Она видела увеличенную картинку с чайника - ловлю светлячков.
Почувствовав, что ее тянут за рукав, Элен обернулась и поймала многозначительный взгляд инспектора. Опомнившись, двинулась вперед. Композиции продолжали радовать взгляд и поражать воображение, но Элен не могла уже всецело предаться созерцанию. Вероятно, Ямура почувствовал это, потому что вскоре увел ее с площади.
Вновь оказавшись на безлюдной набережной, Элен сказала:
- Вряд ли тот, кто нынче создавал из цветов иллюстрации к поэме, видел злополучный чайник. И все же словно брал за образец.
- За образец брались строки поэмы…
Элен кивнула, и некоторое время они говорили о цветах, совершенном искусстве создателей композиций и о том, как важно исцелять зрение людей, видевших ужас и безобразие войны.
- Не будь я под надзором, - кокетливо взмахнула ресницами Элен, - непременно отправилась бы на "цветочном поезде" по всей стране.
Ямура улыбнулся, но данную тему предпочел не обсуждать. Немного помолчав, Элен серьезно спросила:
- Коллекционера до сих пор не известили о смерти племянницы?
- Известили. Удалось связаться через посольство. К сожалению, новость так потрясла старика, что он слег. Единственное успел сообщить, что в коллекции у него пять предметов работы мастеров Цуна.
- Включая чайник?
- Нет. О чайнике он вообще вспомнил с трудом. Сказал, что еще полгода назад отдал "эту вещицу" племяннице. Даже не в подарок, а чтобы продала, когда соберется порадовать соседей - обновить что-нибудь в Павильоне. Конечно, настоящей драгоценностью он бы не пожертвовал.
Элен поджала губы, вновь обидевшись за чайник.
- Я столько слышала о фарфоре Цуна…
- Хотите увидеть? - не договорив, инспектор взглянул на часы. - Ладно, пойдемте, только скорее. Вам пора возвращаться в отель.
- Боитесь, преступник не успеет до меня добраться? - полюбопытствовала Элен.
- Вот именно, - усмехнулся Ямура. - Идемте. Музей неподалеку. Там множество любопытных экспонатов, в том числе знаменитая коллекция из Фарфорового города…
Элен сразу вспомнила рассказы Патриции о том, как на раскопках археологи сдували пыль с черепков. Вообразила стеклянный колпак и гордо покоящийся под ним осколок изразца; красующуюся рядом ваз - без дна и без горла, чайник с отбитым носиком и прочее и прочее. Музейная экспозиция виделась ей в тот миг собранием хлама.
- Знало бы начальство, как вы проводите допросы, - произнесла Элен, взяв инспектора под руку и бросив на него долгий взгляд из-под полуопущенных ресниц.
…В залах было тихо и прохладно. Почти в каждом - юноша или девушка с мольбертом, сидя в углу, торопливо делали набросок за наброском. Элен обнаружила желание застывать возле каждой витрины - экспозицию открывала выставка старинных тайанских одеяний, - но Ямура неумолимо тянул вперед. И отпустил ее только в зале, посвященном фарфору. Элен тихонько вздохнула. Как прежде она не представляла, что можно соорудить из цветов, так теперь поняла полную свою неосведомленность в отношении изделий из фарфора.
В центре зала возвышался фарфоровый павильон. Тонкие бледно-зеленые колонны, точно молодые побеги бамбука, тянулись вверх, поддерживая изогнутую крышу. Фарфоровые ширмы разгораживали павильон на четыре комнаты. Фарфоровые ларцы, столики, высокие напольные вазы составляли убранство. Каждая комната имела отдельный выход. У дверей одной стояли маленькие фарфоровые деревца, осыпанные белыми фарфоровыми цветами. На деревьях с другой стороны дома пламенела осенняя листва. С третьей стороны дом ограждали заросли фарфоровых ирисов - тонкие стебли, хрупкие чашечки цветов.
- Дворец "Времена года", - промолвил Ямура. - К сожалению, это реконструкция, выполненная современными мастерами. В покоях настоящего дворца уместился бы весь этот музей.
- Да, Пат рассказывала - от дворца остались одни колонны.
Ямура кивнул:
- По ним и восстанавливали. И - по описаниям из поэмы.
- А город…
Элен не договорила, но Ямура понял ее вопрос.
- Нет, восстановить Фарфоровый город невозможно. В девятнадцатом веке он был почти полностью разрушен землетрясением. Раскопки начались перед самой войной. Говорят, археологи успели немногое. Впрочем, я не специалист.
- Боюсь, специалисты тоже не надеются. - Элен не могла отвести взгляда от фарфоровых цветов. - Патриция пришла в отчаяние, услышав о бомбежках. Эндо сказал, все превратилось в пыль.
- Да. Там рядом были партизанские базы… Фарфоровый город - утрата для всей страны, для наших детей, внуков и правнуков. Фарфоровый город… - Ямура вдруг осекся и пробормотал несколько слов по-тайански.
- Инспектор? - требовательно и вопросительно позвала Элен.
- Извините, мне нужно позвонить.
Не дожидаясь ответа, Ямура быстро вышел. Элен внимательно посмотрела ему вслед и медленно двинулась вдоль шеренги ваз, некоторые из которых были выше ее ростом, а некоторые могли уместиться на ладони. К тому времени, как инспектор вернулся, Элен скрепя сердце вынуждена была признать, что ее чайник - не более чем сувенир. Последним доказательством послужила ваза, выполненная в виде огромного красного дракона.
- Пора, - решительно сказал инспектор, беря ее за руку.
Элен взглянула исподлобья, но, убедившись, что никаких объяснений Ямура давать не намерен, решила временно не настаивать. Последовала за инспектором с видом полной покорности судьбе.
Ямура шел быстро, но Элен не собиралась носиться по набережной вприпрыжку, ломая каблуки, и ему пришлось приноравливаться к ее шагам. Элен приняла это как должное. Возмущало другое. В последние минуты перед расставанием - ведь на пороге отеля им предстояло проститься - Ямура обязан был бы глаз с нее не сводить. А он смотрел под ноги и думал о чем-то своем! Элен тоже решила на него не глядеть. Поэтому еще издалека заприметила двух человек, суетившихся возле автомобиля. Завидев инспектора, оба кинулись к нему навстречу. Элен догадывалась - с каким известием.
- Извините. - Ямура решительно высвободил свою руку из-под руки Элен и поспешил навстречу помощникам.
Элен облокотилась о парапет. Ясно, Патриция с Эндо удрали, а расплачиваться придется ей.
Минуты через три инспектор вернулся - мрачнее тучи.
- Плохие новости? - невинно осведомилась Элен.
Он резко взял ее за плечо и развернул к себе.
- Что такое? - Элен дернула плечом, стараясь высвободиться.
- Куда они отправились? - тихо спросил инспектор.
- О ком вы говорите? Отпустите меня! - Элен изо всех сил старалась изобразить бурное негодование.
- Ваша приятельница и Эндо Рияма. Им удалось скрыться от наблюдения.
- Откуда я знаю? Спрашивайте у своих ротозеев.
Инспектор разжал пальцы, и Элен тотчас принялась растирать плечо, громко вздыхая и тихонько постанывая. Ямура облокотился о парапет. Долго смотрел на воду и молчал, так что Элен забеспокоилась, не забыл ли инспектор, как грубо с ней обошелся. На всякий случай застонала чуть погромче.
- Вот что, - сказал Ямура, даже не взглянув на нее, - иди речь только о личных делах - ваших или вашей подруги, - плевать бы я на все хотел.
От возмущения Элен тотчас забыла о плече. Одарить этого грубияна своим драгоценным вниманием, посвятить ему целый день и в результате услышать такое?! Элен достала из сумочки гребень, сняла пунцовую бабочку и небрежно положила на парапет. Распустила волосы и принялась расчесываться. У нее найдется и другой поклонник. Да. Например, Тои сочтет ее неотразимой и с обыкновенной косой. Обрадуется ее самому мимолетному взгляду, самой неопределенной улыбке.
Ямура покосился на отодвинутую бабочку. Кровь бросилась ему в лицо. Хотел что-то сказать, но только стиснул зубы.
- Благодарю, вы очень любезны, - заметила Элен, продолжая расчесываться.
- Убита тя-ю, - с нажимом проговорил Ямура. - А потому прошу, если не ради меня и не ради несчастной хозяйки чайного павильона, то хотя бы ради себя и ради своей подруги - проявите благоразумие. Мне всю жизнь придется терзаться угрызениями совести, если не сумею вас уберечь.
Элен немедленно смягчилась. И даже усовестилась - при упоминании о тя-ю. Но сразу уступить не могла.
- Лучше бы мучились угрызениями совести из-за того, что так грубо обошлись со мной.
Ямура отлично понимал, что, когда виновата женщина, извиняться должен мужчина.
- Простите. Быть таким резким меня заставило беспокойство за вас.
Элен смилостивилась окончательно, кинула расческу в сумочку. Пунцовая бабочка заняла прежнее место в ее волосах. Инспектор вновь вынужден был отвернуться, чтобы скрыть улыбку.
- Я не меньше вашего хочу, чтобы преступник был пойман, - заявила Элен.
- Тогда отвечайте на мои вопросы. Куда отправились Эндо с Патрицией?
- Не знаю, - ответила Элен после секундной паузы.
Он ударил кулаком по парапету:
- Начнем сначала?
- Но я действительно не знаю: - Элен старалась изобразить полнейшую искренность. - И почему вас так занимает Эндо?
- Уходя от слежки, он перехитрил профессионалов.
- Какие же это профессионалы, если их можно перехитрить? - вкрадчиво осведомилась Элен.
Ямура предпочел не обсуждать данную тему.
- Полагаю, именно он помог вашей подруге скрыться от преследования, а не наоборот.
Элен не могла удержаться:
- Итак, объект наблюдения потерян. Чем же вы теперь осчастливите начальство? Счетом за отель?
- Вижу, вас радуют мои неприятности.
- Что вы, я исполнена сочувствия.
- Тогда сообщите, куда… Дайте хотя бы адрес Эндо!
Теперь Элен не пришлось лукавить.
- Я не знаю, где он живет!
- У вас нет ни его адреса, ни телефона? Как же ваша подруга разыскала Эндо после войны?
- Они случайно встретились в океанарии.
Инспектор понимающе кивнул:
- Так же случайно, как и сегодня?
- Вы что, мне не верите? - вскипела Элен.
- А вы сами себе верите?
- Зачем же вы спрашиваете, если заранее убеждены, что я солгу?! - продолжала возмущаться Элен.
Инспектор побарабанил пальцами по парапету.
- Когда вы впервые встретились с Эндо?
- Неделю назад.
- Именно в этот вечер ограбили коллекционера.
- Не вижу связи, - отрезала Элен.
Ямура уперся в нее взглядом.
- Эндо собирался уйти в плавание?
- Да.
- При следующей встрече сообщил, что уволился с корабля?
- Да.
- Чем объяснил свое решение?
- Чем? Чувствами к Патриции, разумеется…
Отвечая, Элен вдруг вспомнила, что Эндо ничего не объяснил, ограничился намеком. Ей было угодно расшифровать намек как нежелание Эндо расставаться с Патрицией.
- Когда вы встретились с ним вторично?
- Спустя двое суток. Возвращалась из Цуаня…
- То есть на следующую ночь после убийства тя-ю?
- Да. Послушайте, инспектор, - не выдержала Элен, - в океанарии Эндо прикасался к стеклу, а в доме тя-ю должны были остаться отпечатки пальцев убийцы…
- Преступник был в перчатках.
Наступила пауза. Ямура посмотрел на часы и скривился.
- Возвращаемся в отель.
Всю дорогу инспектор угрюмо молчал. Элен принципиально не разжимала губ и смотрела в окно. К дверям отеля Ямура подъезжать не стал, остановил машину на противоположной стороне площади. Элен, не дожидаясь помощи, сама распахнула дверцу.
- Подождите-ка. - Ямура удержал ее за руку, крепко сдавил запястье. - Сидите в своем номере и никуда не высовывайтесь. Ясно?
Не удостоив его ответом, Элен высвободила руку и торопливо направилась прочь.
Элен приняла ванну и, презрев указание Ямуры - безвылазно сидеть в номере, спустилась в ресторан. За соседним столиком обедал один из детективов. Второй, по всей видимости, остался присматривать за опустевшим номером.
Усаживаясь за стол, Элен от всей души огорчалась, что рядом нет Патриции. Отведав первое блюдо, пожалела об этом еще больше и обратилась к отсутствующей подруге с прочувствованной речью: "Ты уверяла, что равного этому кушанью не найти. А по мне - ничего особенного. Зато соус, к которому ты отнеслась столь прохладно, выше всяких похвал". Начав таким образом беседу, Элен продолжила ее рассуждениями о том, что Патриция, конечно, уже достигла мыса Цуна и поговорила с бывшим владельцем чайника. Не удержалась от упрека: "Тебе хорошо, а я умираю от любопытства. Сообщил Тэ-Ню что-нибудь новенькое или съездили впустую? - Тут Элен слегка улыбнулась. - Надеюсь, тебя-то в любом случае не разочаровала поездка с приятным спутником".
Официант косился на пустующее кресло, не в силах отделаться от ощущения, что обслуживает двоих. Судя по мимике и жестам, блондинка вела оживленный разговор. Только с кем? Этот вопрос занимал не одного официанта. Заинтересовался и детектив. Перехватив любопытные взгляды, Элен приняла строгий вид, украдкой подмигнула Патриции и позволила дорогой подруге растаять в воздухе. После чего, к разочарованию и официанта и детектива, завершила трапезу в гробовом молчании.
Затем Элен поднялась в номер и измерила себе талию. Патриция уверяла, что не знает лучшего способа испортить настроение, и Элен немедленно убедилась в правоте ее слов. Торопясь уверить себя, что ошиблась, Элен выдохнула и повторила попытку. Результат оказался неутешительным. Отныне все речи о благе умеренности, сочиненные для Патриции, можно было произносить, стоя перед зеркалом.
Элен мрачно изучала свое отражение, когда в дверь требовательно и нетерпеливо постучали.
Убийца! Это мог быть только он. Элен ждала его появления всю вторую половину дня - с той минуты, как рассталась с инспектором. Ждала, невольно прислушиваясь к шагам в коридоре, присматриваясь к постояльцам отеля.
Элен сделала шаг в сторону, не отрывая взгляда от зеркала. Надо же было преступнику явиться именно теперь, когда ее одолевают заботы поважнее!
В дверь забарабанили кулаком. Элен слегка улыбнулась и вновь посмотрела в зеркало, но уже совершенно с иным выражением. Так настырно ломиться в номер мог только один человек. И в этом наряде он ее еще не видел.
Дверь сотрясалась от равномерных ударов. "Нет, я, конечно, понимаю, что со мной трудно расстаться, но это уже нахальство". Элен намеренно выждала несколько минут и только после этого отворила. Оттолкнув ее с дороги, в комнату ворвался инспектор Ямура. Элен так растерялась от его грубости, что не могла решить: влепить пощечину или устроить скандал. Инспектор вошел, с силой захлопнул дверь и запер на ключ.
- Пожизненное заключение, - предположила Элен. - Не меньше.
Инспектор стоял перед ней, сжимая и разжимая кулаки. Элен не единожды видела, как Ямура злится, но чтобы лицо его дышало таким гневом, наблюдала впервые. И впервые почувствовала, что полыхающий в нем огонь может не только согреть, но и опалить.