Она отступила на шаг и тоже взглянула в окно. За решетчатыми ставнями царил непроглядный мрак.
- Что? - шепотом спросила Патриция.
- Огонь. Кто-то разжег костер на Лисьей горе.
- Вы уверены, что это именно на Лисьей?
- Да. Гора Синь-эй немного выше. Будь сейчас светло, мы бы увидели крышу Павильона Зеленого Солнца.
Патриция приникла к самым ставням и наконец разглядела мерцающую огненную точку.
- Синь-эй сказала бы, что это оборотни.
- Мужчина и женщина в старинных одеяниях, - как бы про себя произнес Эндо, вспоминая рассказ Патриции.
- Хат-хен. "Сменившая кожу". Ин-Пэй. "Идущий рядом". Впрочем, это может быть и другой человек. Он, правда, огня не разжигал… - Патриция прикусила язык, сообразив, что проговорилась.
Эндо стремительно обернулся к ней.
- Другой?
Патриция смутилась.
- Да. Мы не рассказывали. Но это, наверное, и не важно…
- Патриция, - сказал Эндо чуть громче.
- Я хотела снова встретиться с Хат-хен и Ин-Пэем, - покорно начала объяснять Патриция. - На следующую ночь мы с Элен поднялись в гору. Шел дождь, и мы, конечно, никого не застали. Собрались уходить, когда услышали шаги, - Патриция чувствовала, что Эндо все крепче сжимает ее руку. - Испугались… сама не знаю чего. Спрятались. Увидели мужчину. Хотели заговорить с ним, но так и не решились. Надеялись - он из одной компании с Хат-хен. Правда, одет он был в современную куртку и брюки.
- Видели вы его лицо? Могли бы узнать? - отрывисто спросил Эндо.
Патриция покачала головой.
- Что он делал?
- Бродил вокруг Павильона.
- Почему не рассказали об этом раньше?
Патриция опустила голову.
- Боялась показаться трусихой…
Эндо издал невнятное восклицание. Патриция виновато молчала. После паузы Эндо спросил:
- Инспектора тоже не известили?
- Нет, - шепотом ответила Патриция. - Зачем? Убийца охотится за чайником. Он не стал бы лазать по горам, а пришел бы к нам в дом.
- Вы правы… - Эндо снова посмотрел в окно. - И все-таки надо выяснить, что за люди там и чем занимаются.
- Нет, - сказала Патриция, хватая его за руки. - Нет, пожалуйста. Пойдемте вдвоем.
Эндо засмеялся над тем, как точно она угадала его намерения.
- Быстрее справлюсь в одиночку.
- А я здесь буду умирать от беспокойства?
- Убийце на горе делать нечего - сами сказали. Никакая опасность мне не грозит.
- Тогда почему не хотите взять меня с собой?
- Патриция, важнее разобрать эти рукописи.
- Останьтесь, и будем разбирать. Я могу пропустить нужное.
- Патриция, - сказал он каким-то особенным тоном. - Я должен пойти.
Она перестала спорить и с несчастным видом села возле стола.
- Не смотрите так горько, - взмолился Эндо. - Иначе я буду чувствовать себя главным злодеем.
Патриция невольно рассмеялась, и Эндо, воспользовавшись этим, поспешил удалиться. Патриция слышала, как он обменялся несколькими словами с монахом-библиотекарем, потом скрипнули раздвижные перегородки, и все стихло.
Патриция приникла к решетчатым ставням. Крохотный огонек мерцал в темноте. Она вглядывалась до тех пор, пока на глаза не навернулись слезы. Отерла глаза и потянулась к рукописи. Разумеется, с Эндо ничего не случится. Он достаточно ловок, чтобы не подвернуть ногу в темноте. А ждать какой-нибудь другой беды - нелепо. Ясно, что встреча с убийцей ему не грозит. Тут уместнее тревожиться за Элен, чайник у нее.
Патриция снова скосила глаза на окно. Возле костра, наверное, Хат-хен с Ин-Пэем. Пара загадочная, но никак не опасная. Не могут убийцы так проникновенно читать поэму госпожи Ота… Так что ей надо не за Эндо тревожиться, а думать, как бы нужные сведения в рукописи не пропустить.
И она принялась за чтение.
"Когда Царь Обезьян принес волшебный чайник, прозвучали слова…"
"Праведнику напиток покажется слаще сладкого, грешнику - горше горького…"
"Даю тебе три волшебных дара… - Патриция скользила глазами по рукописи. - Последним из них был маленький чайник. Отопьешь глоток - сможешь взмыть в поднебесье. Отопьешь два глотка - проникнешь под землю".
"Береги чайник, как величайшее сокровище. Напиток, заваренный в нем, научит тебя понимать язык зверей и птиц…"
Патриция откладывала в сторону лист за листом. Каждая легенда была восхитительна, поэтична, но совершенно не объясняла мотива преступления. Разве что убийца верил в колдовство?
Устав, отодвинула рукописи. Повернулась к окну. Долго не могла отыскать взглядом огонек. Потом все же обнаружила светящуюся точку. Но не знала наверняка - костер это или одна из звезд.
Подумала, что Эндо, наверное, успел спуститься с горы Синь-эй и добраться до белого валуна у развилки, откуда одна тропа вела к домику на сваях, другая круто взбегала на Лисью гору. Кто же развел костер? Хат-хен с Ин-Пэем? Но кто они? В первую встречу Патриция предположила, что археологи. Только зачем археологам разгуливать по ночам в старинных одеждах? И куда подевался утром след от костра?
Патриция затрясла головой. Если так пойдет дальше, она по примеру Синь-эй поверит в оборотней. Тогда почему бы убийце не поверить в волшебные свойства чайника?
Она продолжала смотреть в темное окно. Хат-хен с Ин-Пэем так заинтересовали Эндо, что он решил отправиться на розыски. Или его заинтересовал другой человек? Патриция неожиданно вспомнила, как пряталась в кустарнике, а неизвестный шаг за шагом приближался. Шел медленно, осторожно. А она все крепче вжималась во влажную листву, устилавшую землю. Цепенела не от холода - от страха. В рукав медленно затекала жидкая грязь. Патриция невольно обхватила руками плечи - показалось холодно в теплой комнате. Посмотрела на часы. Ей стало легче при мысли, что скоро рассвет. Ночные страхи утром кажутся смешными. Глупо тревожиться. Эндо вернется целым и невредимым. Вернется и увидит, как мало она преуспела в разгадывании тайны. Патриция взяла следующий лист.
"Мы потомственные гончары…" Она перечитала фразу трижды, не вникая в суть. Устала, да и беспокоилась больше о том, что происходило на Лисьей горе. Скользнула взглядом ниже. Неожиданно внимание ее приковала строчка:
"…Готовы были радеть о собственном богатстве, но не о славе умерших героев". Патриции вспомнился разговор у профессора Шеня. О народе, отступившемся от госпожи Ота и отдавшемся во власть чужеземцам. Вернувшись к началу, Патриция стала читать сосредоточеннее.
"Мы потомственные гончары. Прапрапрапрадед принимал участие в постройке Фарфорового города. Был начальником мастерских, производивших чайную посуду. Он и рассказал эту историю своему сыну, тот своему, и так она дошла до меня.
После того как к основателю Фарфорового города возвратилось утраченное богатство, он пожелал, чтобы эти деньги и дальше служили прославлению госпожи Ота. Однако Ю-Чжан чувствовал, что ни на кого из наследников не может положиться. Они готовы были радеть о собственном богатстве, но не о славе умерших героев. Меж тем Ю-Чжан понимал, что дни его близятся к концу. Тогда он истратил деньги на редкие драгоценности. Никто этих драгоценностей не видел, но говорили, что они были связаны с именем госпожи Ота. Нисколько не сомневаясь, что наследники обратят драгоценности в тупые золотые кружочки, Ю-Чжан спрятал свои сокровища, чтобы не попали в алчные руки…"
Патриция почувствовала, как кровь прилила к щекам. Еще не дочитав легенды, поняла - вот оно! Разгадка близка!
"Ю-Чжан призвал к себе моего прапрапрапрадеда и приказал сделать ключ к сокровищнице, но такой, чтобы воспользоваться им мог только человек, преданный памяти госпожи Ота. Мастер долго мудрил, а потом изготовил чайник. Росписи на чайнике якобы указывали дорогу к кладу.
От себя прибавлю, что в нашей семье никто не относился серьезно к этому преданию. Ю-Чжан умер, чайник остался у мастера, потом перешел к его сыну и так далее. Только крышечка где-то затерялась. Говорят, мой дед пытался отыскивать сокровища, но, разумеется, безуспешно. Позднее мы продали этот чайник жителю города Нава, по имени Тэ-Ню Кой".
Несколько минут Патриция сидела не шевелясь. Была слишком ошеломлена, чтобы сдвинуться с места, попытаться что-то сказать или воскликнуть. Чувствовала только, что улыбается - широко, торжествующе. Наконец-то поиски увенчались успехом. Стал ясен мотив преступления. Теперь расследование сразу продвинется. Вот будет сюрприз для Эндо и для Элен. А также для инспектора Ямуры… Патриция прижала ладони к пылающим щекам. Надо же, чтобы именно ей выпало разгадать загадку!
Бережно разгладила лист бумаги. Вероятно, убийца когда-то прочел эту легенду. Но, в отличие от семьи гончаров, не счел пустой выдумкой. Проследил путь чайника. Попытался им завладеть… Однако, чтобы действовать с такой решимостью, отважиться на преступление, надо быть уверенным в успехе. Он не просто предполагал, что найдет клад - знал наверняка. Выходит, разглядел в росписях нечто такое, чего не увидели гончары.
Патриция облокотилась о стол и призадумалась. Похоже, появилась новая загадка. Если убийца расшифровал росписи, то зачем ему понадобился чайник? Мгновение спустя ее осенило. Убийца видел чайник только на фотографиях в каталоге. Там же прочел, что часть росписей проступает, только когда в чайник наливают кипяток. Патриция невольно хлопнула в ладоши. Вот! Убийца уверен, что находится на полпути к успеху и как только заполучит чайник - отыщет клад.
Патриция прикрыла глаза. Она так тщательно разглядывала картинки на чайнике, что могла воспроизвести их без особого труда. Профессор Шень утверждал, что росписи служат иллюстрациями к поэме. Наверное, в строчках поэмы и надо искать "ключ".
Поэму она знала наизусть в переводе на новотайанский язык. По-старотайански читала однажды и еще раз слышала в исполнении Хат-хен и Ин-Пэя. Из французского перевода помнила отдельные строфы, которыми бесконечно пичкала несчастную Элен. Существовал еще английский перевод, но его Патриция терпеть не могла. Уверяла, что авторы этого грубого подстрочника понятия не имеют о поэзии.
- Жаркую тьму пронзая… - произнесла Патриция нараспев, отчетливо представляя одну из картинок: дама в розово-алом одеянии веером ловила светлячков. Когда в чайник наливали кипяток, за спиной дамы появлялся изгиб реки и перила моста. - Жаркую тьму пронзая… - повторила Патриция и умолкла.
Сколько раз читала эти строки! Вслед за госпожой Ота нетерпеливо ожидала приходя летней ночи, появления первого пляшущего огонька… Воображала, как десятки огоньков стремительно рассекают мрак, как госпожа Ота спускается по ступеням Павильона Зеленого Солнца, подносит к лицу веер, усеянный светящимися точками…
Патриция широко раскрыла глаза. Провела ладонью по столу, перебрала листы бумаги. Ей требовалось время, чтобы прийти в себя. Госпожа Ота ловила светлячков возле Павильона Зеленого Солнца. Если считать, что строки поэмы указывали путь к сокровищам…
Патриция чувствовала, что начинает мелко дрожать от возбуждения. Если клад спрятан в Павильоне, об этом должно говориться и во втором отрывке. Она поспешно вспоминала строчки, относившиеся к другой картинке. Дама в серо-зеленом одеянии смотрелась в зеркало, за спиной ее проступали столбы веранды и вершина горы.
Заслонило мое лицо
В раме зеркала звезды.
Слушаю стрекот цикад.
Госпожа Ота прислушивалась к пению цикад, стоя на веранде Павильона. Значит, все верно. Где-то близ Павильона спрятаны сокровища! Патриция вскочила, ноги подогнулись, и она снова села. Морщась, принялась растирать икры. Не завершив движения, застыла, напряженно вглядываясь в темноту за окном.
Убийца разыскивает клад. Следовательно, непременно придет к Павильону. Или… уже приходил? И они с Элен его видели! Тогда, на Лисьей горе… Что заставило их спрятаться, юркнуть в кусты? Потом смеялись над собственной трусостью, а трусость оказалась спасительной. Преступник, не отыскав у тя-ю чайника, пришел к Павильону. Видел фотографии чайника, читал поэму, сообразил, что клад спрятан где-то близ Павильона Зеленого Солнца. Не имея более точных указаний, решил осмотреться на месте. Надеялся догадаться, где искать. Не догадался. Вот почему с такой досадой хватил кулаком по перилам - домик сотрясся. Да, это был убийца. Пришел ночью, желая остаться незамеченным. Перепугался до смерти, услышав, как хрустнула ветка.
Надо срочно рассказать инспектору! Ясно, что преступник будет возвращаться к Павильону снова и снова. Надо устроить засаду…
Патриция крепко ухватилась за край стола - показалось вдруг, что вместе с циновкой сползает по накренившемуся полу куда-то вниз. Эндо отправился на гору! А что, если столкнется с убийцей? Тот задушил тя-ю, испугавшись разоблачения. Совершил убийство от страха, а может, и от жадности. Побоялся, что, если будет арестован, раскроется история с кладом. Тогда от сокровищ Ю-Чжана ему не достанется ничего. Теперь, несомненно, готов расправиться с любым. Патриция стиснула зубы. Разумеется, она понимала, что Эндо способен постоять за себя. Но он безоружен, а преступник наверняка вооружен.
Она снова припала к решетчатым ставням. Что может быть ужаснее - ждать, зная, что опасность близка, и быть не в силах предупредить, помочь. Наступит ли когда-нибудь рассвет?! В таком мраке невозможно ничего разглядеть. Что происходит сейчас на Лисьей горе? Горит ли еще костер?
Костер! Патриция прислонилась к стене, провела ладонью по глазам. Убийца не стал бы разводить костер. Зачем ему привлекать внимание? Конечно, огонь разожгли Хат-хен с Ин-Пэем. Бояться нечего.
Воспрянув духом, она снова принялась вспоминать строчки поэмы. Перед глазами стоял третий рисунок: дама в сине-фиолетовых одеждах заглядывала в приотворенную створку ворот. Когда в чайник наливали кипяток, становились видны ветви сосны и крыша павильона.
Отворятся, не скрипнув, створки,
Вижу белый изгиб дороги.
Да, речь шла о Павильоне Зеленого Солнца, в этом уже не было сомнений. В XVIII веке, как раз во времена Ю-Чжана, Павильон и все строения в усадьбе были подновлены. Когда велись работы, доверенные слуги Ю-Чжана могли спрятать сокровища. Патриция чувствовала, что не в силах усидеть на месте. Ей необходимо было поделиться своим открытием. К несчастью, рядом не было ни Эндо, ни Элен. Особенно Патриция сожалела об отсутствии дорогой подруги. Элен с детства мечтала найти клад.
Теперь ее мечты сбудутся. В их руках вот-вот окажутся сокровища! И какие! Вещи, связанные с именем госпожи Ота. Патриция попыталась представить, что хранится в тайнике. "Жаль, если ткани и свитки бумаги - они, скорее всего, истлели. Зато могли уцелеть, скажем, статуэтки из кости, золота или фарфора…"
Пережив первый взрыв ликования, Патриция постаралась взять себя в руки. До клада еще необходимо добраться, и при этом - опередить убийцу. Ему тоже известно, что сокровища скрыты на вершине Лисьей горы. Правда, он не видел росписей целиком, но… (тут Патриция ощутила некоторое беспокойство) успешно пришел к тем же выводам, что и она сама. Похвастаться, будто в догадках далеко опередила преступника, Патриция не могла. Вероятно, следовало сосредоточиться на картинках, становившихся видимыми при нагревании чайника.
Патриция поднялась и, пройдя ряд ширм, отыскала монаха-библиотекаря, склонившегося над книгой.
- Простите, вы не могли бы дать мне бумагу и ручку?
Получив желаемое, Патриция вернулась на свое место. Записала: "Изгиб реки и перила моста. Столбы веранды и вершина горы. Створки ворот, ветви сосны и крыша павильона". Затем начала припоминать и заносить на бумагу подходящие строчки. Вскоре у нее получилось:
Смутно белеет в воде отражение…
Руке опорой - перила моста…Заслонило мое лицо
В раме зеркала звезды.
Слушаю стрекот цикад -
Поют у самой веранды.Отворятся, не скрипнув, створки,
Вижу белый изгиб дороги.
Патриция молча хлопала глазами. Она-то считала, стоит соединить строчки между собой - и сразу появится четкое описание пути к тайнику.
Попыталась поменять предложения местами. Если считать, что клад спрятан возле Павильона Зеленого Солнца, то, чтобы отыскать его, надо как минимум войти в усадьбу. Поэтому слова о воротах Патриция поставила первыми. В таком случае строчки о веранде приходились, естественно, последними.
Некоторое время она ломала голову над тем, что делать с мостом и откуда вообще в усадьбе взялся мост. Потом вспомнила о страсти тайанцев наводить декоративные мосты через ручьи шириной в нитку.
Патриция несколько приободрилась. Подходить к Павильону следовало со стороны моста - наверняка удастся отыскать его остатки. Хорошо, добралась она до ступеней веранды. А дальше? Превратиться в крота и подкапываться под Павильон, пока ветхое сооружение не рухнет на голову? Патриция вынуждена была признать, что чего-то недосмотрела - либо в тексте, либо в картинках.
Поднялась и принялась ходить из угла в угол. Даже если правильно определить сторону дома, этого мало. Веранда велика. К тому же клад может быть спрятан и не под самой верандой, а где-то в стороне. В стихах должно найтись более точное указание.
Патриция трижды повторила строфы и внезапно поймала себя на том, что читает по-французски - как за последнее время привыкла читать для Элен. Поспешила обратиться к новотайанскому языку. Отважилась заговорить погромче, и дом наполнился напевным звучанием стихов.
Сразу обнаружились отличия. В новотайанском переводе о перилах моста было сказано, что они покрыты черным лаком. Отражение внизу не "смутно белело", а "разбивалось". Это показалось Патриции гораздо более точным. Отражение белеет в спокойной воде, а под мостом мог протекать только узкий, быстрый ручей. Отсюда Патриция могла сделать вывод о качестве работы переводчика, но не о месте расположения клада.
Она впервые пожалела об английском подстрочнике, оставленном в машине. "Как только рассветет, надо будет спуститься в деревню и забрать…" Патриция вскинула голову и обнаружила, что лампы погашены, а в окна вливаются розоватые солнечные лучи. Солнце возвращалось из-за моря, освещая вершину горы Синь-эй.
Патриция с ужасом осознала, что прошла ночь, а Эндо не появился. Что могло случиться?! Чувствуя, что дольше ждать не в силах, Патриция, торопясь и безобразно сокращая слова, переписала рассказ о чайнике. Не имея терпения аккуратно сложить лист, скомкала его и вместе с листом, на котором были выписаны строчки из поэмы, сунула в карман.
- Благодарю вас, - сказала она библиотекарю, возвращая рукопись.
Прибавила еще какие-то вежливые слова, но, вероятно, желание сбежать так явно читалось на ее лице, что монах удивленно и обеспокоенно поднял брови.
- Позвольте дать вам провожатого.
- Нет-нет. - Патриция отчаянно замотала головой. - Я помню дорогу.
- Тропа крутая. Лучше, чтобы вас кто-нибудь проводил до деревни.
- Нет-нет. - Патриция протестующе вскинула руку. - Я не в деревню. Мне нужно как можно скорее попасть на Лисью гору.
- Тогда я отведу вас к другой калитке.
- Спасибо, - только и ответила Патриция.
По тропинке, усыпанной сосновыми иголками, они добрались до деревянной ограды. Распахивая низенькую калитку, монах спросил:
- Вы уверены, что не нуждаетесь в помощи?
- Нет, нет, пока нет, - ответила Патриция, чувствуя, что готова расплакаться.
Она проскользнула в калитку.