Ямура повернулся к ней:
- Пусть одна из вас повернет ключ, а другая поднимет крышку.
- Нет, - сказала Патриция. - Это должны сделать тайанцы.
Ямура отпер замок, и Эндо открыл ларец. Патриция тихо ахнула.
Им открылся Фарфоровый город. Здесь было все: Павильон Зеленого Солнца, дворец "Времена года" и даже подобия крестьянских хижин, в каких госпоже Ота случалось провести ночь. Фарфоровые деревья росли за фарфоровыми оградами. Фарфоровые мосты перекинулись через фарфоровые ручьи. Крохотные фарфоровые фигурки заполняли улицы и площади города: стражники несли караул, лавочники торговали, ремесленники сидели у станков, художники писали картины, поэты разворачивали свитки стихов. А на ступенях Павильона Зеленого Солнца стояли рука об руку госпожа Ота и поэт Сю-Тей, равно прекрасные и равно бессмертные.
- Фарфоровый город восстал из праха, - тихо сказала Патриция.
- Мы могли лишиться его вторично, попади ларец в руки к Тои, - сквозь зубы процедил Эндо.
- Он никогда не попал бы в руки Тои, - сказала Патриция. - Потому что был спрятан на Лисьей горе. А лисицы не любят алчных.
И она указала на двух огненно-алых лисиц, сидевших возле веранды.
Вниз спускались не спеша, гуськом. Мужчины бережно несли за ручки ларец. Патриция так беспокоилась, что они споткнутся, так суетливо предупреждала о каждом повороте тропинки, каждом камне и каждом корне, что в конце концов ее попросили не путаться под ногами. Убедившись, что ее заботу отвергли, Патриция заторопилась вниз. И на очередном повороте остановилась как вкопанная. Между бронзовых стволов сосен, как в раме, открывался берег. Солнечная дорожка бежала по волнам прямо к домику на сваях. У берега темнели две лодки. И, уныло глядя на эти лодки, пригорюнившись, сидел на мостках Комито. Синь-эй вместе со своим маленьким приятелем болтали без умолку, стараясь его развлечь. Комито понуро свесил голову и ничего не отвечал. Внезапно Синь-эй тронула его за плечо и указала на спускавшуюся с горы процессию. Комито несказанно оживился. Вскочил на ноги, замахал руками и кинулся навстречу. Его стремительное приближение не предвещало ничего доброго. Патриция торопливо развернулась и принялась карабкаться вверх по тропе. Ямура с Эндо остановились, опустили на землю ларец. Патриция юркнула за спину мужа. Комито рванулся в одну сторону, в другую, но Эндо неизменно оказывался между ним и Патрицией. Тогда Комито крепко сцепил ладони, потряс ими в воздухе, изображая горячее рукопожатие, и закричал:
- Спасибо! Вы меня спасли!
От такого утонченного издевательства Патриция совсем сникла.
- Комито, я не хотела, - пролепетала она.
Но он не слушал.
- Если бы не вы, я болтался бы в этой бухте неизвестно сколько. Каким чудом вы меня заметили? Представляете, не закрыл сливной вентиль, - объяснил он всем. - Как меня угораздило, не знаю. Патриции, больной, пришлось встать на ноги и бежать в деревню.
- Патриция - особа героическая, - заметил Эндо.
- Да, да, да, - с готовностью подхватил Комито. - Я же и говорю.
- Прекратите сейчас же, - не выдержала Патриция, которой невмочь было выслушивать эту благодарность.
Элен закрылась рукавом, не в силах сдержать смех. Мужчины великодушно решили не просвещать Комито относительно причины постигших его бедствий. Зато Патриция жаждала покаяться.
- Комито, я должна сказать, что…
- Мы только что задержали преступника, - перебил Ямура.
Эндо слегка кивнул и выразительно посмотрел на жену: незачем огорошивать Комито заявлением, что его считали убийцей. Патриция поняла и послушно умолкла.
- И этот преступник - Тои, - сообщил Эндо.
Комито попятился, из-под ног посыпалась земля, он чуть не упал. Удержался, схватившись за ветку клена, молоденькое деревце согнулось.
- Тои? Что он натворил?
- Войдемте в дом, - предложила Патриция. - Там все и объясним.
- Хорошо, - согласился Комито. - Мне торопиться уже некуда.
При этих словах Патриция болезненно поморщилась.
Комито был так поражен услышанным, что заторопился вниз, даже не обратив внимания на ларец. Зато Синь-эй и ее приятель, затеявшие на мостках игру в ракушки, мгновенно разглядели диковинку и засыпали взрослых вопросами.
- Что это?
- Это вы нашли на горе, да?
- А что там внутри?
- Его можно открыть?
Синь-эй потянула Патрицию за руку. Сказала шепотом:
- А я угадала. Это подарок госпожи Лисицы, да?
- Да, - улыбнулась Патриция.
- Это волшебный ларец, да? Как та бутылочка? А что он может?
- Ерунда, - заспорил мальчишка с солидной интонацией взрослого. - Никакого волшебства не бывает.
- Бывает, бывает, - упорствовала Синь-эй и обратилась за поддержкой к Патриции: - Правда же бывает?
- Правда, - ответила та.
Мальчишка пренебрежительно фыркнул.
- Этот ларец волшебный, - подтвердила Патриция. - Он возвращает то, что утрачено.
- Тогда пусть вернет мне мяч, - потребовал мальчишка. - Брат забросил в кусты, до сих пор найти не можем.
- Мяч! - передразнила Синь-эй. - Ничего лучше придумать не можешь?
- Ларец исполнит только одно желание, - сказала Патриция. - Надо попросить его вернуть то, что потерял не ты один, а все тайанцы.
- Ну-у, - протянул мальчишка, - все теряют разное.
- Не дразните ребенка, - сказал Комито, расслышавший наконец, о чем идет речь.
- Вы лучше подумайте, что потеряли все тайанцы и что мечтали бы вернуть, - отозвалась Патриция.
Вошли в дом. Груда вывороченных из шкафа вещей напоминала о недавнем визите Тои. Элен, скривившись, торопливо затолкала одежду в шкаф.
Ларец торжественно водрузили в центре комнаты.
- Сознавайтесь, - сказал Комито. - Вижу, нашли что-то интересненькое. Что?
- Волшебный ларец, - ответил Эндо.
- Не томите. - Комито потянулся к ларцу, но Патриция хлопнула его по руке.
- Подождите. Вспомните, что тайанцы потеряли и не надеются вернуть.
- Например, Фарфоровый город. - Комито начал сердиться. - Надеюсь, не станете утверждать, что ларец сможет его вернуть?
- Повторяйте за мной, - скомандовала Патриция. - Мы просим госпожу Лисицу вернуть Фарфоровый город.
Комито, хлопая глазами, слушал дружный хор. Звонче всех говорила Синь-эй. Ее маленький приятель надменно задирал нос, но губами шевелил.
Комито пожал плечами:
- Это уже сумасшествие.
Привстал и откинул крышку.
Прошло не менее двух минут, прежде чем он смог снова опуститься на циновку, и не менее пяти, прежде чем сумел заговорить. Зато Синь-эй с приятелем ртов не закрывали.
- Что я тебе говорила, что? Кто был прав? Про лисиц рассказывал еще мой дедушка. Они не любят жадных и хитрых, но всегда помогают хорошим. Будешь еще спорить!
- Отстань, - отмахивался мальчишка. - Это Фарфоровый город, да? Он так и выглядел? Смотри-ка, у воинов мечи. И все из фарфора. Здорово!
Синь-эй вскочила на ноги.
- Надо скорее рассказать бабушке.
Дети наспех простились и умчались прочь.
- Поднимут на ноги всю деревню, - заметил Ямура.
- Комито, археологам положено верить в чудеса. Комито!
Тот не слышал. Ползал на четвереньках вокруг ларца. Неожиданно воскликнул:
- Я же говорил! Сразу за дорогой начинался квартал ремесленников, а вы еще спорили - рынок, рынок!
Отвлечь его не было никакой возможности.
Патриция удалилась на кухню готовить обед. Элен, ширмой отгородив уголок, принялась приводить себя в порядок. Бессонная ночь и волнения дня могли пагубно сказаться на ее внешности. Элен не желала, чтобы это случилось. Да еще именно теперь, когда в ее распоряжении оставался лишь один поклонник. "Насмешка судьбы: выслушать предложение мерзавца и не дождаться признания от хорошего человека". Досадное упущение требовалось исправить. Элен извлекла из шкафа мерцающий шарф.
Патриция немного удивилась, когда на кухню вместо Эндо заглянул инспектор Ямура, однако любезно согласилась принять его услуги. Правда, после того, как он рассыпал чай и заполнил сахарницу солью, Патриция заподозрила, что инспектора привело сюда отнюдь не желание помочь.
После недолгого молчания инспектор спросил:
- Скажите, вы решили остаться в Тайане навсегда?
- Разумеется. Я люблю вашу страну. Подумать не могу, чтобы надолго расстаться с мужем.
- Наверное, вам будет грустно прощаться с вашей подругой?
Патриция бросила на него быстрый взгляд. Инспектор упорно пытался порезать лимон тупой стороной ножа.
- Надеюсь, это случится не скоро, - успокаивающе ответила Патриция. - Когда еще закончится следствие… К тому же, как я понимаю, Элен придется давать показания на суде. Да, возможно, она и потом задержится - пока не напишет серию статей о Тайане.
Вновь наступило молчание. Патриция тревожно поглядывала на инспектора - какое блюдо готовится загубить? Ямура повертел в руках нож, отложил в сторону - Патриция облегченно вздохнула - и сказал:
- Мне казалось, ваша подруга не слишком одобрительно относится к смешанным бракам.
Патриция отвернулась, скрывая улыбку.
- Надеюсь, ее предубеждение против Эндо скоро рассеется.
Теперь она и затылком чувствовала взгляд инспектора.
- Хотелось, чтобы у нее рассеялось предубеждение против тайанцев в целом, - с нажимом сказал он.
- Уверяю вас, такого предубеждения не существует. - Патриция демонстрировала редкое простодушие. - Элен превосходно относится и к Комито, и к Синь-эй, и к профессору Шеню…
- Как видно, я в этот список не попадаю, - уже откровенно сказал инспектор.
Она повернулась, и мгновение они смотрели друг другу в глаза. Патриция отвела взгляд, решив, что первый и последний раз в жизни примет сторону мужчины.
- Иногда Элен бывает не совсем искренна.
Ямура не удержался от усмешки:
- Знаете, я это заметил во время следствия.
- Ну, так делайте выводы. Если Элен выказывает крайнее равнодушие, то ее чувства прямо противоположны.
Теперь Патриция низко склонилась над столом, пытаясь украсить рыбу искромсанным лимоном. На губах ее задрожала подозрительная улыбка, и Патриция добавила:
- Элен вообще особа оригинальная. Как вы думаете, чему она посвятила свое детство? Ни за что не угадаете. Поискам клада! А как по-вашему, что именно она мечтала посмотреть в Тайане? Ни за что не угадаете. Океанарий! А где, думаете, она жаждала бы услышать признание в любви? Ни за что не угадаете. В метро!
- В метро? - Глаза инспектора приняли несвойственную им форму.
- На вашем месте, инспектор, я обратила бы внимание на первую половину фразы: "Жаждала услышать признание…"
Показывая, что разговор окончен, Патриция взяла чайник, Ямура подхватил поднос с едой, и они присоединились к остальным.
Элен уже блистала во всем великолепии, так что Патриция испугалась, не выронит ли инспектор поднос. Элен, разумеется, была бы в восторге от такого признания ее достоинств. Но, к ее разочарованию и к удовольствию Патриции, поднос - после некоторой заминки - был водружен в центре стола. Элен в отместку не соизволила заметить вошедших. К тому же она была крайне занята. Беспрерывно щелкала фотоаппаратом, снимая Фарфоровый город.
Эндо с Комито сидели рядом, разговаривая вполголоса. Судя по угрюмому виду археолога, он уже знал всю историю.
- Тои… - сказал он. - Тои… Профессор Шень ушам своим не поверит. Подарочек ему на старости лет.
Эндо хотел что-то возразить, но Комито перебил, схватил за руку.
- Профессор себя будет винить - мол, отличного ученика воспитал! Это у Тои счастливый характер: что ни случись, виноват кто угодно, только не он. А профессор… Ты же его знаешь. За весь мир норовит ответить.
Эндо согласно кивнул.
- Поезжай прямо к нему, Комито. Не хватало, чтобы Шень узнал обо всем из газет.
Комито бросил на собеседника уничтожающий взгляд.
- Сам бы я не догадался!
- Вот и договорились, - спокойно продолжал Эндо. Кивком указал на ларец. - И для начала расскажи о находке. Надеюсь, эта новость хоть как-то смягчит…
- Я тоже надеюсь, - энергично согласился Комито. - Теперь если бы еще удалось отыскать место упокоения госпожи Ота… - Он затаенно вздохнул. - Интересно, кому поручили эту работу? Наверное, Го-Фэю, он человек старательный, правда, без фантазии.
Патриция, прислушивавшаяся к разговору, втянула голову в плечи. Затем громко принялась звать всех к столу. И тут уставшие, изголодавшиеся сотрапезники на время забыли даже о Фарфоровом городе. Восхваляли мудрость Комито, догадавшегося привезти столько гостинцев. Эндо с Патрицией не преминули напомнить инспектору о пакетах с едой, затоптанных в драке.
- Ваши ретивые помощники…
В разгар трапезы задрожали мостки и раздался осторожный стук в дверь.
- Войдите! - в один голос закричали хозяйки, предполагая увидеть Синь-эй или кого-нибудь еще из непоседливых ребятишек, примчавшихся полюбоваться "волшебным ларцом".
Дверь отворилась, и Патриция с изумлением узнала монаха-библиотекаря, тревожно осведомлявшегося утром, не нужна ли ей помощь. Войдя, он слегка поклонился и витиевато попросил прощения за доставленное беспокойство. Впрочем, извинения его не были так долги, как полагалось бы. Он сразу сказал:
- В монастыре услышали выстрелы, доносившиеся, как нам показалось, с Лисьей горы. Несколько человек спустились в деревню, чтобы узнать, не случилось ли беды с кем-нибудь из деревенских. А еще несколько - в их числе и я - отправились прямиком на Лисью гору. Мы обнаружили там нечто странное. К тому же вспомнили, что вы живете уединенно, и забеспокоились…
Монах осекся. Он увидел ларец. Порывисто шагнул вперед, присел на корточки, рассматривая. Не удержался, провел рукой по крышке ларца - без позволения, что было вопиющим нарушением приличий. Повернулся. Во взгляде его вспыхнул вопрос, даже требование.
"Того и гляди, примет нас за преступников, вознамерившихся вывезти сокровища Тайана", - забеспокоилась Патриция.
Монах переводил взгляд с одного улыбающегося лица на другое. Улыбнулся и сам, явно отказываясь от всколыхнувшихся было подозрений.
Инспектор поднялся на ноги, показал удостоверение.
- Инспектор Ямура, уголовная полиция. Мы знаем, что вы обнаружили на Лисьей горе. Правда, пока, в интересах следствия, не можем сообщить подробностей. Совершено преступление. Но, кроме того, сделано величайшее открытие.
Теперь монах жестом спросил позволения и склонился над ларцом. Остальные терпеливо ждали, пока он оторвется от созерцания. Элен, зная, как долго способны тайанцы любоваться всякими диковинками, несколько приуныла. Продолжать еду в столь торжественный момент казалось неловким, а она была еще зверски голодна.
Против ожиданий, гость быстро поднялся на ноги.
- Извините, - сказал он. - Могу ли я попросить вас задержаться на некоторое время в этом доме, чтобы настоятель и остальные братья могли своими глазами увидеть…
Ямура переглянулся с Эндо и отвечал:
- Могу ли я просить вас, а через вас - настоятеля, предоставить комнату для хранения этого ларца - пока за ним не прибудет специальный транспорт с охраной.
Элен возмущенно дернула Патрицию за рукав: "Как? У нас отнимают триумф? В столице нас не станут встречать с фанфарами? Жители не выстроятся вдоль дорог, чтобы хоть издали взглянуть на героинь…"
Патриция прерывисто вздохнула. Конечно, она мечтала лично доставить ларец в столицу (а по дороге еще заехать к профессору Шеню), но понимала: везти самим такое сокровище - безумие. Достаточно малейшей случайности на дороге…
Монах, кажется, не мог поверить своему счастью. Ямуре дважды пришлось повторить просьбу, прежде чем тот, сияя, заявил, что поспешит уведомить настоятеля.
- Из монастыря немедленно вышлют почетный эскорт.
Он ушел, не потратив на поклоны даже и пяти минут.
…Уже совершенно стемнело, когда из лощины светящейся рекой выплеснулась процессия. Монахи несли огромные круглые фонари, употреблявшиеся обычно во время торжественных шествий. На особенных золоченых носилках, на которых переносят изваяния божеств и добрых духов, несли открытый бронзовый ларец. Восемь носильщиков сменялись через каждую четверть часа. Следом шли инспектор Ямура и археолог Комито. Эндо, снова превратившийся в скромного рыбака, замыкал процессию вместе с Элен и Патрицией. Элен кипела от возмущения. Полагала, это их с Патрицией должны были усадить под шелковый балдахин. Если бы не они, клад никогда не был бы найден.
По просьбе рыбаков, оповещенных проворной Синь-эй о случившемся, процессия прошла через деревню. Сбылась мечта Элен - хоть и в меньшем масштабе - о зрителях, столпившихся по обеим сторонам дороги. Отсветы фонарей освещали улыбающиеся, взволнованные лица. Глаза взрослых горели не меньшим любопытством, чем глаза детей.
- Теперь начнется паломничество на Лисью гору, - удовлетворенно заметила Патриция, - скоро к жилищу госпожи Ота протянется хорошо утоптанная дорога.
Процессия начала подниматься в гору. Эндо, Элен и Патриция остались дожидаться внизу, по мере сил и возможностей отвечая на вопросы рыбаков. Элен не сомневалась, что разговоров и переживаний жителям деревушки хватит до утра - в эту ночь никто не отправится на рыбную ловлю.
Ждать пришлось долго. Наконец светящаяся змейка поползла по склону горы вниз.
- Они опять что-то несут, - заявила Элен, всмотревшись пристальней.
Действительно, каждый из монахов держал в одной руке фонарь, в другой - корзину. Когда их опустили на землю и разгрузили, образовалась целая пирамида деревянных коробочек, сплошь покрытых красочными росписями. Тут были изображены и отдельные иероглифы, и разноцветные веера, и стаи перелетных птиц, и целые жанровые сцены - например, горожанка, покупающая угря.
Монах, возглавлявший процессию, что-то сказал, обращаясь к Патриции и Элен. Патриция сразу заулыбалась, а Элен пришлось дожидаться перевода. Эндо негромко пояснил:
- Инспектор не скрыл, что драгоценной находкой Тайан обязан вам обеим. В благодарность обитатели монастыря дарят вам триста шестьдесят коробок чая. Ровно столько сортов, сколько было известно во времена госпожи Ота.
Сперва Элен бросила взгляд на инспектора, открывший ему, что наконец-то прощена грубость первой встречи. И только потом произнесла ответную речь. Эндо переводил. Элен показала себя благовоспитанной особой. Благодарила дарителей не меньше пятнадцати минут. Гораздо больше времени ушло на то, чтобы погрузить коробки в машины.
…Пришла пора возвращаться в город. В распоряжении друзей были две машины - Эндо и инспектора Ямуры. В том, что Эндо, Патриция и Комито сядут вместе, сомнений не было. Патриция с любопытством ждала, где расположится Элен. Не сомневалась, что инспектора этот вопрос занимает еще больше.
Элен не торопилась. У нее оказалась масса дел. Во-первых, она должна была расчесаться, во-вторых, перебрать содержимое сумочки, в-третьих… Она еще выказывала колебания, когда Ямура, распахнув дверцу автомобиля, скомандовал:
- Садитесь.
Элен, ждавшая по меньшей мере получаса любезных уговоров, слегка опешила.
- Мне нужно узнать подробности вашего разговора с Тои, - решительно заявил Ямура.
- Должна заметить, инспектор, вы пользуетесь служебным положением, - ответствовала Элен, без сопротивления занимая предложенное место.