- Спасибо, - Жигулов вернулся к столу, взял свой стакан и тут же вновь шагнул к карте. - Во-первых, промзон здесь не такой уж и пруд. Во-вторых, когда подобная машина заявлена в розыск, мелькать перед постами ГАИ довольно опасно. Проще и безопаснее выехать за Кольцевую, пока тачка еще не числится в угоне. Да и оформить продажу в области проще.
- Пожалуй, - согласился Владимирыч, доставая из кейса сверток с бутербродами, разворачивая пакет, промасленную вощеную бумагу и начиная неторопливо, обстоятельно закусывать. - Бери бутерброд, - прошамкал он набитым ртом. - Ну допустим, - кивнул, тщательно пережевывая хлеб с большим куском розовой ветчины. - И что ты намерен делать? Прочесывать все города-спутники? Включая поселки и деревни? Они ведь могли укрытие и в деревеньке какой-нибудь оборудовать. Не подумал ты о таком варианте? А зря. Вполне реально. Тихо, и посторонние не ходят. А если объявится кто-то, начнет вопросы задавать, они сразу об этом узнают и успеют "на дно" залечь.
- Надо по местным отделениям разослать ориентировку на последнюю угнанную машину. - Жигулов выбрал бутерброд с вареной колбасой, поменьше, чтобы совсем уж не наглеть, глотнул кофе, потер подбородок. Повернувшись, поставил стакан на стол, полез в карман пиджака за сигаретами. - Опять же, если у кого-то из местной молодежи внезапно и совершенно беспочвенно вдруг резко возрос материальный достаток - пусть приглядятся. Такие машины за бесценок не продают. Значит, денежки у ребят должны водиться. Хорошие денежки.
- Да, да, - пробормотал неопределенно Владимирыч, аккуратно завернул остатки трапезы в бумагу и убрал пакет. Тщательно вытер пальцы носовым платком, закурил и сыто взялся за сводку. - Вот, кстати, - усмехнулся он уже через несколько секунд. - Как раз по твоей части информация!
- Что? - Жигулов резко повернулся.
- Вчера от дома номер двадцать по Библиотечной улице, между шестью и девятью часами вечера, угнаны белые "Жигули-2106". Номер… - Владимирыч засмеялся. - Не интересно, Сергеич?
- Да иди ты, - Жигулов отошел от карты, устроился за своим столом. - Тебе лишь бы шуточки.
- Это верно. А ориентировки ты, Сергеич, разошли, разошли, - Владимирыч перебросил очередной лист. - Мысль-то хорошая. Чтобы они там, в области, не очень расслаблялись. Заодно уж и к гаражным массивам приглядятся. Так, смотришь, и выплывет, не твоя, так другая какая-нибудь.
- Меня моя интересует, а не чужая.
- Тоже правильно, - согласился Владимирыч.
- Кстати, владелец вчерашнего угнанного "БМВ" обещал вознаграждение, если его машина будет найдена. Владимирыч взглянул на Жигулова. Заинтересованно взглянул.
- И большое вознаграждение? - спросил он после короткой паузы.
- Соразмерное, - ответил уклончиво Жигулов. - По труду. Но товарищ, сразу видно, не бедный.
- Как думаешь, пять штук даст?
- Бери выше. Семь, а то и все десять. Новенькая "бээмвуха" седьмой серии тысяч на семьдесят пять потянет, если не больше. Причем в базовой комплектации.
- Это верно. - Владимирыч хмыкнул, озадачился абстрактно: - А добровольные помощники могут рассчитывать на законную половину вознаграждения? Жигулов улыбнулся:
- Я же говорю, соразмерно.
- Ага, - Владимирыч закрыл "дело", тяжело, как из трясины, выбрался из-за стола, шагнул к карте. - Значит, никто ничего не видел? А где, ты сказал, они машины-то могут прятать?
* * *
Анна явно собиралась куда-то уходить. Она надела черный деловой костюм, черные же туфли и белую блузку и сейчас сидела у трюмо, наводя "красоту". Костик остановился на пороге, ожидая, пока его заметят. Авторитет старшей сестры, как человека, зарабатывающего на существование семьи, был беспрекословным.
- Что? - спросила она, глядя на его отражение в зеркале.
- Мне нужны деньги, - решительно сказал Костик.
- Всем нужны деньги, - ответила Анна. - Кстати, я уж не стала при твоих знакомых выяснять, почему ты не на работе?
- У меня выходной.
- Степан Михайлович знает? В торговом доме "Бытовая вселенная" Степан Михайлович Тяглов занимал пост главного бухгалтера и являлся начальником Кости.
- Конечно, знает, - кивнул Костик. - Ань, насчет денег… Анна потянулась к висящей на спинке стула изящной сумочке.
- Сколько тебе нужно?
- Ань, понимаешь, - Костя смутился. - Мне нужно много.
- Много - это сколько?
- Очень много. Рука девушки застыла в воздухе, так и не коснувшись сумочки. Анна обернулась и посмотрела на брата.
- А еще конкретнее? Пятьсот долларов? Тысяча? Две тысячи? Сколько?
- Одиннадцать тысяч пятьсот. Брови девушки изумленно взлетели вверх.
- Сколько? - Она обернулась. - Одиннадцать тысяч?
- Одиннадцать тысяч пятьсот долларов, - повторил Костик.
- Ты в своем уме, Костя? Не заболел, часом? Ты хоть понимаешь, что это за сумма? Зачем тебе столько денег?
- Нужно.
- Зачем?
- Мне очень нужно, - голос Костика ломался, словно молния. - Я… не могу сказать, но мне действительно очень нужно.
- А я не могу обсуждать с тобой этот вопрос до тех пор, пока не узнаю, что стряслось. Одиннадцать тысяч долларов - большие деньги. И, если уж ты их просишь, я имею право хотя бы знать, зачем они тебе. - Анна поднялась, скрестила руки на груди. Выглядела она в этот момент потрясающе. К тому же очень воинственно. - Итак, начнем с самого начала. Что случилось?
- Ничего, - Костик помрачнел. - Не хочешь давать деньги - не давай. Но я уже не ребенок и не обязан перед тобой отчитываться.
- Нет, обязан! - в голосе Анны послышались тяжелые стальные нотки. - Потому что живешь в этом доме и я за тебя отвечаю! Ты мой брат, и мне нужно знать, что с тобой стряслось.
- А я не хочу отвечать! - сорвался на нервный фальцет Костик. - Почему ты меня все время допрашиваешь? Он повернулся и выскочил в коридор.
- Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! - Анна быстро пошла следом. Костик нырнул в свою комнату. Девушка толкнула дверь, но ее держали изнутри. Анна забарабанила по створке тонкой ладонью. - Открой! Открой немедленно!!!
- Уйди! - донеслось из-за двери. - Оставь меня в покое. Анна нажала на дверь изо всех сил. Разумеется, в быту Костик был сильнее ее, но не теперь. Он отскочил, и створка распахнулась настежь.
- Вломилась? - крикнул Костик сестре. - Вломилась, да? Добилась своего? Радуйся! Физическое усилие немного сбило эмоциональный накал. Анна остановилась на пороге, задыхающаяся, раскрасневшаяся. Глаза ее полыхали, словно угли.
- Коська, скажи мне, зачем тебе столько денег?
- Нужно.
- Зачем?
- Нужно. Анна быстро подошла к нему, схватила за плечи, встряхнула.
- Коська, ты что, наркоман? Задолжал за "дурь"? - Это было дурацкое предположение. Если бы Костик подсел, она бы узнала об этом первой. Наркоманов Анна повидала достаточно. И потом, толкач может отпустить постоянному клиенту товар в кредит. Дозу. Ну, пять. При особом расположении, десять. Но не на одиннадцать же тысяч. - Что-то случилось? На тебя кто-то наехал? Что произошло, расскажи мне. Костик бултыхнулся в ее руках, словно тряпичная кукла. Он сразу сник. Анна давила его авторитетом.
- Ты разговариваешь, как твои дружки, бандиты, - процедил он, пытаясь разыгрывать презрение. Классическая защита виноватых. Анна, не размахиваясь, залепила ему пощечину. Костик охнул, испуганно схватился за вспыхнувшую щеку, опустился на незастеленный диванчик.
- Ты скажешь, что случилось, даже если мне придется тебя избить, - твердо пообещала девушка. - Ну? Я жду.
- Мой друг попал в беду, - сказал он едва ли не с ненавистью. - Этого достаточно, или тебя интересуют детали?
- В какую беду? Какой друг? - Анна опустилась на корточки, стараясь заглянуть брату в глаза. - Эти, что ли? Которые к тебе приходили? Институтские? - Она почувствовала облегчение. Слава Богу, беда случилась не с ним. - Тоже мне друзья. Почему они не появлялись раньше? Где были эти твои "друзья", пока их петух жареный в задницу не клюнул? А? Вот что я тебе скажу. Они твои друзья до тех пор, пока не получат деньги! А потом только ты их и видел! Суммы, о которой ты говоришь, у меня нет. Но даже если бы она была, я бы не дала ее тебе. Пусть твои друзья учатся решать свои проблемы самостоятельно. Они уже достаточно взрослые люди.
- Ты не понимаешь! - крикнул ей в лицо Костя. В глазах его стояли слезы отчаяния. - Они… Они… Обратились ко мне! Ко мне, понимаешь? Как к другу.
- Как к лоху они к тебе обратились, а не как к другу! - рявкнула Анна.
- Если с тобой так обращаются, то не надо всех… мерить одним аршином. Они нормальные ребята. Нормальные, а не бандиты, как твои знакомые! И у нас нормальные человеческие отношения. Мы не меряем дружбу деньгами. А ты… ты… забыла уже, что это такое. Анна почувствовала, как ее захлестывает ярость. Ей захотелось сгрести Костика в охапку и шарахнуть об пол, чтобы остыл, замолчал и задумался.
- Ты - дурак, если действительно так думаешь, - жестко сказала она вместо этого. Костик вдруг заплакал. Лицо его сморщилось и стало жалким. Настолько жалким, что у девушки защемило сердце. За что она его так? Ну попросил денег. Можно ведь было просто отказать, не доводя дело до конфликта. Просто у нее сдали нервы. В последнее время все шло наперекосяк. Да и за Коську она волновалась. Поскольку больше некому было его беречь, а он слишком доверчив. Как приблудная собака. Готов ластиться к каждому, кто за ухом почешет. Таких и принято "кидать". Как говорят некоторые деловые партнеры Георгия, "развести лоха - не западло". Ей-то это хорошо известно. Вообще из приятельских разговоров Георгия с друзьями она многое вынесла. В плане жизненного опыта Анна была много искушеннее своего непутевого брата. Кто еще позаботится о Коське, если не она? Кто убережет от беды?
- Коська, - Анна присела рядом на диван, обняла брата, прижала его голову к груди, как это когда-то делала мама. Провела ладонью по густым, взъерошенным волосам. Господи, какой же он все-таки еще маленький. - Пойми, глупый. Эти ребята, они тебе не друзья. Друзья, настоящие друзья, не ведут себя так.
- Им нужна моя помощь. Иначе одного из них убьют, - пробурчал он, всхлипывая носом. - Они пришли ко мне. Понимаешь? Не к кому-нибудь, а ко мне. Анна вздохнула.
- Их проблему можно решить как-то иначе? Я могла бы поговорить с Георгием…
- Нет, - Костя неловко оторвался от нее, выпрямился, утер тыльной стороной ладони слезы со щек. - Я предлагал уже. Они в аварию попали. Иномарку бандитскую разбили. Им нужны деньги. Одиннадцать с половиной тысяч. На три месяца максимум. Они вернут с процентами.
- Это само собой, - кивнула Анна. - А твои друзья имеют представление о том, какой процент сейчас берут за ссуды? Костя с надеждой посмотрел на нее, вытер покрасневший нос.
- Они сказали, что вернут семнадцать тысяч. У них есть квартира. Только на нее нужно найти покупателя.
- Что за квартира? В Москве?
- Нет. Под Новгородом, в Заливинске. Трехкомнатная.
- И документы на эту квартиру у них имеются?
- Не знаю, - вопрос поставил Костика в тупик. - Наверное. Скорее всего имеются.
- Им действительно больше негде взять деньги?
- От них все отказались, - пробормотал он.
- И… это так важно для тебя?
- Очень важно. Ты даже представить себе не можешь, насколько. - Костя посмотрел на нее. - Может быть, ты могла бы занять у своего Георгия? А ребята отдадут. Честное слово, я их знаю. Могу поручиться. Анна подумала. Затем решительно поднялась.
- У Георгия я ничего занимать не стану. Забудь об этом. Но мне известен человек, у которого есть деньги. Я дам твоим друзьям его телефон. При одном условии…
- Считай, что они согласны. На губах Костика расцвела улыбка надежды. Сейчас он был готов на любые условия. Если бы Анна сказала, что ему придется продать душу, - продал бы не задумываясь.
- Это условие не для них, а для тебя. Пусть все делают твои институтские друзья. Сами звонят, сами договариваются, сами едут за деньгами. В общем, все сами. Ты не должен приближаться к этому делу на пушечный выстрел. Понял?
- Понял, - торопливо кивнул Костик.
- Согласен?
- Конечно.
- Хорошо. Жди здесь. - Анна вышла. Вернулась она через минуту, в руке ее был зажат блокнотный листок. - Вот. Зовут этого человека Евгений. Здесь телефон и адрес. Отдай это своим однокурсникам. И держись от них подальше. Ты понял?
- Да. Конечно. - Костя быстро схватил бумажку, сложил ее, сунул в карман. - Конечно. Спасибо. Анна несколько минут смотрела на него. У нее вдруг родилось сомнение в правильности собственного поступка. Пожалуй, не надо было давать Косте номер этого телефона. Пусть не он, пусть его друзья, но влезут в болото и увязнут накрепко. Они плохо представляли себе тот мир и законы, царящие в нем. Книжки, фильмы - ерунда. В них нет и тысячной доли правды. Надо знать единственную тропку и филигранно пройти по ней, ни разу не оступившись. Иначе - все. Обстоятельства засасывают хуже трясины. Неосторожно сказанное слово; поступок, вполне нормальный с точки зрения обычного человека, но неверный для того мира, в который они собирались вторгнуться; "неправильный" взгляд; улыбка, мелькнувшая на губах в неподобающий момент. Это хуже, чем неприятности. Это камера смертников с наглухо замурованными окнами. Из нее нет выхода. Результат одинаково предсказуем для всех. Жалко ли ей Коськиных "друзей"? Она их даже не знает. Видела и то десять секунд от силы. Не производят впечатления подонков, но это не показатель. Так что, если Анна и испытывала жалость, то это была жалость умного по отношению к неосторожному, заносчивому, неосмотрительному тугодуму, по собственному скудомыслию лезущему в огонь. Объяснить им ничего нельзя. Они не слышат, да и не хотят слышать. Им кажется, что они самые умные, самые осмотрительные, самые крутые, выпутаются. Опасная иллюзия, за которой притаились страх, страдание и смерть. С другой стороны, может быть, именно им удастся вывернуться? Она не очень-то в это верит, но кто знает? Плохо вот что. Если эти ребята все-таки "попадут", то прибегут за помощью к тому, кто им однажды помог. К ее брату. А Коська, доверчивый дурачок, ринется очертя голову, горя лишь одним желанием: помочь. И увязнет следом за ними. Он же совершенно не умеет отказывать.
- И передай своим школярам вот что: если появится хоть малейшая возможность обойтись без помощи Евгения, пускай забудут его имя и номер телефона. Понятно?
- Понятно. Я передам.
- И еще… - медленно произнесла Анна. - Ты знаешь, Коська, я никогда и ни о чем тебя не просила. Но сейчас хочу попросить. Дай слово, что выполнишь мою просьбу.
- Даю слово, - торопливо пробормотал он, благодарно мотая головой. Совсем как жеребенок.
- Если эти парни отвернутся от тебя или придут с очередной просьбой, ты им откажешь. И вообще перестанешь с ними общаться. Костик посерьезнел. Улыбка сползла с его лица.
- Но…
- Обещай мне, - твердо произнесла Анна. - Ты должен поступить так, как я сказала, если не хочешь нажить больших неприятностей.
- Хорошо, - Костя словно окаменел. Он напрягся, неестественно выпрямив спину. - Если ты настаиваешь… я не буду им помогать.
- Молодец, - Анна ободряюще кивнула. - Не расстраивайся. Со временем у тебя появятся друзья. Настоящие. Поверь. - Ощущая внутреннюю неловкость, подошла к брату, потрепала его по голове, вздохнула, бросив взгляд на часы. - Я бы еще поболтала с тобой, но мне пора. У Георгия сегодня какая-то важная встреча с банкетом. Так что вернусь поздно. Можешь не ждать. Ложись спать пораньше. Тебе с утра на работу.
- Этот тип собирается сделать тебе предложение? - деревянным голосом спросил вдруг Костик.
- Кто?
- Георгий. Анна остановилась на пороге, обернулась. Подобных вопросов Костик не задавал еще никогда.
- Георгий мой друг, - ответила девушка. - Он взял тебя на работу и… вообще многое для нас делает. Без его поддержки нам пришлось бы нелегко. А почему ты спрашиваешь?
- Просто мне интересно. Он все-таки сделает тебе предложение или так и будет ходить сюда, как в бордель, до самой старости? Анна почувствовала, что ее щеки заливает румянец.
- Прекрати нести чушь! - резко сказала она. - И вообще, наши отношения тебя не касаются!
- Ну да, конечно, - вздохнул Костик. - Значит, моя жизнь тебя касается, а твоя меня касаться не может. Ладно, иди. - Он подумал секунду и добавил: - Хотя бы позвони вечером. Все-таки нас двое. И не только ты умеешь волноваться.
- Обязательно позвоню, - Анна серьезно смотрела на брата. - Я не хотела тебя обидеть, если ты это имел в виду. Отчего-то ей стало стыдно. Словно родной брат "застукал" ее с Георгием в постели в самый разгар любовного акта.
- Ладно. Забудем, - кивнул Костя.
- И… все-таки постарайся держаться подальше от этих ребят, - как можно мягче сказала Анна, выходя из комнаты. Дверь за ней закрылась, и Костино "обязательно" разбилось о белую створку. Чувствовал Костя себя отвратительно. У него вдруг появилось ощущение, что вся его дальнейшая жизнь уже расписана сестрой едва ли не по годам. Сейчас он работает кассиром. Потом, возможно, бухгалтером. Там, глядишь, и до главного бухгалтера доползет. Лет эдак через десять. Сестра подыщет ему "правильных" друзей. Потом выгодную партию. Он станет дарить "избраннице" дешевые бриллианты, а она ему золотые запонки. И они будут спать друг с другом не по любви, а потому, что такова программа его жизни. У Анны голубая мечта: вырастить из него полноценного члена общества. Клерка с мобильным телефоном, подержанной иномаркой, приличной зарплатой и собственной квартиркой. Он - представитель нарождающегося среднего, ну очень среднего, класса. Тоска. Пиво в шумной, веселой компании, институтские красавицы с библиотечного, гулянки в общаге ночь напролет, пение под гитару и водку у костра в золотом осеннем лесу, поцелуи украдкой в темном уголке, когда вокруг полно пьяного в лоскуты студенчества. Все это - табу. Его жизнь протекает в серой унылой плоскости правильности. И в ней нет места веселью. Костя вздохнул. Он не хотел такой жизни. И номер телефона, данный ему сестрой, являлся своего рода индульгенцией. Пропуском в иной мир. Веселый, беззаботный, прекрасный, частицей которого он все-таки стал полчаса назад.