- Вроде как настольная зажигалка, так Мирек говорил, что зажигалка, я ни разу не видала, чтоб зажигалась, да и сама бы нипочем не догадалась, уж больно она большая да разукрашенная была. Или газ из нее за давностью лет вышел, или она была вообще не на газ, а на камни, знаете, такие в давности бывали вещи, чтобы огонь высекать. Вроде как на память нам оставлено, краем уха слышала. Мирек ведь некурящий был. Но она стояла вот тут, сколько раз сама с нее пыль стирала, даже след от нее остался. Глядите.
На полке резко отпечатался овал, отчетливо выделялся, хоть и присыпанный полицейскими экспертами порошком.
- И еще никакой земли тут раньше не было, - осуждающе заявила баба.
- Понятия не имею, кому в голову стукнуло землей здесь все присыпать. Глядите, сколько ее…
Следователь решил, что самое время задать очень волнующий его вопрос.
- А может, ваш брат чем-нибудь в садике занимался и землю сюда принес?
- Тоже мне - садик! - фыркнула Габриэла. - Весь можно носовым платком прикрыть. - Да и сроду он ничем в саду не занимался, все я да я. Хотя нечего Бога гневить, работы не так уж там много, немного порядок наводила. И все.
- Но все равно нужны же какие-то садово-огородные орудия, - настаивал следователь. - Работа хоть какая, а все или лопата понадобится, или секатор. Секатор у вас есть?
- Секатор? - удивилась Габриэла. - Есть, почему не быть? И грабельки, и всякие там мотыжки…
- Я бы хотел на них взглянуть. Вы где их держите?
Преисполняясь все большим недовольством и подозрительностью, свидетельница пожала плечами, бросила на следователя неприязненный взгляд и направилась в сторону кухни, ворча:
- Тут преступление, убивство, а у пана следователя грабельки в голове да садики с секаторами. Вон, в чулане все лежит, смотрите сколько хотите.
Жадно, с бьющимся сердцем - ведь каждая мелочь может переломить ход расследования - комиссар заглянул в узкий стенной шкафчик. В каморке стояла сложенная гладильная доска, половая щетка, грабли на длинной ручке и мелкие предметы в широкой плоской коробке из картона. Молоток, плоскогубцы, маленькие грабельки, мотыжки, копалки, отвертка и секатор. Последний малость проржавевший, но очищенный и, по всему видно, в рабочем состоянии.
А он так рассчитывал на то, что секатора там не обнаружит!
Захлопнул дверцу чулана.
- Второго секатора у вас нет? Этот уже старый.
- Да что вы, пан следователь, привязались ко мне с этим секатором? - разъярилась баба. - Он лучше новых работает, до фени мне новый? И вообще все на месте, ничего не пропало, вы же сами спрашивали. Только вот та зажигалка.
- Большая, говорите, была? - спросил полицейский, переходя в комнату.
Габриэла топала за ним, несколько сбитая с толку.
- Что большая? А, вы о зажигалке. Да вот же след от нее, - ткнула женщина пальцем в овал на полке. - А высота… вот такая. Деревянная она была, коричневая. Так вы ее не взяли?
- А я проверю. Если обнаружили на ней какие-нибудь следы, то могли и взять. Цветы в горшках все на месте?
- Цветы? - опять удивилась Габриэла и огляделась. - Вроде все, да и не так их у нас много. И остальное в порядке, книжки и другие вещи. Единственное, что пропало, если панове не взяли, так та самая зажигалка.
- А можно спросить, почему вы мокрая?
Габриэла со злостью взглянула на следователя и не сразу ответила.
- Гущу с себя смывала, - грубым голосом ответила она.
- Какую гущу?
- Кофейную.
- А каким образом кофейная гуща на вас оказалась?
- Очень просто. Вылилась,
- Из чего и как вылилась? Не могли вы пояснить понятней и доходчивей?
С большой неохотой, вытягивая из себя каждое слово, свидетельница рассказала, как замахнулась на проклятую убивицу, а под руку попался кофейный экспресс. Хотела ее, подлюку, огреть посильней, и замахнулась тем, что под руку подвернулось. В нервах чего не сделаешь. А там еще кофе оставался, и не в ту сторону вылился. Мирек, видно, не успел утром выпить, и осталось чашки две. Ну она и смыла его с себя. Любой бы смыл.
Так он и поверит - кофеёк, от завтрака оставшийся! А не кровь ли жертвы баба с себя смывала? Брызнуло из раны, должно быть, здорово. Вольницкий притворился, что поверил, а потом отослал ее домой с техником, велел ему приглядеть, чтобы баба переоделась в сухую одежду, а мокрую осторожно сложить в особый целлофановый пакет, чтобы доставить в лабораторию. Результаты анализа решат хотя бы одну проблему…
***
Утром в понедельник, не очень рано, зазвонил сотовый пана Ришарда.
Пан Ришард уже был у меня, вызванный в аварийном порядке, поскольку телекоммуникация вдруг надумала расширить свою деятельность и подключить телефоны на всей улице. Эти стали измываться надо мной с раннего утра, и лично, и через сотовый. Расспрашивали о каких-то кабелях, проводах, разветвлениях и наружных розетках, я же ни о чем не имела понятия, лишь смутно помнилось, что в самое последнее время, уже перед моим возвращением, что-то было в моем доме замуровано.
Пан Ришард имел понятие, на то и инженер. Приехал он около полудня и признался, что нечто такое уже ожидал, именно сегодня, вчера хотел меня предупредить, да пожалел. С дороги я, а тут еще история с зажигалкой, он уже рот раскрыл, да раздумал заранее портить настроение, предупреждая о дьявольских планах наших связистов.
- Ведь кто их там знает, - оправдывался он, - предупредят, потом раздумают, а я буду пани подсовывать очередное огорчение. Да мы ведь договорились - если что, вы мне звоните.
Я поблагодарила заботливого инженера, и мы вместе стали ждать обещанных телефонных специалистов, попивая попеременно пиво и чай, когда и позвонил упомянутый сотовый.
В сотовом орал кто-то очень взволнованный, даже мне было слышно, только слов не разобрать.
- Я был там, где мне положено быть, - спокойно отвечал пан Ришард. У знакомой клиентки. А что случилось?
Дальнейшее я слушала таким же образом - односторонне, потому как из мобильника доносились только нервные чириканья.
- Да в чем дело? - спросил пан Ришард. - Нет, автопроисшествия со мной не было… Нет, никакого штрафа я не платил… У той самой клиентки… Ну ладно, дай…
В сотовом перестали нервно чирикать, а пан Ришард сделал мне знаки глазами, помотав головой, из чего я поняла: какие-то неприятности у него.
- Добрый день! - ответил он другому собеседнику в сотовом. - У клиентки был. По телефону я этого пану не скажу, потому что мою клиентку охраняют… персональные данные.
О, как интересно. А я и не знала. Я с недоумением выслушала такое странное высказывание давнего друга, и до меня дошло - он дико взволнован.
- …Ясное дело, полиции скажу, но откуда мне знать, что вы, пан, - точно полиция? Я ведь вас не вижу. Сейчас не могу, сейчас занимаюсь работой, куча технических проблем… У той же самой клиентки. Да, да, у той же, что и вчера. А вот об этом, извините, мне надо испросить ее разрешение…
Прикрыв трубку рукой, он прошептал:
- Похоже, менты меня вычислили и хотят сюда приехать. Можно сообщить адрес?
- Конечно! - ни минуты не сомневалась я, и даже обрадовалась, потому как полицию всю жизнь любила. Но тут же вспомнила, что сейчас полиция будет некстати, вспомнила о вчерашнем. - Сообщите им адрес, но без фамилии, - почему-то решила я.
Пан Ришард выполнил поручения и отключился.
- Как-то быстро у них пошло, - заметила я. - Ведь вы были не на своей машине.
- Вот именно, по номеру они и вышли на Мариана. Мариан Гваш, автомастерская, моя машина у него стоит, сегодня вечером я должен был ее забрать. Ну я ему покажу, сразу меня с потрохами продал, друг называется!
- Выходит, кто-то заметил номер машины?
- Честное слово, понятия не имею кто. Разве что та баба, которая к ним в дом вошла, я говорил - там район элитных двухэтажных домов, одноквартирных, у каждого свой вход и палисадник. Так я стоял немного сбоку от их калитки, и на холостом ходу, чтобы в случае чего подхватить Юлиту, развернуться и смыться. Темно уже было. Кто там мог меня заметить? Машины, почитай, у каждого дома. И откуда та баба могла знать, что потребуется номер?
- Быстренько, согласовываем наши показания. Что им говорим?
Пан Ришард подумал, окинул взглядом стол, поднялся с кресла, убрал со стола пивную банку и две кружки. Вырвав у него из руки свою, я допила остатки пива. Пан Ришард терпеливо ждал.
- Лучше забрать это, ни к чему им объяснять, что неизвестно, когда я отсюда уеду. Пока приедут телефонщики, пол-литра должны выветриться, не то что полпива, они ведь в него не поверят.
- Заварим себе кофе, в простой чай они тоже не поверят, - предложила я и отправилась в кухню.
Простенькие хозяйственные хлопоты заняли немного времени. Через пару минут я вернулась в гостиную с кофе.
- Сам не знаю, - задумчиво рассуждал пан Ришард. В конце концов, зажигалку-то я у них свистнул… Но ввалился туда, когда обе бабы уже там были, не мог я его убить. Пани Юлита тоже не могла, откуда бы она взяла землю?
- Какую землю?
- Там земля была рассыпана… А что, я вчера не успел об этом рассказать? Вот вспомнил, как тогда удивился. Та земля была такая… огородная…
- А какая же может быть земля у садовода-огородника? - вяло удивилась я, думая о своем. - Огородник всегда имеет дело с землей, - продолжала я, отчетливо чувствуя: что-то здесь не так. - Минутку, как рассыпана? Равномерно? По всему полу?
- Нет, не ровно. Немного. Промелькнуло в глазах. И сдается, какая-то зелень лежала…
Меня это жутко заинтриговало.
- Так вы полагаете, они дрались цветами в горшках?
- Знаете, это не удивило бы меня. Запомнился мне вид распотрошенной комнаты, к ней очень бы подошла битва цветочными горшками. Хотя, с другой стороны… Кровь из носа тоже производит неплохое впечатление. Ну ладно, давайте обдумаем наши показания. В данный момент мне предпочтительнее оставаться вне подозрений. На мне три дома висят, все срочное, времени пострашному не хватает, пусть бы хоть эта проблема свалилась с меня, но не знаю как, а что скажете вы, пани Иоанна?
Я успела подумать, хотя и была сильно ошарашена огородной землей.
- Попали мы с вами с этой зажигалкой, как сливки в компот!
Точнее, попала Юлита. И не сама попала, я ее впихнула туда. Юлита тоже не располагает избытком свободного времени. Сидеть ей некогда. Боюсь, наши уверения, что Юлита преступницей никак не может быть, ментов не удовлетворят, они загребут нас всех, а за нее уцепятся с радостью, и не станут искать других преступников. Такой вывод я сделала на основании рассказа пана Ришарда о какой-то орущей бабе, может, она и в самом деле считает, что садовода пришила наша Юлита…
- Придется врать, пан Ришард, - вздохнула я. - Мы ничего не знаем, вы тут сидели весь вечер и ждали меня. И никуда не выезжали.
- А машина?
- Кто-то увел, проехался и поставил на место. Перед моим домом стояло несколько машин, так ведь? Витека, Юлиты, еще Тадик приехал, я въезжала, да кто в этом разберется? Что же касается номера, их наблюдательный информатор не мог ошибиться?
- Мог, и очень даже свободно.
- Надо остальных ознакомить с нашей версией, мы должны врать как можно меньше, и всех их перечислить, когда они меня ждали. Они тоже станут свидетелями. Сейчас позвоню.
- Тогда в темпе, полиция сейчас явится.
Звоню! А кому? Юлита вздрючится до обморока. Малгося жутко любопытна, а тут ни минуты времени на пояснения. Тадик на работе, и неизвестно, чем как раз в сей момент занят, остается Витек. Если он выключил свой сотовый, убью подлеца.
Не выключил, так что остался жить.
- Менты вышли на пана Ришарда по номеру его телефона, - сообщила я без лишних слов. - Сейчас будут здесь. Отпираемся, оба с Юлитой они все время сидели здесь, никуда не ездили. Сообщи остальным, я уже не успею.
- А зажигалка? - не растерялся Витек.
- Какая зажигалка? Вон, стоит, никакой проблемы с зажигалкой не было и нет.
- Садовода мы знали?
Брякнул гонг у калитки, кто-то вошел, она оставалась не запертой. Одновременно приехала Польская телекоммуникация.
- Приехали! - прошипела я. - Все остальное правда, за исключением экскурсии.
И рассоединилась, не ожидая его ответа.
Ясное дело, все вошли скопом, и я не сразу поняла, кто есть кто. Очень помогло то, что у Польской телекоммуникации была на спине надпись, и они больше интересовались столбами загородки и цокольным этажом, не проявляя интереса к интерьеру дома, а двое других - наоборот.
- Здесь живет пани Хмелевская, хорошо, что мы застали пана Ришарда Гвяздовского, у вас должны быть подключения, где ваша линия выходит наружу, я комиссар Вольницкий, можно войти.
Вот так прозвучал хор голосов приехавших, перемежающийся кое-где приветствиями: "День добрый", но ни точки, ни вопросительных знаков.
- Пан Ришард! - оглушительно заорала я в ответ.
Пан Ришард уже стоял в дверях. Я разделила толпу, двоих пригласила войти, остальных заверила, что линия у меня обязательно имеется и где-то выходит, но вот этот пан знает лучше.
- Пан Ришард Гвяздовский? - прозвучал явно ментовский голос.
- Моментик, - ответил пан Ришард и вышел за калитку.
Те ринулись было за ним, но тут уж вмешалась я:
- Поскольку панове - полиция, прошу в дом и минутку не мешать. Заверяю вас, что тот мужчина - Ришард Гвяздовский, и он никуда не сбежит, у него семья, жена и дети, а мне, как видите, в данный момент подключают телефон. И не только мне, а всей нашей улице. Угораздило же вас попасть в такой момент, но я тут ни при чем. А он должен все им подсказать, потому что сам строил дом и все знает, а я ни в чем не разбираюсь. Вы уж извините, но у меня это нормально - или ничего, или все сразу.
Тут зазвонил сотовый. Тоже нормально. За ним обычно начинает звонить и второй.
Сплошные "извините", "пройдите", "сядьте", "подождите". А тут еще сотовый.
Я приложила его к уху.
- Хэллоу, - сказал кто-то. Я из садоводческой фирмы. Это у вас остались две высокие сирени с такой красненькой каемочкой под ветвями?
У меня потемнело в глазах. Таких высоких сиреней с ободочками у меня целых пять штук, а я не хотела ни одной! Всучил их мне этот убитый подонок, я хотела простую кустистую сирень без всяких украшений, но недоглядела, и теперь злюсь на себя.
- Не знаю. Мне что, прямо сейчас сбегать, посмотреть, есть ли ободочки?
- А они лежат или уже в земле?
- В земле.
- С каких пор?
- С прошлого года.
- Ну, тогда это не то. Лежать должны с прошлой недели. Значит, это не вы.
И разъединился, ничего больше не сказав. Раз не я.
Постаравшись поскорее приглушить в себе раздражение, я переключилась на гостеприимность нормальной хозяйки дома.
Гости стояли в салоне, всем своим видом демонстрируя нетерпение. И разглядывали кошек на террасе. Я с надеждой подумала: кошки действуют умиротворяюще - и предложила им какой-нибудь напиток. Кофе, чай, минеральную воду? Не пожелали. Изо всех сил ожидали они пана Ришарда, что и неудивительно.
Тот, который представился комиссаром Вольницким, немного оживился.
- Раз пани такая гостеприимная, так, может, мы воспользуемся приглашением? Чашечку кофе, если не очень трудно.
Ну-ну! Входя, был несгибаемый, жесткий, а тут вдруг помягчел, очеловечился, стал приятным. И даже сел, а второй последовал его примеру. Влияние кошек - ручаюсь. В рекордном темпе готовя кофе, я глянула в окно, а там пан Ришард возился с телефонистами, обхаживал их, обращался внимательно и бережно, словно с тухлыми яйцами, которые боялся ненароком разбить. Под локоток поддерживал - ясно, не очень-то он торопился на допрос. Возможно, рассчитывает, что я создам в доме дружескую атмосферу и ему не причинят неприятностей. Вдруг мне удастся исправить им настроение - надеется бедняга. Интересно, как?
То есть как это как? Метод, проверенный веками. Да и лгать нам не придется, отпираться от убийства…
Начала с того, что поставила на стол поднос.
- Я уже выросла из того возраста, когда охмуряют мужчин, - беззаботно заявила я, - и могу позволить себе проявить искренность. Вы действительно из полиции?
- Вот мое удостоверение! - сразу же вскочил комиссар. Раньше бы его звание было поручик, насколько красивее звучит! Да и привыкла я за свое долгое общение с поручиками…
Но с документом ознакомилась: как же, не торопясь, весь прочла.
- Господи, как все изменилось в последнее время! Вас, что ли, специально подбирают? Что ни комиссар - то красивый парень, а в дорожной службе так вообще сплошные джентльмены. Вы не оттуда? А, панове из отдела убийств? А какого? Особо тяжких преступлений, понятно. Холера, убила я, что ли, кого? А, не я, и на том спасибо. Пан Ришард убил? Надо же, ничего мне об этом не сказал.
Мне всегда очень легко было изображать из себя кретинку. Ладно, чего уж там, наверное, было что-то во мне, раз так легко притворялась…