- Ну да, хочу, чтобы все выглядело презентабельно, и уж ни в коем случае не собираюсь сообщать будущей съемщице, что предыдущая девушка, делившая со мной квартиру, была убита. Так что мне не нужно ее барахло. Ваши много чего забрали, даже содержимое корзины для стирки, но остался еще полный комод и старый чемодан.
- Никто из ее знакомых не пожелал забрать ее вещи?
- Я не знаю никого.
- Но у вас остались ее фотографии?
Явно смутившись, Шерон принялась надраивать мойку.
- Шерон, вы сказали, что не передавали ту фотографию прессе. Это очень важно, поскольку вы…
- Я не продавала ее, - сказала она, отжимая тряпку.
- Но вы дали ее Кеннету Данну. Шерон, пожалуйста, не тяните резину.
Девица сложила тряпочку и повесила ее возле кухонной плиты, пряча глаза.
- Шерон, это очень важно. Возможно, вы скрываете от следствия какие-то улики. Мне необходимо точно знать, что произошло.
Шерон опустилась на стул:
- Ладно, я знаю его. Он делал кое-какие мои фотографии, парочку - для журнала "Базз". Он на полставки работает в Килберне, в "Радио-шэк", еще он очень успешный фотограф. Я случайно с ним столкнулась: мы не договаривались - это было просто стечение обстоятельств. Мы разговорились, и я рассказала ему про Луизу, ну, знаете, о том, что с ней случилось, и мы зашли сюда выпить кофе. Я показала ему некоторые фотографии и… Я не знала, что это будет иметь значение.
Анна промолчала.
- Никто не говорил мне, чтобы я ничего с ними не делала, и я уже отдала вам целую кучу снимков. Как бы то ни было, Кеннет сказал, что может сделать меня известной, вот я и позволила ему взять фотографию Луизы с цветком в волосах и некоторые мои снимки.
- Вы ему еще что-нибудь давали?
- Нет. Он заплатил мне пятьдесят фунтов. Сказал, что получил сто и разделил пополам.
- Вы говорили Кеннету Данну о ранах на лице Луизы?
- Нет, не говорила, клянусь, не говорила! Я никому об этом не рассказывала, клянусь Богом!
- А журналисту вы что-нибудь давали?
- Нет, я вообще с ним не встречалась.
- Звонил ли вам кто-нибудь, чтобы поговорить о Луизе?
- Звонили только насчет рекламы в "Тайм-аут". Кстати, сегодня где-то около полудня ко мне должна прийти девушка, так что не могли бы вы забрать вещи Луизы, потому что мне они не нужны. Может, это ужасно звучит, что я прошу кого-то их забрать, но мне надо платить за аренду, а Луиза и так задолжала мне за месяц. - Шерон вытерла руки об юбку. - Она вечно побиралась. Она говорила: "Не одолжишь мне пять фунтов?" - и мне всегда приходилось вытягивать обратно этот долг. Она постоянно была на мели, не могла покупать себе продукты - и проедала мои деньги. Да и не только еды это касалось - она пользовалась моими "Тампаксами" и моей жидкостью для снятия лака. Знаю, это смешно звучит, но меня все это реально достало. - Шерон разволновалась, щеки ее стали пунцовыми. - Наверное, мне не следовало об этом говорить, но это правда, она была еще той лгуньей. Потребую вернуть мне долг - и она начнет ныть и обещать, что рассчитается со мной, когда получит на следующей неделе зарплату. Однажды мне так надоели ее обещания, что, когда она отправилась на работу, я зашла в ее комнату. У нее в комоде оказалось две сотни фунтов! Когда она вернулась, я приперла ее к стенке, и она сказала, что забыла, видите ли, о наличных!
- Так она расплатилась с вами?
- Со временем да, но дело в том, что мне всегда приходилось ее об этом просить. Как я сказала, она не заплатила вовремя за квартиру, и я четыре недели сижу без денег. Я не раз думала о том, чтобы попросить ее съехать.
- Но не попросили?
Она помотала головой, затем нахмурилась. В голове у Шерон явно что-то вертелось.
- Вы что-то вспомнили? - подсказала ей Анна. - Что-нибудь, что, по-вашему, поможет следствию?
- Знаете, есть еще кое-что насчет Луизы. Видите ли, она вызывала к себе сострадание. Всегда казалось, будто она чего-то ожидает. Всякий раз, как звонил телефон, она на него смотрела, хотя никогда и не брала трубку. Не могу этого объяснить. Она словно постоянно надеялась, что что-то произойдет. У нас бывали хорошие времена. Она умела быть очень веселой, и парни ей симпатизировали. Она была большая кокетка… ну, поначалу.
- Что означает "поначалу"?
Шерон вздохнула:
- Когда она только появилась. Я сдала ей комнату, потому что она действительно пеклась о своем будущем и следила за собой. Но спустя пару месяцев она была уже другая - сделалась какой-то скрытной, все время изворачивалась. Если честно, я на самом деле не могла разобраться в ней. Спросишь ее, что она делала до этого, где жила - что-нибудь личное, - она никогда не даст прямого ответа. И думаю, благодаря моей ин-ту… - Она запнулась.
- Интуиции? - помогла ей Анна.
- Да. Я знала: что-то не в порядке, но не знала что. А теперь и вовсе не узнаю, да?
Анна поместила чемодан Луизы в багажник своего "мини". Она помогла Шерон упаковать остальные вещи погибшей. Оказалось их не так и много: кое-какая одежда и обувь, несколько книг. Анна не представляла, что будет с этим делать. Удручала мысль, что это все, что осталось после Луизы, - и никому это не нужно.
Бригада судмедэкспертов начала исследовать одежду Луизы. Особое внимание они уделяли грязному нижнему белью, рассчитывая получить образцы ДНК, что пригодилось бы в дальнейшем расследовании. Вся одежда убитой была промаркирована, описана и затем, с прикрепленной к каждому предмету этикеткой, разложена на длинном столе. Тем временем патологоанатом завершал полную аутопсию. Это заняло значительное время, вследствие того что у погибшей было много повреждений: расчленение тела и откачка крови, произведенные убийцей, затрудняли экспертизу.
Старший детектив-инспектор Ленгтон все время требовал новостей - и то, что сообщали, ему вовсе не нравилось. Если вообще такое было возможно, убийство Луизы Пеннел оказалось более чудовищным, чем они представляли поначалу. Патологоанатом сказал, что это, без сомнения, самый трудный случай в его практике, но что в течение суток он все же выдаст окончательное экспертное заключение.
Ленгтон сидел у себя кабинете, погруженный в мрачные раздумья: девять дней прошло, а у них так и нет подозреваемого. Даже получив в свое распоряжение дополнительную группу полицейских, они не нашли ни единого свидетеля, который видел бы Луизу Пеннел в те дни, что предшествовали обнаружению тела. У Ленгтона было странное предчувствие, будто что-то вот-вот всплывет и он сможет ухватиться за какую-то ниточку.
В ожидании, когда Ричард Рейнольдс появится наконец на рабочем месте, Анна пристроилась в приемной редакции "Сан". Почти три четверти часа она просматривала газеты. Тревис уже потеряла терпение, когда Рейнольдс наконец прошагал к стойке секретаря. Он был высокий, со светлыми, как солома, прямыми волосами и необычными, пронзительно-голубыми глазами.
- Приветствую. Извините, что заставил вас ждать, но я ожидал вас раньше. А поскольку вы не появились, я выскочил кое с кем повидаться. Я Дик Рейнольдс.
Анна встала и пожала ему руку:
- Анна Тревис.
- Рад вас видеть. Не желаете пройти в отдел новостей? - Он взял ее портфель и пригласил следовать за ним. - Впрочем, если вам угодно, мы можем поговорить в чьем-нибудь кабинете, в более уединенной обстановке. Наш криминальный отдел почти как площадь Пиккадилли!
Он галантно придержал вращающуюся дверь, пропустив вперед Анну.
- В каком смысле? - отозвалась она весело.
Его обращение с ней так приятно отличалось от манеры Ленгтона вышагивать впереди и не глядя отпускать двери.
"Чей-то кабинет" оказался просто отгороженным углом, где помещался стол с компьютером, кипами бумаги и несколькими растениями в красивых горшках.
- Вот, присаживайтесь, а я пока организую кофе.
Дик на минуту оставил гостью и, вернувшись, широко, приветливо улыбнулся:
- Кофе сейчас будет, Анна. Ну и чем я могу вам помочь?
- Меня интересует ваша заметка, которую сопровождал снимок жертвы - Луизы Пеннел.
- Ну так что?
- Мне нужно знать, откуда вы раздобыли эту фотографию.
- Что ж, это просто: от журналиста, который здесь работал.
- Это вы соотнесли убийство Луизы Пеннел с другим уголовным делом?
- Ну да, с Черной Орхидеей. Если честно, это было притянуто за уши. Я вовсе не слышал никогда о том давнем деле, но у них обеих был в волосах цветок чего ж не выдать выдуманное за всамделишное! Я и не собирался лепить это дальше - еще же не было пресс-релиза.
- А потом вы уже прочитали о деле Черной Орхидеи?
- Нет, я, вообще-то, занимался ребенком, пропавшим в Блэкхите.
- То есть объединяет эти два убийства, по вашему представлению, только цветок?
- Ага.
- Вы сказали, что получили фотографию от другого журналиста. Он упоминал вам о деле Черной Орхидеи?
- Нет. Я никогда и ничего об этом не слышал. Но я получил анонимное письмо, которое связывало вашу девушку, Луизу Пеннел, с… - Он нахмурился. - Вспомнил! Элизабет Шорт была другой жертвой, да? И случилось это много лет назад в Лос-Анджелесе.
- Да. Вы вникли в подробности ее дела?
- Нет. Полез было в Интернет за информацией, но если честно, то давнишнее дело как-то вытеснилось пропажей мальчика. Ему всего двенадцать…
- Письмо до сих пор у вас?
- Нет. Мне, наверно, следовало сохранить его, поскольку вы здесь и что-то определенно происходит. Но поймите, к нам приходит уйма писем от разных придурков, стоит только сообщить в газете о каком-то убийстве. Я уже говорил с кем-то из полиции Ричмонда, кто расследует это дело. Сообщил, что уничтожил письмо. Сожалею.
- Можете в точности воспроизвести, что там говорилось?
Дик глянул на дверь - молоденькая секретарша внесла на подносе кофе и упаковку бисквитов. Он предложил гостье молоко и сахар и откинулся в кресле. Анна почувствовала, что совсем расслабилась в его обществе.
- Да в общем-то, не многое. Что убийцу Черной Орхидеи так и не поймали. А также то, что теперь есть еще и Красная Орхидея. Лично мне цветок в волосах Луизы на фотографии показался розой, но какой вышел отличный заголовок!
- Письмо было написано от руки?
- Нет, отпечатано. И не на компьютере. Ну да, не думаю, что на компьютере, - очень уж рельефный оттиск. Причем напечатан на вырванном из тетрадки листке в линейку.
- Я должна попросить вас: если в дальнейшем кто-либо свяжется с вами по поводу Луизы Пеннел, немедленно звоните мне. Вот мой номер телефона.
Она вручила газетчику визитку, и тот сунул ее в бумажник. Тревис поставила чашку на блюдце:
- Большое спасибо, что уделили мне время.
- Был рад. Вы уже обедали?
- Пардон?
- Я говорю, вы уже обедали? Я, например, еще нет, а в нескольких минутах отсюда есть отличный паб.
Анна вспыхнула и, пряча взгляд, стала застегивать пальто:
- Мне надо вернуться на работу, но за приглашение благодарю.
Пока Дик Рейнольдс выводил гостью через лабиринт коридоров из редакции и провожал до машины, она успела согласиться поужинать с ним следующим вечером. Внимание журналиста Анне весьма польстило: уже долгое время за ней никто не ухаживал и он понравился ей с первого взгляда.
Рейнольдс вскоре вернулся за свой стол и полез в Интернет. Полиция еще не поместила заявление для прессы с подробностями сходства двух криминальных случаев, и Дик по-прежнему был уверен, что обе жертвы просто были симпатичными девушками, которые носили цветок в волосах и были убиты в двадцать два года. Он не знал, что во Всемирной паутине существовал обширный сайт, посвященный убийству Элизабет Шорт, где описывались куда более ужасающие сходства. Помня к тому же, что между двумя преступлениями почти шестьдесят лет, он решил пока заняться заметкой о пропавшем школьнике.
ГЛАВА 4
День десятый
Анна сидела напротив хмурого Ленгтона в его кабинете.
- Я знал, что эта глупая девчонка лжет, - буркнул он.
- Они продали фотографию за сотню фунтов и разделили деньги пополам.
- Я умею читать! - огрызнулся он, просматривая ее отчет с подробностями опроса Шерон, Кеннета Данна и Дика Рейнольдса. - Итак, если эти письма написал убийца - для нас они потеряны! Может, это и впрямь какой-то чокнутый?
- Нет!
Ленгтон мрачно взглянул на нее:
- В первом письме говорилось про разрезанный рот Луизы - эту деталь не упоминали в новостях. Второе вообще больше походило на головоломку. Репортер никогда не слышал о деле Черной Орхидеи, а потому решил, что сходство тут в цветке в волосах. Оба письма, я думаю, поступили от убийцы.
- В самом деле?
- Да.
- А тот репортер не клюнул, что ли, на наживку и никак это не использовал?
- Потому что он полагал…
- Да-да! Потому что полагал, будто его написал какой-то сумасшедший - вроде тех психов, что звонят нам без конца. Удивляет только, что никто эти послания не сохранил. У них, надо думать, молоко на губах не обсохло - настоящий профи ни за что бы такое не выбросил!
- Ну да, они оба еще не старые, - ответила Анна и почувствовала, как по щекам разливается румянец.
Ленгтон откинулся на стуле и усмехнулся:
- Вот как? Ну, на всякий случай хочу предупредить: им нельзя доверять - хоть старым, хоть молодым. Бьюсь об заклад, после твоего визита они примутся землю рыть, чтобы что-нибудь откопать, - и это меня беспокоит. Как думаешь?
В этот момент в дверь постучали и в кабинет заглянул Льюис:
- Переправить все эти папки в отель?
Ленгтон кивнул, и Льюис закрыл дверь.
- Подключить бы сюда консультанта-психолога. Не знаю, удастся ли высвистать Паркса: он пишет какую-то книгу и работает на "Кунард", причем почти задаром.
- Какого Паркса?
Ленгтон поднялся и зевнул:
- Ну, помнишь, по делу Алана Дэниела с нами работал консультант-психолог? С тех пор он изрядно приподнялся, так что уж не знаю, удастся ли его заманить сюда. Даст бог, помогут с этим из управления, потому что у нас по-прежнему ни черта нет. - Он присел на угол стола. - Я так полагаю, Шерон ничего нового не выдала насчет того высокого чернявого типа и его чертовой блестящей машины?
- Нет.
- И ни от кого другого мы тоже ничего нового не узнали. Терпеть не могу делать заявление для телевидения: заполучат какие-то факты - и стряпают из них сущий кошмар. Помнишь про йоркширского потрошителя? Ты же знаешь, они не располагали точными подробностями того, как он орудовал.
- Он убил одиннадцать женщин. Так что, может, очень даже располагали, - сказала Анна с раздражением.
Ленгтон проигнорировал ее тон:
- И то же самое с Фредом Уэстом. Такие зверства вызовут отвращение у читателей. Слишком много крови - и газету не купят. Прессе нужно ровно столько, чтобы возбудить в обывателях аппетит. А если мы сами ничего толком не предоставим по нашему делу, возникнет полная неразбериха. Я бы вообще запретил прессе в это влезать.
- Но мы же нуждаемся в содействии этих самых обывателей! - сказала Анна, вставая.
- Я в курсе! - огрызнулся он и двинулся к выходу.
Анна взяла со стола свой отчет и поспешила за Ленгтоном в комнату следственной бригады: в любую минуту могло начаться совещание.
Ленгтон шагал взад-вперед перед информационным стендом. То и дело он запускал в волосы пятерню, отчего они начинали топорщиться; он приспустил галстук, и на лице его читалось недовольство. Анне даже подумалось, что к ним со дня на день может наведаться начальница - сама госпожа коммандер: ее помощники наверняка исправно докладывают ей, как продвигается расследование убийства, вернее - как не продвигается.
- Мы топчемся на месте. Если кому-то есть что сказать - говорите сейчас или навеки храните молчание.
Похоже, никто не готов был похвастаться успехами. Никому не удалось откопать ни подозрительного хирурга, ни вообще какого-либо медика. От судмедэкспертов тоже больше ничего не поступало.
Ленгтон подтянул галстук:
- Надо вычислить этого возможного подозреваемого - темноволосого кавалера средних лет. Не важно, что так называемые друзья Луизы ничего о нем не знали, - кто-то мог видеть его или даже с ним сталкиваться; кто-то знает больше, чем мы успели разнюхать. Так что завтра начинайте все сначала и снова отрабатывайте ее связи. Мы знаем, что на квартире у Шерон она жила всего шесть месяцев, - копните дальше. Где она жила до этого, никто не разузнал?
Баролли поднял руку:
- У меня есть адрес гостиницы в Паддингтоне, где она снимала номер с завтраком, а также общежития в Брикстоне от отдела соцобеспечения. Также она жила в общежитии в Виктории, но оттуда мы вернулись с пустыми руками: говорят, она держалась обособленно.
- Отправляйтесь опять по тем же адресам и опрашивайте заново. Тебе слово! - ткнул Ленгтон пальцем в сторону Льюиса.
- Мы отыскали предыдущего ее работодателя: он собачий парикмахер. Луиза работала там некоторое время, до стоматологии. Та еще дыра! Работник она была никудышный, всегда опаздывала. Она продержалась там четыре недели. Хозяин нанял через биржу труда; там мы тоже побывали, чтобы отследить другое возможное место работы, но только зря мотались в такую даль.
Ленгтон кивнул и сунул руки в карманы. Заговорил устало и сердито:
- Итак, Луиза была в "Стрингфеллоу" - и не нашелся никто, кто бы встретил ее там или заметил, как она с кем-то уходит. Это было тринадцать дней назад. Тринадцать! Далее, три дня и три ночи она была где-то и с кем-то - и этот кто-то истязал ее и замучил до смерти. Этот кто-то выкачал ей кровь и разрезал тело пополам! И у нас даже намека нет на то, кто это сделал! Притом известно, что у нее была связь с мужчиной старше ее - с высоким темноволосым мужчиной средних лет. Теперь-то по фотографиям, которые Шерон Билкин продала газетчикам, кто-то должен ее узнать, черт подери! С точки зрения здравого смысла такая привлекательная девчонка, каковой была наша жертва, не могла просто так раствориться в воздухе!
Наконец Ленгтон сообщил команде о письмах, пришедших в газеты и уничтоженных двумя репортерами, которые не заметили ничего необычного в почтовых штемпелях или франкатуре на конвертах. Возможно, им в руки попал ключ, но они подержали его в руках и выбросили. Ленгтон закончил совещание в пресквернейшем настроении, и это его состояние передалось остальным детективам. У них был только один путь - вернуться к началу поиска с тем малым, что они уже нашли, в надежде раскрыть то, что упустили прежде.
Анна приехала домой уже в девять пятнадцать. Она надеялась, что ее завтрашний ужин с Диком Рейнольдсом не сорвется. Работу она начинала ранним утром, а потому к четырем пополудни вполне могла уйти из участка, чтобы успеть вымыть голову, спокойно принять ванну и вообще привести себя в порядок. Чемодан Луизы Пеннел она принесла из машины и положила на кресло. Она очень устала, поэтому наскоро приготовила себе тосты с сыром и кружку чая и все это перенесла в гостиную, чтобы поужинать перед телевизором. Она пощелкала каналы и остановилась на шоу, в котором команда истерических дамочек пыталась приготовить обед из трех блюд, стоивший не больше пяти фунтов. Покончив с ужином, Анна решила, что пора ложиться спать, и, взяв пульт, выключила телевизор.