Я припарковался и вышел из машины. В нос мне сразу же ударил специфический тошнотворно-едкий запах горелых костей – как на приёме у дантиста. Стараясь не дышать носом, я вошёл в двери фирмы.
В приёмной молоденькая секретарша в неприлично и не по сезону короткой юбке лениво поливала увядшие цветы в больших горшках. Она не стала бы тратить на это время, если бы знала, на кого работает. Некроманты обладают особой аурой, и растения чувствуют её в первую очередь – они всегда вянут и почти никогда не цветут.
Я на цыпочках подкрался к секретарше и отрешённым, замогильным голосом произнёс:
– Мне нужен твой шеф.
От неожиданности у девушки подкосились колени. Прекратив поливать искривлённый, похожий на когтистую лапу кактус, она медленно обернулась. К её счастью, я вспомнил слова Карии о доброте и любви к людям, и заменил выражение лица на другое – счастливое и идиотское, будто собирался поговорить с секретаршей о Добре, Боге и острой необходимости передать все её сбережения в цепкие руки нашей прекрасной секты.
– Шеф у себя?
– Д-да, – ответила ещё не пришедшая в себя секретарша. Она отставила пластиковую бутылку с водой и попятилась к своему столу. – В-вы записаны? Как вас представить?
– Виктор Тесла. Я к нему по очень важному делу.
– Секунду… – девушка юркнула за массивную деревянную дверь и через несколько секунд выскочила обратно.
– Шеф занят, – сообщила она, стараясь сохранять спокойное лицо. – У-у него сейчас совещание.
Девушка села за компьютер и сделала вид, будто что-то печатает, хотя сама то и дело косилась на меня. Тогда я устроился в кресле напротив неё и сделал вид, что задремал.
Притворяться пришлось слишком долго. За массивной дверью сначала было подозрительно тихо, а потом оттуда вдруг донесся приглушённый стук.
Плевать на Карию! Быть вежливым с людьми это так скучно! Я вскочил с кресла, снова перепугав секретаршу, метнулся к двери и распахнул её.
Солидный мужчина в костюме средней цены и помятости собирался вылезти в окно. По крайней мере, он пытался это сделать, сидя на подоконнике и отчаянно дёргая заевшую защёлку.
Я захлопнул за собой дверь и скрестил руки на груди.
– Совещание, говорите? Не против, если я тоже… посовещаюсь?
Мужчина медленно сполз с подоконника и замер. Потом он резко развернулся и направил в мою сторону руку с похожим на карандаш предметом. Рука дрожала и волшебная палочка ходила ходуном.
– Не подходи! – прохрипел он. – Я живым не дамся!
– Лао посоветовал мне зайти, – сказал я.
– Не знаю никакого Лао.
– Ну, он сотрудничает с Доном Маларьей.
– Дьявол! – взвизгнул мужчина, отпрыгивая назад. К его несчастью сзади оказалось окно. Он налетел на него спиной и выронил палочку. Его рука стала судорожно нащупывать ручку на оконной раме. Подбежав к нему, я одной рукой схватил его горло, а второй – в клёпаной перчатке – ударил по стене. Штукатурка и куски кирпича полетели в стороны. Некромант разом обмяк, взгляд его сделался рассеянным. Он даже не смог закричать, издав какое-то жалкое подобие сиплого хрипа.
– Просто ответь на мои вопросы и катись на все четыре стороны! – процедил я.
– Правда? – недоверчиво спросил он. Глаза некроманта бегали по сторонам, а рука упорно продолжала искать не то защёлку на окне, не то упавшую волшебную палочку.
– Правда, – заверил я, отпуская его. – Слушай, за мной бегает кровожадный демон и его дружки. Я бегаю за другими… нехорошими людьми. А ты знаешь что-то, что мне поможет ни от кого не бегать.
– На тебе плащ моего друга, – тихо проговорил некромант, потирая шею. – Его убили.
Я кивнул.
– Того крафтера. Знаю.
– Почему я должен тебе верить?
– Потому что ты ещё жив, полагаю.
– Да, весомый довод, – согласился он.
– А теперь слушай и отвечай. К тебе приходили люди с просьбой перевести какие-нибудь надписи на дешевой вазе?
Некромант торопливо закивал.
– Ты их знаешь?
– Нет.
– Ты перевел им надпись?
– Нет. Это нельзя перевести. Поэтому они очень разозлились.
Дверь распахнулась и в комнату влетел встревоженный парень лет пятнадцати-шестнадцати.
– Дядя! Мне сказали…
Наши взгляды встретились, он запнулся и попятился. Это был тот самый мальчишка, который на днях поменял местами Левиафана со своим хомяком.
– А-а! – хищно осклабившись протянул я. – Вот так встреча! Чьи души ты переносишь теперь? Я тебе говорил держаться подальше от чёрной магии?
– Дядя! – он ткнул на меня пальцем. – Это тот человек, о котором я вам говорил. Это он всё у нас разнёс! Он псих!
Я протянул в сторону двери руку и обратился к кольцу. Порыв ветра тотчас захлопнул дверь.
– Азамат работает у меня, а заодно я учу его пользоваться даром, – затараторил некромант. – Он единственный из детей, кто владеет магией. Мой брат и слышать не хочет ни о чём подобном, вот я и взялся за обучение Азамата. Я не могу позволить…
– Какие языки он знает?
Некромант посмотрел на меня, потом перевел взгляд на племянника.
– Азамат? – вкрадчиво спросил он. – К тебе не приходили странные люди?
– С вазой, – добавил я, для пущей убедительности позволяя пламени из кольца на мгновение окружить руку.
Мальчик отступил на шаг назад, надеясь подобраться к двери достаточно близко, чтобы вовремя выскочить за нее.
– Я хотел подзаработать. А они обещали большие деньги.
Его дядя вдруг расхохотался.
– И что ты прочитал? – спросил он сквозь смех.
– Ерунда какая-то. Там было на разных языках и очень много ошибок. Это писал какой-то дурак.
– Это писал я, – внезапно заявил некромант.
Я посмотрел на него.
– Да-да, – мужчина вытер лоб платком и продолжил: – Мой старый знакомый – Тимур Караев, принёс как-то эту вазу и попросил написать на ней что-нибудь. Я, конечно, удивился, но нанёс всякие символы, чтобы красиво выглядело.
– А что было внутри?
– Внутри? Безделушки всякие, кажется.
Я усмехнулся. Тимур хорошо придумал: у того, кто захочет получить Ремесло, будет лишь один шанс на проведение обряда. А мусора в вазе много – кто знает, что из этого содержит колдовскую силу. Однако не значило ли это, что ваза была подставой. И где тогда настоящий сосуд?
– Да… Давно это было, – проговорил некромант. – С Тимуром тогда приходил ещё один человек. Имени уже не помню, а вот фамилия у него была редкая – Снеговский.
– Ох, чёрт! – выдохнул я, бросившись к выходу.
* * *
Ева не отвечала. Лучше всего сейчас было ехать на встречу с Олегом, чтобы узнать последние подробности и как-то подключить его. Но у меня оставались ещё пара дел, которые следовало уладить в первую очередь.
Во дворе, куда вчера приезжали мы с Икрамовым, уже ничего не напоминало о недавнем происшествии. Разве что играющие дети старательно обходили одно место. Кто-то пытался смыть с асфальта кровь, однако это у него не слишком хорошо получилось.
Пенсионерки, старательно следящие за своими внуками, в унисон провожали меня внимательными, преисполненными подозрения взглядами. Они даже заглянули в подъезд и строго проследили, чтобы я поднялся по лестнице. Их натренированный разум рождал поистине жуткие картины из моей личной жизни.
На чердачной двери уже висел хлипкий замок, но одна из петель была вырвана с корнем. Я открыл дверь и вылез на чердак. В солнечный день там было гораздо светлее и душнее. Пыль медленно парила в теплых солнечных лучах, тянущихся сквозь окна и редкие дырки в железе крыши.
– Шушундрик? – вполголоса позвал я. – Ты здесь?
Мне никто не ответил. Впрочем, возможно, домовой просто спал.
Я нашел начерченный на земляной насыпи круг, обновил, сделав его чётче, и встал в него. Затем я поднял над собой правую руку и выпустил из кольца огненный шар – не слишком большой, но такой, чтобы можно было хоть немного осветить даже самые тёмные углы.
До меня донёсся тихий всхлип.
– Шушундрик? – повторил я, осторожно двигаясь в сторону звука. Кто знает, что может придти домовому в голову? Вдруг он не в настроении болтать и захочет выпроводить меня так же, как в прошлый раз? Хотя если речь идёт о домовых то они вечно чем-то недовольны.
Я нашёл его свернувшегося в комочек за дымоходной трубой. Вы можете сказать, что шерстяной шарик не может свернуться комочком, но домовые это умеют.
Он даже не обратил на меня внимания.
– Что случилось?
Шарик медленно перевернулся с бока на бок и коротко прошелестел:
– Его забрали.
– Его? Медальон?
– Да.
– Кто это был?
Домовой снова перевернулся и всхлипнул.
– Большой человек.
– Как тот, у которого ты взял бейдж? – ущипнув себя за переносицу, я поправился: – Белую бумажку?
– Другой. Ниже. Все вы, люди, на одно лицо.
Я присел рядом и нарисовал пальцем на пыли примерное изображение "Надежды Царей".
– Это твоё?
Шушундрик вскочил на все свои лапки и несколько раз подпрыгнул.
– Оно, оно, оно! – радостно шелестел он.
– Тебе повезло, что ты живой остался, – строго заметил я.
– Я б ему больше морду расцарапал, – с явной удалью сообщил комок, – но он – колдун.
– Сильный?
– Наученный, – важно ответил домовой.
Это была хорошая новость.
– А ты не видел здесь ничего необычного пару дней назад?
Домовой подумал немного и ответил:
– Мыш-ши.
Спускаясь по лестнице, я достал мобильник и набрал свой городской номер. "Виктор Тесла. Экстрасенс, – звонким голосом ответила Кария. – У вас назначено или вы только собираетесь записаться на консультацию?"
– У меня мало времени. Мне нужно, чтобы ты связалась с одним своим старым знакомым.
– С кем?
Я прикусил нижнюю губу, думая, как бы сказать помягче.
– Мне нужен Ка-Бхарат.
Кария на другом конце провода поперхнулась.
– Что? Виктор, ты с ума сошёл?! Во-первых, он не приходит просто так, а во-вторых…
– А во-вторых, скажи ему, что у меня к нему деловое предложение. Ну! Ты же знаешь способ, как его вызвать? Только не самый радикальный.
Она молчала.
– Слушай, Кария, я, кажется, понял, в чём тут дело. И если я понял всё правильно, то Обезьяну будет очень интересно со мной поболтать.
– Только тебе что-то нужно и от него? – тихо спросила она.
– Да. Но это моё дело. Всё. За работу!
Я бросил телефон в карман и вышел из подъезда, напевая "Шоу Барри Уильямса" Питера Гэбриэля.
Глава 14
Вы никогда не догадаетесь, где надо искать современных волшебников. Уверен, некромант слывёт среди соседей и знакомых добропорядочным семьянином, производящем красивые сувениры, а мужчина из пригорода, чей посох я прибрал, был известен как искусный резчик по дереву. Люди редко заглядывают в антикварные лавки и почти никогда не просматривают книги на дальних стеллажах книжных магазинов.
Люди не замечают тех, кто с интересом читает странные надписи на кожаных переплётах, кто выходит из невзрачных магазинов, никогда не видевших "лучшие времена", благоговейно держа шкатулки, камушки и наборы пузырьков, тех, кто просит продавца цветов показать редкие, зачастую жутко ядовитые, травы.
Можно бесконечно повторять, что для того, чтобы увидеть магию, этого нужно в первую очередь захотеть. Но иногда, даже очень сильно захотев, увидеть её бывает сложно.
Я не знаю, каков был замысел при строительстве архитектурного комплекса на площади Хамида Алимджана. Мне никогда не приходило в голову наводить об этом справки. Но факт всегда оставался фактом: восемь девятнадцатиэтажных "небоскрёбов" полукругом огораживают одну из мощнейших в городе точек выхода – ту самую, о которой я говорил Карии. Они не дают ей окончательно раздробиться и превратиться в энергетический фонтан, но, несмотря на это, энергия на несколько километров бьёт из-под земли с южной стороны. Со всех остальных сторон комплекс отсечён трассами.
И я был совершенно уверен, что под мостом одной из этих дорог находятся подземные гаражи, а никак не подземные лаборатории.
Я вышел из машины и сказал охраннику, что меня прислал Лао. Охранник внимательно разглядывал на меня некоторое время. Потом он кивнул – видимо, сам себе – и подробно рассказал, куда надо идти. Попросив его присмотреть за машиной, я не торопясь зашагал к указанному боксу, всматриваясь в каждую мелочь, будь то играющая девочка, или ругающиеся механики, или дворник, или дремлющая собака.
В первые секунды мною овладело чувство, будто я попал в другой мир – один из тех, где бывал раньше, где магия не является чем-то, что следует скрывать. Я увидел, что играющая девочка-маг на самом деле пытается поднять мячик, раз за разом повторяя простое заклинание. Один из механиков был сильно закопчён и смущён, а второй размахивал перед ним какими-то расчётами и кричал, что сера никогда не входила в состав альбедо, а любой, кто смеет это утверждать, – подлый родственник плешивого верблюда. Наблюдающий за ними старик посмеивался, приглаживая седую бороду и неспешно перебирал пальцами, сплетая простенькое заклинание. А дремлющая собака встрепенулась и посмотрела на меня слишком уж умными глазами.
Представьте будто магия пахнет. Ведовство – горькими травами, тёплым деревом в летний день, сосновой смолой и свежим утренним ветром. Элементарная магия – озоном после грозы. Тёмная – плесенью и подвальной сыростью.
Здесь пахло всем понемножку.
Учитывая, что это чувство появилось у меня только после пересечения какой-то невидимой границы, я пришёл к простому и наиболее вероятному выводу: вся территория была укрыта мощным скрывающим заклятием. Оно позволяло сохранить в тайне те дела, которыми занимались арендаторы лабораторий. Должно быть, они вносят немалую плату за одну только конфиденциальность.
– А что, отец, главный тут кто? – спросил я старика.
Он покосился на меня и тихо проговорил:
– А сам ты кто будешь? Чужим здесь не место.
– Меня зовут Виктор Тесла, – ответил я.
Старик нахмурился.
– Я слышал о тебе. Ты выдаёшь себя за экстрасенса.
– И что же ещё обо мне говорят?
– Что ты иногда берёшься за… необычные дела. Поэтому я и спрашиваю, кто ты. У тебя странная аура.
– Эт моё дело, – отрезал я. – И нечего пялиться на мою ауру.
Старик пожал плечами и протянул мне руку.
– Меня называют Исмаил-бобо.
– Маг, не так ли?
Он кивнул.
– Я – один из старейших магов в городе.
– И сколько же тебе?
Он снова пожал плечами и загадочно улыбнулся.
– Много. Больше, чем ты думаешь.
Я хмыкнул. Мне редко встречались по-настоящему сильные маги, я слышал разговоры, будто они могут жить очень долго, но никто не мог подтвердить эти слухи.
– Иными словами, ты не знаешь, в каком году родился.
Исмаил-бобо улыбнулся ещё шире и кивнул.
– Так кто тут главный? – повторил я.
– Раньше были разные люди. Теперь шайтан, – тихо ответил Исмаил-бобо, оглядевшись по сторонам.
– Угу. И имя его Дон Маларья.
Старик сплюнул и выругался.
Я почувствовал, как комок подступил к горлу.
– Прекрасно… Ну, знаешь, не похоже, чтобы ты был от него в восторге.
– Как будто у нас есть выбор, – проговорил Исмаил. – Мы вынуждены платить ему за энергию. Вдобавок он укрывает нас, чтобы никто снаружи не заметил, чем мы тут занимаемся. В каком-то смысле всё даже по-честному.
– Хм. А ответь-ка мне, отец, – китайцы здесь есть?
Он удивлённо посмотрел на меня.
– Да вот только что, перед тобой, проходил один.
Я улыбнулся, поняв замысел Маларьи.
Откуда-то донёсся слабый вскрик, слишком уж резко оборвавшийся. В наступившей за этим тишине были хорошо слышны звонкие удары – будто чем-то металлическим били по камню.
– Нехорошо это, – пробормотал старик.
Я выругался и побежал на звук.
– Будь осторожен! – крикнул мне вслед Исмаил. – Шайтан нёс что-то большое на плече.
Удары становились всё чаще и яростнее, пока, наконец, мне не попалась железная, насквозь проржавевшая дверь в подсобку. Она была приоткрыта – дернув за ручку, я не глядя влетел внутрь…
…И оказался в просторном, хорошо освещённом помещении, напоминающим пустой склад, и никак не поместившимся бы в подсобном помещении.
Про всё это можно было сказать только одно: слишком много магии на рабочую неделю.
Маларья стоял посреди склада. Его чёрный плащ был аккуратно перекинут через какой-то ящик неподалеку. Дон был в своей естественной форме: с рогами, светящимися глазами и дрожащим вокруг воздухом. Из-под ног демона, прямо из бетонного пола, вырывались багровые испарения; окутанный ими, он выглядел довольно зловеще. На полу перед ним, в луже крови, лежал Лао. Про себя я тут же отметил, что кровь неестественно бледная, а это окончательно подтверждало мои догадки. Оставалось только выяснить, зачем Маларье понадобились подобные ухищрения.
Он молча наблюдал за мной, опёршись обеими руками на полуторный меч-фламберг, торчащий из спины Лао. Навершие рукояти было выполнено в виде головы змеи, держащей в пасти какой-то камень, а гарду и ближайшую к ней часть клинка украшали жёлтые и красные драгоценные камни. Навскидку можно было сказать, что этот меч является "пламенеющим" в буквальном смысле. На лезвии, которое заменяло "змее" тело, виднелись какие-то вытравленные надписи или знаки, и, несмотря на то, что оно было отполировано до зеркального блеска, казалось, будто вокруг него пляшут едва заметные тёмные вихри, оставляющие неприятное ощущение где-то в самой глубине души.
– Привет, Тесла! – весело крикнул Маларья металлическим сипящим голосом, к которому теперь примешивалось рычащее эхо. – Мне уже начало надоедать ждать тебя. Даже игрушку сломал!
– Хитро ты придумал, ничего не скажешь, – ответил я вместо приветствия. – Только вот не вздумай потом напоминать мне об уничтожении пары твоих гомункулов – за собой лучше следи.
Демон перевел взгляд на тело у своих ног и сухо промолвил:
– Моё. Что хочу, то и делаю. Тем более что он выполнил список своих функций. Знаешь, я тут подумал, как всё-таки одиноко кукловоду, если все, с кем он может пообщаться – его куклы. Я целых четыре месяца был кукловодом. Хотя жаль немного – бывало и весело. Особенно когда Лао самовольно продал Душу Шакала тому крафтеру, – выдержав паузу, Маларья сменил тему: – Тебе некуда бежать, Тесла. Хочешь – не хочешь, а сразиться со мной придётся.
Я молча достал Номада из наплечной кобуры и направил его на Дона. Я ждал, что он разозлится, вконец озвереет, испугается или, на крайний случай, удивится. Но демон обрадовался. Он пришёл в восторг.
– Так это и есть тот самый "Номад"? – промолвил он, затаив дыхание. – Великолепно. Великолепно!
Мне стоило больших усилий хотя бы просто попытаться сохранить нейтральное выражение лица: имя, которое я дал этому оружию, было известно только двоим. Одним из этих двоих был я сам.
– Что, удивлён? – довольно спросил демон.
Я крепче сжал оружие в руке и процедил сквозь зубы: