- Ты же уже немного полечился… Попотел с утра пораньше, - усмехнулась я.
- Немного?! - возмутился Михаил, брызнув на меня весёлыми искрами серых глаз. - Да я весь взмок, пока утолил свою голодную зайку! Ты же два раза требовала добавки!
- Мишка! - зарделась я. - Не смущай зайку! А то она подавится… Просто я третий день живу в экстриме и перевозбуждена. Обычно я довольно сдержанна…
- Ладно, - смилостивился "мишка", засияв улыбкой, - не буду. Тем более, что я не в обиде. Даже наоборот. Мне понравилось, что у тебя такой хороший аппетит.
Я решила ухватиться за возможность уклониться от темы:
- А вот я твоим аппетитом недовольна! Ты совсем ничего не ешь. Если будешь так плохо кушать, не справишься с десертом и останешься без сладкого.
- И что у нас на десерт? - блеснул хитринкой Михаил, с показной поспешностью отламывая кусок курицы и прекрасно понимая, что я имею в виду, - чем ты меня побалуешь?
- Будешь хорошо себя вести - узнаешь! - пообещала я, досадуя на то, что и сама не могу отказаться от "десерта". Не слишком ли я "перевозбудилась"? Отогнав от себя эти колкие мысли, я изобразила деловитость: - А, кстати, Миша, почему ты не идёшь на службу?
Но Михаил не позволил испортить себе настроение моими происками и сообщил:
- Так ведь я сейчас на службе. Охраняю гражданку Веронику от бандитов. А своих коллег я предупредил, что обхожу участок. Я же участковый, это моя обязанность.
Михаил доел свой кусок и, вытерев салфеткой руки, открыл вторую банку пива:
- Хочешь полакомиться? - предложил он и многозначительно улыбнулся. - Тогда мы будем одинаково пахнуть… и наш "десерт" будет с пивным духом.
Я посмотрела на его ручищу, с перехлёстом обнимающую банку, и подумала, что под ней моя отнюдь не маленькая грудь прячется полностью. И смутилась. А вслух сказала:
- Нет. Без воблы я пиво пить не буду…
- Без воблы? - удивился Михаил. - Ты так избалована? Это же деликатес, на дороге не валяется. Надо знать точки, где его продают.
- А я недавно везла сюда десять килограммов этого деликатеса… И ещё чехонь.
- И где же этот клад делся?
- Украли… - ответила я и почувствовала озноб. - С этого всё и началось…
Михаил стянул меня с табуретки и усадил к себе на колени:
- Ты вся дрожишь… Хочешь рассказать свою историю?
- Да. Потом. После "десерта"… Погрей меня, Мишенька…
- Ты такая… трепетная… оттого, что чего-то боишься, или тебе так хорошо со мной? - спросил Михаил через полчаса.
- От всего, - честно ответила я. - Я уже третий день живу в жутком напряжении. Это невыносимо! Быть всё время на взводе… Не знаю, насколько меня хватит…
Михаил обхватил меня так крепко, что во мне что-то хрустнуло:
- Я никому не дам тебя в обиду, милая! Оставайся со мной… Навсегда.
- Не выдумывай, Миша! - ответила я без сомнений и без запинки. - Ты же сам знаешь, что это невозможно. Ты женат, у тебя сын. Я уверена, что скоро твоя Лидия одумается и вернётся. Ты ведь любишь её, вон как переживал вчера… А я… Я всего лишь твоё мимолётное видение… Птичка залетевшая на огонёк… Погреться… - Михаил затаил дыхание и я обласкала его грудь и плечи. - Не горюй, Мишенька… Всё у тебя наладится. Нам с тобой сейчас хорошо… вот и ладно. А дальше, как Бог даст. Давай не будем ничего загадывать, миленький!
Михаил навис надо мной и нежно погладил по голове:
- Вероника… Скажу тебе честно… Я не понимаю, что произошло со мной и не хочу знать, что будет. Но думать, что ты можешь исчезнуть из моей жизни… мне больно.
- А ты не думай. Ни о чём не думай. Просто живи этим днём. Каждый прожитый нами день остаётся нашим. И никто его не украдёт, никому не дано его изменить. Помнишь как в песне: жизнь это миг между прошлым и будущим…
…Телефонный звонок был требовательным и длинным, потому что Михаил не хотел подходить к телефону, оставленному на столе в гостиной. Но встать ему пришлось. Я надела свою тельняшку и тоже поднялась с постели. Разговор был коротким и, по видимому мало приятным, потому что на выходе из спальни я столкнулась с Михаилом. Лицо его было огорчённым:
- Меня срочно вызывают на службу. Что-то там произошло… - он распахнул шкаф и начал облачаться в форму. - Ты тут не скучай, зайка…
Я присела на край кровати и стала молча наблюдать, как он меняется, как постепенно становится подтянутым и строгим. Форма была ему к лицу и я залюбовалась им.
- Ты очень красивый, Миша…
Он благодарно улыбнулся:
- Я скоро вернусь, милая. Ты уж, пожалуйста, не исчезай.
Глава 7
Михаил вернулся через три часа и я успела не только сварить лёгкий супчик из имеющихся в холодильнике продуктов, накуриться и обпиться крепким кофе, но и немного поскучать у телевизора. Я как раз сидела в гостиной, нажимая на кнопки пульта, когда он бесшумно вошёл и позвал меня:
- Вероника!..
Я повернулась к нему и выронила пульт:
- У тебя неприятности, Мишенька?
- У нас неприятности, - поправил он и посмотрел на меня долгим взглядом. - Тебя объявили во всероссийский розыск. Сегодня к нам в отделение пришла ориентировка. С твоей фотографией.
- И в связи с каким событием? - не дрогнув мускулом, поинтересовалась я, хотя вся заледенела внутри. - Что я ещё успела натворить?
Михаил подошёл ко мне, подняв пульт, выключил телевизор и сел рядом.
- Тебя обвиняют в убийстве…
- Да? - не слишком сильно удивилась я и посмотрела в его напряжённое лицо. - И кого я пришила?
- Некого Рената Батырова. Его нашли вчера вечером в районе Борисовских прудов…
- Вот как? Удачно: прямо в моём районе! - оживилась я и констатировала: - Допрыгался мальчишечка в жёлтом пиджачке… - Михаил хотел что-то сказать, но я его перебила: - И как я это сделала?
- Зарезала ножом…
Я передёрнулась и уточнила:
- Кухонным? - Михаил молча кивнул и я спросила: - И нож, конечно, нашли в моей квартире? А отпечатки мои есть?
- И нож нашли, и отпечатки на нём имеются. Пока не идентифицированные.
- И то слава Богу! - облегчённо вздохнула я. - Скажу тебе больше: они наверняка нашли в его кармане письмо от некой Тереховой Аллы Григорьевны, адресованное мне…
- А что в том письме? - встрепенулся гражданин участковый уполномоченный.
- О, там жуткая, кровавая тайна! - с пафосом воскликнула я. - Там расчёт и инструкция по вязанию кружевных воротничков и карманов. Любая мастерица за него пришьёт кого угодно! - я посмотрела на ошарашенное лицо Михаила и поднялась. Ноги, почему-то подкашиваются… - Пойдём, я покормлю тебя. Я сварила свежий супчик… Тебе надо немедленно подкрепиться. Представляю себе какое ты испытал потрясение: кувыркаться в постели с убийцей! Ужас! Не бойся, дорогой. Можешь пойти в кухню первым и спрятать все ножи. Они, кстати, у тебя тупые, а я люблю острыми баловаться…
Михаил вскочил и схватил меня за плечи:
- Вероника, не ёрничай!!! Это не шутки!
- Да какие уж тут шутки, миленький… - промямлила я и стала оседать.
Обморок был коротким и я быстро пришла в себя:
- Не тряси меня, Миша. Лучше положи на диван и принеси попить. Пожалуйста… Я хоть и убийца, а всё ж человек… И я вся пересохла… И замёрзла.
Михаил напоил меня, завернул в одеяло и взял на руки как ребёнка. Я уткнулась в него лицом и затихла. Несколько минут мы сидели молча и, наконец, он не выдержал:
- Вероника… Расскажи мне всё. Иначе я не смогу тебе помочь. И не бойся: чтобы ты не сделала, я не оставлю тебя…
- Подожди ещё чуть-чуть… Мне надо оклематься. Привыкнуть к твоей новости. А то я начну плакать и ослабею окончательно. Это будет ужасно.
- А ты что же, никогда не плачешь? - спросил он, грея дыханием мою шею.
- Почти, - ответила я. - Раньше, в юности, когда я была счастливой, я часто плакала. По каждому пустяку. А последние лет семь не плачу. С тех пор, как мама умерла из-за того, что нас бросил отец. Мне приходится быть сильной… - и без какого-либо перехода и паузы я начала рассказывать ему свою эпопею о спецрейсе и наркотиках.
Михаил слушал молча, не перебивая меня уточнениями и вопросами, и лишь иногда сжимал покрепче в объятиях и покачивал или целовал в висок, тем самым давая знать, что он потрясён и что сочувствует мне всем сердцем.
- Теперь меня обложили со всех сторон, - резюмировала я свою повесть после звенящего натянутыми нервами молчания. - Челноков сделал для этого всё. Он и Ренат. Теперь мне не уцелеть.
- Нет, - глухо воспротивился Михаил, обхватив меня обеими руками. - Нет, Вероника! Нет!! - его голос пробился через сдавленную потрясением грудь и зазвенел: - Я тебя спрячу! У своего деда в Балашихе. Там они тебя не найдут.
Я высунулась из одеяла, как из кокона, и обвила руками его шею:
- Хороший ты мой… Кому как не тебе знать, что такое всероссийский розыск? Меня будут высматривать все: и милиция, и ГАИ, и простые жители. У меня нет шансов скрыться! И нет никаких документов… Нет, Мишенька. Я не стану подставлять тебя. Ни тебя и никого другого. С этого дня я поплыву по течению. Куда вывезет судьба…
Михаил порывисто прижал меня к себе:
- Я что-нибудь придумаю! Я обязательно что-нибудь придумаю…
- Мы вместе что-нибудь придумаем. Я не собираюсь сдаваться. Ты ещё не знаешь, какая я вредная! Вредная и настырная…
- Ты замечательная! - выдохнул Михаил. - Ты удивительная…
Я погладила его щёки и поцеловала твёрдый подбородок:
- Мишенька, а давай напьёмся! И поедим супчика. У тебя есть что выпить? Или ты выжрал всё, что было?
Он отстранился и удивлённо посмотрел на меня:
- Ты хочешь супчика?! Ты действительно в состоянии есть?
- Ещё как в состоянии! Я же пока живая! И я хочу есть, пить и курить! У меня зверский аппетит! Потому что я озверела. И я уже знаю, как я сделаю Челнокова. А я его сделаю! Даже не сомневайся. Не на ту напал оборотень в погонах! - Михаил как заворожённый смотрел мне в рот и не шевелился. И я возмутилась: - Мишка, ты что не слышишь? Твоя зайка хочет нажраться, как свинья!
- Коньяку? - наконец очнулся он. Я кивнула и Михаил вскочил: - Я сейчас…
Коньяк оказался весьма подходящей панацеей от уныния. Приложившись к этому целебному зелью и доев остатки утрешней курицы, мы смогли думать и рассуждать на волнующую нас тему.
- Мне кажется, ты права, зайка… - начал разговор Михаил. - Похоже, что за ту сумку, которую тебе подсунули вместо воблы, схлестнулись как минимум две наркогруппировки… Да ещё и некая милицейская мафия, хотя Марчелло вполне может быть оборотнем-одиночкой. Просто у него много власти и информации.
- Я тоже так думаю, - согласилась я, с наслаждением затягиваясь сигаретой. - И этим бандам я даже свои названия придумала: рыжая и раскосая - по особым приметам их наркокурьеров. К тому же не исключено, что Марчелло главарь собственной группировки. Смешанной: из полицейских и бандюганов. А остальных он шантажирует, играет ими как марионетками…
- Заигрался подлюга… - зло обронил Михаил.
- Их, этих банд, до фига, - продолжила я. - Я, когда у Тоськи ночева ла, в Интернете полночи просидела, просветилась. Знаешь какая разветвленная сеть у наркоторговцев? Похлеще сотовой связи, разных там Билайнов и тому подобных. И банки у них свои по всему миру, Халала называются… Наркоторговля хорошо поставленный бизнес, один из самых прибыльных.
Михаил подлил мне кофе и развил тему:
- Я тоже немного в курсе. Всё-таки в милиции работаю. И больше половины преступников - наркоманы. Много чего напутано в этой наркомафии: связки, конфликты между различными спецслужбами… Иногда дело доходит до открытых войн. Страшное это болото… - Михаил с тревогой посмотрел на меня и я прочла в его глазах окончание фразы: "И ты туда влезла!". Но вслух он сказал иное: - И в наших рядах не всё ладно. Халтурят ребята. Доходит до того, что вместо наркодельцов сажают врачей и ветеринаров за использование обезболивающего, цветовода могут посадить за любовь к макам… Лишь бы отчитаться, - он глубоко вздохнул, - а ещё в органах есть вымогатели. Подбросят наркотик и требуют откупиться… Из-за этих оборотней и к честному милиционеру нет доверия…
- Вот, вот! - подхватила я. - Я поначалу хотела позвонить про сумку по телефону доверия наркополиции, а потом подумала: а если там человек от наркомафии? По электронке тоже рискованно… О том, что героин в камере хранения, можно говорить исключительно из уст в уста и надёжному человеку.
- У меня есть друг в следственном комитете Генпрокуратуры, Георгий, - оживился Михаил, - вот ему я и расскажу и о сумке, и о твоём Челнокове!
- Правда? - обрадовалась я. - Это то, что нужно! Я дам тебе код и другие ориентиры… - тут я кое-что вспомнила и огорчилась: - Плохо, что сегодня будет трое суток, как сумка в камере. Её уже могли извлечь оттуда и отправить к забытым вещам…
- А он и там найдёт! У него же большие полномочия. Я опишу ему ту сумку. Они с обученными на наркотики собаками пройдутся.
- Поскорей бы её уничтожили! - размечталась я. - И обязательно с оглаской по телевизору и с подробностями, чтобы эти Харламы, Самбэки и Марчеллы не пускали слюни.
- Скоро не получится, зайка. Уничтожение наркотиков, как правило, производится по вступившему в силу приговору или постановлению суда. И обязательно в присутствии целой комиссии из людей наркополиции, Минздрава и Госсанэпидемнадзора. На всё это нужно время. Но изъять наркотик можно быстро.
- И то Слава Богу, - пробурчала я и спохватилась: - Миша! У меня же ещё записка есть! Из той сумки. Какая-то шифровка.
- Давай мне, я и её отдам Георгию. Он найдёт, где её расшифровать…
- Потом, попозже…
Я поднялась из-за стола и стала убирать посуду. В том числе так и нетронутый нами супчик: кто же коньяк закусывает супчиком? Михаил принял у меня стопку тарелок и отнёс их в раковину. Я чувствовала, что он хочет что-то спросить и не решается. И уже в гостиной он с тревогой озвучил свой вопрос:
- Зайка, а как ты собираешься "сделать" Челнокова?
- Очень просто. Проще некуда. Я ославлю его на весь мир. И ты поможешь мне в этом.
- Я?!
- Ты. И ещё мой бывший муж. Он у меня компьютерный гений и способен взломать любой сайт. Я напишу текст, ты его наберёшь и отправишь Николаше по "мылу". Но смотри, не с работы, а из Интернет-кафе! Ну а он далее… Ты согласен?
Михаил облегчённо вздохнул и улыбнулся - впервые после того, как пришёл со своего милицейского совещания:
- Согласен, мой командир. Это несложное задание.
- Тогда записывай адрес электронки моего бывшего. Рядом с кодом ячейки в камере…
Подошло время садиться за телефон. Я устроилась у проводного аппарата и на виду у молчаливо внимающего Михаила начала звонить. Первым в моём списке был Николай. Телефон в офисе Татушкина находился в другой комнате и пришлось ждать пока его позовут. Взяв трубку, он по обыкновению лаконично и сухо спросил "Кто?".
- Николаша, это я… - заговорщицки, почти шёпотом, сообщила я.
- Мышка!!! Ты! - отвлёкся от своих глубоких мыслей и бурно возрадовался мой инфантильный абонент.
Вот зараза! Когда же он повзрослеет? Я рассвирепела:
- Ты что, идиот! Хочешь, чтобы все вокруг знали, что объявилась твоя бывшая жена? Разве ты не знаешь, что я под прицелом кучи врагов? - обиженное сопение Николаши немного растопило мой гнев и я сбавила тон: - Слушай меня внимательно, котик, и молчи. Постарайся всё хорошо запомнить и сделать так, как я скажу. Отвечай мне только "да" или "нет". Понял?
- Да, - пролепетал обескураженный и позаброшенный мною "котик".
- На днях ты получишь по электронке текст. Ты его сохранишь в файл и из какого-нибудь Интернет-кафе отправишь в Генпрокуратуру, во все районные управления отделения МВД, ФСБ и другие спецслужбы. На запароленные сайты для служебного пользования. Я знаю, ты это сможешь. У себя мой текст убьешь, все исходящие тоже. Ты хорошо меня понял?
- Да, - следуя моим инструкциям подтвердил Николаша и по его деловому голосу я поняла, что он собрался и действительно всё понял.
- Я очень на тебя надеюсь, дорогой. От тебя будет зависеть моя безопасность, - вполне миролюбиво сказала я и тут же пожалела о своей слабости, поскольку подбодрённый моим добродушием Николаша непозволительно раскис: - Я скучаю по тебе…
- Николаша! - построжала я. - Давай обойдёмся без сантиментов! И запомни, если ты не будешь осторожен, скучать по мне тебе не придётся, потому что ты будешь плакать на моей могилке. Соберись и жди текст. Это будет бомба и взорвём её мы. До встречи.
- Пока, - промямлил запуганный Татушкин и я отключилась.
Кашель Михаила отвлёк меня от обдумывания следующего звонка.
- Ты зовёшь своего муженька котиком? - хмуро спросил он. - А он тебя - киской?
Я удивлённо уставилась на него:
- Да ты никак ревновать меня вздумал, милый?! На каком таком основании? - ревнивец смущённо захлопал ресницами, но глаз не отвёл. - Я могла бы не обратить на твой выпад внимания, но я отвечу: не волнуйся, мишка! Твоя зайка давно раскидала по Москве всех своих котиков. Одного отправила к мамочке за слюнявчиком, а другого, рыжего и пушистого, подарила соседке. К тому моменту, когда я подобрала на улице некого страдающего по жене алкаша, я была абсолютно свободной женщиной… К сожалению.
Михаил озарился невинной улыбкой:
- Не сердись, зайка. Я действительно ревную. Ведь я же мужик… Такой как все.
Возможно он ожидал, что я скажу ему, что он лучше всех, но это не входило в мои планы и я оставила его слова без реакции. Теперь звонок соседке… Та взяла трубку сразу.
- Мария Игнатьевна, миленькая! - насколько могла весело начала я, но услышала подозрительный писк и всхлипы и встревожилась: - Вы плачете? Успокойтесь, родная, со мной всё в порядке! Я прячусь в абсолютно надёжном месте… Обо мне хорошо заботятся…
- Правда? - хлюпнула соседка. - Или ты обманываешь меня, чтобы не волновать? Ты высыпаешься, не голодаешь?
- Правда, правда! Я живу как у Христа за пазухой! - утешила я соседку. - Вы лучше расскажите, как там у вас дела? Вас никто не тревожит?
- Как же не тревожит! - воскликнула тётя Муся и сообщила горячую новость: - Ника, сегодня к тебе приходили с обыском! Милиция. Меня приглашали в понятые…
- Как же они посмели делать обыск без хозяйки? - возмутилась я. - А ордер у них был?
- Был у них ордер, Никуша! - с горечью сказала соседка. - А квартира твоя была открыта настежь: заходи - не хочу. Ника, что случилось? Почему ты исчезла посреди ночи?
- Так получилось, Мария Игнатьевна. Потом расскажу. Вы лучше скажите: что у меня нашли, что эти сволочи вынесли? Компьютер на месте?
- А ничего они не нашли и ничего не вынесли! - с гордостью заявила тётя Муся. Я же твоё барахло забаррикадировала, они даже не сообразили, что за шкафом дверь в спальню!
- Забаррикадировала?