Давился, паршивец, аж глазки закатывались, но судорожно глотал, пока хозяйка не отобрала. И успел-таки. А Тамара опоздала.
Шарила рукой - почти по локоть сунула!- между крокодильими зубами, а Крыс изумленно таращил глазки - сама невинность, хоть извиняйся.
В другое время Тамара отходила бы наглеца по толстым бокам, а сегодня лишь рассмеялась. Даже прогулку не сократила. До самой реки с бультерьером дошли, берега вдвоем поутюжили да на рыбаков посмотрели.
Дедок пьяненький Крысу рыбку пожертвовал. Тамара фыркнула, но возражать не стала. Отвернулась только, будто не видела, что под боком происходит.
Пес карпа в секунду схарчил. С чешуей, костями и всем прочим хозяйством. На Тамару косился недоверчиво - не в ее правилах позволять есть на улице.
Но не сегодня. Удачные переговоры с Лелькой сделали чудо. Тамаре стало казаться - все сложится прекрасно. Если честно, ей сейчас море было по колено!
Поэтому она решила не откладывать звонок Марату. А то через пару-тройку дней этот господин и имени ее не вспомнит.
Мало ли девиц вокруг крутится! И в казино Баймуратов не первый вечер проводит и не последний. Попробуй ему потом объясни, о какой такой встрече в казино она намекает. И что за Тамара такая. В голубом платье.
Последняя мысль Тамару нешуточно встревожила. Действительно, для нее посещение казино - событие. Она и через сто лет вспомнит, кто такой Марат или как штурмовала игровые автоматы. Еще бы - так опозориться!
А что тот вечер самому Баймуратову? Один из многих. Хорошо, если Марат вообще поймет ее. Он ведь тоже пил. Кажется.
Опасаясь окончательно струсить и передумать, Тамара взяла мятую визитку и подсела к телефону. Набрала нужный номер и испуганно притихла, слушая длинные гудки. А через пару секунд глубокий, странно обволакивающий голос лениво протянул:
-Да-а?
Рука мгновенно повлажнела, щеки запылали, Тамара с трудом перевела дыхание и жалко пролепетала:
-Господин Баймуратов?
Вот дура! Будто и так его голоса не узнала!
-Точно.
-Это… это Тамара. Вы меня, наверное, не помните, мы познакомились в казино пару дней назад…
"Боже ты мой, что я несу, и почему он молчит?!"
Помогать ей на том конце провода явно не собирались. Тамара переложила скользкую трубку в левую руку и невнятно забормотала:
-Я… кое-что нечаянно прихватила… Вы не подумайте, я просто не привыкла, и потом - шампанское, такое вкусное, его оказалось многовато…- И она храбро закончила: - Я могла бы вернуть! Все!
Тамара зажмурилась. Ее ужаснуло собственное косноязычие и скудоумие. Девушка не поверила собственному счастью: ТАМ не бросили трубку. Тот же умопомрачительный голос вкрадчиво поинтересовался:
-И снимок?
Тамара громко сглотнула и выдохнула:
-Все!
-Вам будет удобно встретиться в восемь вечера, на том же месте? Допустим, завтра?
-Да.
-Прекрасно. За вами подъехать?
-Нет, сама доберусь.
-Значит, завтра в восемь?
-Да.
-Счастливо оставаться и спасибо за звонок.
Тамара тупо смотрела на трубку, слушала длинные гудки и почему-то улыбалась. А потом спросила Крыса:
-О каком снимке он говорил?
ГЛАВА 8
Маша недоверчиво осмотрела старый пятиэтажный дом с давно облупившейся штукатуркой - ну и дыра! Может, она ошиблась? Сазонов мужик приличный, неплохо обеспеченный, одевается уж точно не на рынке. Маша не слепая - только итальянские туфли тысяч на шесть тянут. Что ему в этом бараке делать, дому лет сорок, не меньше.
Маша озадаченно вздохнула: или у Лешки в городе полно однофамильцев? А что - элементарно. Фамилия не из редких, а уж имя так вообще самое простенькое…
Ей еще повезло - в телефонном справочнике Сазоновых всего трое. А нужные инициалы вообще в единственном экземпляре, последний тупица ничего не напутает. Правда, если у Лешки нет телефона, ну, кроме сотового, тогда понятно - адрес не его. Инициалы же "А. М." могут обозначать как Алексея Михайловича, так и Александра или какого-нибудь Автандила.
Маша с большим сомнением оглядела дом еще раз, но решила не сдаваться. Повернуть назад всегда успеет.
Она бросила взгляд на часы - начало восьмого. Самое время Лешке на работу отправляться. А ей - брать мужика на выходе еще тепленьким.
Маша поставила ногу на скамью. Нежно огладила ее, зачем-то поправила и без того безупречно сидящие колготки. Собственная ножка показалась Маше прелестной. Изумительно стройной, длинной, с узкой щиколоткой и высоким подъемом. Ножка стоила миллион! И уж поймать на нее Сазонова - раз плюнуть.
Маша фыркнула: само собой, если дурашка действительно расстался с Томкой. А если нет, она хотя бы пуганет его. Развлечется малость, пока муженек единственный, сокровище рыжее, в Москве делами занимается. Если не врет.
Маша сдвинула брови, до того поразила ее нечаянная мысль: а вдруг… Да нет, Ванька не посмеет! Он же… он же до сих пор в нее влюблен, ревнует как Отелло, вот-вот придушит из-за какой-нибудь мелочи, пусть масть и не та. С другой стороны…
Маша помрачнела и бессильно опустилась на скамью: третья командировка в этом месяце. Точно третья. Две в Питер, эта - в Москву. И все на два, на три дня. А раньше Ванька лишь на сутки мотался. Ночь туда, часов восемь рабочих, вечером уже в дверь вовсю трезвонил.
И не дай бог Маше чуть помедлить! Ванька все углы самолично обнюхивал, во все шкафы нос свой красный совал, портьеры с карнизов в сердцах срывал, с лоджии свешивался так, что у Маши сердце замирало - вот-вот вывалится. Соперника искал.
Как голова зачешется - мыться-то нужно не раз в неделю, а каждый вечер, но разве Ваньке вдолбишь? - Епифанцев с таким подозрением начинал на Машу посматривать, будто и впрямь ждал - вот-вот рога полезут. Орал, стекла в доме дребезжали - Машке, жене неверной, не жить, ежели что! При этом Ванька вращал глазками, брызгал слюной и наливался дурной кровью. Веснушки в лупу не рассмотришь, до того физиономия багровела.
Маша дрожала: рассвирепевший муженек запросто мог и кулаки в ход пустить. Потом, правда, месяц золотом осыпал бы, вину заглаживая. Такое уже случалось.
Маша поджала губы: если честно, она сама в тот раз прокололась. С охранником экспериментировала. Перестаралась, признает. И все равно - бить ее Ванька не имел никакого права.
Опять-таки, когда это было? Последнее время Маша жила смиренной праведницей, самой противно. Книги разные читала, порой едва продиралась сквозь текст, словно не на русском языке написаны.
Собственным образованием занялась! Женские романы позволяла себе лишь по субботам-воскресеньям. О большой и настоящей любви только ночами мечтала, когда муженек спать храпом мешал.
Почти решилась ребенка завести, драгоценную фигуру, свой единственный капитал, угробить. Уже распашонки и игрушки в детских магазинах присматривала. А Ванька, фантик плюшевый, значит, по командировкам наладился…
Маша разъяренно топнула ногой: ах он, таракан рыжий, морда бесстыжая, веснушка занюханая! Командировки у него! Дела срочные, неотложные, горящие, и жену никак с собой не прихватить, времени - ни секунды, людишки деловые и не из интеллигентных, зачем же Маше туда…
И она на ЭТО купилась?!
Лешка Сазонов в секунду потерял всю свою привлекательность. Рост, смазливая физиономия, умение одеваться, пользоваться носовым платком и держать себя как должно, даже его явная "интеллигентность" - Машу сейчас не прельщали. Ванькино нежданное предательство ударило в самое сердце!
Недавнее желание поразвлечься, пока Ванька в отъезде, пропало, как и не было. Маша презрительно фыркнула: на кой черт ей этот чистоплюй? Под тридцать парню, а он до сих пор, похоже, и одной девки не охомутал, в загс не затащил. Томка, мышь серая, и та пока на свободе. Кисель, каша манная, не мужик!
Маша сидела на скамье. Брови сурово сдвинуты, губки поджаты, зеленые глаза молнии мечут, молоденькая трава рядом тусклой кажется, личико угрюмое, кулаки стиснула… Все мысли о муженьке единственном и ненавистном, хоть бы его черти пожевали в той Москве как следует и выплюнули помятым, но целым. Маша их дело лично закончит, бессовестный Ванька еще пожалеет о собственном коварстве.
Ее обмануть! Да не родился еще на свете тот мужик!!!
Планы мести, один другого заманчивее, вертелись в буйной Машиной головушке. Ваньке в Москве непрестанно икалось. Под скамьей от плохо контролируемых Машей эмоций дрожал бродячий котенок. А в дверях подъезда застыл потрясенный Лешка Сазонов.
Он во все глаза рассматривал сидящую во дворе Машу Епифанцеву и не знал что и думать. Только вчера поставил на ней крест. Убедил себя - сумасшедшая девица к его неприятностям никакого отношения не имеет, самого Лешку не помнит, счастливо вышла замуж и вовсю транжирит мужнины денежки. А что теперь? И мордашка злющая, ручонки дергаются, Машка будто тряпки выкручивает, что это с ней?
Лешка на цыпочках спустился с крыльца, настороженно покосился на Машку и рванул за угол дома. Перевел дыхание, высунул голову и озадаченно крякнул: точно девица по его душу заявилась. Ишь, вскочила! И на подъезд так уставилась, будто поджечь готова.
С чего вдруг, а? Вечность не виделись, да и расстались относительно нормально. Пусть Машка замуж за него не вышла, зато гордость свою вдоволь потешила. Располосовала Лешке физиономию ногтями так, будто индейцем на тропу войны снаряжала. Не знал, что Томику или матери врать.
Неужели это Машка его квартиру почистила?!
Лешка хмыкнул: ага, и джип угнала. И парнишек подрядила, чтобы они ему нервишки пощекотали и от бумажника избавили, нечего карманы рвать.
"Не сходи с ума!"
Наверняка Машка в его двор по своим делам заявилась. Понять бы еще - что ей здесь нужно. В доме одна голытьба, девяносто процентов пенсионеры, девять - алкоголики, один - случайные жильцы, как сам Лешка. Нечего тут Машке ошиваться. Нечего ловить.
Может, она из-за Томки явилась? Адрес, например, ее забыла. Точно. А его адрес, который и не знала никогда, внезапно вспомнила.
Лешка тяжело вздохнул и медленно побрел к ближайшей автобусной остановке. Он чувствовал себя глубоко несчастным.
Во-первых, стал жалким пешеходом из автовладельца. Во-вторых, вместо того, чтобы нормально и плодотворно работать, он и сегодняшний день потратит на всякие глупости. Будет выяснять, кто же хозяин ЗАО "Консоль". И наверняка снова попадет пальцем в небо. Ведь никакой гарантии, что Лешкины неприятности на его совести. А тут еще и Машка воду мутит.
Нет, что она в его дворе делала?!
***
Тамара стояла перед распахнутым настежь шкафом и проклинала себя: полки и вешалки казались девственно пустыми. Не считая скромной стопки белья и единственного плаща.
Что надеть для сегодняшнего похода в казино - проблема из неразрешимых. Хоть "нобелевку" за нее обещай, хоть - выстрел в висок. Последний, кстати, проблему закроет. Поставит точку, так сказать. Свинцовую.
Тамара сдернула с полки старые джинсы и зачем-то стала изучать многочисленные потертости. Дыр не нашла и порадовалась, что вчера Крыс ронял ее не в них, а в вельветовых брюках. Они все равно годились лишь для прогулок с собакой. Три заплатки!
Тамара нежно провела ладонью по аккуратно уложенному темно-фиолетовому свертку и горестно запыхтела: любимый, мамой связанный свитер джинсам полностью соответствовал. По всем параметрам. Включая степень изношенности.
Нарядная блуза, занимавшая вторую вешалку, застенчиво пряталась за плащом и оживления не вызвала: надеть ее было не с чем. Шелковую коротенькую юбку, подаренную когда-то Лелькой, Тамара перед самым Новым годом выбросила. Как слишком вызывающую и не соответствующую ее имиджу. А купить что-то новое не сподобилась.
Терпеть не могла ходить по магазинам. Дурела в них. От обилия людей, запаха пота, душных тряпок, дешевой парфюмерии и вечного галдежа.
К тому же Тамаре редко что нравилось. Не было никакой гарантии, что вернется с покупками, а не потратит впустую время и нервы.
Что же делать? Почти половина седьмого, через час выходить, раз уж она отказалась от машины, а одеться совершенно не во что.
Тамара истерично хихикнула: и к Лельке не сунуться. Во-первых, Серега наверняка заинтересуется ее сборами и запросто может потом звякнуть Лешке - мужики сплетники почище женщин.
Во-вторых, Зимин элементарно навяжется в провожатые. Мол, ему так спокойнее. И куда его тогда вести? К казино? Не смешно. Можно, правда, пробежаться до дома, но время, время…
В-третьих, неизвестно, сможет ли она хоть что-нибудь подобрать себе у Лельки. Шкафы-то у нее буквально ломятся от тряпок, Лелька обожает экспериментировать, а вот угадать с размерами… Старшая сестрица почти на голову ниже и в два раза тоньше в кости. Ужасно обидно, но факт.
Нет, будь Лелька дома, наверняка бы Тамару выручила. Но не везет.
Тамара фыркнула. Старшая сестрица сейчас обязательно бы пропела: "Что такое не везет и как с ним бороться?" И добавила бы: "Главное - стоит ли?"
Тамара стукнула кулаком по полке - вот именно. Остается явиться к Марату замарашкой в джинсах, свитере и все испортить. Он вежливо поблагодарит за возвращенные визитки, записку и дискету, да и распрощается. Ну, может, предварительно накормит. Из вежливости.
А он вежлив?
И как узнать - кому предназначена дискета?
С другой стороны - а ей-то что?!
Тамара вдруг вспомнила о странноватой Лелькиной подруге и нервно покосилась на телефон. Позвонить, что ли, Машке? Она Тамару как-то выручила, может, и сейчас рискнуть? Тряпок у нее побольше, чем у Лельки, роста они с Тамарой одного, правда, комплекция…
Да уж, Машке хоть сейчас сниматься в "Плейбое". Ноги, что называется, от ушей растут. Грудь несет гордо, ибо, слава богу, есть что нести и чем гордиться. Попа вращается при ходьбе словно на шарнирах, у мужиков на улице глаза из орбит выскакивают. Личико - куклы Барби хором зарыдали б, жаль, не в состоянии. Одежда - тушите свет, где Машка ее только выискивает? И главное - у девицы абсолютно никаких комплексов.
Тамара кружила вокруг телефона и пыталась прикинуть последствия звонка. Не находила и краснела от волнения. Косилась на часы - стрелки неумолимо двигались, проблема не решалась.
Может, зря она все затеяла? Может, ей вообще в казино не входить? Просто передать охраннику пакет и объяснить для кого. Черт с ней, с тайной.
И потом - никакой гарантии, что Тамара вообще ее узнает. Марат явно не из тех, кто треплет языком направо и налево.
Тамара перелистала записную книжку и обреченно кивнула. Она так и знала - Лелька накарябала Машкин телефон именно здесь. Звонила как-то от нее, Тамары.
Эх, судьба!
Кстати, Машка, помнится, и живет совсем рядом с казино.
***
У гардероба Маша сунула Тамаре номерок, строго оглядела ее, одернула юбку и угрюмо буркнула:
-Сегодня серой мышью не пахнет.
-Что?
-То. Говорю - на человека похожа. Вернее - на бабу.
Тамара прерывисто вздохнула - вот именно. На бабу. Не меньше, не больше. Хорошо, Машка не добавила - базарную.
Тамара подошла к огромному, во всю стену, зеркалу и потрясенно открыла рот: она себя не узнавала. Или зеркала у Машки в квартире не те?
На нее бессмысленно таращилась очередная куколка Барби.
Блестящие, с золотистыми узорами вдоль всей ноги колготки. Ярко-алая юбочка из мягчайшей кожи падала шестью лепестками на бедра, они при малейшем движении оживали, и тогда…
Тамара непроизвольно сделала танцевальное па - кто-то за ее спиной восхищенно выругался - и покраснела: ягодицы у нее… Зря она лопала вчера ветчину и пирожные. Пора на диету.
Круглые грудки почему-то сейчас не казались маленькими. Они почти вываливались из узенького, расшитого золотом, очень тугого и коротенького – даже пупка не прикрывал – лифа. Ярко-алого, как и юбка.
"Ансамбль" - гордо называла это безобразие Маша.
Кожу между ним и юбкой противная Машка чем-то попудрила, и Тамара изумленно моргнула: собственный живот казался непривычно смуглым, усыпанным тысячами крошечных звездочек.
Пупок украшало золотое колечко с алым камушком. Щиколотки и запястья - тонкие браслеты с колокольчиками. Шею - многочисленные цепочки и огромный "рубин" вместо кулона.
Тамара неверяще дотронулась до волос - настоящая радуга. Как только Машка добилась такого эффекта за двадцать минут?
Белая, голубая, золотистая, розовая, красная, лиловая, зеленая и, наконец, темная прядь. В глазах рябило!
Тамара вздохнула: она совершенно не узнавала себя в этой блестящей и глупой девчонке. И никакой надежды, что ее признает Марат. Не объяснять же - подруга, мол, перестаралась. На свой вкус рядила.
И действительно, они с Машкой сейчас как близнецы. Только что цвет глаз у них разный…
Тамара крякнула: а вот и нет. Потому что сумасшедшая Машка заставила ее вставить линзы. С ярко-зелеными радужками. Так что теперь и глаза у них почти одинаковые.
Правда, Машка все равно ярче. Наверное, из-за волос. Они у нее платиновые, в электрическом свете сияют словно фантастический серебристый шлем, щуриться хочется. И фигура у нее… гм-м… аппетитнее. И слава богу!
Тамара отошла от зеркала и жарко вспыхнула: у гардероба толпилась целая стайка "братков" и буквально поедала их с Машкой глазами. Только что слюни на галстуки не роняли. Или роняли?
Тамара вцепилась в Машину руку и невольно позавидовала: Машка купалась в чужих взглядах как золотая рыбка в водах аквариума. Артистично выгибалась, якобы поправляя юбочку. И вся толпа восхищенно замирала, созерцая гибкую фигурку Епифанцевой и оценивая все то, что хитрая Машка позволяла оценить.
Тамара вздохнула: она совершенно не собиралась приглашать Машу с собой. Епифанцева сама напросилась. Обещая не мешать Тамаре, держаться в стороне и показать кое-кому небо с овчинку. Еще Машка мстительно выкрикивала - "рога рыжего таракана" не шляпку, а ее шубу теперь выдержат. Нет, две шубы. Или три. И все норковые!
Объяснять свои слова Маша наотрез отказалась. Сжимала кулаки, сыпала проклятьями и топтала чьи-то галстуки, отплясывая на них румбу под зажигательную музыку. Огромные колонки работали в Машиной спальне на полную мощность, у Тамары уши закладывало.
Особенно досталось узенькому золотистому галстуку, на взгляд Тамары - самому дорогому. На него Машка даже пару раз плюнула!
Короче, Епифанцева была нешуточно разъярена.
Гостью она встретила прилично выпившей и с распростертыми объятьями, что Тамару несколько удивило. Сама она Машу помнила смутно. Хотя и видела несколько раз.
Так - нечто блестящее и донельзя скандальное. Впрочем, что ожидать от Лелькиных знакомых?
Наверное, Машины воспоминания оказались более позитивными. Иначе с чего бы ей обнимать Тамару, поливать слезами и клясться в вечной дружбе?
Она заставила и Тамару выпить стопку водки. Потом объявила всех мужиков кровными врагами и открыла военные действия. Вот прямо с этой минуты. Чтобы "рыжий таракан" огреб все, на что давно нарывался, и удавился сразу по приезде на своем любимом галстуке. Мол, только поэтому Маша его не распустила на нитки. Отличная удавка! Фирменная.
Потом Машка весьма откровенно говорила, что думает о срочных командировках вообще, а о командировках в Москву - столицу разврата, там-тарарам! - в частности.