– Нет! – выкрикнула Алиса, трагическим жестом заломив руки. – Это неправда! Я его не убивала! Я не была с ним в машине! Я понятия не имела, куда он пропал... думала, он сбежал... сбежал, оставив меня одну расхлебывать все это...
– Вряд ли суд вам поверит! – вздохнул Иван Петрович, выразительно посмотрев на шарфик. – При наличии такой неопровержимой улики... конечно, мы проведем тщательную экспертизу шарфа, но я почти не сомневаюсь, что на нем будут найдены частицы смазки из выхлопной трубы автомобиля и следы угарного газа. А то, что этот шарф принадлежал вам, – это можно считать фактом доказанным. Имеются свидетели...
– Да, это мой шарф, – безнадежно проговорила Алиса, – но я не имею понятия, как он туда попал... ведь его мог взять кто угодно... кто угодно мог воспользоваться им, чтобы свалить на меня вину...
– Алиса Яновна, не советую вам дальше лгать и изворачиваться! – Голос Белкина стал строгим и официальным. – Это произведет скверное впечатление на суд!
Он немного помолчал и продолжил тише и сдержаннее:
– Кто угодно, говорите? Но кому это могло понадобиться? Ни у кого, кроме вас, не было достаточно серьезного мотива... Я повторяю – сначала вы вместе с Олегом Щегловым подготовили и осуществили убийство мужа, а потом отделались от своего сообщника, когда он перестал быть вам нужен...
– Нет! – выкрикнула Алиса. – Это он, Олег! Это он уговорил меня убить Сергея! Он говорил, что это единственный выход для нас, единственный шанс, что тогда начнется у нас с ним новая, светлая и радостная жизнь, какой не было до сих пор! Мы все забудем и начнем жить как бы с нового листа!
"Угу, – подумала Надежда, – с нового листа. Только в эту новую жизнь они обязательно прихватили бы все денежки, вырученные за фирму Сергея, за этот дом, за квартиру... Противно как..."
– А его самого, – продолжала Алиса сквозь рыдания, – у меня и в мыслях не было убивать! Это он, он все задумал!
– Отлично, Алиса Яновна! Значит, в убийстве мужа вы уже сознались! – Иван Петрович удовлетворенно потер руки. – Советую вам заодно сознаться и во всем остальном, чтобы, как говорится, два раза не вставать! Напоминаю, что чистосердечное признание не только облегчит вашу совесть, но и смягчит наказание...
Лицо Алисы внезапно изменилось. Теперь отчаяние уступило место лютой злобе. Она повернулась к капитану и зарычала от бессилия и ненависти.
– Рад, да? Добился своего? Только и умеешь, что ловить людей на слове и мучить их бесконечными допросами! Удовольствие от этого получаешь? Садист!
Выкрикнув это в лицо капитану, Алиса внезапно бросилась к дверям.
Но в эту самую секунду двери особняка распахнулись, и в дом ворвались четверо рослых мужчин в черной униформе с нашивками "ОМОН". Двое из них схватили Алису за руки и ловко защелкнули наручники, двое других встали по сторонам, как будто ожидая нападения.
– Только и умеете с женщинами бороться! – визжала Алиса, безуспешно пытаясь вырваться. – Четверо на одну беспомощную женщину! Слабаки! Сволочи! Менты поганые!
Омоновцы, не обращая внимания на эти оскорбления, повели женщину к выходу.
В дверях Алиса, кое-как извернувшись, взглянула в лицо капитану Белкину и процедила сквозь сжатые зубы:
– Зря радуешься, капитан! Я на суде от всего откажусь, адвоката найму самого лучшего, никаких денег не пожалею. Что угодно сделаю, но в тюрьму не сяду!
Дверь за Алисой громко захлопнулась, и в холле наступила гнетущая тишина.
– Ну вот, кажется, все и кончилось! – проговорил Иван Петрович, вздохнув, и добавил, повернувшись к участковому: – Спасибо, Иваныч, очень вовремя ты подоспел с этим шарфиком! И вам большое спасибо, Надежда Николаевна, вы очень помогли мне с магнитофоном!
– А могу я спросить, – оттаяла Надежда, – вы уже выяснили, как они... убили Сергея?
– Да, в общих чертах. Установив в кустах магнитофон и убедившись, что садовник Павел хорошо слышит весь разговор, они прокрались к обсерватории. В дверь войти они не могли, потому что дорожка опять-таки просматривалась Павлом. Они подошли к строению с другой стороны, где никто не мог их видеть. Туда выходило небольшое окошко. Олег поднял Алису на плечи, она влезла в окно благодаря своей худобе, стукнула мужа по затылку топором, который Олег заблаговременно украл у Игната. Это было нетрудно...
– Что – убить мужа нетрудно? – поразилась Надежда.
– Да нет, украсть топор у этого пьяницы, – поморщился Белкин, – кстати, Алиса только с виду такая хрупкая, на самом деле она вполне физически развита. Я проверял – в юности она занималась велосипедным спортом и легкой атлетикой. Так что влезть в окошко, тюкнуть ничего не подозревавшего человека топором, а потом столкнуть безжизненное тело с лестницы ей вполне по силам. Что касается моральных аспектов... – Тут Иван Петрович тяжело вздохнул и развел руками.
– Ой, Господи! – вскрикнула Марианна Васильевна и закрыла лицо руками. – Что ж это люди с собой делают...
Все помолчали немного, потом Надежда встрепенулась.
– Так что, – заговорила она, – если расследование завершено, я могу возвращаться домой?
Белкин подошел к ней и произнес с некоторым смущением:
– Вообще-то, Надежда Николаевна, я попрошу вас задержаться здесь до завтрашнего утра. Мне нужно будет еще раз допросить... то есть опросить вас...
– Что, разве расследование еще не закончено? Разве у вас остались еще какие-то неясные вопросы?
– Ну, вы понимаете... – Капитан замялся. – Мне нужно написать подробный отчет, а для этого придется задать всем свидетелям еще несколько вопросов. Этого требует мое начальство... Конечно, я могу вас сейчас отпустить, но тогда следователь вызовет вас повесткой, и вам придется снова приезжать в Псков... Так может, лучше сделать все прямо сейчас?..
Надежда Николаевна представила, как ей домой придет повестка из псковской прокуратуры, и что по этому поводу скажет муж, и как ей придется перед ним оправдываться и объясняться... Она тяжело вздохнула и ответила:
– Тогда, может быть, я прямо сейчас отвечу на все ваши вопросы? Зачем ждать до утра?
– К сожалению, сейчас я должен ехать в Псков, чтобы передать арестованную следователю и провести кое-какие обязательные процедуры. Но завтра утром я буду здесь...
– Хорошо, если надо – я задержусь до завтрашнего утра. Только не дольше!
– Разумеется! – Капитан посветлел лицом. – Очень признателен вам за понимание!
Спала Надежда Николаевна крепко и без сновидений. Ее не беспокоили никакие мысли, ни даже тот неприятный факт, что она совершенно одна в огромном доме. Вечером после отъезда милиции и омоновцев Надежда Николаевна послала мужу большую и нежную эсэмэску. Она писала, что отдыхает хорошо, все у нее в порядке, но очень соскучилась и ждет не дождется, когда же наконец будет дома. Приписала еще в конце, что всех целует, и отключила мобильник на всякий случай. Если муж что и заподозрит, то выскажет ей свои подозрения только при встрече. А там уж Надежда сумеет отговориться.
Она спустилась к завтраку в обычное время... и замерла на пороге столовой, увидев пустую комнату.
Всего три дня назад за этим столом собиралось довольно многочисленное общество, а сейчас из всех этих людей в живых осталась она одна. Сергей убит, Петр Афанасьевич умер при подозрительных обстоятельствах, Олег Щеглов тоже погиб, Алиса арестована... Не она ли, Надежда, принесла несчастье в этот богатый и с виду счастливый дом? Да нет, во всем случившемся нет никакой ее вины, она только беспристрастный свидетель этой череды трагических смертей и несчастий...
Марианна Васильевна, не отступая от сложившегося ритуала, принесла ей завтрак... и громко всхлипнула, увидев пустой стол: видимо, в ее голову пришли те же мысли, что и Надежде.
– Зачем накрывать для меня одной? – проговорила Надежда Николаевна. – Давайте позавтракаем вместе на кухне!..
– Нет уж, – возразила Марианна, положив на тарелку Надежды щедрую порцию пышного омлета, – пусть уж все будет, как при Сергее Степановиче! Там уж дальше – как получится, а пока все будет по-прежнему... Вам кофе или чай?
– Кофе, – машинально ответила Надежда.
Однако она не успела допить кофе со свежей булочкой: во входную дверь кто-то позвонил.
Надежда встала из-за стола и направилась к двери.
– Куда вы? – Марианна Васильевна попыталась ее обогнать. – Непорядок! Я открою...
– Да это, наверное, Иван Петрович Белкин приехал, допросить нас с вами напоследок!
Так получилось, что перед дверью они оказались вместе.
Марианна все же настояла на строгом исполнении ритуала и сама открыла дверь.
– А вы ранняя пташка, Иван Петрович... – начала Надежда и тут же осеклась.
На пороге стоял вовсе не капитан.
На ступеньках особняка переступала ногами худенькая девушка в недорогих поношенных джинсах и простенькой цветастой кофточке. Возле ее ног стоял дешевый клетчатый чемодан.
– Вы к кому, девушка? – сдержанно осведомилась Марианна Васильевна.
– Могу я увидеть Сергея Степановича Баруздина? – спросила незнакомка приятным звонким голосом.
– Нет... – Марианна помрачнела и сделала шаг назад. – Не можете... нет Сергея Степановича...
По ее щеке поползла едва заметная слезинка.
Девушка, однако, не заметила эту слезинку, не заметила и горькую интонацию домоправительницы. Она сделала шаг вперед, чуть заметно наклонила голову и проговорила слегка неуверенно:
– Он уехал? Так я его подожду, если можно...
– Долго ждать придется, девушка! – вступила в разговор Надежда. – А вы к нему по какому делу?
– Вы кто такая? – в один голос с Надеждой спросила Марианна Васильевна.
– Я его дочь... – ответила гостья и взглянула на растерянных женщин удивительно светлыми глазами.
– Дочь?! – изумленно переспросила Надежда.
А Марианна Васильевна выронила фарфоровый молочник, который держала в руке. Хрупкая вещица с жалобным звоном ударилась о кафельный пол и рассыпалась на множество осколков.
– Как – дочь?
– Какая дочь? – в один голос воскликнули женщины.
– Лена... Я его дочь Лена... – пролепетала девушка и захлопала ресницами. – А что? Что-то случилось? Где папа?
– Случилось... – подтвердила Марианна Васильевна, и вдруг удивление в ее лице сменилось недоверием. – Что-то я ни про какую дочь от него не слышала!
– Вы мне не верите?! – Лицо девушки вспыхнуло, она слегка отступила, подняла руки, как будто защищаясь. – А где все же Сергей Степанович? Он вам все подтвердит!
Надежда хотела что-то сказать, но Марианна Васильевна предостерегающе взглянула на нее, шагнула вперед и проговорила сухо и напряженно:
– Сергея Степановича сейчас нет, а мы без него не можем впустить в дом неизвестного человека!
– Неизвестного? Почему неизвестного? – Девушка схватила кожаную сумку, висевшую у нее на плече, открыла ее, торопливо перерыла содержимое и протянула Марианне потертую книжечку паспорта. – Вот... если вы мне не верите – вот мой паспорт!
Марианна вытерла руки о передник, взяла паспорт и открыла первую страницу. Надежда заглянула через ее плечо.
С фотографии на нее смотрело растерянное девичье лицо с белесыми ресницами и светлыми удивленными глазами.
– Баруздина Елена Сергеевна... – прочитала Марианна Васильевна... и вдруг, бурно разрыдавшись, прижала к себе незнакомку.
Через секунду она опомнилась, испуганно отстранилась, торопливо вытерла глаза и гнусавым от слез голосом проговорила:
– Простите, Елена Сергеевна... простите, что я так... сами знаете, какие сейчас люди попадаются... такие бывают авантюристы... простите меня ради Бога...
– Да что вы! – Лицо девушки посветлело, но стало еще более растерянным, она переводила взгляд с Марианны на Надежду и обратно. – А что случилось? Где все-таки папа?
– Вы входите, Елена Сергеевна! – засуетилась домоправительница и подхватила чемодан гостьи. – Что же я вас на пороге держу... входите в дом...
– Так где папа? – повторила девушка, когда за ней закрылась входная дверь. – Он... он скоро вернется?
На лице ее растерянность начала сменяться тревогой.
– Нет... – Марианна сжала руки, опустила глаза и проговорила едва слышно: – Его нет... его не стало... Сергея Степановича убили!.. – И она снова разрыдалась, на этот раз громко и со вкусом.
– Как... как убили?! – Лена попятилась, пока не уперлась спиной в дверь, ее светлые глаза распахнулись еще шире, и в них заплескались слезы. – Кто убил? Как же так? Я надеялась увидеть его... Я столько проехала, чтобы встретиться с ним...
– Жена... его убила жена, Алиса... – сквозь рыдания выговорила Марианна, не упустив случая первой сообщить гостье такую важную информацию.
– Вот как... – выдохнула девушка, опустившись на корточки и обхватив голову руками. – Господи, а я надеялась... я так надеялась встретиться с ним... никого... теперь у меня никого... сначала мама, а теперь вот он... отец...
– А как вы добрались сюда? – поинтересовалась Надежда, оглядев девушку с ног до головы.
– Что? – переспросила та, снизу вверх недоуменно взглянув на Надежду Николаевну. – Ах это... на рейсовом автобусе я доехала до развилки...
– А потом – пешком? – уточнила Надежда, остановив взгляд на довольно чистых кроссовках незнакомки.
– Нет, почему пешком... до поворота меня подвез какой-то водитель на грузовике, а оттуда совсем близко...
"Господи, о чем я говорю! – устыдилась Надежда. – Девушка только что потеряла отца, а я задаю ей какие-то дурацкие вопросы! Вот до чего довела меня эта страсть к расследованиям! Я стала черствой и равнодушной!"
– Елена Сергеевна, – Марианна наконец прекратила рыдать, громко высморкалась и наклонилась, помогая девушке встать, – вы ведь с дороги... наверняка хотите есть... пойдемте, я помогу вам устроиться... примите душ или ванну...
– Душ я приняла бы... – проговорила Лена. – А мне... мне можно здесь побыть какое-то время?
– Да что вы такое говорите! – вскинулась Марианна Васильевна. – Это же теперь ваш дом! Здесь все ваше! Теперь вы здесь хозяйка, вы всем будете распоряжаться...
– Не знаю... – Девушка растерянно огляделась по сторонам. – Не может быть... такой большой дом... при чем тут я?
– А как же? – бормотала Марианна, поддерживая девушку под руку и ведя ее к лестнице. – Ведь вы – его дочь! Тем более жена теперь сядет надолго...
– А как это все произошло? – спросила Лена, остановившись посреди лестницы.
– Мы расскажем вам позднее, – решительно ответила Надежда. – А сейчас, Марианна Васильевна совершенно права, вам нужно принять душ, переодеться и поесть...
– Но я хочу знать... – повторила Лена.
– Потом, потом! – Марианна мягко, но решительно вела ее на второй этаж.
Надежда отдала девушку в заботливые руки Марианны Васильевны, сама же в это время пыталась привести в порядок стремительно разбегающиеся мысли. Собственно, мыслей не было никаких. Было большое удивление. Уж очень вовремя появилась в доме дочь Сергея от первого брака.
Надежда тут же устыдилась – бывают в жизни разные совпадения, вот она, к примеру, совершенно случайно встретилась с Сергеем на остановке, ее же никто ни в чем не подозревает!
Но все же как-то это странно. Девушка знает этот адрес, стало быть, они с Сергеем поддерживали отношения – переписывались, перезванивались. Неужели он сам пригласил ее сюда? Алиса была бы недовольна. Если уж она Надежду, постороннего человека, приехавшего на три дня, встретила в штыки, то уж дочьто от первого брака и на порог бы не пустила!
"О чем это я... – тут же опомнилась Надежда, – вечно я всех подозреваю, вечно норовлю влезть со своими неуместными сомнениями. Что за характер у меня такой беспокойный и подозрительный! Нет, пора уже, пора отсюда уезжать! Надолго я эту поездочку запомню! А все Милка, чтоб ей пусто было! Поезжай да поезжай, говорит, отдохнешь, Пушкина вспомнишь..."
Тут Надежда сообразила, что придется еще по приезде как-то с Милкой договариваться, чтобы никакая информация не просочилась через нее к мужу. Потому что эти балаболки, Вика и Ника, уж не преминут растрепать, что Надежда Николаевна Лебедева, приличная женщина, в гостинице "У Ольги и Татьяны" вовсе не появлялась и в экскурсиях и тому подобных мероприятиях участия не принимала. И где, интересно, она обреталась все это время, хотелось бы знать...
Надежда просто заскрежетала зубами, когда представила любопытную физиономию Милки. Чтобы успокоиться, пришлось сполоснуть лицо холодной водой.
Через полчаса Лена, умытая и причесанная, уже сидела в столовой и пила кофе со сливками из большой синей, с золотом, чашки. Марианна Васильевна сидела напротив нее, подперев подбородок кулаком, и заканчивала свой печальный рассказ.
– Так что Алиса во всем призналась, – проговорила она удовлетворенно. – С этим, с любовником, они все задумали. А потом она и его убила, чтобы, значит, не делиться...
– Какой ужас! – искренне воскликнула девушка. – Как это страшно – ради каких-то денег лишить человека жизни!
– Ради больших денег! – уточнила Марианна и невольно огляделась по сторонам.
– Зачем человеку так много? – вздохнула Лена. – Никакие деньги не могут вернуть мою маму... а теперь и отца...
– А теперь ей ничего не достанется! – злорадно продолжила Марианна. – И поделом ей! Теперь все будет ваше!
– Вы думаете? – Лена наморщила белесые брови и тоже огляделась. – Зачем мне такой большой дом?
– А почему вы раньше не приезжали к отцу? – спросила Надежда Николаевна, которая сидела чуть в стороне и пила свою вторую чашку кофе. – И что случилось с вашей мамой?
Лена опустила глаза. На лицо ее набежала тень, воспоминание о недавней боли, о еще не зажившей ране.
– Мама... мама не хотела, чтобы я виделась с отцом. Она затаила обиду на него... не могла простить его за то, как он с ней обошелся тогда, много лет назад...
– Это бывает, – согласилась Надежда.
Ей захотелось спросить, как же Сергей обошелся со своей первой женой много лет назад, что же такого он ей сделал. Насколько она помнила, у Сергея был неплохой характер, он никогда не шумел, не ругался, не был грубым. Впрочем, известно ведь, что на работе человек один, а дома, в семье, бывает совершенно другим.
К примеру, на службе может быть приличный, всеми уважаемый человек, ровный с подчиненными, приветливый с коллегами мужского пола и любезный с дамами, а дома он – грубый, скандальный тип, брюзга и жадина, из-за плохо выглаженной рубашки и пережаренных котлет раздает жене оплеухи и обзывает дочь нехорошими словами, если она возвращается домой на пятнадцать минут позже назначенного времени.
Или милая интеллигентная женщина, библиотекарша или сотрудница музея, всегда в курсе книжных новинок и театральных премьер, всегда рада помочь ближнему советом, приходя домой, превращается в фурию, ведьму на помеле. Она ненавидит невестку, шпыняет внуков, беспрестанно шипит и плюется ядом, как кобра, подкарауливает сына с работы, чтобы рассказать ему такие гадости про жену, от которых у него темнеет в глазах и сердце грозит остановиться.
Всякое бывает в жизни, Надежда за годы работы в НИИ наслушалась и навидалась многого.