В прошлом жизнь его была весьма разнообразна и полна приключений. Как нетрудно догадаться, он был когда-то вовсе не профессором, а вором-домушником высокой квалификации. Больше того - он был человеком-легендой, о котором с восхищением говорили не только коллеги по преступному миру, но и ветераны правоохранительных органов. Если бы существовали университеты для домушников, в них, несомненно, изучали бы операции Ивана Игнатьевича.
Именно он в восьмидесятые годы прошлого века провернул операцию, которая без преувеличения вошла во все учебники.
Для начала Иван Игнатьевич снял квартиру в том же доме, где жил один из крупных воротил теневого бизнеса, один из так называемых цеховиков, только ниже этажом.
В одной из комнат цеховик держал сейф, в котором раз в месяц оказывались огромные по тем временам суммы денег, предназначенные для закупки сырья. Разумеется, эта комната надежно запиралась, на окнах ее стояли решетки, да и сейф был самый надежный по тем временам. И вот как раз под этой комнатой довольно молодой еще Иван Игнатьевич разместил кое-какое оборудование.
В снятой им квартире работала бригада маляров и штукатуров, что не вызывало ни у кого подозрений - ну, делают люди ремонт!
В тот день, когда в сейфе снова лежали деньги, цеховик принимал гостей, нужных и влиятельных людей, от которых в значительной степени зависел его криминальный бизнес.
И вот в самый разгар веселья, когда гости в очередной раз пили за здоровье и успехи хозяина дома, из дальней комнаты его квартиры донесся странный звук.
Цеховик, извинившись перед гостями, бросился в свою потайную комнату.
Пока он добежал до нее, пока отпирал многочисленные замки, прошло две или три минуты. Ворвавшись в комнату, несчастный цеховик с изумлением увидел, что комната пуста. Совершенно пуста - в ней не было никаких злоумышленников, но и сейф с наличностью пропал бесследно.
Это было совершенно непонятно: дверь комнаты цела, замки в порядке, решетки на окнах нетронуты, но сейф как будто испарился…
Цеховик едва не сошел с ума.
Наконец, титаническим усилием воли взяв себя в руки, он вернулся к гостям, с трудом просидел с ними еще часа полтора и ушел к себе, сославшись на нездоровье и оставив гостей на попечение жены.
Удивленные гости разошлись, а хозяин с наиболее приближенными сотрудниками снова обследовал опустевшую комнату.
Все было напрасно - никто не мог понять, куда исчез сейф.
Наконец, проводив гостей, к расследованию присоединилась супруга цеховика Римма Михайловна.
Муж, правда, отмахивался от нее и просил заняться собственными делами, но Римма Михайловна была женщина очень настойчивая и далеко не всегда слушалась мужа.
Войдя в комнату, она почти сразу заявила, что ковер на полу вовсе не тот, что был прежде.
- Римусик, не болтай глупостей! - в очередной раз отмахнулся от нее муж. - Зеленый ковер… и был зеленый…
- Зеленый? - возмущенно перебила его жена. - Но он же совершенно другого оттенка! Был травянистый, а стал бутылочный…
- Да отвяжись от меня со своим ковром! - воскликнул муж в отчаянии. - До ковра ли тут…
Однако его ближайший помощник посмотрел как-то странно и принялся поднимать ковер.
Когда ковер сняли с пола и скатали в рулон, обнаружилось, что на полу, в том самом месте, где стоял сейф, проделана огромная дыра, наскоро заделанная деревянным щитом и укрытая ковром.
Озверевший цеховик со своими людьми бросился в нижнюю квартиру, но там не было ни души, хотя оставались следы кое-каких подозрительных работ.
Как выяснилось впоследствии, Иван Игнатьевич со своими подручными, среди которых был опытный подрывник (в прошлом капитан инженерных войск, уволенный в отставку из-за конфликта с начальством), определив точное место сейфа, заложили под ним несколько маленьких взрывных пакетов в специальных звукопоглощающих чехлах. Все эти пакеты были одновременно взорваны, часть пола вместе с сейфом провалилась вниз и упала в укрепленную внизу пружинную сетку. Через пролом в считанные секунды поднялись трое подручных домушника, которые убрали испорченный ковер, а на его место застелили новый, почти такого же цвета.
Злоумышленники ушли через тот же пролом, заделав его деревянным щитом и накрыв ковром.
После этого они уложили сейф с его содержимым в большой платяной шкаф, шкаф спокойно вынесли на улицу, где их поджидал автофургон с надписью "Перевозка мебели".
В этом фургоне сейф увезли на дачу, где его не торопясь вскрыли и извлекли все содержимое.
Самое привлекательное в этой операции было то, что подпольный бизнесмен не мог заявить в милицию об ограблении, поскольку тогда ему пришлось бы объяснять следователю, откуда у него в доме взялись такие сумасшедшие деньги.
Вот с таким легендарным человеком встретился сегодня Маркиз.
Несмотря на свое блестящее прошлое, к тому времени когда Иван Игнатьевич по возрасту и состоянию здоровья решил удалиться от дел, его сбережения оказались недостаточными для приличной жизни, пенсии же он не заработал. По странному стечению обстоятельств специалистам его профиля пенсия не начисляется. Поэтому выдающийся старичок не отказывался от небольших разовых заработков. В основном он подрабатывал профессиональными консультациями.
Летом его можно было найти в знаменитом "Катькином садике", как называют в Петербурге сквер рядом с памятником Екатерине Великой. В этом сквере собираются пожилые шахматисты, разыгрывая на скамейках блестящие партии, и Иван Игнатьевич частенько играл с ними. Зимой же он перебирался в бильярдную "Касабланка", а вот теперь устроился гардеробщиком в ночной клуб…
- Ну, голубь сизокрылый, - проговорил Иван Игнатьевич, внимательно оглядев Леню, - с чем пожаловал? Какая забота привела тебя к старику?
- Вы ведь, Иван Игнатьевич, всех знаете, - отозвался Леня. - У вас не память, а компьютер…
- Всех, голубь ты мой, один Бог знает! - усмехнулся старик. - Да еще, пожалуй, кадровое управление МВД…
- Ну не скромничайте! В этом вопросе, я думаю, вы второй после Бога, и никакое управление с вами не сравнится…
- Ладно-ладно, сизокрылый ты мой, на лесть все мы падки, особенно на грубую… так и быть, поговорим с тобой. Только ты же мой порядок знаешь - деньги вперед…
- Само собой, само собой… - Леня достал бумажник и протянул старику две хрустящие зеленые купюры.
- Ох ты, голубь ты мой… - Иван Игнатьевич огорченно поморщился. - Извини старика, только, сам понимаешь, инфляция, кризис и все такое… да и доллар последнее время как-то неустойчив… короче, тариф-то у меня вроде как прежний, только беру я в евро!
- Нет проблем! - И Леня ловко заменил зеленые бумажки другими, более яркими.
- Ну хорошо, - удовлетворенно проговорил старый консультант, убрав деньги во внутренний карман пиджака. - И что же ты, сизокрылый мой, хочешь узнать?
- Не случалось ли вам, Иван Игнатьевич, встречать вот такую татуировочку? - И Маркиз показал старому домушнику свой рисунок, на котором он довольно похоже изобразил коронованного скорпиона.
- Вот оно как! - Старик пожевал губами и вернул рисунок Лене. - Ох, продешевил я! Надо было взять с тебя по двойному тарифу… ну ладно, раз уж уговорились… - Он еще немного помолчал, а потом с интересом взглянул на Маркиза: - Никак вернулся этот мазурик?
- Вы мне пока что ничего не рассказали, так что я даже не знаю, о ком вы меня спрашиваете! Кто вернулся и откуда?
- Ну, раз уж ты мне, сизокрылый ты мой, принес эту картинку - значит, точно вернулся! Откуда он вернулся - это вряд ли кто знает, а только одно тебе скажу: начнутся снова большие дела! Даже жаль, что я уже на пенсии!
И Иван Игнатьевич рассказал, что лет десять назад работала в нашем городе небольшая, но очень удачливая шайка, или, как выражаются менты, организованная преступная группировка.
Во главе этой шайки стоял человек, которого никто в городе не знал в лицо, знали же его только по кличке - Скорпион.
Этот самый Скорпион сделал себе и своим подельникам соответствующие татуировки - вот как раз такие, как на Ленином рисунке. Татуировки с изображением скорпиона в короне. Собственно, это все, что о нем знали.
Ну, естественно, кроме его знаменитых дел.
Судя по делам, Скорпион отличался удивительной, просто невероятной гибкостью и ловкостью, мог пролезть в самую узкую форточку и как муха ходил по потолку.
- Конечно, его ловкость приукрашивали, - усмехнувшись, добавил Иван Игнатьевич. - Но сам понимаешь, сизокрылый мой, не бывает дыма без огня! Ведь я достоверно знаю, что это он, Скорпион, провернул дело с бероевским чемоданчиком!
- Вот оно как! - Маркиз присвистнул.
Дело было знаменитое, про него слышали многие, да только никто не знал автора этой операции. Но раз Иван Игнатьевич сказал - значит, это точно Скорпион, старик зря болтать не станет…
Та громкая история случилась в северной столице в самом конце бурных и достопамятных девяностых годов, когда большинство знаменитых бандитов и рэкетиров уже нашли вечный покой на Серафимовском кладбище, а остальные занялись легальным бизнесом и многие крупные состояния были уже составлены. То есть, как говорил классик марксизма-ленинизма, в нашей стране уже миновал период первичного накопления капитала.
Правда, в беспокойных южных регионах положение было значительно менее устойчивым. И вот как раз из такого региона приехал в северную столицу крупный бизнесмен (так он по крайней мере себя называл) Ахат Бероев.
То ли ему стало неуютно в своих краях, то ли он там с кем-то поссорился, то ли врачи предписали ему перемену климата, но только Бероев решил перенести свой бизнес на северо-запад страны.
Приученный не доверять банковским счетам (тогда у всех на слуху была история с фальшивыми авизо), он привез с собой два чемодана наличности. Разумеется, самой надежной по тем временам наличности - светло-зеленой. Сопровождала Бероева, как это принято, многочисленная группа поддержки, состоявшая из хорошо вооруженных родственников - близких и не очень.
И вот, приехав в северную столицу, Ахат Бероев проанализировал здешний рынок и решил для начала приобрести некую коммерческую недвижимость.
Он принципиально договорился обо всем с местным бизнесменом, владельцем большого количества недвижимости Владимиром Залесским. Высокие договаривающиеся стороны назначили встречу для окончательного подписания документов и оплаты сделки.
Встречу назначили на пятнадцатом этаже принадлежавшего Залесскому небоскреба, так и называвшегося в честь владельца "Залесский-Сити". Пятнадцатый этаж, где располагался личный офис владельца, был прекрасно защищен от любых неожиданностей. Охрана занимала все ключевые позиции.
К назначенному времени прибыл Бероев с группой поддержки и одним из своих знаменитых чемоданов. Охрана Бероева расположилась возле лифта и в коридоре, а сами бизнесмены удалились для завершения сделки в личный кабинет Залесского.
Кабинет был обставлен "скромной" антикварной мебелью, прежде принадлежавшей кому-то из французских королей. Через огромное, во всю стену, пуленепробиваемое окно открывался прекрасный вид на рукава Невы и крыши города. Вдали, над этой волнующей панорамой, медленно проплывал вертолет.
Господин Бероев положил на инкрустированный столик свой чемодан, открыл его, продемонстрировав партнеру содержимое. Опытный Залесский наметанным глазом убедился, что все соответствует договоренности, и достал документы. Бизнесмены подписали их и скрепили сделку рукопожатием. Хозяин кабинета достал из бара бутылку бесценного коллекционного коньяку, приобретенную на аукционе в Реймсе, разлил по бокалам.
Компаньоны выпили и собирались повторить, но им помешало непредвиденное событие.
Раздался негромкий взрыв, и пуленепробиваемое окно рассыпалось на мелкие кусочки. В ту же секунду на подоконнике появился человек в черном облегающем костюме и трикотажной маске с прорезями для глаз. Казалось, что он просто пролетал мимо и залетел в окно. Во всяком случае, дальнейшие события доказывали, что он способен летать.
Господин Бероев потянулся за пистолетом… и вспомнил, что сдал его перед дверью кабинета охране Залесского. Впрочем, он все равно не успел бы воспользоваться оружием: таинственный гость в черном прыгнул с подоконника на руки, прошелся по комнате колесом, подхватил чемодан с наличностью и, выполнив заднее сальто, снова оказался на подоконнике. Оттуда он прыгнул в заоконную пустоту…
Залесский истерично нажимал на тревожную кнопку, Бероев бросился к окну.
Он пытался разглядеть летящую к земле фигуру или кровавое пятно в том месте, где таинственный вор рухнул на асфальт, но вместо этого увидел тот самый вертолет, который не так давно пролетал над Невой.
Теперь этот вертолет удалялся от "Залесский-Сити" в сторону залива, а под ним на едва различимой нити раскачивалась черная фигурка с прикрепленным к поясу чемоданом.
Через секунду в кабинет ворвались охранники Залесского, еще через секунду - родственники Бероева. Две эти группы едва не начали перестрелку. Бизнесмены еле успели их остановить.
Впрочем, они тоже долго обменивались обвинениями и угрозами, которые закончились только тогда, когда обе стороны сошлись на том, что надо найти и примерно наказать наглого похитителя.
Расходились они только в такой мелочи, как способ наказания: Залесский предлагал разрезать его на мелкие кусочки и пустить на собачий корм, а Бероев, как горячий южный человек, считал такую казнь неоправданно мягкой.
Однако ни найти вора, ни наказать его высокие стороны так и не смогли. Бероев вскоре погиб при подписании очередного бизнес-плана, Залесский потерял бизнес и уехал от неприятностей в дальние страны, так что теперь то громкое дело было уже, можно сказать, закрыто за давностью лет.
И вот теперь Леня с удивлением узнал от Ивана Игнатьевича, что автором и исполнителем этой головокружительной операции был тот самый Скорпион, с которым его случайно свела судьба. Он вспомнил таинственную "старуху", с которой столкнулся ночью на галерее, вспомнил, с какой ловкостью "старуха" от него ушла, и всякие сомнения пропали: да, это был, несомненно, тот самый человек!
- Ловкий парень! - проговорил Маркиз с явной завистью.
- Да, ловкий! - согласился с ним Иван Игнатьевич, и Леня по его тону и по выражению лица понял, что старик тоже завидует ловкости и удачливости коллеги. - Ловкий и опасный! - добавил старик после небольшой паузы. - Вообще-то он избегал мокрых дел, но когда, году в девяносто пятом, трое иногородних отморозков убили и ограбили его напарника, он по очереди убил всех троих. Причем убил очень необычным оружием. Тех отморозков нашли мертвыми, с воткнутым в шею шипом скорпиона. После того случая он и получил свою кличку…
Леня вспомнил ночной сад, залитый лунным светом, и сидящего на скамье мертвеца. У того тоже в шее был небольшой шип. Так вот что это был за шип!
- Ну и ну… - протянул он, - вот так оружие…
- Каждый обходится как умеет, - сказал Иван Игнатьевич, и непонятно было, одобряет ли он только способ или вообще жестокие убийства.
- Может, вспомните, велика ли была у этого Скорпиона банда? - осторожно спросил Леня.
- Человек пять, не больше, - подумав, сообщил Иван Игнатьевич, - они не силой брали, а ловкостью. То есть это сам Скорпион, а парни у него вымуштрованы были, слушались одного взгляда.
Леня вспомнил слова китайца, делавшего татуировки. Тот говорил, что вначале он сделал тату четверым, а потом пятому, увидев только его руку.
Стало быть, одного убили еще давно, как утверждает Иван Игнатьевич, двух других - Родимое Пятно на заправке и Алика из химчистки - Маркиз видел уже покойниками, остается еще один. И сам Скорпион. То есть всего двое. И не двое вовсе, потому что Скорпион один стоит десяти.
"Оставим пока в покое старуху с ее дневниками, - думал Леня, внимательно следя за дорогой, - а также не станем ломать себе голову, для чего Скорпиону нужны эти две старые тетрадки. Уж наверное, очень нужны, если он пришил того типа на скамейке в Педагогическим садике. А я просто горю желанием познакомиться с этим Скорпионом поближе. Какая это, должно быть, интересная личность!"
Маркиз усмехнулся одним уголком губ. Он был очень и очень зол и дал себе страшное слово расследовать всю эту историю и помешать Скорпиону добиться своих неизвестных пока Маркизу целей. И подобраться к опасному типу можно попробовать через скорпионов. Вот именно, если он использует шипы скорпионов, то должен же он их откуда-то брать! Вряд ли у него здесь своя скорпионья ферма, скорее всего скорпионов ему доставляют. А это уже след…
Леня приехал в одно из красивейших мест нашего города - на стрелку Васильевского острова. Здесь в удивительной гармонии с берегами Невы располагаются знаменитые Ростральные колонны, исторические здания Биржи и Кунсткамеры, Двенадцати Коллегий и Академии наук. Здесь же, рядом с Кунсткамерой, находятся Зоологический институт и Зоологический музей.
Этот музей Леня любил с самого детства, когда бабушка приводила его сюда по выходным. Он мог часами рассматривать расставленные в живописных позах чучела животных и птиц, бабушка же могла спокойно посидеть в зале, радуясь, что слишком энергичный внук занят созерцанием и не выдумывает никакой каверзы.
Белые медведи поражали его своими размерами, а от взгляда полярного волка у маленького Лени мурашки бежали по коже…
Именно сюда, в этот музей, и направился он теперь, пристроив машину в переулке за Кунсткамерой.
Леня прошел через огромный зал, где вольготно располагался скелет кита, испытывая ностальгические чувства, миновал залы хищников и травоядных животных, на секунду задержался возле витрины, изображавшей гнездо аистов на крытой соломой крыше, и возле другой, где целая семья бобров трудилась над плотиной. Все было по-прежнему - огромный варан ел свою добычу, компания королевских пингвинов сбилась в кучу - ни дать ни взять оркестранты, залетевшие по ошибке вместо Лос-Анджелеса в Архангельск и теперь в тоске оглядывающиеся в чужом аэропорту - без своих инструментов, без денег и даже без теплой одежды.
Маркизу нужно было дальше, туда, где располагались музейные коллекции насекомых и паукообразных.
Если в первых залах было многолюдно - здесь были и родители с детьми, и самостоятельные школьники, которые пришли сюда, чтобы лучше подготовиться к уроку биологии, или просто из естественного любопытства к миру животных, - то в дальних залах было почти пусто, здесь изредка попадались только настоящие любители зоологии.
Больше людей находилось возле стендов с бабочками, но Леня шел еще дальше - к членистоногим и паукообразным.
Он дошел до витрин, в которых размещались пауки, и прошел мимо, невольно поежившись: не то чтобы он серьезно страдал арахнофобией, то есть болезненной боязнью пауков, но все же испытывал к этим многоногим созданиям какую-то подсознательную неприязнь. Вот если бы тут оказалась Лола, тогда не миновать визга, нервных криков и даже обморока. Лолка до жути боится пауков, так что Леня ни за что ее не взял бы с собой.
Наконец он дошел до витрины, в которой располагались скорпионы.
Эта витрина была открыта, и около нее хлопотала сухопарая дама с крючковатым носом и жесткими черными волосами. Дама пыталась скрепить волосы черным шелковым бантом, но тщетно, потому что, даже на неопытный мужской взгляд Лени, этим волосам больше подошли бы скобы для колючей проволоки.