Ник устало перевел дух и глотнул коки из банки. До него донесся голос другого Мистера Доверие, работающего в ночную смену, - толстяка Миллера:
- …Ты облизываешь мне яички, так… А потом, крошка? Берешь в ротик?.. А что же именно ты берешь в ротик? Ну, скажи, я тебя очень прошу… Ах вот что! И что же дальше, моя прелесть?
Ник отчетливо чувствовал запах пота, идущий со стороны Миллера. Почему-то этому бегемоту то и дело попадались скучающие девицы и дамочки, предпочитающие мастурбировать, говоря при этом всяческие скабрезности незнакомому мужчине. Наверно, так у них воображение лучше работает. Ник терпеть не мог подобных клиенток и всегда в таких случаях пытался перевести разговор на какую-либо другую тему. Иногда получалось. А вот Миллер - того хлебом не корми, только подай ему такую абонентку. Человек на своем месте. Он, вероятно, и работать-то сюда пришел ради такого дразнящего словоблудия.
Ладно, надо быть снисходительней к людскому племени. Каждый развлекается на свой лад.
Опять звонок.
- Алло, Мистер Доверие?
- Именно так, миссис. Здравствуйте.
- Интересно, а почему же не "мисс"? - ревниво поинтересовался голос на том конце провода.
- Просто у вас голос достаточно зрелой женщины, вот и все.
- Ладно, это в общем так и есть. Можете называть меня Кэт… Только вот какое дело… Я, понимаете ли, до сих пор не могу чувствовать себя подлинно зрелой женщиной.
- Может, это и к лучшему?
- Ах, да вы не понимаете… Дело ведь вовсе не в возрасте…
- А что вы имеете в виду, Кэт?
- Ну…
Собеседница замялась. Ник терпеливо ждал - сама все скажет, голубка, торопить ее ни к чему. Если ей не жалко своих долларов - ради Бога.
- Простите, - прервала затянувшуюся паузу Кэт, - у меня к вам один вопрос: как вас зовут на самом деле, Мистер Доверие?
Теперь уже замялся Ник. Руководство их службы (а она так и называлась: "Мистер Доверие") настоятельно рекомендовало всем сотрудникам использовать именно этот абстрактный псевдоним - для поддержания имиджа фирмы. Да Ник и сам бы не хотел, чтобы его имя трепали разные дурочки. Только дважды нарушал он это правило - в обоих случаях беседа шла с женщинами, находящимися на грани самоубийства, и для большей доверительности Ник раскрывал свое инкогнито. Но это явно не тот случай. Да и распоряжение начальства - отнюдь не пустой звук: за такую вольность можно запросто вылететь с работы, были такие случаи…
- Разве мое имя имеет такое большое значение для вас, Кэт? - мягко сказал он. - Позвольте мне в этом усомниться. Вы же звоните Мистеру Доверие - так вот именно он вас и слушает. Я к вашим услугам, Кэт.
- Черт возьми, и действительно - какая разница! - экспансивно заявила его собеседница. - Пусть будет Боб, или Майк, или Джонатан - один дьявол. Подождите, а вы хоть белый?
- Для вас это имеет значение?
- Конечно.
- Ладно, не буду делать из этого тайны: я самый натуральный белый, - признался Ник. - А уж имя вы сами подберите по своему вкусу.
- Да не в имени же дело в конце концов, - нетерпеливо сказала Кэт. - Просто нужен нормальный мужчина, готовый исполнить мою просьбу, - вот и все.
- А в чем, разрешите полюбопытствовать, заключается ваша просьба?
Она опять сделала паузу. Ну, думай, думай, а денежки-то капают во имя процветания "Мистера Доверие". Хоть до утра можешь помалкивать.
- Видите ли, - решилась наконец Кэт, - мне нужен мужчина, но не по телефону, а в натуре, живьем… Ну, вы понимаете…
- О да, конечно: шкаф передвинуть. Но для этого есть специальные службы, мэм, - сказал Ник не без легкого сарказма.
Такое в его работе тоже случалось: голодные до секса дамочки - как правило, женщины уже в годах - домогались личного контакта. Однако это было категорически исключено правилами фирмы - да и кто клюнет на такую дешевую приманку? Даже толстяку Миллеру приятнее и безопаснее изливаться в телефонных беседах.
- Но мне очень нужно! - взмолилась Кэт.
Это самое "очень нужно" было сказано с больших букв: Очень Нужно.
Приспичило бабе. Ну, бывает.
- Видите ли, Кэт, мы не оказываем своим клиенткам подобного рода услуг.
- Это каких еще услуг?! - взвилась вдруг Кэт. - Это на что такое вы смеете намекать? Как вам не стыдно, как вы только могли подумать! Я обращаюсь к вам как к порядочному человеку, а вы говорите мне гадости, делаете грязные намеки! За кого вы меня принимаете, а?
Ник опешил - он был совершенно сбит с толку. Может быть, ей и в самом деле просто нужно передвинуть шкаф? Да-да, в четвертом часу утра - самое время. Что же ей надо все-таки?
- Вы просто человек с испорченным воображением, мистер Боб-Клинт-Арчибальд или черт вас знает как! - продолжала кипятиться Кэт. - Это, по-вашему, и называется доверие, да?
Вот ведь до чего бабенку разобрало… Можно подумать, кто-то ей навязывается.
- Простите меня, Кэт, - предельно вежливо промолвил Ник, - я вовсе не имел в виду ничего такого, что могло бы столь вас шокировать.
- Да?
- Ну честное слово, - подтвердил Ник, пребывая в прежнем недоумении.
- А я-то уж подумала…
- Нет-нет, уверяю вас.
- Хорошо, я вам, так уж и быть, поверю, - смилостивилась Кэт. - В общем, если вы подумали о постели - это совершенно не то, категорически!
- Нет-нет, ни в коем случае.
- А вы меня не обманываете?
- Нет, Кэт: я просто органически не способен обманывать женщин.
- Так вот - я повторяю: мне нужен живой, во плоти мужчина…
Ник благоразумно помалкивал, опасаясь вновь ляпнуть что-нибудь не то.
- Мужчина, который мне поможет… Поможет стать настоящей женщиной.
Может быть, старая дева? Нет, пусть лучше сама все скажет.
- Вы меня понимаете? - вдруг спросила в упор Кэт.
Ник хрюкнул в трубку нечто невнятное. Но его собеседница ждала ответа.
- Если говорить начистоту - нет, не вполне, - признался Ник.
- Но это же элементарно, - отозвалась Кэт. - Просто мне нужен любовник.
- Час от часу не легче…
- Хорошо: вам нужен любовник, - медленно, тщательно подбирая слова, сказал Ник. - Но не кажется ли вам, Кэт, что это желание не совсем согласуется с тем, как вы говорили насчет, э-э…
- Насчет постели? - помогла ему Кэт.
- Ну да, - облегченно согласился Ник.
- Это же так просто: мне нужен мужчина, любовник - для предъявления мужу. А постель тут совершенно ни при чем. Теперь понимаете?
- Нет, - честно сказал Ник. - Вообще-то, насколько мне известно, жены предпочитают прятать своих любовников от мужей, а не наоборот. Разве не так?
- Но тут ведь совсем другой случай!
- Да-да, - не стал спорить Ник. - Я вот только не пойму - какой именно?
- Понимаете, дело в том, что Айзек…
- Это ваш любовник? - уточнил Ник.
- Да какой еще любовник! Айзек - это мой муж! Неужели не ясно?
- Ясно-ясно.
- Так вот, Айзек надо мной смеется…
В голосе Кэт послышались слезы.
- Почему же он над вами смеется?
- Он говорит: вот мы с тобой уже двадцать лет женаты, а у тебя до сих пор не было ни одного любовника!
- А что - и действительно?.. - осторожно осведомился Ник.
- Ну разумеется! А как же иначе!
- Да-да, конечно!
- А потому Айзек, - продолжила Кэт, - начал во мне сомневаться…
- В чем же?
- Он начал думать, что сделал неправильный выбор в свое время.
- Вот как?
- Да! Потому что если, мол, на меня никто не клюет, то, стало быть, он не может мной гордиться как женщиной, понимаете?
- Да, отчасти. Я, правда, отнюдь не согласен с позицией вашего мужа… Но я-то чем могу вам помочь?
- Милый мой, я объясню, - оживилась Кэт. - Вы приезжаете ко мне…
- Что - вот прямо сейчас?
- Конечно! Ведь любовники по ночам приходят, разве не так?
- Ну, не обязательно по ночам, насколько я понимаю. Иные и днем норовят…
- Но уж если ночью - то это уж точно любовник, если только не врач и не полицейский.
- И не бандит…
- Да-да, но вы ведь не бандит.
- Разумеется.
- Вот и отлично. Ну и Айзек подумает, будто вы мой любовник.
- Вы меня ему представите, что ли, в таковом качестве? - не понял Ник.
- Почему бы и нет?
- Гм… Но в таком случае вам бы, пожалуй, как раз негр больше подошел: гораздо эффектнее…
- Вы полагаете?
- Да уж…
- Ладно, вы тоже сойдете! От вас ведь не потребуется ничего особенного. А я вам хорошо заплачу.
- Да?
- Да-да! Так вы согласны? - обрадовалась Кэт. - Я диктую адрес…
- Стоп, стоп! - встрепенулся Ник. - С чего вы взяли, что я согласен? Во-первых, я сейчас на работе. И потом, на мой взгляд, это не совсем удачная затея.
- Но почему же?
- Если Айзек не верит вам, то с какой стати он поверит совершенно постороннему мужчине? - резонно предположил Ник.
Кэт на том конце провода задумалась.
- Понимаете ли, - сказала наконец она, - в такой ситуации он другому человеку поверит гораздо больше, чем мне, это уж точно.
- Но ведь он потребует каких-нибудь неопровержимых доказательств, разве не так? А что мы с вами можем ему предъявить?
- Ну… Я скажу, что мы с вами встречались там-то и там-то, столько-то раз…
- Но вы, наверное, нечто вроде этого уже пытались ему говорить? - догадался Ник.
- Это верно… - вздохнула Кэт.
- Видите: дело не выгорает.
- Я придумала: вы можете назвать ему какие-нибудь мои особые приметы!
- То есть?
- Ну, интимные… Например, у меня на внутренней стороне левого бедра есть родинка. Как вы думаете, годится как улика?
- Тут не совсем ясно, кто кого уличает, - проворчал Ник. - А родинка - что ж, вроде недурно. На левом бедре, вы говорите?
- На левом, на левом! - с готовностью подтвердила его собеседница.
Ник уже не знал, плакать ему или смеяться. Но в конце концов эта чудачка просит его о помощи… Неудобно отказывать женщинам, даже таким глупеньким.'
- Вот что, - решительно сказал он. - Ехать к вам в гости я не собираюсь…
- Ну, почему-у? - заныла Кэт.
- Но тем не менее постараюсь помочь. Зовите-ка к телефону этого вашего Айзека, а я попытаюсь запудрить ему мозги.
- Ой, правда?
- Валяйте - попробуем. У вас телефон без определителя номера?
- Без.
- Вот и о'кей. Тащите сюда вашего фрукта…
- Сейчас, сейчас! Я мигом!
Да, так уж человек устроен, размышлял Ник, что нипочем ему не угодишь. Жена ему, видите ли, не изменяет! Причем целых двадцать лет - чемпионка, а? Другой бы радовался - а этому без жениного адюльтера узы Гименея не по нраву. Хотя, может, и впрямь по нынешним временам двадцать лет без ходки налево - нелепица…
- Алло! - послышался в трубке раздраженный мужской голос.
Бедняга, она же его из постели вытащила…
- Это ты, что ль, Айзек? - рявкнул Ник с пьяно-развязной интонацией. - Ты, что ль, мудило?
- Какого черта!..
- А не фига ругаться, между прочим! Ты слушай сюда! Я насчет бабы твоей звоню, понял? Насчет маленького котеночка Кэт.
- Правда? - голос Айзека из возмущенного превратился вдруг в насмешливый. - И что же вы хотите мне сообщить в связи с моей женой?
- А то, что обрыдла мне твоя кобыла, - заплетающимся языком молол Ник. - В первый раз не распробовал толком, а на второй - фу-у, ну чему ты ее учил? Двадцать лет ее по койке валяешь, а она все еще бревно бревном.
Айзек ехидно хмыкнул.
- Я понимаю - может, это она от смущения, - продолжал дурачиться Ник, - но мне такого добра и даром не надо. Сам пользуйся, коли нравится.
- Послушайте, а вы ничего не путаете? Скорее, вам с пьяных глаз что-то померещилось.
- Чего тут путать-то? Знаю я ее как облупленную, всю оглядел, от макушки до пяточек. Хочешь конкретней?
- Валяйте, валяйте, - хихикнул Айзек.
- Ну вот на левой ляжке у нее изнутри родинка, ага? Что - не так разве?
- Так, так… А про другую - на копчике - она вам разве не говорила?
- Нет, - ляпнул Ник и понял, что прокололся.
- А про шрамик на правой груди? - откровенно веселился Айзек. - Про длину клитора?
Ник смиренно помалкивал.
- Вы, мой дорогой, не огорчайтесь, - добродушно пояснил Айзек. - Не вы первый, не вы последний. Кэт такая врушка. Извините, но я в жизни не видел более лживой бабы, просто уникум какой-то. Врет мне напропалую - да еще и других науськивает постоянно. Так что вы уж ее простите, мистер Как-вас-там… Она мне столько уже пыталась понавертеть, что нипочем ей не поверю, пока не увижу собственными глазами.
- А что бы вы хотели увидеть? - спросил Ник уже нормальным голосом.
- Да вот то самое, - хмыкнул Айзек. - Поверьте: нельзя верить женщинам, нельзя. Так и норовят тебя облапошить - это у них в крови.
- Понятно, - сказал Ник и почувствовал, что крыша у него от общения с этой прелестной парочкой съехала немножко набок. - Ладно, всего вам хорошего, извините.
- Погодите, погодите! - спохватился Айзек. - Возможно, вы только трепаться горазды, но если способны предложить нечто реальное - милости прошу.
- Нет-нет, благодарю, - поспешно отказался Ник.
- Жаль, - разочарованно сказал Айзек. - Ладно, вы тут с Кэт еще поболтайте - вдруг чего… А я спать пошел. Пока, мой дорогой.
- Секундочку! - остановил Ник, в котором взыграло любопытство.
- Вы что-то хотите предложить? - оживился Айзек. - Так я слушаю!
- Нет-нет, я не о том… Позвольте задать вам один вопрос. Он, возможно, не совсем тактичный, но вы уж не обессудьте…
- Валяйте.
- А вы сами часто изменяете Кэт? - без обиняков спросил Ник.
Айзек засмеялся:
- Да что вы! Не мужское это дело, приятель.
- Понятно, - сказал Ник, ощущая, как его крыша потихоньку продвигается дальше.
- Ладно, даю вам Кэт. Спокойной ночи…
- Счастливо…
- Алло… - Это была снова незадачливая Кэт. - Что ж, я все слышала… Извините за беспокойство.
- Ерунда, все нормально.
- Всего вам доброго, Мистер Доверие… - Голос ее звучал грустно.
- И вам также…
- Да, а я вот подумала, - оживилась вдруг она, - насчет негра - может, вы и правы, а?
- Может быть, - кротко ответствовал Ник. - Вы попробуйте - чем черт не шутит.
- Ох, ну пока…
Гудки в трубке.
Ник набрал номер точного времени: половина пятого. Еще полтора часа до окончания смены.
- Эй, Миллер, как успехи? - спросил он.
- Троих уже попользовал! - радостно отозвался коллега.
- Молодец, - усмехнулся Ник.
- Еще бы! Одна такая, знаешь ли, попалась забавница - пальчики оближешь.
- Везет некоторым…
Миллер довольно забулькал в ответ.
- Ты, наверное, счастливый человек, Миллер, - предположил Ник.
- А как ты думал! Другие за девчонками рыскают туда-сюда с высунутыми языками, а на меня они сами летят, как мотыльки на свет. Очень удобно, ты не находишь? Никаких хлопот - да вдобавок мне еще за это денежки платят. Это ж идеально: занимаешься любимым делом - и именно за это бабки получаешь. Никак не могу поверить, что так мне повезло в жизни.
- Небось много тратился прежде на телефонных девочек?
- Было дело… - с легким смущением признался Миллер. - Но теперь вот нашел свое место под солнцем - хоть и в ночное время. А знаешь, почему я именно ночные смены предпочитаю?
- Почему же?
- Так ведь именно ночью телок одиноких тянет на такое-этакое - ну, понимаешь… Особенно когда полнолуние, - тут они и вовсе с ума сходят, орут в трубку: "Ну, трахай, трахай меня еще!" Не замечал?
- В общем - да, замечал… - неохотно ответил Ник.
- Ну, я знаю: ты до таких штучек не охотник. Что ж, каждому свое, сердцу не прикажешь.
- А скажи-ка: в натуре ведь все это гораздо интереснее - так почему же ты предпочитаешь телефон?
- Э, в натуре! В натуре - это тяжкая работа: пока-то ее найдешь, уговоришь… А в постели - вообще тоска: вылезаешь, будто из каменоломни. А так: ля-ля, бля-бля - и полный кайф!
Миллер шумно прихлебнул из банки "Сэвен-ап".
- Я тебе больше скажу, - продолжал толстяк, - постель как таковая - это бездуховно. Это просто-напросто профанация истинного секса.
- Неужели? - изумился Ник.
- Конечно!
- Честно говоря, довольно-таки оригинальное мнение - мне не доводилось слышать подобного, - покрутив головой, признался Ник.
- И это, между прочим, не какая-то там отвлеченная теория, а самая что ни на есть практика, - внушительно сказал Миллер.
- Ну да, ну да, - покивал Ник, не в силах сдержать легкой усмешки. - Но вот многие почему-то думают иначе - тебе это не кажется странным?
- Ты послушай сначала, а после уж будешь ухмыляться, - снисходительно изрек Миллер.
- Да я и слушаю…
- То, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, - это только суррогат любви, - с профессорской интонацией вещал толстяк. - Подлинная любовь - это нематериальная субстанция, своего рода эманация…
- Что-что?
- Не перебивай!
- Хорошо, хорошо…
- Мы ведь не просто животные, верно? Хотя и очень на них похожи. И даже любовью почти так же занимаемся. Но отличие есть - и существенное. Животное не может осуществить любовь вербально, это доступно только человеку. И когда телка на том конце провода кончает раз за разом только от одного моего голоса, моих слов - вот это и есть вершина секса. Ничего материального - только дух! Наверное, вот так же и Господь Бог оплодотворил Деву Марию!
- По телефону, что ли? - невинно предположил Ник, закусывая губу, чтобы не заржать.
- Да ну тебя, я же с тобой серьезно…
- Ладно, не обижайся, пожалуйста. Мне и вправду интересно.
- Если подумать, на этом стоит все искусство, вся мировая литература…
- На имитации, что ли?
- А вот и не на имитации, а на высшей форме эротики. А засунуть девчонке свою фиговину в "киску" всякий дурак сможет, будь он хоть полный неандерталец. А так - в нее проникают слова, исходящие откуда-то из пространства, из пустоты. Что такое слова? Строго говоря - лишь звуки. И вот ты трахаешь их - звуком, невидимыми глазу колебаниями пространства…
"Наверное, из многих импотентов получаются недурные теоретики, - подумал Ник. - А то и поэты".
- Но послушай-ка, - сказал он вслух, - если все перейдут на такую высшую форму секса, то кто же будет детей-то рожать? Вымрем ведь…
- Не беспокойся - большинство ведь на это неспособно. Целое искусство, понимаешь ли.
- Хорошо, я понял. А вот если тебе какая-нибудь девица предложит себя в натуре, непосредственно, ты что же - откажешься?
- Нет, конечно! Но это будет совсем не то. Другой сорт - пониже. И потом, в высшей форме секса, которую я исповедую, абсолютно нет возрастных ограничений. Ты можешь быть глубоким стариком, совершенно немощным физически, таким седеньким сгорбленным сморчком - и при этом оставаться мужчиной в полном расцвете сил, Аполлоном, Дионисом, красавцем. Разве это не чудесно?
Тут Ник почувствовал, что в речи Миллера проскочила какая-то надтреснутая, с фальшивинкой нотка. И он спросил наугад: