- Точнее, девушка видела слугу через открытую на крыльцу дверь. Впрочем, смерть сэра Джона могла произойти и некоторое время раньше.
- М-мм, прекрасный виски, Дастингс, - сделав маленький глоток, Пэро встал и прошелся по комнате. - Вы уже сообщили о сегодняшних событиях в Лондон, лейтенант?
- Да, связался прямо из замка. Оттуда сказали, что завтра для руководства расследованием к нам выедет старший инспектор Джап. Я слышал раньше это имя, но не сталкивался с ним.
- Зато мы с Дастингсом сталкивались с ним не раз. А, mon ami? Опять нам очень повезло?
Его иронический тон насторожил полицейского.
- Вам не слишком хочется иметь с ним дело, мсье? - осведомился он. - Не очень приятный тип?
- Скорее наоборот - не из самых неприятных. Вдобавок, я к нему привык. А теперь, лейтенант, будьте так любезны, сделайте еще хороший глоток виски и расскажите нам обещанную историю, о которой Дастингс знает совсем немного, а я - вообще ничего.
* * *
Надо заметить, что Кагерли оказался неплохим рассказчиком. И с точки зрения полицейского репортажа, обладал способностью к четкому и короткому изложению. Поэтому лучше всего передать услышанное в тот вечер в прямой речи, тем более, что я почти дословно ее запомнил. Вот, что мы вскоре узнали.
"Я, джентльмены, пришел в полицию после армии. Три года проработал в Ливерпуле простым полицейским. Потом там же закончил сержантскую школу и получил направление в Саутпорт. Приехал за месяц до событий, о которых сейчас расскажу.
В замке постоянно жили тогда: старый Чарльз Холборн и его рано овдовевший младший сын Джон с известным вам Джеральдом. Хорошо его помню - семилетнего, хотя уже двадцать два года миновало.
Мэтью Уиттон - сын Чарльза Холборна от гражданского брака, как вы наверно знаете, - имел тогда небольшую квартиру в Саутпорте, работал там школьным учителем истории и пытался вести самостоятельную жизнь. В замок он приезжал только в пятницу, проводил там два дня и в понедельник пораньше отправлялся прямо на уроки. Первый сын Чарльза Холборна, Майкл - он тремя года старше Джона - был холост и жил постоянно в Лондоне, хотя нередко наведывался в замок. Возраст его приближался тогда к сорока. Человек он был уже довольно известный и числился в когорте молодых политиков с большим будущим. Образован был прекрасно. Но вот с отцом у него отношения становились все хуже и хуже. Как будто природа задалась целью - сделать из родных людей врагов. Оба были по характеру непримиримы. И по темпераменту друг друга стоили. Лорду Чарльзу хоть и за шестьдесят перевалило, но сил ему было еще не занимать.
Майкл был политиком по призванию и, разумеется, должен был наследовать скамью отца в палате лордов. Но вот по политическим взглядом они со старым Холборном совершенно расходились. И не потому, что Майкл был каким-нибудь "левым", "радикалом". Просто, как все говорят, он не выносил, когда дело не делается должным образом. Считал, что его отец и ему подобные люди в парламенте - замшелые консерваторы, больше брюзжат, чем ищут решения, и тянут Англию назад. Возможно даже, к катастрофе. Конечно, прилюдно они с сыном в своих политических битвах границ не переступали, но было доподлинно известно, что наедине доходили до крика, и Майкл нередко возвращался в Лондон раньше времени.
Не знаю, у всех ли аристократов такая черта характера, о которой дальше скажу.
Не с юридической, разумеется, а с моральной стороны сын считал себя равноправным с отцом приемником их рода, замка, да и всего, что делалось в английской истории и в будущем могло произойти. Оба себя от Англии не отрывали и от ее имени пытались говорить. Не знаю, какая была от того действительная польза. Не мне судить. Другие члены семьи их нарастающую вражду переносили плохо, и каждый пытался влиять как мог, но без особого результата. Интересно, что и со своим родным, и со своим сводным братом, отношения у Майкла были очень хорошими. И точно также у лорда Чарльза - никаких конфликтов с другими домашними, тишина и покой.
В это как раз самое время, но только двадцать два года назад, когда политики расходятся на каникулы, Майкл Холборн приехал в свой родовой замок недели на три. У мистера Уиттона ввиду школьных каникул тоже явилась возможность на два месяца перебраться сюда из города. Он тогда работал над школьным учебным пособием по английскому средневековью - война Алой и Белой розы, кажется. Потом, я слышал, получил за это какую-то премию. А младший брат Джон, тот всю жизнь старинной литературой занимался. Так что все - народ культурный, не праздный и с общими интересами.
И вот в один из дней в конце июля - звонок из замка. Дежурный докладывает при мне начальнику полиции: убийство, лорд Чарльз удушен. Мы срочно выехали.
А дальше подробности.
Во-первых, не день был, а почти уже вечер - около шести.
Убийство произошло в библиотеке, куда лорд спускался всегда ровно в пять после дневного двухчасового сна. В половине шестого слуга Каспер приносил ему туда стакан молока. Да, джентльмены, Каспер тогда уже состоял у них на службе.
Теперь самое важное. В замке мало что изменилось с тех пор, и вам, капитан, в особенности легко будет зрительно представить себе картину.
Площадку у левой части замка, если смотреть с фасада, вы знаете? Да, там удобное место для отдыха во второй половине дня. Тень, вертикально обрывистый берег в шесть ярдов, красивый вид на море. С правой стороны от замка берег более пологий, размытый, там пляж, а дальше - рыбачьи лодки. Это для вас, мсье Пэро, чтобы вы тоже имели полную зрительную картину. В замок, как мы тогда полагали, имелись всего три входа - известный вам парадный и два "черных" с боков. Левый черный ход ведет в соединенное с кухней кладовое помещение. Эта дверь, как и кухонное окно, выходит на площадку. Войти в нее незаметно, когда кто-нибудь находится на площадке, просто нельзя. Боковая дверь в противоположном правом крыле ведет в библиотеку. Раньше, когда лорд Чарльз принимал морские ванны с весны до поздней осени, он и его юные сыновья, чтобы не обходить здание, регулярно этим ходом пользовались. Потом, с возрастом, поостыли и перестали вообще эту дверь открывать. Внутри она тогда, как и сейчас, скрыта за драпировкой, и самый тщательный осмотр показал, что ее действительно давно никто не трогал. Кстати, как мы сегодня установили, ее никто не трогал и в этот раз.
Теперь самое главное.
В четыре часа дня, тогда еще тридцатипятилетний, Джон Холборн расположился с книгой в кресле на известной вам площадке, а несколькими минутами позже, Мэтью и маленький Джеральд вышли в море на лодке, чтобы порыбачить удочками, и встали на якорь примерно в ста ярдах от берега почти напротив Джона Холборна. Они все время видели друг друга, и мальчик, вытягивая рыбу, несколько раз кричал об этом отцу. Каспер трудился в той самой кладовке с дверью, открытой наружу, делал какие-то полки и провозился так до половины шестого, когда нужно было отнести лорду Чарльзу молоко. Джон Холборн все это время слышал за своей спиной возню Каспера и его привычное посвистывание, несколько раз они переговаривались. Его старший брат Майкл находился все это время на втором этаже - работал в своем кабинете. Когда Каспер направился через холл в библиотеку, Майкл показался наверху и начал спускаться по лестнице. По сути дела, они оба обнаружили труп старого лорда. Каспер, еще не переступив порог библиотеки, вскрикнул от удивления, увидев хозяина в странной обмякшей позе с упавшей на грудь головой".
На этом месте подуставший лейтенант сделал небольшую паузу, чтобы чуть-чуть промочить горло, и я, воспользовавшись моментом, спросил:
- А центральная входная дверь? Она была на запоре?
- Сейчас и об этом.
Наш гость, выпив виски, вытер платком рот и хотел продолжить, но Пэро тоже задал вопрос:
- Простите, лейтенант, вы сказали, что Каспер и Джон Холборн иногда переговаривались, не помните о чем?
- Ничего сколько-нибудь значительного: слуга несколько раз обращался к Холборну по мелким хозяйственным вопросам и тот ему отвечал. Так вот про центральную входную дверь, она у них днем никогда не запиралась, однако и в те годы, как и сейчас, от нее в кухню идет прикрытый панелью металлический тросик, который уже при легком потягивании дверной ручки приводит в движение колокольчик в кухне у Каспера. Раздается громкий звук, хорошо, кстати, слышимый и на площадке для отдыха. Механизм старомодный и необыкновенно прочный. Для того чтобы вывести его из строя, пришлось бы просто перерезать сам трос. Мы бы это обнаружили. Нет, джентльмены, центральную дверь за все это время никто не открывал.
Ответив на наши вопросы, лейтенант снова приступил к последовательному изложению давних событий.
"Лорд Чарльз был удушен шнуром, хотя возможно, тонким ремешком или чем-то в этом роде. Убийца подошел сзади, и хотя лорд сидел к двери спиной, сделать это незаметно очень трудно. Надо ведь было открыть дверь библиотеки и проделать пять-шесть шагов по комнате. Никаких признаков борьбы или сопротивления со стороны жертвы мы не обнаружили. Весь дом был тоже тогда осмотрен со всех сторон, в том числе и со стороны моря. Судя по вашим словам, капитан, эта потайная дверь находится где-то по центру старого крепостного строения. Мы там ничего кроме шершавого шестисотлетнего камня не обнаружили. Но вряд ли убийца мог воспользоваться тем потайным ходом с моря на глазах у двух человек в недалеко стоящей лодке. Оттуда прекрасно виден каждый булыжник в стене и береговая линия с обеих сторон замка. Даже просто приблизившийся со стороны моря к замку человек попадал в поле зрения.
Таким образом, при всей непредвзятости, мы в полицейском управлении пришли к выводу, что главным подозреваемым становится Майкл Холборн. В Лондоне очень всполошились - ведь и убитый, и основной подозреваемый были известными политическими фигурами. Сразу включилась пресса.
Без прямых улик арестовать Майкла Холборна было нельзя, однако ему уже на следующей день было в категорической форме предложено не покидать замок - домашний арест, по сути дела. Дальше круги стали сужаться. Двое знакомых лорда Чарльза, с известными в обществе именами, показали под присягой, что при последней встрече с ними в Лондоне, лорд произнес в адрес сына такие слова: "Я начинаю всерьез его опасаться. Мне кажется, порой, что он меня просто убить готов". С другого политического края пройдохи-журналисты вытащили еще одну компрометировавшую Майкла информацию. Вполне достоверно утверждалось, что в кругу близких друзей он обвинял отца в человеческой и политической непорядочности. В том, что крупные семейные средства, к которым сыну закрыта дорога, направляются на подкуп газет, для давления на оппонентов и на него лично. Враждебные к Майклу Холборну группировки в парламенте сразу этим воспользовались. Было заявлено, что сразу же по окончании парламентских каникул будет поставлен вопрос о взятии его под стражу, и уже заранее собирались подписи. Фактов виновности у следствия не становилось больше, но обстановка вокруг накалялась с каждым днем. Полиция вынуждена была со своей стороны обратиться в Верховный суд за разрешением на арест и предварительное заключение подозреваемого, и хотя это сделали по сугубо служебным каналам, имеющему влиятельных друзей Майклу Холборну все стало известно. Этот прокол полиции, надо думать, сыграл решающую роль - подозреваемый исчез. Испарился.
До сих пор я ничего не могу сказать о том, помогал ли ему в побеге кто-нибудь из близких или нет.
Обстоятельства исчезновения таковы. Холборн велел подать ему пораньше ужин наверх. Утром не спускался к завтраку, что он уже до этого делал, ссылаясь каждый раз на бессонницу и головную боль. Просил в таких случаях не беспокоить. Домашние стали проявлять озабоченность только к вечеру. Короче говоря, розыск начали с опозданием на сутки. И все-таки странно. Уйти безо всяких следов было очень трудно. Работала полиция всех прибрежных городов Европы. Опросили команды судов, которые отходили от английских берегов в те первые сутки. В портах и на вокзалах постоянно дежурили агенты. И все без результата. Единственная ниточка появилась немного позже. Двое моряков с торгового английского судна заявили сначала бразильской, а потом ливерпульской полиции, что видели в Рио-де-Жанейро человека, как две капли похожего на Майкла Холборна. Они отплыли в Бразилию через две недели после того, как разгорелся весь этот скандал вокруг убийства в замке, поэтому видели в газетах фотографии подозреваемого. По случайности, одна из таких газет даже сохранилась у них на борту. Вернувшись с прогулки по городу на корабль, они рассказали капитану, что видели беглеца. Тот сразу сообщил в посольство. Местная полиция искала, но тщетно. Возможно, Холборн уехал в тот же день куда-нибудь еще. Хотя в Рио-де-Жанейро в то время проживало уже более четырех миллионов человек. Так что вряд ли местные сыщики старались искать в таком море народа чужого преступника".
Раздался стук в дверь.
Заботливая миссис Роббинс спросила, не подать ли нам чаю.
Лейтенант Кагерли от дальнейших угощений отказался. За окном сгущались сумерки.
- Надо отправляться в город, джентльмены. Посмотреть медицинские заключения и результаты экспертизы гильзы, которую мы нашли на месте преступления. Подготовить отчет для завтрашнего визитера. Не очень-то, честно говоря, люблю я этих "лондонских генералов".
- Скажите, лейтенант, - обратился к нему Пэро, когда мы вышли проводить гостя до машины, - полиция допрашивала Стива Харди при его приезде сюда?
- Разумеется. Да он и сам этого хотел, поскольку был убежден в невиновности отца.
- И что же он сообщил?
- Да ничего существенного. Только за год до смерти, чувствуя ее приближение, Майкл Холборн рассказал ему - кто они в действительности такие. Говорил, что стал жертвой чудовищной провокации, и велел после его кончины отправиться в Англию к дяде, передать ему письмо и поведать об их жизни в изгнании. Они, как он нам рассказал, переезжали с места на место, а в последнее время жили в небольшой дешевой квартирке на окраине Буэнос-Айреса. Мы запросили тамошних полицейских коллег. Все подтвердилось. Жили они бедновато и очень замкнуто. На одном из местных кладбищ есть могила с надписью "Майкл Харди-Холборн" и даты жизни. Больше ничего не осталось. В квартире к тому времени уже проживали другие люди.
- А что было в письме?
- Всего несколько фраз о том же самом, что он говорил сыну: не виновен, надеется на брата и верит в божий суд. Оригинал остался у сэра Джона.
Мы попрощались до завтра и лейтенант укатил.
Вечернее небо выглядело почти ясным, от попытавшейся было налететь три часа назад грозы сохранились лишь небольшие, высокие, темные облачка, судя по потеплевшему воздуху, будущий день намечал себя жарким.
- А знаете, mon ami, - проговорил Пэро, с удовольствием вдыхая воздух, - что если нам лечь спать пораньше, а завтра встать вместе с солнцем и на море! И много ли у нас еще такого впереди?
* * *
- Любопытно, Дастингс, очень любопытно. Значит, Каспер сказал вам, что Джеральд Холборн вчера с самого утра не выходил из замка. Однако как слуга мог знать об этом?
- Я думаю, он ориентировался на тот самый звук от открывающейся парадной двери.
Вернувшись после раннего купания и позавтракав, мы пили кофе под тенистым деревом недалеко от крыльца нашего дома. Пэро объявил это утро "утром вопросов".
- Да, но почему Джеральд не мог, например, выйти в парк вместе со Стивом Харди?
- Хм, возможно, такая мысль не пришла Касперу в голову. Я, честно говоря, сам об этом не подумал. Но, впрочем… тогда Джеральд должен был вернуться в замок каким-то иным способом. Иначе бы звук колокольчика услышали и Каспер, и Бета.
- Верно. Как верно и то, что Джеральд мог воспользоваться боковой дверью в противоположной стороне замка. Ее ведь полиция проверила позже.
- Старой дверью из библиотеки?
- Ну-да. Как слуга заранее знал, что Джеральд ей не воспользовался? И тем не менее, он сразу спешит нас заверить, что его молодой хозяин всю первую половину дня не покидал своих апартаментов.
- Вы полагаете, он намеренно его выгораживает?
- Совсем не исключено.
Пэро поставил чашку на белый плетеный столик и кончиком платка аккуратно подправил усы.
- К тому же, та потаенная дверь, Дастингс. И нет ли в замке других дверей, ей подобных? Неужели слуга ничего об этом не знает после более чем двадцатилетнего здешнего пребывания?
- Согласен с вами, очень странно. Но у меня есть еще один вопрос, Пэро, - кто тот незнакомец с резким зловещим голосом, покинувший замок через потайную дверь? Какую роль он играл в убийстве?
- И играл ли вообще?
- Что вы имеете в виду?
- Что в этом замке могут происходить независимо друг от друга два разных события.
- Слишком абстрактное допущение, Пэро.
- Как все, mon ami, о чем мы пока можем толковать. Попробуем, фантазируя дальше, обозначить потенциальных убийц, оставляя пока в стороне мотивы. Итак, Джеральд Холборн. А кто еще?
- Мэтью Уиттон, - неожиданно вырвалось у меня. - Вспомните того всадника в лесу, промчавшегося за деревьями, когда мы шли по дороге. Прискакав лесом, он мог привязать лошадь у дерева, пробежать с полсотни ярдов до шоссе Саутпорт - Престон и еще сотню ярдов по аллее, где мы с вами оказались спустя пятнадцать минут. То есть… - я посчитал в уме ярды и минуты, - совершив убийство в половине третьего, он имел еще шесть-семь минут в запасе до нашего появления. Вполне достаточно, чтобы незамеченным вернуться к лошади, а через несколько минут очутиться вновь на окраинах Саутпорта.
- Блестящая мысль, мой друг, блестящая! Мы, конечно, оставляем сейчас в стороне симпатичную личность Уиттона, его расположенность людям? С формальной точки зрения все так могло и быть.
Я поперхнулся кофе:
- Вы сами задали теоретический тон разговору. К чему же такие неуместные замечания?
- Не сердитесь, пожалуйста, mon ami. Я ведь себя проверяю не меньше, чем вас. Логика хороша, но только вместе с моралью. Доверяйся впечатлениям, хоть и не поддавайся им. Я не умею сказать яснее. Ну-ну, вы правы, гипотеза очень интересная. Однако же, лошадь не коробка спичек. Конечно, на окраинах Саутпорта держать в сарае лошадь - дело не сложное. Но это значило бы, что у Уиттона есть помощник, к которому может явиться полиция. И вы полагаете, что мистер Уиттон - историк, интеллектуал - позволил бы себе такой примитивный риск? Вряд ли, хотя гипотеза ваша, несомненно, заслуживает проверки. Это как раз во вкусе инспектора Джапа, подарим ее ему. Ну же, кто там еще на очереди?
- Доктор Бакли. Я увидел его издали, вбегавшего в дом. Помните, когда мы шли по дороге? Он, кстати, вряд ли нас тогда заметил. - Я прикинул уме время. - Это было минут через семь-восемь после убийства Стива. То есть как раз, чтобы вернуться к машине на безлюдной дороге, доехать к себе, открыть-закрыть двери гаража и впрыгнуть в дом. Вдобавок, доктор не поднимал телефонную трубку, когда ему звонила дочь, хотя трудно предположить, что за это время он мог отправиться куда-то еще.
- Верно, мой друг, верно. Личность доктора во всей этой истории почти загадочная. Вспомним, что он появился здесь совсем недавно. С немалыми деньгами, как вам рассказывали. Приехал из Буэнос-Айреса. Того самого города, где жили Майкл Холборн с сыном.