И вот в минувшем феврале - зима еще не кончилась - к Вонгу (тот был один в прачечной своего нанимателя) обратился незнакомец, белый американец, так сильно укутавшийся от холодного ветра с реки, что между поднятым воротником плаща с капюшоном и полами шляпы виднелись только глаза.
- Вонг Ли, - сказал он, - тебе привет от нашего общего друга Питера Бо.
Вонг Ли не видел Питера Бо двадцать пять лет, с тех пор как они, иммигранты, работали взрывниками, проделывали проходы в горах для железной дороги "Сентрал Пасифик". Молодые, смелые, надеясь вернуться в свои деревни богатыми людьми, они карабкались на утесы и взрывали скалы, прокладывая удобные пути для поездов.
Вонг сказал: рад слышать, что Питер Бо жив и здоров. Когда Вонг видел его в последний раз, в горах Сьерра-Невада, Питер потерял руку из-за преждевременного взрыва. Его руку медленно сжирала гангрена, и он был слишком слаб, чтобы бежать в Калифорнию от толп, нападавших на китайских иммигрантов.
- Питер Бо сказал, что ты живешь в Джерси-Сити. Он сказал, что ты поможешь мне, сам он не может.
- Судя по вашей одежде, - заметил Вонг, - вы слишком богаты, чтобы нуждаться в помощи бедного человека.
- Я действительно богат, - сказал незнакомец и выложил на деревянный прилавок пачку купюр. - Это аванс, - сказал он, - до моего возвращения. - И добавил: - Я достаточно богат, чтобы заплатить за все, что тебе нужно.
- А вам что нужно? - спросил Вонг.
- Питер Бо сказал, что у тебя особый дар к подрывным работам. Он сказал, что ты используешь одну динамитную шашку там, где другим нужно пять. Тебя прозвали Дракон Вонг. А когда ты возразил, что только императоры могут именоваться драконами, тебя назвали Императором Динамита.
Польщенный Вонг Ли подумал: это правда. В те годы, когда никто ничего не знал о взрывчатке, у него обнаружилось интуитивное понимание динамита. И этот дар сохранился. Ли следил за современными достижениями взрывного дела, в том числе за применением электричества, которое сделало взрывы более безопасными и мощными; у него сохранялась надежда, что когда-нибудь владельцы каменоломен и строители снова начнут нанимать китайцев.
Полученные деньги Вонг потратил на покупку половины бизнеса своего хозяина. Но месяц спустя, в прошлом марте, Уолл-стрит снова охватила паника. Заводы в Нью-Джерси, и по всей стране закрывались. Поезда перевозили меньше грузов, паромы через реку ходили реже. В порту труднее стало найти работу, и мало кто мог позволить себе отдать белье в стирку. Всю весну и лето паника нарастала. И к осени Вонг Ли потерял надежду снова увидеть жену.
Теперь на дворе был ноябрь, очень холодно, приближалась зима.
И незнакомец снова пришел в Нью-Джерси, закутавшись от ветра с реки.
Он напомнил Вонгу, что тот взял аванс и должен выполнить работу.
Вонг, в свою очередь, напомнил, что тот обещал оплатить все, что ему нужно.
- Пять тысяч долларов, когда работа будет окончена. Подойдет?
- Очень хорошо, сэр. - Затем, необычайно осмелев, потому что незнакомец в нем действительно нуждался, Вонг спросил: - Вы анархист?
- Почему ты спрашиваешь? - холодно спросил незнакомец.
- Анархисты любят динамит, - ответил Вонг.
- Забастовщики тоже, - терпеливо ответил незнакомец, снова доказав, что Вонг ему очень нужен. - Знаешь выражение "артиллерия пролетариата"?
- Но вы одеты не как рабочий.
Саботажник долго рассматривал изуродованное лицо китайца, словно запоминал каждый шрам. И, хотя их разделял прилавок, Вонг неожиданно подумал, что они стоят слишком близко друг к другу.
- Мне все равно, - попробовал он объяснить. - Простое любопытство.
- Спросишь еще, - сказал незнакомец, - и я вырву тебе второй глаз.
Вонг Ли отступил на шаг. Глядя в лицо Вонгу, словно проверяя его, незнакомец задал вопрос.
- Что тебе нужно, чтобы устроить самый сильный взрыв двадцати пяти тонн?
- Двадцать пять тонн? Двадцать пять тонн - очень много взрывчатки.
- Полный вагон. Что нужно, чтобы устроить самый сильный взрыв?
Вонг точно перечислил, что ему нужно, и незнакомец сказал:
- Все получишь.
Возвращаясь на пароме на Манхэттен, Чарлз Кинкейд стоял на открытой палубе, по-прежнему кутаясь от холодного ветра, разогнавшего угольный дым, который обычно висел над гаванью. Он не мог сдержать улыбку. Забастовщик или анархист?
На самом деле не тот и не другой, несмотря на пугающие свидетельства, которые он старательно оставляет. Радикальные речи, листовки, призывающие к восстанию, черти-иностранцы, желтая опасность, которую будет символизировать тело Вонга Ли, и даже само прозвище Саботажник - все это дымовая завеса перед глазами врага. Он не радикал. И не разрушитель. Он строитель.
Улыбка его стала шире, но взгляд холоднее.
Кинкейд ничего не имел против "немногих избранных". И, прежде чем закончит, станет первым среди них, избранным среди избранных.
Глава 21
Исаак Белл и Арчи Эббот забрались на крышу вагона, груженного динамитом, и принялись осматривать трансконтинентальный грузовой терминал, примыкающий к участку Коммьюнипо Джерси-Сити, конечной точке назначения всех грузовых поездов с запада и юга. Грузовые составы, прошедшие по Америке две или три тысячи миль, останавливались у причалов Нью-Джерси в миле от пункта своего назначения. Путь им преграждала полоска воды, которую моряки называли Северной рекой, а все остальные - рекой Гудзон.
Вагон стоял на пороховом причале, в гавани с одной железнодорожной веткой, отведенной под разгрузку взрывчатки. Но достаточно близко, чтобы детективы видели основной терминал, который выставлял в Гудзон пальцы-пирсы длиной шестьсот футов каждый. На каждом из пирсов сейчас стоял грузовой состав, ожидая, пока его поставят на прочную деревянную баржу и перевезут через реку.
За милей воды из дымной гавани, щетинясь колокольнями и корабельными мачтами, вставал остров Манхэттен. Над колокольнями и мачтами возвышались могучие башни Бруклинского моста и десятков небоскребов; многие из них достроены за тот год, что Белл не был в Нью-Йорке. Двадцатидвухэтажное "Флэтайрон билдинг" превзошло "Таймс билдинг", но оба эти здания казались карликами рядом с шестисотфутовым стальным каркасом, который воздвигали для здания новой конторы компании "Зингер".
- Только в Нью-Йорке, - гордо сказал Арчи Эббот.
Арчи говорил хвастливо, как пропагандист Торговой палаты, но он действительно знал Нью-Йорк изнутри, что делало его для Исаака Белла незаменимым проводником.
- Посмотри на этот паром с флагом Южно-Тихоокеанской железной дороги, хотя он в трех тысячах миль от нее. Все стекается в Нью-Йорк. Мы стали пупом земли.
- Мы стали целью, - ответил Белл. - Саботажник взял вас на мушку, как только Осгуд Хеннеси подписал договор о приобретении контрольного пакета "Джерси сентрал", что дает ему доступ к городу.
Судно в гавани, вызвавшее у Эббота приступ гордости, - длинный, низко сидящий в воде лихтер, рабочий пароход, размерами превышающий буксир. Он принадлежал недавно образованному "Восточному морскому отделению" Южно-Тихоокеанской железной дороги и носил свой флаг более гордо, чем суда из порта Нью-Йорка. Новенький ярко-алый флаг хлопал на ветру, на закопченной трубе парохода были нарисованы четыре красных кольца, ярких, как сургуч на печатях.
Даже старое название судна, "Оксфорд", было закрашено. На корме видна надпись "Лилиан-I". Хеннеси переназвал все лихтеры и буксиры "Восточного морского отделения", присвоив им новые имена от "Лилиан-I" до "Лилиан-XII", и приказал написать на транце и рубке крупными белыми буквами "Южно-Тихоокеанская железная дорога".
- На случай, если Саботажник еще не знает, что мы здесь, - заметил Арчи.
- Знает, - мрачно сказал Белл.
Он шарил по сторонам озабоченным взглядом. Нью-Йорк - земля обетованная, как назвал город "Харперс уикли", совершить сюда паломничество стремятся все владельцы железных дорог. Осгуд Хеннеси этой цели достиг, и в глубине души Исаак Белл знал, что присланная ему в насмешку обложка, на которой в виде спрута изображен президент, совсем не блеф. Саботажник-убийца всем наносит чувствительные удары. И следующий будет нанесен здесь.
С каменным лицом Белл смотрел, как один из бесчисленных буксиров тащит мимо пирса баржу. Палубные матросы отвязали баржу, и она, увлекаемая инерцией, плавно подошла точно к причалу, как бильярдный шар входит в лузу. За то короткое время, пока рабочие на пристани закрепляли швартовы с баржи, буксир подхватил другую баржу с несколькими товарными вагонами и вывел на сильное течение, направляясь к Манхэттену. Куда бы ни посмотрел Белл, везде выполнялись такие же маневры, словно перед ним двигались части колоссального, хорошо смазанного механизма. Но, несмотря на все принятые им предосторожности, железнодорожные линии, причалы и плывущие корабли казались ему игровой площадкой саботажника.
Он направил на терминал два десятка отборных сыщиков Ван Дорна. Полицейский инспектор Джетро Уотт предоставил сотню лучших железнодорожных полицейских, и уже неделю никакой груз не может уйти или прийти без их разрешения. Ни один груз не остается непроверенным. Особенно тщательно, вагон за вагоном, ящик за ящиком, обыскивают поезда с динамитом. В Джерси-Сити, крупнейшем городе штата, населенном столь же плотно, как Манхэттен и Бруклин за гаванью, вскрылось поразительно небрежное обращение со взрывчаткой. По приказу Белла вооруженные охранники поднимались на поезда с взрывчаткой за много миль до станции назначения. Разрешив поезду войти, охранники следили за всеми этапами разгрузки, пока двадцать пять тонн смертоносного груза перемещались из вагона на буксиры и баржи; двухтонные фургоны увозили ломовики. Детективы Ван Дорна перехватывали все грузы, кроме тех, что шли непосредственно к строителям.
И, тем не менее, Белл знал, что у Саботажника не будет недостатка во взрывчатке. Спрос на динамит так огромен, что поезда с ним приходят днем и ночью. В Нью-Йорке взрывали составляющий его основу кристаллический сланец, прокладывая подземку и сооружая подвалы в Манхэттене, Бруклине, Квинсе и Бронксе. В холмах Нью-Джерси добывали базальт для изготовления бетона. На Гудзоне от Палисейдс до Вест-Пойнта рабочие в каменоломнях вынимали строительный камень. Путейцы взрывами пробивали туннели под Гудзоном.
- Когда в следующем году будут закончены туннели, соединяющие Нью-Джерси и Нью-Йорк, - хвастал Эббот, - Осгуд Хеннеси сможет остановить свой "особый" в восьми кварталах от Таймс-сквер.
- Слава Богу, что туннели еще не доделаны, - сказал Белл. - Будь они готовы, Саботажник попытался бы взорвать их, когда под рекой пойдет "Саут-Пасифик лимитед".
Арчи Эббот, как истинный житель Нью-Йорка, продемонстрировал свое презрение к районам западнее Гудзона вообще и к штату Нью-Джерси в частности, напомнив Исааку Беллу, что на протяжении ряда лет огромные участки Джерси-Сити и соседнего Хобокена периодически ровняли с землей взрывами; последний такой случай произошел в 1904 году.
Но Белл не нуждался в напоминаниях. Весть о появлении новых отрядов полиции разнеслись по городу, и испуганное население засыпало власти сообщениями. Только вчера поймали болвана, который вел по Ньюарк-авеню фургон с полутонной динамита, предназначенного для "Трапповой компании Нью-Йорка и Нью-Джерси". Если бы фургон не сумел разминуться с трамваем, страшный взрыв уничтожил бы самую оживленную улицу Джерси-Сити. Компания протестовала против расходов на перевозку динамита через реку Хакенсак к ее шахте в Секаукусе. Но пожарный инспектор Джерси-Сити, которому совсем не нравилось общественное внимание, стоял на своем.
- Этим глупцам из Джерси не нужен Саботажник, чтобы при случае самим себя взорвать, - предсказал Арчи Эббот, - исключительно по неосторожности.
- Но не во время моего дежурства, - сказал Исаак Белл.
- На самом деле, - настаивал Эббот, - если произойдет взрыв, как мы узнаем, что это Саботажник, а не глупцы из Джерси?
- Мы поймем. Если он сумеет нас обойти, в Нью-Йорке произойдет невиданный взрыв.
Белл разместил железнодорожных полицейских на всех поездах, судах и грузовых фургонах, принадлежащих Южно-Тихоокеанской железной дороге. Он дал им в помощь детективов Ван Дорна и инспекторов из недавно основанного железными дорогами Бюро по взрывчатым веществам, чтобы обеспечить безопасный провоз динамита, пороха и ТНТ. У каждого с собой был рисунок лесоруба. Надежды Белла подкреплял отчет об огденской катастрофе Николаса Александера, нового главы денверского отделения, который, несмотря на свои недостатки, оказался способным детективом. Кое-кто считал, что Саботажник сам отыскал Уолли Кизли и Мака Фултона и нарочно напал на детективов Ван Дорна. Но Александер подтвердил первоначальное заключение Белла: Уолли и Мак, преследуя Саботажника, вошли в переулок. Следовательно, узнали его по рисунку. А уже знакомые удары шпаги не оставляли сомнений в том, что их своей рукой убил Саботажник.
- Друг мой, - сказал Арчи. - Ты излишне тревожишься. Мы все перекрыли. Мы здесь уже неделю. И ни следа Саботажника. Босс доволен.
Белл знал, что Ван Дорн не будет доволен, пока они не арестуют Саботажника или не застрелят его. Но справедливо было и то, что само присутствие Ван Дорна уже оказало удивительное воздействие на различных бандитов и мошенников. В Нью-Джерси арестовали гангстера, который грабил поезда, выдавая себя за детектива Ван Дорна, а также трех грабителей банков и пожарного инспектора - этот брал взятки и закрывал глаза на опасную практику просушивания динамита на паровых радиаторах, чтобы не смерзался зимой.
Белла больше всего беспокоил пороховой причал, хотя он кишел железнодорожной полицией. Изолированный от главных причалов, пороховой, по мнению Белла, все равно находился слишком близко. И динамит в стоящие у причала лихтеры разгружали не менее шести вагонов одновременно. Не желая рисковать, Белл поручил командование железнодорожной полицией опытному сыщику Ван Дорна Эдди Эвансу, который хорошо знал и железнодорожную станцию, и доки, и местные банды.
Вонг Ли шел к причалу Коммьюнипо, его маленькое тело почти вдвое сгибалось под тяжестью огромного мотка с бельем. Железнодорожный детектив навис над ним и спросил, куда, черт побери, прет китаеза.
- Быстра-быстра, белье для капитана, - ответил Вонг на ломаном английском; он знал, что именно этого ждет от него детектив.
- Какое судно?
Сознательно выговаривая слова неверно, заменяя одни звуки другими, Вонг сказал:
- "Дзулия Лейдхед".
Этот стальной трехмачтовый барк перевозил кости для переработки в удобрения. Фараон пропустил Ли.
Но, добравшись до барки, с которой рабочие поляки сгружали зловонный груз, китаец миновал ее и поднялся по сходням на побитую двухмачтовую шхуну, стоявшую у причала для древесины.
- Эй, китаеза? - крикнул первый помощник. - Куда это ты?
- Капитан Ятковски, зивей-зивей, одезда.
- Он в своей каюте.
Капитан, морской волк из Йонкерса, возил контрабандное виски, китайский опиум и беженцев, искавших дружественного приема за рекой. Злодеи, которые отказывались платить за провоз к безопасному берегу, отправлялись в плавание лицом вниз по водам Лоуэр-Бэй, и по преступному миру разнеслась весть: никогда не пытайтесь обмануть капитана Пола Ятковски и его первого помощника "Большого Бена" Вейцмана.
- Чего тебе, узкоглазый?
Вонг Ли опустил мешок и аккуратно развязал шнурок. Потом осторожно порылся среди чистых рубашек и простыней и достал жестяную коробочку из-под печенья. И перестал коверкать слова.
- У меня есть все необходимое, - ответил он. В коробочке оказалась рамка - металлическая пластинка с просверленными отверстиями, в которые вставляются медные капсюли, так что они могут храниться, не соприкасаясь. Всего в рамке было тридцать отверстий, в каждое вставлен капсюль толщиной с карандаш и длиной в полкарандаша, к верху каждого капсюля прикреплены два изолированных провода. Таковы были самые мощнейшие ртутные детонаторы номер 6.
Секрет успеха "Дракона" Вонга Ли в его прежней жизни, когда он взрывал скалы на строительстве западных железных дорог, заключался в сочетании храбрости и чутья. Работая по семь дней в неделю и будучи необыкновенно наблюдательным, он понял, что каждый динамитный стержень таит внутри промасленной оболочки больше силы, чем предполагается. Все зависело от того, насколько быстро он взрывался. Вонг заключил, что одновременное срабатывание большого количества детонаторов увеличивает мощность взрыва.
Чем быстрее взрывается заряд, чем больше его сила, тем больше увеличивает Вонг эффективность взрыва. Тридцать лет назад, когда динамит еще был новым изобретением, мало кто из инженеров понимал его свойства. Еще меньше понимали это неграмотные китайские крестьяне. И еще в меньшей степени они находили в себе смелость, необходимую, когда электрические капсюли еще не изобретены и единственное средство подрыва - горящий запальный шнур. Так что истинная тайна больших взрывов заключалась в смелости.
- Есть у вас электрические батареи? - спросил Вонг.
- Есть, - ответил капитан шхуны.
- А провода?
- Все здесь. И что теперь?
Вонг наслаждался моментом. Капитан, жестокий, грубый человек, который на улице сбил бы шапку с его головы, сейчас опасается мрачного мастерства Вонга.
- Что теперь? - повторил Вонг. - Теперь я буду занят. А вы ведите корабль.
Десяток железнодорожных полицейских с ружьями караулили цепочку из шести вагонов на пороховом причале. Трое присматривали за рабочими, которые выгружали из вагонов пятьдесят шестидесятифунтовых ящиков с шестидюймовыми шашками, изготовленными на фабрике "Дюпон де Немур" в Уилмингтоне, штат Делавер. Четверо следили за экипажем "Лилиан-I", складывавшим динамит в просторный трюм. Один, банковский аудитор по образованию, загонял капитана, снова и снова проверяя его накладные и счета фактуры.
Капитан "Лилиан-I" Уит Петри был в дурном настроении. Он уже пропустил прилив, который помог бы ему быстрее подняться по реке. Стоит еще немного задержаться, и все шестьдесят миль, до самой каменоломни в Саттон-Пойнт, где добывают базальт, ему придется идти против сильного течения. А что хуже всего, новые хозяева с Южно-Тихоокеанской дороги были еще прижимистее прежних, из "Нью-Джерси сентрал", и еще меньше склонны тратить деньги на совершенно необходимый ремонт его любимого "Оксфорда". Который они, вопреки всем традициям, переименовали в "Лилиан": а ведь даже безмозглые знают, что менять название судна значит искушать судьбу; более того, название корабля свели к номеру, "Лилиан-I", как будто это не лучшее судно из всех "Лилиан", от второй до двенадцатой.