- Пойдемте-пойдемте, - вздохнул тот.
Все трое вошли в здание морга. Тяжелая деревянная дверь гулко бухнула, и сразу следом за этим лязгнул засов.
Максим прошел через двор, слушая, как хрустит снег под подошвами форменных ботинок, забрался в "Волгу" и на вопрос водителя ответил:
- Домой, домой. Только давай сначала заскочим в УВД.
- Хорошо, товарищ полковник.
Когда "Волга" описывала широкий круг по двору больницы, Максим увидел припаркованный у самых ворот темно-зеленый "уазик". Сидящий за рулем молодой, лет тридцати пяти, мужчина, вольготно опершись о дверцу, покуривал, внимательно наблюдая за черной "Волгой". Максим на минуту засмотрелся на водителя. Вроде бы ничего странного в нем не было. Парень как парень. Сидит скучает, курит, пока высокое начальство занимается своими высоконачальственными делами. Максима удивил взгляд водителя - при лениво-равнодушной позе взгляд был внимательным, настороженным, выжидающим. Казалось, этот человек, как паук, подмечает любое движение и лишь выжидает момента, когда можно будет, толкнув дверь, выскочить на улицу и дать очередь из "АКМСа", который лежит у него на коленях, веером, от бедра. Так, чтобы положить всех, кто в этот момент окажется во дворе.
Максим тряхнул головой. Наваждение какое-то, ерунда, фантазии. Не выспался ты, брат. Точно не выспался. Не было никакого автомата на коленях у шофера, и сидел он, как и тысячи других скучающих водителей. А то, что взгляд казался встревоженным, так мало ли кому чего кажется. И все-таки Максим испытал жгучее желание остановить "Волгу", выбраться из нее, подойти к парню и заглянуть в кабину "уазика", чтобы убедиться: автомата на коленях у водителя действительно нет. Он подавил в себе этот странный порыв и, через силу отвернувшись от окна, бросил шоферу Паше:
- Сначала в УВД заедем.
Солдат с удивлением посмотрел на него:
- Вы уже говорили, товарищ полковник. Сначала в УВД, потом домой.
- А, да, прости. Забыл, - Максим потер лоб. "Все. В УВД, затем домой, забрать жену с сыном и в парк! - подумал он. - А запросы пусть Хлопцев рассылает сам, если не терпится. Сегодня праздник, и я имею право на отдых".
Глава пятая
Алексей спрыгнул с нижней ступеньки на полосу, стянул гермошлем, наклонился и, упершись руками в колени, несколько раз шумно выдохнул. Руки едва заметно подрагивали. Ну, еще бы. Этот пролет был не из легких. Слава Богу, обошлось. Он выпрямился, с хрустом потянулся и еще раз с удовольствием полной грудью втянул воздух, а затем резко выдохнул, успокаивая дрожь в руках.
От основания полосы, от манящих прямоугольничков окон почти неразличимых в темноте кунгов, от мощных прожекторов, освещавших полосу, к "МиГам" спешили техники. Алексей огляделся. Впереди уже разворачивался маневровый "Урал", и два человека из обслуги пристегивали к тягачу самолет Поручика. Когда "МиГ" отполз чуть в сторону, Алексей увидел и самого майора. Тот оживленно обсуждал что-то с незнакомым офицером, видимо, из аэродромных служб. Позади, на полосе, трое солдат быстро скручивали тормозные парашюты.
Алексей не знал пока, что ему делать дальше, и остался стоять на месте, наблюдая за царившей вокруг суетой. Несколько техников протопали мимо и направились к самолету Поручика, который "Урал" умело и ловко закатывал в небольшой капонир . Туда же трое или четверо ребят в техничках покатили кран, стойки-распорки и еще какое-то оборудование, о предназначении которого Алексей мог лишь догадываться.
- Эй, парни! - окликнул он техников, спешащих к еще пышущим теплом серо-белым птицам. Те даже не обернулись. Алексей шагнул к краю полосы, поймал одного из офицеров за рукав толстой зимней куртки. - Послушай, браток, где у вас здесь башня?
Техник, высокий рыжий парень, удивленно посмотрел на странного летчика, а потом засмеялся, показав два ряда отличных белых зубов:
- Башня, говоришь? Так нет ее, браток! И не было. Это тебе не Шереметьево-2.
- Ну а где начальство-то заседает?
- Начальство?
- Эдька, ты идешь? - донеслось от капониров.
Рыжий обернулся:
- Сейчас! - Затем вновь посмотрел на Алексея. - Начальство, друг, вон там, - он указал рукой в сторону кунгов. - Обойдешь машины, увидишь тропку. По ней и иди, не собьешься. - Он снова весело оскалился. - Извини, браток, побегу. Работа.
- А как начальника полетов кличут-то? - спросил Алексей в спину.
Рыжий Эдька крикнул на ходу:
- Сулимо. Капитан Сулимо. Но отзывается и на "товарищ капитан". - Он захохотал, безумно довольный своей шуткой.
Алексей подумал, что надо бы пойти доложиться этому Сулимо, но, повернувшись, увидел, что Поручик и его собеседник уже шагают к нему, причем майор все еще говорит. Даже не говорит, а сыплет словами с пулеметной скоростью. Болтает.
Выглядела эта пара достаточно комично. Маленький, жилистый, активно жестикулирующий Поручик, а рядом высокий, подтянутый, невероятно спокойный офицер, красавец мужчина, из тех, что любят показывать в боевиках времен поздней перестройки.
Когда они подошли поближе, Алексей наконец разглядел, что офицер, старший лейтенант, совсем молодой. Наверняка только-только закончил училище.
- Ну что, капитан, как долетели? - встречающий улыбнулся.
Поручик стрельнул в него взглядом. Видимо, не понравилось ему, что офицер сразу заговорил с Алексеем так запросто, почти запанибрата.
- Нормально, спасибо.
Лейтенант протянул руку:
- Артур.
- Алексей. - Алексей пожал протянутую ладонь и удивился тому, какие крепкие и сильные пальцы у этого парня. Наверное, мог бы и пятаки в трубочку сворачивать, подковы гнуть.
- Ну что, - лейтенант кивнул в сторону кунгов, - пойдемте? Я вас на КП отведу.
Не дожидаясь реакции Алексея, он повернулся и зашагал от самолетов к прожекторам, к темноте, к черным, похожим на фигуры висельников, деревьям.
- Слушай, лейтенант, - на ходу спросил Алексей, - а что у вас полоса-то такая дрянная?
- А чего ты хотел? - ухмыльнулся тот. - Это тебе не базовый аэродром, сам понимаешь. Здесь самолеты-то бывают раз в два года. Да и того не наберешь.
Полоса и правда была неважнецкая. Асфальтовая. Честно говоря, Алексей не совсем хорошо представлял себе, как по ней будет разгоняться "двадцать девятый" с полными баками.
- А не боитесь, что самолет засядет? - наконец спросил он у офицера.
Тот пожал плечами:
- Не моя забота. Начальство пусть думает. Но вообще-то, если ты, капитан, и завязнешь, то будешь первым. Тут под асфальтом почва. За осень ее чуть подмочит, зато зимой она так смерзается - покрепче любого бетона будет.
- А осенью как самолеты сажаете? - поинтересовался Алексей. - Если, как ты говоришь, почва размокает.
Лейтенант подумал секунду и дернул плечом:
- Да так и сажаем. Молча. Ну, если уж совсем развезет, то в Ростов отправляем, на Чкаловский. Да ладно, капитан, не бери в голову. Все будет нормально.
- Надеюсь, - автоматически ответил Алексей, не совсем понимая, к чему относятся последние слова собеседника.
Они прошли мимо нескольких кунгов, на крыше одного из которых вращалась тарелка антенны для определения низколетящих целей, мимо стоящих за ними безмолвных грузовиков, мимо каких-то желтых машин, едва различимых в темноте, свернули по тропинке направо и вскоре оказались у стоящего особнячком "ГАЗ-66". Шторки кунга были задернуты, но неплотно, из-под них пробивался свет, падающий на снег тонкой оранжевой полосой. Поручик всю дорогу молчал и только дышал глубоко и судорожно, словно думал о чем-то неприятном. Дверь кунга тоже была приоткрыта. Совсем чуть-чуть. Из щели выбивались клубы пара. Играл транзисторный приемник или, может быть, магнитофон. Звучала какая-то эстрадная музыка.
Сопровождающий кивнул на дверь:
- Ну, заходите, летуны.
Алексей посторонился, пропуская Поручика, и вошел следом. Старший лейтенант замыкал процессию.
В кунге оказалось довольно жарко, печка кочегарила вовсю. Из приоткрытой форточки слегка тянуло холодом. Ровно настолько, чтобы можно было дышать.
За пластиковым столом на крутящемся жестком стуле сидел невысокий, крепко сбитый человек, жилистый, с четко прочерченными морщинами, тянущимися от крыльев носа до уголков губ, придававшими ему суровый и даже слегка недовольный вид. Кустистые брови нависали над карими колючими глазами. Квадратный подбородок упрямо выдавался вперед. Темные, с проседью усы скрывали тонкую верхнюю губу. Фуражка человека лежала на столе, и Алексей смог легко рассмотреть военную, даже, пожалуй, слишком короткую для военной стрижку. Жесткая щеточка каштановых волос то тут, то там была просветлена сединой. На плечи накинут офицерский полушубок, на погонах - четыре маленькие зеленые звездочки.
Часть кунга оказалась занята аппаратурой, имевшей какой-то слишком уж непрезентабельный вид. На столе стоял полевой телефон, по которому капитан сейчас разговаривал. Точнее, слушал, что говорят ему на другом конце провода.
Увидев вошедших, хозяин кунга приглашающе махнул рукой и буркнул в трубку:
- Вот, уже прибыли. Да-да, вы там давайте побыстрее все. Не так, как в прошлый раз, три часа возились, а чтобы за полтора все закончили.
Алексей краешком сознания отметил, что идущий впереди Поручик держался очень привычно, чересчур раскованно для незнакомой обстановки, чуть ли не по-домашнему. На секунду у Алексея возникло ощущение, что его напарник уже бывал здесь, что он знает и расположение этого кунга, и человека, сидящего за столом, и этого Артура, старшего лейтенанта, почему-то все топчущегося у двери.
Капитан энергично бросил трубку на рычаг и поправил полушубок.
"Болеет, что ли? - подумал Алексей. - Жара сил нет, а он в тулуп кутается".
Капитан запахнул полы полушубка, да так и остался сидеть, откинувшись на спинку, внимательно глядя на вновь прибывших.
- Ну что? Долетели без происшествий? - осведомился он с любопытством. Голос у капитана оказался скрипучим, как у мультипликационных злодеев.
- Нормально долетели, - ответствовал ему Поручик, подступая ближе к столу.
Алексей тоже сделал пару шагов и остановился за спиной майора. Гермошлем он переложил в левую руку, на всякий случай, вдруг придется протягивать правую для пожатия…
- Нормально? - переспросил, словно не понял, капитан и кивнул удовлетворенно. - Это хорошо, если нормально. Это замечательно.
- Что делать-то будем? - поинтересовался Поручик, почему-то быстро оглянувшись на Алексея.
Алексей недоуменно посмотрел на него. "Странная постановка вопроса, - подумал он. - Что делать будем… Делать с чем? С самолетами? С ними? Со временем? С чем?" Он ожидал, что капитан улыбнется и скажет что-нибудь вроде: "Дуйте-ка, орлы, в столовую, потом спать до утра, а там решим, что делать". Но ничего подобного не произошло.
Капитан как-то странно усмехнулся и качнул головой:
- Что делать… Знаешь, Поручик, самый большой человеческий порок?
Удивление Алексея все нарастало. Он впервые слышал, чтобы кто-то посмел обратиться к майору иначе чем "товарищ майор". Если обращающийся не был, конечно, большим начальством. Или если он таким начальством был, то "Аркадий Геннадьевич". Капитан же, похоже, подобных правил не признавал. Вообще создавалось ощущение, что он на три головы выше Поручика. Во всех смыслах.
- Самый большой людской порок, Поручик, - продолжал неторопливо капитан, - любопытство. Ты хочешь знать, что мы будем делать? Я тебе отвечу. Мы тут поговорили, подумали маленько и решили, что ты вряд ли нам понадобишься в будущем.
Алексей переводил взгляд с капитана на майора. Они говорили о чем-то своем, это было ясно. Но о чем-то не более понятном, чем основы китайской философии. "Не понадобится", "в будущем"… Странные фразы-загадки бросал этот усатый капитан.
Вполоборота Алексей глянул на лейтенанта. Тот продолжал стоять, загораживая дверной проем и отстраненно улыбаясь. Сердце Алексея неприятно екнуло. Он почувствовал опасность. Еще не понял, какую, но уже осознал, что она близко. Реальная, осязаемая. Опасностью веяло от всего. От блуждающей улыбки лейтенанта, воздушной, не обращенной ни к кому, странно загадочной. От его расслабленной и в то же время какой-то напряженной позы. От вальяжной посадки капитана и этого подчеркнуто хамского обращения к старшему по званию, фактически незнакомому летчику.
Алексей перевел взгляд на Поручика и замер. Майор был бледен. И не просто бледен, а бел как полотно. Капелька пота прочертила дорожку по тщательно выбритой щеке Поручика от виска до скулы. Всегда презрительно сжатые губы приоткрылись и приобрели какой-то землистый оттенок, а под глазами вдруг четко обозначились мешки.
- Что значит: я вам больше не нужен? - хрипло переспросил Поручик. - Вы же сами говорили, что вам понадобится толковый специалист.
- Говорили, говорили, - согласился капитан. - Было такое. Но… теперь вот решили, что специалистом этим будешь не ты. Уж извини, что так подучилось. Два ваших самолета - последние. Все. Других не будет. - Капитан замолчал на секунду, будто раздумывая, а затем проникновенно добавил: - Ты пойми: конкретно против тебя я ничего не имею. - Он отвел правую руку в сторону и вдруг захохотал, откинувшись на спинку кресла, далеко запрокинув голову. Клекочущий хохот заполнил собой узкое пространство маленького кунга. - Да ладно, чего х…ю городить… Имею я кое-что против тебя лично, Поручик. Говно ты, вот что я тебе скажу. Самое настоящее.
Капитан спокойно вытащил левую руку из-под полушубка. Майор вдруг дернулся всем телом, словно его ударили хлыстом, как-то странно охнул и, переломившись в пояснице, начал заваливаться вперед.
Алексей действовал абсолютно инстинктивно. Еще не успев осмыслить случившегося, он сделал шаг вперед и подхватил падающего Поручика под мышки, сомкнув руки кольцом вокруг груди. Ему показалось, что майору вдруг стало плохо, схватило сердце. Поручик обмякал все больше и больше, колени его подгибались, а Алексей продолжал тянуть безвольное тело вверх. Неожиданно что-то горячее и липкое хлынуло ему на руки, потекло по рукавам куртки, по обоим запястьям, по ладоням, по пальцам в гермошлем. Алексей уже открыл было рот, чтобы крикнуть: "Помогите! Вы же видите, ему плохо!!!", поднял взгляд на продолжавшего спокойно сидеть капитана да так и застыл с приоткрытым ртом. В руке у того был зажат пистолет. Алексею такого оружия видеть еще не приходилось, но он почему-то сразу понял: это именно пистолет. Короткий, массивный, с толстым стволом и длинной насадкой глушителя. И именно из него капитан… - "Сулимо", - вспомнил Алексей слова рыжего. - …капитан Сулимо только что убил Поручика. Стреляла эта штука удивительно тихо. Даже свистящий выхлоп, обычный в случае стрельбы из оружия, оснащенного шумопоглощающим устройством, был едва слышен и потерялся в мерном гуле работающего двигателя.
Обмякший Поручик все еще висел на руках Алексея, когда капитан чуть заметно улыбнулся и кивнул на уже мертвого майора:
- Говном он был. Не жалко. Против тебя-то, парень, я действительно ничего не имею, но… приказ есть приказ.
В эту секунду Алексей понял, что вторая пуля предназначается ему. Сейчас Сулимо нажмет на курок и все будет кончено. Даже выстрела никто не услышит. Его и майора - точнее, два еще теплых трупа - бросят в сугроб, закидают снегом, а потом ползимы их будут жрать окрестные бродячие псы…
То, что произошло дальше, случилось вовсе не потому, что он успел правильно оценить ситуацию, просчитать расположение сил и принять единственно правильное решение. Все сложилось подобным образом только благодаря инстинкту. Алексей даже не совсем понимал, что делает. Он подтолкнул безвольное тело майора коленом вверх как раз в тот момент, когда Сулимо нажал на курок. Пуля звонко вспорола покрытие гермошлема и с чавканьем впилась в тело Поручика. Алексею показалось, будто по пальцам ударили молотком. Глухо стукнув о линолеум, гермошлем покатился под стол, к ногам улыбающегося Сулимо. Тот хмыкнул и переместив ствол пистолета чуть выше так, чтоб дульный срез, как зрачок хищного зверя, буравил жертве переносицу, потянул спусковой крючок в третий раз.
Закричав от невероятного напряжения, Алексей оторвал труп майора от пола и что было сил швырнул на убийцу. Тело, словно манекен, грохнулось на стол, проехалось по нему, оставляя на пластике смазанную кровавую полосу, и врезалось в грудь капитану, опрокинув того вместе со стулом. Заглушенный грохотом, чавкнул выстрел, и третья пуля ушла в потолок. Придавленный мертвым Поручиком, Сулимо, яростно матерясь, барахтался в узком закутке между столом и стеной, тщетно пытаясь подняться на ноги.
Алексей развернулся на каблуках, готовясь отразить атаку Артура. Улыбчивого, компанейского супермена. Он даже вскинул руки, намереваясь бить первым. Но вопреки его ожиданиям лейтенант не сдвинулся с места, а продолжал стоять, заслоняя широкой мускулистой фигурой единственный возможный путь к бегству и расстегивая болтающуюся на правом боку кобуру. Все решали даже не секунды - мгновения, и Алексей, испустив истошный, невероятно громкий крик, мощным рывком бросился на загораживающего дверной проем противника. Его плечо, словно таран, ударило офицера в солнечное сплетение. Мгновенно задохнувшийся лейтенант взмахнул руками и, распахнув спиной дверь, вылетел через узкий проем на улицу вместе с вцепившейся в него предполагаемой жертвой. Так, клубком, они пролетели метра два и упали в сугроб сразу за тропинкой.
Плечистый супермен, надо отдать ему должное, моментально оправился от первого потрясения. Он заворочался, попытался освободить руки, намереваясь то ли ударить противника, то ли схватить его за горло. При этом Артур успевал еще и бормотать хрипло: "Ну, тварь, сейчас я тебя сделаю. Сейчас, сука!"
Алексей не стал дожидаться, пока лейтенант осуществит свои незамысловатые обещания. Коротко размахнувшись, он опустил кулак на хрящеватый нос, с дикой, звериной радостью почувствовав, как хрустят под ладонью тонкие кости. Из расплющенных ноздрей убийцы на снег брызнула горячая кровь. Руки, уже взметнувшиеся вверх, вновь опустились, комкая пальцами разбитое лицо. Не в силах остановиться, Алексей ударил лейтенанта еще раз и еще. По тонким музыкальным пальцам, по кривящимся от боли изящным губам Казановы, по волевому чисто выбритому подбородку. В этом не было особой нужды, но сейчас Алексей не мог логично оценивать свои действия. Перед ним лежал враг. Убийца. Человек, который - даже будучи раненным - оставался смертельно опасным. Во всяком случае, так подсказывали Алексею страх и инстинкт самосохранения. Добей!
В кунге что-то загрохотало: скорее всего капитану пришлось перевернуть стол, чтобы встать. Этот звук отрезвил Алексея. Он замер на мгновение, прислушался, а затем поднялся и тяжело побежал к аэродрому по узенькой тропинке, которой они втроем шли сюда всего несколько минут назад. Будущее представлялось ему в виде бездонной черной дыры.
За спиной вроде бы послышался звук шагов. Задыхающийся Алексей обернулся на ходу. Утоптанная тропинка все еще была пуста.
"Это все страх, - отстраненно подумал он. - Все страх. Нужно успокоиться, иначе Сулимо и старлей быстро отыщут меня. Напуганный человек сам так или иначе выдает себя".
Алексей перешел с развалистой рыси на кавалерийский шаг, приговаривая себе на ходу:
- Успокойся, успокойся, успокойся…