- Понятно. Вот что мне кажется: тебя наняли легавые. И ты боишься, что они об этом пронюхают. О том, что ты раскололся.
- Ничего я не боюсь… - Поль снова закрыл глаза. - Убейте меня. Говорю тебе, парень, так будет лучше.
- Тогда придется повторить, - сказал Ли.
Услышав звук его голоса. Поль быстро открыл глаза. Сказал хрипло:
- Нет, нет. Подожди, я скажу. Скажу подробней, только не подпускай ко мне китаезу.
Жильбер потер щеку, будто раздумывая. Наконец сказал:
- Вот что, ребята, выйдите-ка отсюда. Выйдите, выйдите. Чувствую, он хочет поговорить со мной один на один.
Анри вместе с Ли вышел на террасу. Плотно прикрыв за собой дверь. Ли улыбнулся:
- Вот увидите, месье Дюбуа, он ему все скажет.
Достав из-за пояса автомат, Ли подошел к ведущей вниз лестнице. Постояв несколько секунд, облегченно вздохнул:
- Пока ничего подозрительного. С вами все в порядке, месье Анри?
- Вроде все в порядке.
- Что они от вас хотели?
- Хотели узнать, как мы тренируем некоторых лошадей.
- Узнали?
- Нет, я каким-то чудом выдержал.
- Счастье, что мы пришли вовремя. Это все ваш друг. Без него бы мы вас не нашли.
- Да, я страшно благодарен Жильберу. Если бы вы не пришли, они бы меня убили.
- Они бы вас не убили. Судя по тому, как развивались события, у них было другое задание.
- Ли, клянусь, я был уже мертв.
- Месье Анри, вы не знаете, что такое быть мертвым. и слава богу. Но вообще большое счастье, что все так повернулось. - Ли вежливо улыбнулся.
Прошло около минуты; наконец дверь открылась, на террасу вышел Жильбер. Закрыв за собой дверь, сказал шепотом:
- Все, я ухожу.
- Он раскололся? - спросил Ли.
- Да, все в порядке. Анри, сейчас Ли вызовет полицию, дождись ее вместе с ним.
- А ты?
- Я пойду, мне совсем незачем здесь светиться. На случай, если тебя будут допрашивать, запомни: меня, то есть второго человека, который освобождал тебя вместе с Ли, ты не знаешь и никогда раньше не видел.
Хорошо. Но почему?
- Так надо. Не исключено, что в твоем похищении замешана все та же полиция. Ли тоже скажет что-то примерно в этом роде: мол, обнаружив, где ты, понял, что один не справится, и попросил о помощи случайно встреченного незнакомого африканца. И ты стой на этом. Не собьешься?
- Нет.
- Пошел. Не волнуйся, малыш, думаю, вечером мы с тобой увидимся. Ли, проводи меня до лестницы.
Отойдя с Ли к лестнице, Жильбер сказал:
- Ажанам постарайся сообщать как можно меньше. Счастье, что те, кто нанял этих выродков, дали им указание особенно не расходиться. А то бы мы получили не Анри, а кусок кровавого мяса.
Дождавшись, пока Жильбер спустится. Ли вернулся к стоящему у дверей кабинета Анри; войдя вместе с ним в комнату, набрал номер на телефонном аппарате. Услышав отзыв, сказал:
- Полиция, с вами говорит Ли Чжуан из парижского бюро "Еврогард". Я звоню но поводу похищения Анри Дюбуа. Похищенный и похитители найдены.
* * *
Спустившись вниз, Жильбер огляделся; небольшой загородный особняк, в котором похитители держали Анри, находился в зеленой зоне, на окраине Лаваллуа-Перрье, среди множества построенных но самым причудливым проектам особняков. Во дворе строения стояла "мазда", скрытая окружавшим дом кустарником. Собственно, именно благодаря этой "мазде", замаскированной несколько небрежно, они с Ли и смогли определить нужное место. Предшествовало же их поиску сопоставление нескольких полученных в дорожной полиции адресов.
Постояв у калитки и не заметив ничего подозрительного, Жильбер по безлюдной улице направился к "фольксвагену". Найдя свою машину там же, в кустах у дороги, он сел за руль, включил мотор; затем, проехав метров пятьсот, свернул на обочину. Загнав машину в кусты, выключил мотор, вышел из машины и, тщательно замаскировавшись в густых зарослях, присел на корточки.
Того, чего он ждал, он дождался довольно быстро: минут через десять мимо него в сторону Лаваллуа-Перрье промчалась полицейская машина с включенной мигалкой. Сверив по часам время, Жильбер хотел было встать, но тут же снова присел. На этот раз его внимание привлек черный "БМВ", на полной скорости пронесшийся мимо него в ту же сторону. Наметанным взглядом Жильбер успел разглядеть, что на месте водителя располагался толстяк с маленькими усиками, рядом - громила уголовного вида, заднее же сиденье было забито людьми до отказа. Номерные таблички наверняка умышленно были покрыты толстым слоем грязи.
Выждав еще минут пятнадцать и ничего не дождавшись, Жильбер сел в "фольксваген", дал газ и выехал на шоссе. Включив приемник, прослушал утренние новости Затем взглянул в зеркало и увидел едущий за ним черный "БМВ", тот самый, с заляпанными грязью номерами и усатым толстяком за рулем. Некоторое время обе машины шли, не меняя скорости, друг за другом; затем в надежде, что "БМВ" его обгонит, Жильбер резко сбавил ход. "БМВ" и и в самом деле начал обгонять его, но не до конца; поравнявшись с "фольксвагеном", лимузин некоторое время двигался точно на такой же скорости вровень с ним. Черт, подумал Жильбер, неужели они о чем-то догадались? Не должно быть. Ведь он не подавал им для этого ни малейшего повода. Будто в подтверждение этих его мыслей "БМВ", наддав, легко оторвался от него и пропал впереди.
* * *
Через два дня Жильбер сидел на облюбованном им наблюдательном пункте в парижском отеле "Амбассадор". Он был облачен в одежду, которая его крайне стесняла и которую ему не терпелось как можно скорее снять: в смокинг, белоснежную манишку и галстук-бабочку. Неудобств добавляла кобура с люгером под мышкой и "байярд", который за неимением потайного кармана в брюках пришлось прилепить скотчем в районе плавок. Но все эти вынужденные неудобства Жильбер сейчас охотно сносил, поскольку для него и по крайней мере для большей половины его соотечественников сегодняшний день можно было назвать историческим: события вынудили Балинду пойти на предложенные ООН прямые переговоры с главой оппозиции Омегву Бангу. По своему положению в партии Жильбер должен был отвечать за безопасность Омегву Бангу; сейчас, вместе с примерно полусотней активистов Фронта освобождения, он пытался наладить здесь, в "Амбассадоре", нечто вроде агентурной охраны.
Внизу, прямо под Жильбером, в вестибюле отеля, изредка останавливаясь и что-то тихо говоря заполнившим весь этаж телохранителям, прохаживался полный толстогубый африканец в сером генеральском мундире с эполетами Альфред Нгзима. Этого человека, занимавшего в кабинете Балинды пост начальника департамента безопасности, Жильбер ненавидел смертельной ненавистью. Нгзима был палачом, лично пытавшим свои жертвы, садистом, руки которого были по локоть в крови. Однако вместо того, чтобы вцепиться в горло этому убийце и задушить его, Жильбер был вынужден сейчас вежливо улыбаться. Изредка встречаясь взглядом с Нгзимой, он корчил лишенную каких-либо эмоций благостную мину. Ничего, подумал Жильбер, рано или поздно Нгзима заплатит за все. Полицейские многих стран, работающие в отделах борьбы с наркомафией, прекрасно осведомлены, что Нгзима давно уже превратил свою страну в перевалочный пункт для торговли наркотиками. Как лицо, уличенное в связях с наркомафией, Альфред Нгзима давно уже внесен в списки Интерпола, но арестовать его сейчас французская полиция не могла - Нгзима, как член правительственной делегации, пользовался дипломатическим иммунитетом.
Наконец по легкому шуму, донесшемуся со второго этажа, где находился конференц-зал, Жильбер понял: переговоры закончились. Прошло несколько секунд, и к нему подошел Шарль Секо, его самый доверенный помощник. Жильбер встал, чтобы поподробней расспросить Шарля, однако тот, покачав головой, вдруг обнял его. Сказал в самое ухо:
- Жиль, я не верю сам себе. Мы победили. Слышишь, Жиль?
- Слышу. - Помолчав, Жильбер похлопал Шарля по спине: Ладно, Шарль, все хорошо. Но у нас еще полно дел.
Шарль отстранился.
- Конечно. Но знай, осенью по всей стране будут проведены выборы под контролем ООН. Кандидатов двое, Омегву и Балинда. И все, никакой мухлевки. ООН гарантирует. Понимаешь, что это значит?
- Понимаю. Но выборы пока еще даже не начались.
- Ладно, ты прав. Хотя сейчас даже ежу ясно: Балинда не наберет и десяти процентов.
- Подождем до осени. Где Омегву?
- Пока в конференц-зале. Просил передать тебе, чтобы ты отвез его домой на своей машине.
- Хорошо, Шарль, займись пока делом, ладно? Еще не все кончилось.
- Конечно. Пойду к ребятам, они ждут.
Оставшись у облицованных мрамором перил, Жильбер посмотрел вниз, на вестибюль. Сейчас, после окончания конференции, там крутился людской водоворот. Люди в визитках и смокингах, журналисты с телекамерами и фотоаппаратами, сотрудники ООН с голубыми наручными повязками поневоле были разметаны по углам и оттеснены к краю. Людской муравейник бурлил, растекаясь в разные стороны; одни пробирались к выходу, другие искали своих в разбросанных по всему вестибюлю кучках, третьи поднимались вверх, к барам и буфетам.
Понаблюдав за вестибюлем, Жильбер подумал: кровавый режим Балинды доживает последние дни. Конечно, он счастлив, об этом нечего говорить. По одно дело конец кровавого режима, и совсем другое то, что будет после этого лично с ним, с Жильбером Ткела. Если допустить, что выборы завершатся победой Омегву, а они скорей всего именно этим и завершатся Омегву станет президентом, а он, Жильбер Ткела министром внутренних дел. Веселая перспектива. Он - министр внутренних дел при президенте, женой которого наверняка станет Нгала. Бороться за свободу, находясь в эмиграции, непрерывно рисковать жизнью, а оказываясь на родине, ходить по лезвию бритвы - ко всему этому он давно уже привык. Фактически все это стало для него его второй сутью, обыденностью. Но вот чего он себе никак не может представить - так это себя самого в роли министра внутренних дел.
Наконец, увидев идущего по балюстраде в сопровождении телохранителей Омегву, Жильбер спустился вниз. В вестибюле, перехватив Омегву, он вышел вместе с ним на улицу.
При появлении Омегву стоящая за полицейской цепочкой небольшая кучка студентов-африканцев захлопала. Пока они шли к стоянке, куда их, пятясь, сопровождали два телеоператора с камерами, Омегву отвечал на вопросы идущих рядом корреспондентов. Сзади, метрах в трех, шли телохранители во главе с Шарлем.
На стоянке Жильбер, подавив вздох облегчения, открыл дверцу своего "фольксвагена". Омегву сел, и Жильбер, показав телохранителям, чтобы они ехали следом, обошел машину и сел за руль рядом с ним. Сказал, посмотрев на совсем не радостное лицо:
- Домой, патрон?
- Конечно. Черт, Жиль, если бы ты знал, как я устал…
- Понимаю. И все же поздравляю вас. Это счастливая усталость.
- Спасибо. Но главная борьба впереди, ты сам это отлично знаешь.
- Знаю.
Проехав весь Париж, Жильбер остановил наконец "фольксваген" у дома Омегву. Сзади затормозил ехавший за ними "пежо" охраны. Выключив мотор, Жильбер посмотрел на Омегву: выходим?
Омегву покачал головой:
- Жиль, нам надо поговорить. Прямо здесь, в машине.
- Хорошо. - Жильбер оглянулся: переулок, если не считать двух только что подъехавших машин, был пуст. Я правильно понял: ребята пусть идут к вам?
- Да. Пусть поднимаются наверх, нам нужно поговорить одним.
Выглянув из машины, Жильбер знаком показал телохранителям: поднимайтесь. Затем, захлопнув дверцу, повернулся к Омегву.
- Слушаю, патрон.
Омегву молча полез в карман. Порывшись, протянул Жильберу клочок бумаги:
- Посмотри. Эту бумажку я обнаружил в кармане пиджака сразу же после подписания документов. Как только вышел в коридор.
Взяв бумажку, Жильбер внимательно изучил ее. Это был обычный листок с эмблемой отеля "Амбассадор", из тех, что в отелях приличного класса разложены повсюду. Средняя часть листка была заполнена пиктографическими тотемными знаками. Отлично знающий африканское пиктографическое письмо, Жильбер без особых усилий прочел: "Не бери легко плывущее в руки. Откажешься жизнь будет спокойна. Нет - копье судьбы нанесет удары один за другим".
Балинда, подумал Жильбер. Конечно, Балинда. Черт, выругался он про себя, похоже, это предупреждение о покушении. Точно. "Легко плывущее в руки"… То есть победа на предстоящих выборах. Конечно. Ясно как день, это предупреждение о покушении. Посланное как последний шанс. Кстати, оно может сработать на мельницу балиндовцев гораздо эффективнее, чем само покушение. Ведь одно дело, когда претендента неожиданно убьют, и совсем другое - когда он по непонятным причинам сам снимет свою кандидатуру.
Повертев листок, Жильбер спросил полуутвердительно:
- Считаете, это подложено в ваш карман по приказу Балинды?
- Конечно. Это предупреждение. Балинда хочет, чтобы я снял свою кандидатуру. В противном случае он угрожает мне каким-то ударом.
- Каким?
- Понятия не имею. Пойди пойми, что может быть на уме у этих мерзавцев.
Все правильно, подумал Жильбер. Вообще история с запиской, незаметно подложенной в карман, вполне в духе Балинды и Нгзимы. Черт, понять бы только, какой именно удар они собираются нанести. Какой… Какой… Вообще-то, если быть логичным, это все же должно быть элементарное предупреждение о еще одном покушении. Они дают понять, что, если Омегву не снимет своей кандидатуры, они его убьют. Правда, зачем предупреждать? Почему бы сразу не убить, без всякого предупреждения? И к тому же почему "удары"? Почему во множественном числе? А нипочему. Для красоты.
Посмотрев напоследок бумажку на свет, Жильбер так и не увидел на ней ничего, кроме уже изученных им тотемных знаков. Заметив его усилия, Омегву покачал головой:
- Жиль, если ты ищешь следы, их там нет.
- Я вижу.
- Да и вообще, разве имеет значение, кто именно ухитрился сунуть в мой карман эту записку? Пусть даже это сделал сам Балинда.
- Пожалуй, вы правы. Не имеет.
- Главное, они ее положили. Они точно что-то затевают. А вот что, я не могу представить даже приблизительно.
- Мне кажется все же, они угрожают вас убить.
- Не знаю.
- Что ж, если это не предупреждение о покушении - надо думать.
- Подумай. Я думать об этом не могу, моя голова сейчас занята другим. И все же мне показалось, под "ударами" они подразумевают что-то другое. В конце концов, ведь убить меня они пытались уже раз пять.
- Шесть. И никто не может помешать им попробовать сделать это в седьмой.
- Что ж, если так, пусть пробуют. На здоровье. Я в любом случае не сниму своей кандидатуры, чем бы они мне ни угрожали.
- Правильно, патрон. Я же со своей стороны обещаю сделать все, чтобы нейтрализовать все их угрозы.
Повертев записку, Жильбер спросил: Вы хотите оставить ее у себя? Или отдаете мне?
- Мне она ни к чему. Да и тебе зачем? На мой взгляд, ей самое место в мусорном ящике.
- Нет уж, я над ней еще немного посижу. Мало ли, вдруг удастся что-то зацепить. - Жильбер спрятал записку в карман. Поднимемся? Вокруг вроде все спокойно.
- Поднимемся.
Через минуту, выйдя из лифта, вошли в квартиру. Помня о записке, Жильбер, помимо обычного дежурного у подъезда, поставил еще на всякий случай двух проверенных парней на лестничной площадке. И строго предупредил всех, что с сегодняшнего дня меры по охране Омегву усиливаются.
В квартире Омегву Жильбер пробыл около часа. После этого он сразу поехал к себе. Шел четвертый час дня, и он чувствовал себя вымотанным до предела.
* * *
Вернувшись к своему дому, Жильбер, прежде чем ввести машину в гараж, остановил ее у кафе Аржерона. Увидев его, бармен улыбнулся:
- Привет, Жиль. Чашечку кофе?
- С удовольствием. - Дождавшись, пока Аржерон поставит перед ним кофе, поинтересовался: - У дома все тихо?
- В смысле?
- В смысле машин, переполненных людьми, не было?
- Нет. Во всех машинах, заезжавших в гараж, сидели только водители. Все машины въезжали по набору, то есть все были свои. Вообще все было тихо, не волнуйся.
- Спасибо, Луи. Кофе был отличным. - Поставив чашку, Жильбер вышел из кафе, сел в "фольксваген" и, развернувшись, въехал в гараж.
В гараже стояла тишина, лишь под потолком негромко жужжал вентилятор. Выйдя из машины, Жильбер набрал код и открыл ворота; затем, снова усевшись за руль, завел "фольксваген" в бокс. Выйдя из бокса, протянул руку к пульту. Однако нажать кнопку на пульте он не успел, за его спиной кто-то сказал негромко:
- Парень, поменьше движений. Стреляю без предупреждения.
В следующее мгновение Жильбер почувствовал, как ему в спину уперлось что-то твердое. Тут же перед ним появились еще два человека с наведенными на него пистолетами; оба были белые, один невысокий толстяк, второй верзила с крохотными глазками и лошадиной челюстью. Вглядевшись в толстяка, Жильбер вспомнил: это лицо, одутловато-круглое, с крохотной щеточкой усов, он видел в день, когда возвращался домой после освобождения Анри. Толстяк сидел за рулем обогнавшего его "БМВ".
- Развернуть и проверить, - сказал голос сзади.
Верзила, прижав ствол пистолета к животу Жильбера, толкнул его в плечо. Это заставило Жильбера повернуться, и он наконец увидел третьего. Оскалившись и изредка поправляя движением головы длинные волосы, этот третий смотрел на него сейчас, как смотрят на пустое место. Ну да, подумал Жильбер, все правильно. Это Барт. Тот самый Барг, которого ему так подробно описала Женевьев. Высокий, длинноволосый, мочка правого уха срезана.
Взяв Жильбера за волосы, Барт рывком задрал ему голову назад:
- Как самочувствие, черномазый? Понял, что влип?
Стараясь как можно естественней изобразить полную растерянность, Жильбер выдавил:
- Что вам от меня нужно? Что вы хотите?
Посмотрев на верзилу, Барт усмехнулся:
- Объясни ему, что нам нужно.
Жильбер был готов к удару, и все же страшной силы хук в живот, который нанес ему верзила, чуть не отключил его. Несколько секунд ему пришлось стоять, хватая ртом воздух и пытаясь прийти в себя. Мучительно хотелось согнуться, но Барт крепко держал его за волосы. Конечно, он мог вырваться, но вырываться именно сейчас в его планы не входило. Хуже всего было то, что низ грудной клетки и предреберье разрывала невыносимая ноющая боль.
Наконец, отпустив его волосы, Барт бросил толстяку:
- Проверь, что у него там есть.
Быстро прохлопав Жильбера по ногам, толстяк распахнул полу смокинга; увидев под ней подвешенную на ремнях кобуру, ловко вытащил "ЧЗ".
- Отлично. - сказал Барт. Прямо в десятку. Проверь-ка его.
Осмотрев пистолет со всех сторон, толстяк протянул оружие Баргу; взвесив "ЧЗ" на ладони, Барт усмехнулся: