– Тут все по-разному, – ответил Нейл. – Если я твердо решил отправить лошадей в ночную поездку, то обычно посылаю с ними одного-двух или даже трех человек из моей команды. Особенно если они путешествуют в моем лошадином фургоне. Там должен быть малый, следящий за лошадьми, затем глава группы, отвечающий за поездку, и водитель фургона. Хотя часто этот водитель бывает главой группы, а его обязанности удваиваются.
– Разве вы сами не приезжаете туда в день скачек? – поинтересовался я.
– Это зависит…
– От чего? – начал допытываться я.
– От того, будет ли там владелец, или от того, покажут ли скачки по телевизору. И от того, есть ли у меня скакуны где-нибудь еще. Если мне удается, я всегда стараюсь не ездить. Уж слишком далеко и чертовски неудобно.
– Ну а ваш тренер-ассистент, он готов туда отправиться?
– Возможно, хотя я в этом сомневаюсь.
– Неужели у вас нет какой-либо стандартной практики? – изумился я.
– Нет, каждый поступает по-своему. Я знаком с одним тренером, но не стану называть его имя. Так вот, он отправляет на север множество лошадей. И всегда сопровождает их сам. Он не любит, когда на скачках появляются "назойливые владельцы" (это его слова). Вот и посылает их лошадей в те края, куда хозяева, по его мнению, ни за что не поедут. Следит за своими питомцами. Ну, и, конечно, отдыхает от жены ночь-другую каждую неделю.
"В объятиях любовницы". Какого я расследовал дела этого безымянного тренера по просьбе одного владельца. Тот думал, что от тренера нет никакого толку, поскольку ни разу не видел, как скачут его лошади. Владелец также был убежден, что тренер подменял животных и загонял их до полного изнеможения. Правда оказалась не столь шокирующей, по крайней мере в отношении лошадей. А затем владелец перевел их в другую конюшню.
– Спасибо, Нейл.
– Рад буду вам помочь. Звоните в любое время. – Он не спросил меня, почему я хочу это выяснить. И знал, что я когда-нибудь ему расскажу, а быть может, и нет. Нейл понимал, что задавать вопросы бесполезно.
Потом я набрал номер телефона Кэйт.
– А, Сид, – оживилась она. – Как хорошо, что ты обо мне вспомнил.
– Как твои дела? – спросил я.
– Да, в общем, паршиво, – откровенно призналась она. – Я даже не могу устроить похороны Билла, потому что полиция не отдает тело.
А вот это уже интересно, решил я. Вероятно, в конце концов полиция согласилась принять во внимание мою теорию убийства.
– И мама ведет себя просто жутко.
– В чем это выражается?
– Она изо дня в день повторяет, что Билла арестовали за махинации на скачках и он опозорил семью. Говорю тебе, с меня хватит, я и без того сыта по горло. Где уж ей, с ее глупостью, понять, что меня совсем не волнуют махинации на скачках. – Кэйт помедлила. – Отчего самоубийство так постыдно?
– Кэйт, – веско произнес я, – послушай меня. Я абсолютно уверен, что Билл не кончал с собой. Его убили. И в равной степени убежден, что он не был причастен ни к каким махинациям на скачках. Программа "Рэйсформ" не выявила ничего подобного.
– О господи, – всплакнула она. – Надеюсь, что ты прав.
– Поверь мне, – повторил я. – Это правда.
Мы еще немного побеседовали о детях и будущем дома. Я постарался затронуть в разговоре волновавшую меня тему. И спросил о команде конюхов.
– Что случилось со всеми ними?
– Устроились на новую работу. В основном в Ламбурне, – ответила она.
– А Джульет? – осведомился я.
– Она теперь служит у Эндрю Вудварда, – сообщила Кэйт. – Хорошая работа, и она с ней успешно справляется. Я так за нее рада. Мне нравится Джульет Бёрнс.
Иисусу нравился Иуда Искариот. Однажды они поцеловались.
– И Фред Мэнли тоже куда-то устроился? – продолжил я свои расспросы. Фред был старшим конюхом у Билла.
– Я точно не знаю. Он мог выйти в отставку.
– Сомневаюсь, – возразил я. – Фред совсем не стар. Он просто немолодо выглядит. Ему еще нет пятидесяти.
– Я не в силах поверить! – воскликнула Кэйт. – Мне всегда было жаль его, когда он, в его возрасте, таскал тяжелые мешки. – Она засмеялась. Ну что же, неплохо для начала.
– Тебе известно, где он живет? – полюбопытствовал я.
– В одном из коттеджей у дороги Бэйдон. По-моему, рядом с Джульет.
Вау!
– У тебя есть номер его телефона?
– Да. – Она вновь помедлила. – Но записная книжка в кабинете.
– А…
– Ладно, – с тяжелым вздохом проговорила она. – Рано или поздно мне придется туда зайти. Уж лучше сделать это сейчас.
Я услышал, что она положила телефонную трубку, и до меня донеслись ее шаги по деревянному полу. Вскоре она вернулась и подняла трубку, безжизненным голосом продиктовав мне номер.
– Молодец, Кэйт, – похвалил ее я. – Держись и верь тому, что я тебе сказал.
– Попытаюсь.
– Хорошо, – отозвался я. – О, и еще одна просьба. Тебе не трудно сделать мне одолжение?
– Конечно, – сразу согласилась она. – Чего ты от меня хочешь?
Я вкратце разъяснил ей, что мне понадобится, но не раскрыл всей правды.
– Звучит довольно странно, – заметила она, когда я завершил свой рассказ. – Но если ты так решил, то, по-моему, это не проблема.
– Спасибо, – поблагодарил я ее. – Возможно, встреча состоится завтра днем. Я тебе позвоню.
Следующим был мой звонок Фреду Мэнли, но трубку взяла его жена.
– Простите, мистер Холли, но Фреда нет дома, – сказала она.
– А когда он вернется? – спросил я.
– К обеду, в час дня.
– Тогда я, с вашего разрешения, ему перезвоню.
– Да, пожалуйста, – ответила она и разъединилась. Было без четверти десять.
Если Марина получит "добро" от мистера Пандиты во время его утреннего обхода и ее выпишут, она сможет появиться дома где-то в середине дня.
Я потратил час на уборку квартиры и мытье посуды, скопившейся в кухонной раковине. Меня воодушевила перспектива возвращения Марины, и я уже собирался выехать в больницу, когда раздался телефонный звонок. Это оказался Чарлз.
– Ты действительно считаешь, что мне необходимо остаться в Лондоне? – полюбопытствовал он. Чарлз явно надеялся, что ему дадут "зеленый свет" для отъезда домой, в Оксфордшир.
– А вы по-прежнему живете у Дженни и Энтони? – попробовал уточнить я.
– Да, – вздохнул он. – И мечтаю о чистом виски. Довольно с меня морковного сока и бобовых стручков. Буду с тобой откровенен, меня от них попросту тошнит.
Я засмеялся:
– Они пойдут вам на пользу. И задумался о своем плане.
– По-моему, вам следует побыть еще немного вдали от Эйнсфорда, – посоветовал я. – Несколько дней, для безопасности.
– Тогда я переберусь в мой клуб, – заявил он. – Я провел у Дженни двое суток, а всем известно, что на третьи от гостей начинает дурно пахнуть. Да, я завтра же отправляюсь в Клуб армии и флота. – Он больше не мог устоять перед соблазном бара.
Я приехал в Сент-Томас и застал Марину одетой и сидящей на стуле.
– Они согласились меня выписать, – сообщила она. Ее слова прозвучали как пароль.
– Отлично, – обрадовался я.
Больничный лифтер усадил Марину в кресло-каталку и повез ее по коридорам. Затем мы спустились в лифте к столу для выписки пациентов, рядом с центральным входом. На этот раз я оставил машину в положенном, законном месте, на подземной парковке, вернулся за Мариной, помог ей сесть, и мы тронулись в путь. Больница осталась для нас лишь тяжким воспоминанием. На сегодня с драмами было покончено.
– Перестань хлопотать, как наседка, – нахмурилась Марина, когда я вошел с нею в подъезд дома на Эбури-стрит, а после в лифт. – Со мной все в порядке.
Я знал, что с нею все в порядке, и хлопотал, потому что заботился о ее безопасности.
В час дня Марина улеглась на диван с воскресными газетами. А я перезвонил Фреду Мэнли, и наш разговор затянулся.
– Наверное, ваш обед уже остыл, – напомнил я.
– Не проблема, его ничего не стоит подогреть в очаге.
Он рассказал мне о системе, которой пользовался Билл, и о том, кто отправлялся с лошадьми по северным дорогам со стоянками на ночь. В конечном итоге он сообщил мне больше, чем я мог надеяться.
– Спасибо, Фред, – поблагодарил я его. – Вы мне очень помогли.
– А для чего вам эти сведения? – поинтересовался он.
– Да так, просто я готовлю исследование о методах тренировок. И собирался спросить Билла, когда он погиб.
– Как это все больно и стыдно. Мистер Бартон был хороший человек и замечательный хозяин. Я понял это за годы работы с ним.
– Вы нашли себе новое место? – осведомился я.
– Пока что нет, – отозвался он. – И, честно говоря, думаю бросить скачки. Уж слишком они стали непривычными. Никакого удовольствия. Теперь все кого-то обвиняют. Если лошадь не выигрывает, владельцы ругают тренеров, а тренеры – свою команду. Но ведь, здраво рассуждая, проигравших всегда должно быть больше, чем победителей. А вот мистер Бартон никогда нас не обвинял, хотя почти все другие тренеры это делали. У мистера Бартона был один владелец, который орал на него и устраивал скандалы, если его лошади не побеждали. Мы все слышали из дома его крики. Однако мистер Бартон никогда не подставлял свою команду и не использовал нас как предлог для оправданий. Он был настоящий джентльмен, не то что этот владелец.
– А вы знаете, кто этот владелец? – спросил я.
– Естественно, – откликнулся он. – Тот самый лорд. Ну, вы, наверное, поняли, строитель.
– Лорд Энстон? – уточнил я.
– Да, да, именно он. Лорд Энстон.
Наконец я отпустил его и понадеялся, что на его столе осталось хоть что-то из приготовленных блюд.
Марина и я провели день, лежа в обнимку на диване и наблюдая по телевизору за международным турниром по регби. Марина держала ногу на скамеечке, выполняя инструкции хирурга, и мы скоротали время за бутылкой "Шабли".
Я появился в винном баре на Эбури-стрит без четверти семь, желая удостовериться, что опередил Криса Битера. Оставил Марину в прежней позе на диване и запер все двери в доме. Я не рассчитывал долго пробыть в баре.
Когда я пришел, там было очень тихо. Выбрал столик, где мог сидеть спиной к стене и хорошо видеть дверь. Я был знаком с политиком, неизменно настаивавшим на таком месте в ресторане. Неудивительно, ведь кому-либо трудно тайком пробраться в зал и оказаться незамеченным.
Я размышлял о том, почему решил преподнести сенсацию Крису Бишеру после всего, что он со мной сделал. Как-никак это он направил ко мне Эвана Уокера с дробовиком, и он же показал миру лицо Марины. Но теперь он был мне нужен. Я нуждался в его огромной читательской аудитории. Нуждался в его проклятом быстром уме. И, помимо всего прочего, нуждался в его хватке ротвейлера. Уж если он в кого-то вцепится, то крепко укусит и долго не выпустит, в этом я не сомневался.
Он вошел в бар без десяти семь и удивился, что я сумел его опередить.
– Привет, Сид, – поздоровался он. – Что ты пьешь? Я еще ничего не заказал и осведомился:
– А кто будет платить? Ты?
– Это зависит от ситуации, – заметил он. – У тебя хорошая информация?
– Наилучшая, – заверил его я.
– Ладно, тогда я что-нибудь куплю.
Крис принес мне полный бокал вина, а себе – пинту горького пива.
– Ну и в чем суть? – полюбопытствовал он.
– Все в свое время, – повторил я. – Тебе надо еще заработать на эту историю. Я хочу, чтобы ты помог мне устроить ловушку.
– Заметано, – согласился он. Я бы предпочел услышать от него иначе звучащую фразу.
Но подробно объяснил, чего я от него хочу и когда мы этим займемся.
– Почему? – спросил он.
– Ты сам все поймешь, – проговорил я. – И это станет сенсацией. Ну как, ты готов?
– Да, готов.
– Хорошо. А сейчас можешь позвонить. – Я дал ему номер телефона. Он позвонил по своему мобильному и беседовал довольно долго. Наконец Крис выключил аппарат и улыбнулся мне. Конспирация привела его в восторг.
– Решено, – сообщил он. – Мы встретимся завтра, в час дня. Там, где ты сказал. На кухне.
– Потрясающе! – воскликнул я. – Мне нужно будет подготовить обстановку, и я подъеду к полудню. Ты тоже не задерживайся и приезжай самое позднее в половине первого.
– Ладно, – кивнул он. – Но прошу тебя, ни слова другим газетам.
– Я не собираюсь, – ответил я. – Да и ты помалкивай.
– Ты ведь сделал ставку.
В понедельник утром у Марины заныла нога, и она осталась в постели, пока я не без пользы провел время, обзванивая бутики на Бонд-стрит.
В половине десятого позвонил Чарлз и доложил, что покинул дом Дженни. Сейчас он направляется в бар своего клуба, и я могу найти его там, если он мне понадобится.
– Спасибо за предупреждение, – отозвался я. – Но не затруднит ли вас сперва заехать на Эбури-стрит и посидеть несколько часов с Мариной?
Я почувствовал, что он заколебался.
– У меня есть превосходная бутылка "Гленфиддика", и она восполнит некоторый ущерб, – принялся заманивать его я. – К тому же в холодильнике лежит кусок копченой семги для ланча.
– Я буду у тебя через тридцать пять минут, – пообещал он.
– Замечательно.
За эти тридцать пять минут я успел рассказать Марине обо всем, что намерен сделать сегодня днем.
– Дорогой, пожалуйста, будь осторожен, – встревожилась она. – Я не желаю стать вдовой еще до нашей свадьбы.
– По-моему, ты до сих пор обдумываешь мое предложение.
– Да, да, обдумываю. Все время. Вот почему я не хочу тебя потерять, пока не приму решение. А иначе мои раздумья превратятся в прах, в ничто.
– Благодарю.
– Нет, я просто имею в виду то, о чем сказала. Будь осторожен, мой дорогой.
Я поклялся ей, что обойдусь без рискованных шагов. И надеялся сдержать клятву.
Появился Чарлз и занял свой пост охранника Марины.
– Мне никто не нужен, – запротестовала она, когда я сообщил ей о приходе Чарлза.
– А вот я предпочитаю надежную защиту, – начал убеждать ее я, и у меня мелькнула мысль, что Чарлз вновь почувствует себя хозяином положения. Ведь жизнь в Лондоне казалась ему бесцельной, и сказать, что он от нее устал, означало бы здорово преуменьшить истину.
– Пусть твоя нога отдохнет, а я вернусь во второй половине дня, – проговорил я на прощание и покинул их.
До Ламбурна я добрался за десять минут до полудня и обогнул сзади конюшни Билла Бартона, припарковавшись там, где еще недавно стоял фургон для его лошадей. По словам Кэйт, она потребовала у финансовой компании вернуть ей этот фургон.
Утром, перед выездом, я позвонил ей и напомнил о любезности, которую она согласилась мне оказать. Я добавил, что встреча состоится сегодня днем, в ее доме.
– Отлично, – ответила она. – Я буду тебя ждать.
Потом я достал из багажника массивную перегородку и пронес ее в дом по пустынному и безжизненному двору. Кэйт была на кухне и готовила ранний ланч для Элис, младшей и самой любимой дочери Билла.
– Хэлло, Кэйт, – поздоровался я и поцеловал ее.
– Привет, Сид. Рада тебя видеть. Хочешь немного перекусить?
– Нет, но с удовольствием выпью чашку кофе, – отозвался я. – Ты не возражаешь, если я пройду в гостиную и кабинет и переставлю кое-какие вещи?
– Пожалуйста, это твое право, хотя я так и не поняла, что ты собираешься делать.
Я намеренно умолчал о ряде подробностей задуманного плана. Ей не следовало о них знать, это было бы слишком гнетуще и болезненно.
– Мой посетитель прибудет в час дня, – заявил я.
– О'кей, – откликнулась она. По-моему, Кэйт стало ясно, что спрашивать, кто этот посетитель, – бессмысленно. И она удержалась от вопроса. – Мне пора ехать за покупками в Уантадж, и я возьму с собой Элис. А затем заберу других детей из школы в три часа дня и вернусь никак не раньше половины четвертого. Тебя это устраивает?
– Лучше возвращайся в четыре, – посоветовал я. – Или даже в половине пятого, если это не поздно. – Я не мог определить, сколько времени понадобится для осуществления моего замысла. И не был до конца уверен в успехе.
– Ладно. Я отведу детей к маме на чай. Тебе черный кофе или с молоком?
– Пожалуйста, с молоком.
– Я его сейчас принесу.
Перестановка мебели заняла у меня около двадцати минут, и как только я закончил, к дому подъехал Крис Битер. Я услышал гул его мотора.
– А твой посетитель легок на помине. Наверное, он не любит опаздывать, – заметила Кэйт, когда я опять появился в кухне. – Не беспокойся, мы уходим и, может быть, сегодня еще увидимся с тобой. Если ты управишься с делами раньше намеченного, положи ключ в почтовый ящик, когда будешь уходить. А я возьму с собой другой.
– Хорошо, – ответил я и вновь поцеловал ее. – Огромное спасибо.
Крис и Кэйт встретились в дверях кухни и на минуту остановились, обменявшись рукопожатиями, но так формально и не представившись. Я проследил, как Кэйт пристегнула ремень безопасности к сиденью маленькой Элис и тронулась в путь.
Крис наблюдал вместе со мной.
– Ей известно, что ты затеял? – поинтересовался он.
– Лишь в общих чертах. Она думает, что мой посетитель – ты.
– А.
Крис и я снова проверили обстановку, желая убедиться в строгой последовательности собранных улик.
– И когда ты начнешь говорить, я должен буду молчать. Ты ведь не дашь мне вставить ни слова, верно? – уточнил он.
– Да, – подтвердил я. – Прошу тебя, даже не пытайся о чем-либо спрашивать, как бы тебе ни хотелось. Но слушай как можно внимательнее.
– Мне не на что здесь отвлекаться.
Я отправился ждать в гостиную, а Крис вернулся на кухню. Сидя в гостиной, я не заметил, как подъехала машина, но ровно в час дня до меня донеслись голоса из кухни. Наш настоящий посетитель прибыл вовремя, и я различил льстивые, вкрадчивые интонации Криса. Он показывал гостье дом.
Я продолжал ждать. А когда удостоверился, что они находятся в нужном месте, покинул гостиную и двинулся по коридору. В этом старомодном особняке замки всех внутренних дверей запирались массивными черными ключами.
Я молча вошел в одну из дверей и по ту сторону коридора закрыл ее и запер за собой, положив ключ в карман. Наш посетитель расположился в большом кресле и смотрел в окно.
Мы были в кабинете Билла. На месте его гибели.
Я обогнул комнату и увидел стоящий передо мной стул.
– Хэлло Джульет, – поздоровался я.