- Конечно, - хмыкнул Гена, - они же с глушителем стреляли. Мне же потом баба Валя сказала, что пистолет у бандита был с во-от таким "стволом" - ежу ясно, что с глушителем.
- Так эта бабка, выходит, все сама видела? - спросил Таран, когда они остановились передохнуть на третьем этаже.
- Да. Мы-то наверх убежали, налегке, а она с сумками медленно поднималась. Только до площадки между первым и вторым этажами дошла, а тут Павел Степанович в подъезде появился. Баба Валя сказала, что он ей хотел помочь сумки донести и попросил подождать, пока газеты из ящика достанет. Вот в этот момент кто-то из-за дверей выскочил и два раза выстрелил. Конечно, бабушка Валя испугалась и закричала: "Помогите, убивают!" Я вниз побежал и вижу: Петровна сидит на лестнице и трясется, Павел Степанович лежит в луже крови… Картинка ужасная, конечно!
- А потом ты милицию вызвал, да? - спросила Лизка, которой, несмотря на свой собственный богатый опыт, было ужас как интересно послушать про убийство.
- Нет, - мотнул головой Гена. - Милицию дед Артем вызвал, он на втором этаже живет. Я наверх побежал, а то баба Валя говорила, что у нее сердце схватило. Думал, у Ани валидол есть. Но дед Артем раньше успел и валидол принести, и в милицию позвонить. Он прыткий!
- Все это такой ужас! - вздохнула Аня. - Совсем еще нестарый мужчина погиб. Настоящий джентльмен! Очень жалко.
- А он что, бизнесом занимался? - спросил Юрка.
- Я точно не знаю, - ответила девица, - может быть…
- Наверняка занимался, - убежденно предположил Гена. - Это ж было заказное убийство!
- Почем ты знаешь? - тоном дремучего простака сказал Таран. - Может, просто ограбить хотели?
- Нет, - мотнул головой Гена, - у него же ни "дипломат" не утащили, ни по карманам не шарили. Тот, кто убил, просто выскочил, выстрелил два раза и убежал. Даже не нагибался над ним. Это баба Валя видела.
К этому времени они уже добрались до третьего этажа, где находились и 55-я, и 56-я квартиры. Юрка сразу заметил на двери 55-й белую наклейку с печатью. Но вопросов задавать не стал - ему и так было ясно, что менты, не иначе, эту квартиру уже обыскивали. Впрочем, Аня, которая перехватила взгляд Тарана, направленный на опечатанную дверь 55-й квартиры, сама дала комментарий:
- Да, это та самая, его квартира. Вчера там милиционеры до полуночи рылись.
- У них работа такая, - нейтральным тоном произнес Таран.
Аня отперла дверь, и Гена с Тараном втащили телевизор в 56-го квартиру.
- Уфф! - сказал Гена, отдуваясь. - Как здорово, что вы нам помогли!
- Заносите телевизор в мою комнату! - распорядилась Аня.
- А мы не наследим? - вежливо спросил Таран. - Ботинки-то грязные… Разуться бы надо.
- О, я не подумала! - кивнула Аня. - Сейчас дам всем тапочки, раздевайтесь. Будем пить кофе.
Вообще-то в Юркины планы не входило тут долго задерживаться. Почти всю информацию об убийстве, которую в принципе можно было получить от этой парочки, он уже знал. Конечно, была небольшая надежда на то, что по ходу кофепития еще какие-нибудь подробности вспомнятся, но скорее всего это будут мелочи. К тому же Тарану не очень хотелось надоедать Ане и Гене вопросами, а то еще заподозрят, что у него это не праздное любопытство.
Когда Аня оделила всех тапочками, Юрка и Гена понесли телевизор в ее комнату. Конечно, и Лизка сунула туда носик: ей страсть как хотелось поглядеть, какие бывают настоящие, ухоженные квартиры.
А квартира и впрямь была очень аккуратная, хотя никакой особой, "новорусской", роскоши в ней не просматривалось. Просто-напросто здесь изо дня в день поддерживали чистоту и порядок, ничего и никогда не разбрасывали по углам, не накапливали грязную посуду, не забывали протирать пыль, убирать постельное белье с кроватей и так далее. Именно поэтому во всем интерьере этой квартиры, расположенной в Москве, в самом обычном российском доме, чувствовалась какая-то заграничность, нерусскость. Хотя вообще-то каких-либо предметов, намекавших на то, что тут проживают не кондовые россияне, было немного. Точнее, может быть, и много, но они в глаза не бросались. Таран, пока тащил телевизор, приметил их максимум три.
Во-первых, на холодильнике в прихожей стоял маленький бело-сине-черный флажок. Во-вторых, на комоде в гостиной стояла кукла Барби, одетая в какой-то национальный наряд. Через правое плечо куклы была повешена ленточка с надписью "Miss Estonia". Впрочем, если б этой ленточки не было, Юрка все равно догадался бы, что кокошник, косички, передничек и прочие аксессуары на Барби прибалтийские. Наконец, в-третьих, уже в комнате Ани он увидел над диваном темное деревянное распятие. Конечно, его могли просто для понта повесить, но все же православные россияне обычно на иконы молятся, а не на статуэтки.
Сразу было видно, что Аня не финтифлюшка какая-нибудь, а девушка умная и серьезная. По обе стороны от дивана стояли два книжных шкафа, заполненных книгами, причем не меньше половины из них были на иностранных языках. А на письменном столе у окна располагался компьютер с принтером и сканером. Таран эту технику по жизни не осваивал, в школе у них информатику не проходили за неимением компьютеров, а потому шибко уважал тех, кто в ней хоть чего-то понимал.
Для телевизора у Ани была заготовлена специальная тумба, в которой имелись полочки для видеокассет и компакт-дисков. Вот на нее-то и водрузили распакованный телик, который оказался видеодвойкой. Правда, включать его пока не стали - оказывается, по инструкции, если аппарат принесли с мороза, надо было часок подождать, чтоб он прогрелся в теплом помещении. В кухне, где хлопотала Аня, - тоже чувствовался какой-то нерусский уют. Никаких тараканов, пустых бутылок, грязной посуды, невынесенных ведер с мусором и следов ножа на клеенке не просматривалось, хотя не это было главным признаком. Прежде всего поражало то, что все было расставлено по своим местам, по-видимому раз и навсегда определенным. Причем не какие-нибудь там декоративные предметы, а самые что ни на есть рабочие. Если какая-то вещь требовалась, ее брали, использовали, а потом тут же, помыв и вытерев, если это требовалось, возвращали на место. Когда Аня по ходу дела открыла кухонный шкаф, то Юрка увидел стройные ряды прозрачных пластмассовых банок, в которых помещались всякие там сыпучие продукты. Да еще и с аккуратными, отпечатанными на принтере этикетками, чтоб, допустим, не перепутать крахмал с пшеничной мукой или сахарный песок с крупной солью. Тут и соль разного калибра, кстати, лежала в разных банках.
Конечно, все это Юрку и Лизку малость сковывало. Когда сели пить кофе, они очень боялись сделать чего-нибудь не так, будто и впрямь за границу попали. Но Аня очень приветливо улыбалась и ни словом, ни взглядом не показывала, что ей не нравятся Лизкины ногти с черными каемками или то, что Таран громко прихлебывает кофе, держа при этом локти на столе.
Впрочем, как раз об этих нарушениях этикета Юрка и Лизка не догадывались. Их беспокоило другое. Например, надо ли сразу съедать выставленное на стол печенье или откусывать по маленькому кусочку? Выпивать маленькую чашечку кофе единым духом или пить его по глоточку? Ну и, конечно, опасались, как бы чего не задеть, не опрокинуть или, упаси господь, не разбить. Но ощущение скованности длилось лишь первую минуту или полторы - не больше.
- Между прочим, - объявила Аня, - телевизор - это первая крупная вещь, которую я купила совершенно самостоятельно.
- А у вас же есть уже два, - простодушно спросила Лизка, - в гостиной большой с видаком и тут, на кухне, маленький. Зачем еще третий?
- А у нас бывают такие случаи, - иронически заметила Аня, - когда папа хочет смотреть хоккей или баскетбол, мама - сериал, который по РТР, а я - тот, который по НТВ или СТС. Так что теперь у каждого будет своя полная независимость. Как у государств Балтии.
- А вы, Аня, из Эстонии, да? - спросил Юрка.
- Нет, я из России, - усмехнулась конопатенькая. - Это папа и мама из Эстонии. Они там жили, а я здесь родилась. Даже язык плохо знаю. Мне там экзамен на гражданство не сдать. А у родителей здесь работа, а там - то ли будет, то ли нет. У нас у всех советские паспорта. Мы даже дома только по-русски говорим. Только когда мама на папу сердится, то ругает его по-эстонски, чтоб я не понимала. Но это я как раз понимаю. А вот чтоб сочинение написать по-эстонски, это у меня не выйдет. Однако бабушка Валя, которую вы сегодня видели, меня все равно зовет чухонкой.
- Она за державу переживает, - хмыкнул Гена. - У нее все Союз нерушимый на уме. "Вот, - кричит, - кормили-кормили всех, а теперь нам все братские республики в рожу плюют! Москалями обзывают!"
- А я ей, между прочим, заметила, - сообщила Аня, - что надо самим поменьше называть других чухонцами, хохлами, бульбашами, чурками и так далее. И вообще, помнить не только то, что хорошего другим сделали, но и то, чем насолить успели. А вообще мне все эти национальные проблемы кажутся жуткой ерундой. Их специально придумали те, кому хочется делать хороший бизнес при меньшей конкуренции. Всем выгодно, чтоб рабочая сила была дешевле. Почему здесь, в Москве, полно иностранных рабочих, хотя среди москвичей много безработных? Потому что не гражданам России можно меньше платить, а можно вообще не платить месяцами. И забастовок не будет! Чуть что - уволили и отправили домой…
- По-моему, пора идти телевизор подключать, - сказал Гена, - уже оттаял, наверно. А про национальную политику можно позже побеседовать.
- Да, - согласился Таран, - нам с Лизой тоже пора собираться, наверно.
- Ой, а я хочу посмотреть, как телевизор включается! - пискнула Лизка.
- Никогда не видела, что ли?! - строгим тоном заправского старшего брата произнес Юрка, но тут вспомнил, что Лизка небось уже год, а то и больше телевизор не смотрела. И ее умоляющим глазенкам он уступил.
- Ладно, - сказал он, - надо поприсутствовать при включении. Если разбили чего по моей вине - тут же выплачу!
Таран уже заглянул мимоходом в трофейный бумажник после Лизкиной коммерческой экспедиции и убедился, что долларов в нем вполне хватит на то, чтоб выплатить щедрой рукой за нанесенный ущерб. Хотя, конечно, понимал, что видеодвойка доехала в целости и сохранности.
В общем, все четверо пошли в комнату Ани, Гена повозился немного с проводами и в конце концов включил телевизор, а потом понажимал кнопки на пульте ДУ, показав народу, что на этом аппарате можно смотреть 11 каналов, да еще и видео крутить.
Для того чтоб проверить, как работает видео, Аня решила принести из гостиной видеокассету.
- А тут разве нет? - спросил Таран, открывая тумбу, на которую установили двойку.
- Нет, тут только компакты, - отмахнулся Гена, - и дискеты для компьютера.
Он пошел следом за Аней в гостиную. А Таран хотел было уже закрыть дверцу тумбы, но тут его взгляд почти случайно зацепился за одну вещь.
Там, на полочке, стояло штук десять голубых коробок с дискетами-"трехдюймовками" и еще четыре серые, побольше - для устаревших 5,25-дюймовых дискет. Так вот, на торце одной из серых коробок, второй справа, Таран увидел значки, нанесенные красным фломастером: "С&С". Что означали эти пометки как таковые, он понятия не имел. Зато точно помнил, что именно такие значки должны были быть на пластмассовой коробке с компакт-дисками, которую Юрке поручили привезти от Павла Степановича.
Таран, воспользовавшись тем, что Лизка начала расспрашивать Аню насчет Барби-"Мисс Эстония", стоявшей на комоде в гостиной, а Гена решил, пока суд да дело, в туалет забежать, выдернул коробку и, открыв крышку, увидел, что в коробке лежат не старые гибкие дискеты, а четыре компакт-диска. Ровно столько же он должен был привезти из Москвы Генриху Птицыну…
КОРОБКА "С&С"
Таран, однако, не успел выдернуть из коробки ни одного диска. Послышались шаги, и Юрке пришлось поскорее задвинуть коробку на место. Он даже дверцу успел закрыть, выпрямиться и сделать вид, что его интересует компьютер.
- Мощная штука! - уважительно произнес он, когда появились Аня, Гена и Лизка. Гена стал пристраивать кассету в приемник видеодвойки, а Аня подошла к столу и стала давать комментарии:
- В общем, он, конечно, мощный, но уже не самый современный. У него стоит процессор "Pentium II", а уже существует более новый "Pentium III". У этого 233 мегагерца, 64 мегабайта оперативки, винчестер 3,16 гигабайта. "Windows-98" установлена. "Сидюк", правда, шикарный - 32-скоростной. Но сейчас уже и 64-скоростные есть… Думаю еще DVD приобрести.
Для Тарана все это, конечно, прозвучало лишь чуть-чуть понятней китайского языка.
В это время Гена запустил видео, и на экране "двойки" запрыгали Том и Джерри, на которых с восторгом уставилась Лизка. Должно быть, бедный детеныш давненько не видел мультиков. Таран, конечно, в психиатрии или психологии смыслил даже меньше, чем в компьютерах, но все равно догадался, что Лизавета, дожив до пятнадцати годов, по некоторым позициям явно застряла на уровне десятилетней девочки.
Впрочем, Юрка про Лизкино отставание в развитии подумал только вскользь. Его башку уже занимала коробка с маркировкой "С&С". и четырьмя компактами внутри.
Конечно, он еще сильно сомневался в том, что в коробке именно то, за чем он приехал в Москву. Потому что не посмотрел картинки на "обложках" дисков. Если б хоть под каким-либо предлогом можно было бы сунуть нос в эту коробку, не привлекая внимания публики…
Предлог Таран нашел быстренько. Он при всей малограмотности в области компьютеров все же знал, что на дисках бывают не только музыкальные хиты, но и игры.
- Аня, - спросил он, - а ты компьютер только по делу используешь или у тебя для него какие-нибудь игры есть?
- Есть, - вздохнула Аня. - Вот этот тип (она указала на Гену) дикий фанат стратегий. По-моему, он со мной познакомился только для того, чтоб отрываться на этих игрушках.
- Ну зачем ты так? - обиделся Гена. - Просто у меня 486-й, и на нем хуже играть. Да и ты сама говорила, что иногда надо очистить голову от всяких там рекламных коллажей.
Таран напряженно вспоминал рассказы своих продвинутых в деле компьютерных игр одноклассников, какие бывают "стратегии". Наконец на ум пришло название, употребленное когда-то Вовой Молодцовым - основным конкурентом Тарана на ринге в последние два года Юркиных занятий боксом.
- А "Комманд энд Конкер" у тебя есть? - спросил Юрка, постаравшись сделать вид, будто знает, в чем состоит эта игра.
- Это третья "Дюна", что ли? - наморщил лоб Гена, как будто вспоминал какую-то глухую древность. - Так это ж 1995 год, старье жуткое… Вообще-то я ее, по-моему, притаскивал сюда.
И полез в тумбу, не спрашивая разрешения у Ани, - должно быть, она уже давно позволяла ему орудовать у себя дома по-свойски.
- Вот она, - сказал Гена и вытянул из тумбы коробку с надписью "С&С".
Таран еще не сообразил, как отреагировать - то ли удивиться, то ли разочароваться, когда Аня вдруг встрепенулась и, подскочив к своему приятелю, ухватилась за коробку с неожиданно резким криком:
- Отдай! Это совсем не то!
При этом она дернула коробку на себя, но лишь сорвала с нее крышку, и диски в своих прозрачных "обложках" из оргстекла один за другим выскользнули на пол. Бряк! Бряк! - компакты очень удачно легли картинками вверх, и Таран смог их рассмотреть через плечо Гены.
Да, это были те самые диски. Во всяком случае, картинки под оргстеклом оказались как раз такими, которые Таран старательно запоминал перед отправкой в Москву. Хотя все они были стандартные, с обложек тех пиратских дисков, которыми наводнены московские рынки, вероятность того, что четыре диска случайно подобрались именно в таком сочетании, да еще и в коробке с фломастерной маркировкой, была очень-очень мала.
- "Ирина Аллегрова", - прочитал Гена. - "Владимир Высоцкий", "Коммандос", "Только новые книги"… Зачем ты их сюда запихала? Здесь же моя "Комманд энд Конкер" лежала! Два диска было: один - "Война в Европе", другой - "Война в Африке".
- Значит, надо было! - проворчала Аня, торопливо собирая компакты в коробку и приделывая крышку на место.
- Странно, - заметил Гена. - У тебя обычно все по системе: диски с программами - отдельно, видеофильмы - отдельно, аудиодиски - тоже… А тут зачем-то в одну коробку два аудио положила, игру и библиотеку.
- У тебя не спросила! - сердито буркнула Аня и положила злополучную коробку в ящик письменного стола, да еще и на ключ заперла.
- Ну что вы так рассердились! - произнес Таран, довольно удачно, хотя и не без напряжения сил, сыгравший роль стороннего наблюдателя. - Из-за ерунды какой-то…
- Это не ерунда… - сказала Аня сгоряча и тут же сообразила, что слишком озадачила парней своим поведением и привлекла их внимание к дискам. Поэтому она продолжила уже в менее серьезном и строгом тоне:
- Я просто не люблю, когда Гена все переставляет на полке. А эти диски у меня подруга попросила, вот я их и отложила в коробку отдельно от других.
- И надо было для этого мою "Комманд энд Конкер" вытаскивать? - проворчал Гена.
- А у меня больше свободных коробок не было, - ответила Аня, - вот и вытащила. Ничего им не сделается, если без коробки постоят. Тем более что ты в нее уже давно не играешь. Года два, наверно!
Таран уже построил в голове примерную версию появления дисков в маркированной коробке. Не иначе, этот самый Павел Степанович, предвидя какие-то неприятности по жизни, решил припрятать эти самые компакты у соседки. Правда, как он это преподнес? Либо передал их под каким-нибудь невинным предлогом (который, однако, надо было еще придумать!), либо у него с Анечкой были какие-то особо доверительные отношения, скорее всего более доверительные, чем у Анечки с Геной.
Первый вариант, то есть передачу под невинным предлогом, можно было бы с ходу исключить, учитывая то, как резко заволновалась Аня, когда увидела, что Гена вытащил коробку. Но Таран его исключать не стал, потому что вполне допускал, что поначалу Аня взяла их, ни о чем не подозревая, а уж потом, после вчерашнего убийства, догадалась об их небезобидном содержании. Более того, возможно, она их еще и просмотрела на своем компьютере. И, может быть, узнала нечто такое, что повергло ее в волнение.
Но второй вариант - с особо доверительными отношениями - был все-таки реальней. Ведь если отдавать эти компакты, что называется, "втемную", то уж никак не тому, кто их может просмотреть. С этой точки зрения куда лучше было вручить диски бабке Валентине Петровне. Хотя, конечно, тогда об этом уже знал бы весь подъезд и вся мировая общественность. Ясно ведь: даже если придумать какой-то совсем невинный предлог - сам Таран покамест не мог себе представить такого предлога, который не вызвал бы никаких подозрений! - то нельзя надеяться на то, что девушка, умеющая пользоваться компьютером, не захочет, допустим, послушать Ирину Аллегрову. А там вместо томной песенки про "Будуар императрицы" окажется запись, допустим, какого-нибудь жутко компрометирующего кого-либо телефонного разговора. Или вместо Высоцкого обнаружится съемка, сделанная в какой-нибудь сауне для избранных, где министры с бандитами пивком прохлаждаются. Ну, а там, где согласно картинке помещается безобидная игра "Коммандос", - реальный план военного переворота…