На стуле, опрокинувшись спиной на письменный стол, полулежал Авдей. Стена за ним была забрызгана кровью и еще чем-то белесым, все это медленно стекало по грязным обоям. В дальнем конце комнаты, раскинув руки и скребя ногтями по доскам пола, лежал Валера. Из его горла торчал нож. Валера хрипел и сучил ногами. Возле Петра, прижимая обе руки к груди, сидел на корточках Виктор. Игорь, напарник Леши, болезненно морщился и держался за бедро.
- Может быть, меня кто-нибудь хоть когда-нибудь все-таки развяжет, в конце концов? - сказал Волков.
- Щас, Сергеич…- Леша наклонился над Валерой, вытащил из его горла нож и пошел к Петру. Валера дернул ногами и успокоился.
- В больницу… меня…- прошептал Виктор, у которого на губах пузырилась розовая пена.
Леша разрезал веревки на руках и ногах Волкова, тот поднялся на ноги, пошатнулся и повернулся к Виктору:
- Деньги где?
- В больницу меня…
- Ты мне говоришь, где деньги, я везу тебя к доктору.
- На даче…
- Адрес?
Виктор что-то прошептал, и пена на его губах сделалась обильнее.
- Что? - склонился к нему ухом Волков. - Не слышу…
Виктор, еле шевеля посиневшими губами, чуть слышно что-то зашептал ему на ухо.
- Ясно, - сказал Петр, распрямившись.
Затем он опять наклонился, вынул у Виктора из кармана связку ключей и повернулся к Алексею:
- Давай-ка, берем его аккуратненько и… в машину ко мне.
Вдвоем они склонились над раненым, осторожно попытались его приподнять, но тот вдруг закашлялся, горлом у него с бульканьем хлынула кровь, глаза закатились, и он обмяк.
- Все, Сергеич, - Леша вынул носовой платок и вытер им кровь с руки. - Аут. Отъехал пассажир.
Игорь, расстегнув ремень, спустил с себя брюки и рассматривал жирную царапину на бедре.
- Зацепило? - подошел к нему Леша.
- Слушай, у нас там, в машине, аптечка. Йод и пластырь принеси, а?
- Ну вот еще, машина у нас аж за воротами. Сергеич, у тебя аптека в тачке есть?
- На, - вынув из кармана, Волков протянул Леше ключи. - В багажнике.
- Я мигом, - обернулся к Игорю Леша. - Потерпи.
Волков подошел к письменному столу. В самой середине лба у Авдея была аккуратная дырочка с чуть припухшими, начинающими чернеть краями.
- Вот тебе и Канары, - тихо произнес Петр. - И "феррари", и какава с чаем…
- Петр Сергеич, - привалившись спиной к стене и опираясь на одну ногу, Игорь продолжал разглядывать рану, - а сигареткой не угостите?
Петр закрыл Авдею веки, выдвинул ящик стола, вынул из него свой пистолет, засунул в кобуру и, обернувшись к парню, взорвался:
- А какого хера вы все у меня постоянно стреляете?! А? Что, денег на сигареты не хватает? Я что - самый богатый? И стреляют, понимаешь, и стреляют!.. И стреляют, и стреляют! Спасу же нет никакого! Это все когда-нибудь закончится?! А? Я вам кто? Мама я ваша, да? Я всех вас титькой своей должен кормить, да?!
Игорь, приподняв колено и вытянув губы трубочкой, дул на рану.
- Нет, ты мне ответь, - шагнул к нему Волков, - я всем вам кто - мама?!
- Нет, - подняв на него глаза, улыбнулся Игорь, - вы всем нам папа, Петр Сергеич.
- А Дед, - сказал, входя в комнату с автомобильной аптечкой в руках Алексей, - всем нам дедушка.
- О… - переводя взгляд с одного на другого, сказал Петр. - Умничают они у меня здесь. Каламбурят, видите ли.
Леша подошел к Игорю, положил аптечку на пол, открыл ее, достал ампулу с йодом, надломил и обильно залил рану. Затем наложил бактерицидный пластырь, достал из кармана нож, нажав на кнопку, раскрыл его и, отхватив острым лезвием кусок бинта, замотал сверху.
- Бинтом-то уж не надо было, - сказал Игорь.
- Ну да, штанами грязь еще занесешь.
- Штаны теперь выкидывать…- посмотрев на дырку, вздохнул Игорь.
- А ты что за моду взял? - повернулся к Алексею Петр. - С ножом ходить… Ты что - шпана? Тебе ствола мало?
- Так… это ж не мой. Это его, - кивнул на Валеру Алексей. - Он у меня шпалер свой выбил и… это… короче, пришлось его же ножом его и… А чего делать? Я же хотел с ним по-людски, но… жить-то хочется. Тем не менее.
- Так… - Волков обвел взглядом комнату.
- Леш, дай закурить, - попросил Игорь.
- На, - Петр бросил ему пачку, и Игорь, вскинув руку, легко поймал ее на лету.
- Кто куда стрелял? - спросил Волков.
- Я в этого, - указал рукой на Авдея Леша.
- А я вообще никуда не стрелял, - сказал Игорь. - Я только и успел, что на вас упасть.
- Хорошо, - задумался Волков. - Значит, ты грохнул этого. А Виктора кто?
- Он, - показал на мертвого Авдея Леша. - Когда Игорек тебя развязывать стал, он волыну откуда-то выхватил…
- Она у него под жопой на стуле лежала.
- Кто ж знал… ну, короче, он в вашу сторону и шмальнул. А я как раз "тетешник" с пола поднимал. Ну и… я его завалил, а этот, - он кивнул на лежащего в дальнем конце комнаты Валеру, - у меня ствол выбил и… это… резкий очень оказался.
- А убивать его обязательно нужно было?
- Так ведь… азарт, Сергеич. Я машинально.
- Ладно, - Петр отошел к входной двери и взглянул на расположение тел с режиссерским прищуром. - Давай-ка этому, который у нас Валера, "тетешник" в руку вложи. Это ведь его волына?
Леша аккуратно протер платком пистолет и вложил в руку Валере, сильно прижав его остывающие пальцы к черной стали.
- Хорошо, - сказал Волков, - значит, этот - этого, а тот - его. Допустим, похоже, но…
- Что? - поднял на Волкова глаза Леша.
- А он-то что, сам потом зарезался? Как царевич Дмитрий?
- Ну вот еще… - Алексей вынул из кармана нож, раскрыл его, обтер рукоятку и вложил в руку мертвому Виктору. - Вот так вот дело было. Примерно…
- Логично, - кивнул Петр. - Ну что? Поехали?
Игорь закурил сигарету, вернул Петру пачку, надев, застегнул штаны и, прихрамывая, пошел к выходу. Все направились за ним. В дверях Волков обернулся и напоследок еще раз окинул взглядом мизансцену.
- И уж даже и не знаю, - тихо сказал он, - чего они тут не поделили?..
32
Очнулся Адашев-Гурский от того, что кто-то тормошил его и похлопывал по щекам. Он втянул носом пахнущий плесенью воздух, открыл глаза и в первый момент не увидел вовсе ничего. Оперся на руку, сморщившись от боли в плече, сел и, поведя второй рукой перед собой, наткнулся ею на пушистые, мягкие волосы.
- Это я, - глухо прозвучал голос Элис. - Ты нормально?
- Ну… и понормальнее бывало. Иной раз. А ты?
- Нормально.
- Мы где?
- Ты упал… как это… подполье?
- А-а… ну да, конечно.
- Я потом тоже. Бул ш-шит…
- Ничего не болит?
- Нога.
- Не сломала?
- Нет, но… больно.
Постепенно глаза Гурского привыкали к темноте, и он, лежа в густом холодном сумраке, даже стал различать окружающее.
Жизненное пространство представляло собой небольшой, но 'глубокий погреб. Пол был земляной, кирпичные стены поднимались до самого верха. В углу угадывалась крутая лестница, поднимающаяся к люку. С потолка свисала на шнуре голая лампочка.
Гурский встал на ноги, пошатываясь, подошел к лестнице, поднялся по деревянным ступенькам и, уперевшись спиной и плечами в крышку погреба, напрягся всем телом. Крышка чуть шевельнулась, но под его ногами предательски треснула ступенька. Растирая ушибленное плечо, он спустился и ощупал стену.
- Там запор, на крышке, - сказал он, - а тут и упереться-то не во что. Но… стены не до самых досок. Вон, ладонь пролезает. И сырость тут, значит, раствор квелый. Мы кирпичики-то выколупаем. Вот только монтировку бы найти. Она вроде в руках у меня была, когда…
Он опустился на четвереньки и стал на ощупь искать на полу монтировку. Рука, угодив во что-то влажное и липкое, коснулась затем остывающей, покрытой густой шерстью, плоти.
- Твою мать… - вырвалось у Гурского, и он отдернул руку.
- Это собака, - сказала из угла Элис. - Почему он не… лает, когда мы вошел?
- Знаешь, кто самый опасный зверь? - Гурский сгреб с пола пригоршню земли и оттирал ею руку от крови.
- Луди. Человьек.
- Тигр обычно, когда нападает, рычит и на этом часто прокалывается. Он не предупреждает, просто сдержаться не может, из него злоба прет. А медведь нападает молча. Потому что он умный. И способен держать себя в руках, подавлять эмоции. Вот и собаки такие бывают. Ей не пугать, ей убить нас нужно было. Она хозяйский дом охраняла.
- А он знал?
Гурский полез в карман куртки, достал зажигалку, щелкнул ею и осмотрел пол в свете маленького, колеблющегося пламени.
- Что-то я, видать, здорово башкой приложился, - пробурчал он себе под нос. - Совсем мозги отшибло. У меня же огонь есть, а я на карачках ползаю.
- Почти прямо под самой лестницей он увидел валяющуюся монтировку. Чуть в стороне лежал обрез.
- О! - сказал он. - И весь наш арсенал здесь… Ловко он нас сделал. Голыми руками.
- Он знал про собака?
- А? - Гурский погасил зажигалку и, погрузившись в непроглядную тьму, наклонился, подняв обрез и монтировку. Затем сел на пол, привалился спиной к стене, уложил арсенал рядом с собой и полез за сигаретами.
- Сейчас, - сказал он прикуривая. - Глаза снова к темноте привыкнут. И мы начнем бороться за жизнь.
- Он нас специально суда привьез?
- Ну да, - кивнул в темноте Гурский. - Конечно. Когда мы к нему в дом вломились, у него времени думать не было. И на кладбище сначала ситуация для него была… без вариантов. А потом ему поперло. Ребята уехали, и появился шанс. То-то он меня так торопил. И вроде все складно так… А он, выходит, боялся, что Герка вернется.
- Джеки здесь нет?
- Ему главное из контейнера и вообще с кладбища выбраться нужно было. Там-то он уже в могилу заглянул, а жить-то хочется. Вот и… Вот я и купился. Извини, что?
- Джеки.
- А… Нет, конечно. Ее здесь и не было никогда, скорее всего. А вот шанс у него здесь был. Он им и воспользовался. И про собаку он знал. Может, это и вовсе его дом. И собака его. И вообще, знать он не знает, кого мы ищем и чего от него хотим. Совершенно он посторонний человек. А мы на него наехали. А? Может так быть?
- Джеки написал - квартира шестой.
- Да…- задумчиво произнес Гурский, - квартира шесть. Не могла же она ошибиться, на самом-то деле? Там, у него на двери, очень даже четко написано. Значит, так оно, скорее всего, должно и быть.
- Не могла.
- Но нам от этого отнюдь не легче. Посторонний человек нас, по крайней мере, в милицию хотя бы сдал. А тут…
- Что?
- В общем… выбираться отсюда как-то необходимо, чтобы выжить. Срочно. И чем срочней, тем лучше.
Гурский потушил об пол сигарету, взял обрез, монтировку, поднялся и, с трудом различая окружающее, осторожно приблизился к Элис.
- Держи, - протянул он ей обрез. - Он хоть и без боезапаса, но… кто ж об этом знает? Может, у меня патроны по карманам рассованы. Он же не проверял. Пугнуть можно. А он, кстати, меня не обыскивал? И вообще - ты-то как здесь оказалась? Меня собака скинула, а тебя?
- Он. Я… когда собака убил, а ты сюда упал… я наклонился смотреть.
- Ясно. Вот ведь сука…
- А потом он и собака сюда… бросил.
- Не-ет… Он не посторонний. - Гурский медленно перемещался вдоль стены, ощупывая ее верхнюю кромку и в поисках слабого места пытаясь шатать кирпичи. - Нормальный человек свою мертвую собаку в погреб не скинет. И врал уж очень убедительно. А это значит, что врал, но не совсем. Идеальное вранье - это, когда много-много правды и совсем чуть-чуть неправды. Вот тогда это предельно убедительно. Вот на это я и купился. Джеки здесь? Нет. Вот это-то и есть неправда. А все остальное, выходит, правда. И для нас это оч-чень хреново…
Неожиданно Элис схватила Гурского за руку.
- Ш-ш…-прошипела она.
Гурский замер и прислушался.
Где-то над головой стукнула дверь, раздались отдаленные звуки шагов и чьи-то голоса.
"Ну вот, девочка моя, - подумал Адашев-Гурский, стиснув в руках монтировку, - вот мы и приплыли".
Шаги приблизились, голоса стали явственнее.
- Петр… - ошарашенно пробормотал Адашев-Гурский. - Петька, чтоб я сдох!..
- Кто? - не поняла Элис.
- Петь-ка-а! - крикнул, задрав голову, Гурский. - Пе-тька! Мы зде-есь!
Наверху послышалась какая-то возня, что-то упало, а потом крышка погреба распахнулась, и в освещенном проеме люка возникло изумленное лицо Волкова.
- Гурский… - недоуменно сказал он. - Мать твою за ногу! Ты чего, охренел? Ты зачем здесь сидишь?
Элис подошла к лестнице и стала по ней подниматься. Петр протянул ей руку.
- Я сама, - сказала Элис и выбралась из подвала.
Следом поднялся на кухню Александр.
- Там больше никого нет? - Петр заглянул в погреб, взглянул на Гурского и опустил крышку.
- Ш-шит…- Элис стряхивала с волос мусор.
- Как понимать-то? - Волков смотрел на обрез в ее руках. - Грабежом консервов промышляете?
- Петя, где этот хмырь? - Гурский потирал плечо.
- Там, - Волков кивнул в сторону одной из комнат.
- Смотри, сбежит.
- Эт-та вряд ли, - Петр обернулся. - Леш, давай-ка его сюда.
Из комнаты, держа за шкирку мужика, у которого на левом глазу наливался свежий бланш, вышел и остановился в коридоре широкоплечий Леша.
Элис, опустив голову, неторопливо подошла к ним, взглянула исподлобья мужику в лицо и вдруг размашисто и хлестко саданула ему ногой в пах.
- С-сан ове бич… - смачно бросила она. Мужик охнул, выскользнул из руки Алексея, сложился пополам и повалился на пол.
- Ну-у-у… дружок, - наклонился над ним Волков. - А ты мне тут горбатого лепишь. Я не я, и хата не моя.
- Он нас сюда привез, - сказал Гурский. - Сказал, что здесь Жаклин прячут.
- Вот так вот даже? Ты гляди… Ладно, разберемся, - Волков обернулся к Алексею. - Слушай, вот про этот погреб он вроде и говорил. Давай, взгляни там. Где тут свет-то включается?
Леша открыл крышку люка и спустился вниз. Петр, найдя на стене кухни второй выключатель, щелкнул им, и в подвале загорелся свет.
- Ну что? - Волков склонился над погребом.
- Есть, Сергеич, - донеслось снизу. - Тут в углу, вон, кирпичи вынимаются.
- Ну вот, а ты говоришь… Леша поднялся наверх, держа в руках черную спортивную сумку.
- Ну-ка, - Петр расстегнул ее и заглянул внутрь. - Мама дорогая… Это ж сколько тут? Смотри, Гурский.
- Много, - подтвердил, заглянув в сумку, Александр. - Может, тут и те, которые за Джеки. .
-
В смысле? - поднял на него глаза Волков.
- Ну, этот вот говорил, что ее чеченам продать собирались.
- Да? - Петр вскинул брови, а потом повернулся к Алексею. - Так, давай-ка его в браслеты и в машину пакуй. Разберемся. Барышня, пушку вашу позвольте, пожалуйста… Не идет она вам. Она вас простит.
- Это Геркин, - сказал Гурский. - Вернуть надо.
Волков взял у Элис обрез и понюхал стволы.
- Кого завалили? - взглянул он на Александра.
- Собаку.
- И не жалко?
- Она мне в горло кинулась. Элис чудом успела.
- Да? - Петр оценивающе посмотрел на девушку и улыбнулся. - Вам бы теперь пожениться. Самое то.
Элис фыркнула и пошла по коридору к выходу из дома.
- Шутка, - громко сказал ей вслед Волков, - сори. Я тоже этому типу жизнь спасал. Но мы же не женимся.
- Ты меня не возбуждаешь. - Гурский вышел из кухни.
- Ну уж извини, - пожал плечами Волков.
- А это чья? - Петр Волков взглянул на одиноко стоящую у забора белую "восьмерку" с помятым передним крылом.
- Геркина, - Гурский поправлял манжет рубашки.
- А где он?
- С Федором уехал… а нам же как-то нужно было сюда попасть. Алиса за руль села.
- Ясно. Как же…- задумался Волков. - Как же нам ловчее… Вот что. Леша, ты давай за руль в мою тачку, Гурский, ты с ним, поможешь за хмырем присмотреть. А мы с барышней следом за вами в Геркиной поедем. Мне, в случае чего, с ментами проще договориться будет, чем Лешке. Только вы не отрывайтесь, на нас-то поглядывайте. Далее… Едем сначала ко мне домой, слышишь, Леша?
- Слышу.
- Вот. Мы там Геркину машину запаркуем, ты, Гурский, вместе с Алисой у меня тормоз-нешься, а я еще дела кой-какие раскидаю и вернусь. Ну что, по коням?
- Поехали, Сергеич, - Леша усаживался за руль джипа, - поздновато уже.
Добравшись без приключений до Петроградской стороны, обе машины остановились возле дома Волкова.
Элис вышла из "восьмерки", Петр, наклонившись, нажал на кнопку правой двери, выбрался наружу и запер машину.
- Держи, - протянул он Гурскому, который захлопнул за собой заднюю дверь джипа, ключи от своей квартиры. - Располагайтесь там. Знаешь, где что. Я скоро.
- Ты вот что, - Адашев-Гурский достал сигарету. - Этот гад наверняка знает, где Джеки. Она из его окна записку выбросила, что, мол, ее украли и в этой квартире держат. Поэтому мы и пытались его прижать. Но… А что он вообще в доме там делал после того, как… мы в погребе уже оказались? Я думал, он слинял давно.
- Кто ж его знает. Сидел, ждал чего-то. Нас на пороге увидел и остекленел аж весь. От неожиданности. Мямлить стал чего-то непонятное. Когда уже ты из погреба голос подал, только тогда он и дернулся… Лешке на кулак.
- Да. Не его сегодня день, явно. С утра до вечера гости. И все с пиздюлями. То менты с автоматами, то…
- Что еще за менты?
- Потом расскажу. Ты, главное, у него про Жаклин обязательно все выспроси. Обстоятельно. Он должен что-то знать. А то ведь пропадет девка.
- С-слушай, Сань, а… Элис эта, она… тебе не кажется, что она темнит чего-то, а?
- Петь, - Гурский посмотрел на Петра, - ну чего ей темнить?
- Мало ли…
- Она своя, отвечаю. Ты мне веришь?
- Вот в том-то и дело, - Волков шагнул к джипу, - на этом-то каждый раз и покупаюсь.
- Не понял я слов твоих… Объясни.
- Ладно. Разберемся.
33
Черный джип остановился возле дома, над одной из парадных которого была установлена портативная телекамера.
- Приехали, - Петр Волков выключил двигатель, поставил машину на "ручник" и обернулся назад. - Давай, Леш, свободен, отдыхай.
- Ага, пока. С праздничком тебя, Сергеич.
- С каким?
- Так Пасха же наступила уже. Все. Воскресенье.
Петр взглянул на часы:
- И правда. То-то я смотрю, полегчало…
- А как же. Я и в церковь хотел пойти, службу отстоять. Не судьба, видать.
- Так а ты и сходи. Служба-то еще часов до четырех не закончится.
- И то верно. Постою, свечку поставлю. Ну что, Христос Воскресе, Сергеич?
- Воистину.
- Дай тебе Бог.
- И тебе, Леша. Бывай.
Алексей вышел из машины и, устало переставляя ноги, побрел по тротуару.