Из подъезда вышла высокая нескладная женщина. Я сразу поняла, что это именно она, та самая Наталья Ивановна, о которой нам говорила Варвара. Однако не зря Варвара вращается среди художников, пусть даже таких странных, - она очень точно описала свою знакомую. Женщина была какая-то неуклюжая, мужеподобная, одежда на ней казалась неподходящей по размеру, причем непонятно - то ли мала, то ли велика. Все в ней было некрасивым, неловким, несуразным - и тяжелая мужская походка, и длинные, болтающиеся руки, и сутулая спина. Единственное, что, пожалуй, можно было назвать красивым, - это волосы, темно-рыжие, густые, слегка вьющиеся. Но даже их Наталья Ивановна умудрилась испортить отвратительной стрижкой - не короткой и не длинной, открывающей большие, неприятно розовые уши.
- Она! - прошептала я, схватив Шурика за руку.
Он кивнул и повернул ключ в зажигании.
Наталья Ивановна, тяжело, по-солдатски печатая шаг, подошла к припаркованной неподалеку от подъезда машине - бежевым "Жигулям" первой модели, примерно таким же, как те, в которых сидели мы с Шуриком, - и открыла дверцу.
Я отломила кусок шоколада и торопливо запихнула его в рот, не сводя с нее глаз. Шоколад показался мне каким-то безвкусным, как будто я жевала кусок картона.
"Жигули" глухо рыкнули и сорвались с места.
Мы поехали следом.
Шурик сохранял довольно большую дистанцию, чтобы не попасться ей на глаза, и поэтому мы едва не потеряли бежевую машину из виду, когда она свернула в тихий переулок. Вернувшись к повороту, мы, к счастью, заметили "Жигули". Они стояли перед входом в продовольственный магазин.
Шурик притормозил, и мы увидели Наталью Ивановну. Все той же солдатской походкой она вышла из магазина, нагруженная несколькими тяжелыми сумками.
Бросив котомки на заднее сиденье, она снова села за руль и поехала дальше.
Шурик ехал следом за ней, стараясь держаться на две-три машины позади.
Бежевые "Жигули" выехали на Московский проспект, затем свернули на Седьмую Красноармейскую улицу. Здесь они остановились возле мрачного шестиэтажного дома из красного кирпича. Наталья Ивановна собрала все сумки с продуктами и вошла в подъезд.
Шурик припарковал машину за газетным киоском, чтобы ее не было видно от подъезда. Затем он взглянул на меня, строго приказал:
- Сиди! - и бросился вслед за нашим "объектом".
Через минуту он вернулся и снова сел за руль.
- Ну, что? - спросила я с понятным любопытством, хотя вряд ли он за такой короткий промежуток времени мог узнать что-нибудь действительно интересное и важное.
Шурик пожал плечами:
- Она поднялась на пятый этаж, больше я ничего не узнал.
- Как-то нерационально мы время проводим… - недовольно протянула я, ожидая, что Шурик рассердится и станет выговаривать, что у меня абсолютно нет терпения и так далее. Но он неожиданно согласился, порылся в карманах и показал мне маленький плоский кружочек с магнитной серединкой.
- Это микрофон, - сказал он, не дождавшись вопроса.
- Откуда это у тебя?
- От одного человека, - коротко ответил Шурик. - Я подумал, что нам могут понадобиться разные шпионские штучки…
- Как интересно… И когда же ты их добыл, ты же практически все время был со мной?..
Я задала этот вопрос совершенно машинально, но тут же почувствовала, как Шурик напрягся.
- Ну, я же ходил вчера в магазин за продуктами, вот и встретился с… со своим приятелем…
Я отметила неуверенность, с которой он произнес последнюю фразу, и тут же решила прояснить ситуацию. В самом деле, раз уже у нас с ним теперь совершенно другие отношения, то я должна все про него знать.
- Дорогой, - прошептала я и погладила Шурика по плечу, - ведь это очень опасно…
- Да я тебя умоляю! - отмахнулся он. - В наше время все это можно купить в магазине! Я бы и сам мог, да некогда сейчас. А у Таньки этого добра дома навалом, у нее друг этим профессионально занимается…
Так-так. Значит, всплыла какая-то Танька. А он говорит - приятель!
Я так красноречиво замолчала, что до Шурика дошло.
- Ну… это… мы с ней вместе учились… знакомы сто лет…
Я прислушалась к себе и поняла, что ревную Шурика к этой Таньке, которую в жизни не видела. Осознав этот факт, я так удивилась, что издала какой-то странный звук, не то всхлип, не то вскрик.
- Ну что ты, - забеспокоился Шурик, - нашла тоже время, мы же делом заняты…
- Точно, а что ты сейчас собираешься делать? - спросила я, чтобы сменить тему.
Он вышел из машины, огляделся с вороватым видом и подошел к бежевым "Жигулям". Там он покрутился немного вокруг, наклонился якобы для того, чтобы завязать шнурки на ботинках, которых у него, надо сказать, вовсе не было, то есть шнурков, а не ботинок, после чего вернулся ко мне.
- Не слишком-то у меня получилось, - смущенно произнес он, - машину открывать побоялся, вдруг у нее сигнализация…
- Да какая у нее там сигнализация? На такой-то развалюхе…
- Не скажи, - заметил Шурик, - тетка явно непростая… Так что я прилепил на днище, сам не знаю зачем.
Не успела я расстроиться из-за таких скудных результатов, как Наталья Ивановна появилась на крыльце.
Оглядевшись по сторонам, она прошла через двор, даже не обернувшись на свои "Жигули". Мы с Шуриком переглянулись в полном недоумении, он выждал минуту, потом тронул машину с места.
Тетка маршировала по Седьмой Красноармейской, дошла до Московского и остановилась на троллейбусной остановке.
- Черт! Здесь и встать-то негде! - занервничал Шурик и въехал в просвет между домами, чуть не задев припаркованный грязно-белый "Опель".
Троллейбуса не было минут пятнадцать, после чего у Натальи Ивановны лопнуло терпение, она вышла на проезжую часть и подняла руку. Остановились такие же бежевые старенькие "Жигули", как и у нее.
Теперь Наталья Ивановна направлялась в центр города. На Фонтанке мы попали в плотную пробку и двигались с черепашьей скоростью, стараясь не потерять из виду бежевые "Жигули".
Выбравшись из пробки, машина свернула на Невский. Мы ехали следом, стараясь не слишком к ней приближаться.
Бежевые "Жигули" свернули на тихую пешеходную улицу и остановились перед богатым, хорошо охраняемым подъездом.
Мы с Шуриком растерянно переглянулись.
Это был тот самый дом, в котором жил Михаил Николаевич Руденко, Великий и Ужасный. И тот самый подъезд, из которого несколько дней назад я вышла, еще не зная, что Дашкиной свадьбы не будет и наша с ней вечная дружба даст такую трещину, которую не заклеишь никаким клеем, а моя собственная жизнь стремительно покатится под откос, как потерявший управление автомобиль.
- Что и требовалось доказать, - непонятно к чему произнес Шурик.
Я почему-то очень рассердилась на него за эту многозначительность, за типично мужскую самоуверенность - можно подумать, он с самого начала знал, что мы приедем к этому дому, и уже сообразил, что означает наше последнее открытие.
- Что такое ты доказал? - недовольно осведомилась я. - Мне лично кажется, что все только еще больше запуталось!
- Во всяком случае, нам теперь ясно, что все это как-то связано. Кража документов у Руденко и исчезнувшая из дома Гусаровых горничная - это звенья одной цепи…
- Любишь ты многозначительно выражаться! - фыркнула я. - Впрочем, как все мужчины.
- Что еще за женский шовинизм! - возмутился Шурик. - Надеюсь, ты согласна, что сюда нам не пробраться. - Он кивнул на подъезд, увешанный телекамерами и всякими непонятными устройствами, как елка игрушками. - Так что я предлагаю вернуться на Седьмую Красноармейскую и посмотреть, кого там прячет наша очаровательная знакомая…
Уже отъехав от дома и сворачивая на Невский, он задумчиво произнес:
- Одно непонятно. В картину совершенно не вписывается внешность Натальи Ивановны.
- При чем тут ее внешность? - удивилась я. - Что это ты сегодня говоришь загадками?
- Никаких загадок! - отозвался мой боевой соратник, не сводя глаз с дороги. - Наталья Ивановна - крупная, рослая, нескладная. Никто, даже в сильном подпитии, не примет ее за тебя. А ведь и Филипп, и охранник в один голос заявили, что видели именно тебя выходящей из подъезда Руденко той ночью.
- Что, теперь и ты мне не веришь? - возмутилась я.
- С чего ты взяла? - он удивленно покосился на меня. - Я тебе, конечно, верю, тем более что я как раз видел действительно тебя… Просто и Филипп, и охранник приняли за тебя кого-то другого… Но это не Наталья Ивановна.
Я не могла ответить ничего разумного, и оставшуюся часть дороги мы молчали. К счастью, пробки рассосались, и скоро мы приехали на Седьмую Красноармейскую.
- Останешься в машине! - по-хозяйски приказал Шурик, открывая дверцу.
- И не подумаю! - отозвалась я. - С какой это стати? - и тоже выбралась наружу.
- Если моя догадка верна, тебе туда нельзя! - Теперь его голос был не строгим, а просительным, даже умоляющим. - Я схожу один, ладно?
- Нет, - решительно ответила я, - мы теперь с тобой скованы одной цепью, как в одном старом американском фильме.
Он посмотрел на меня растерянно, тяжело вздохнул и сел обратно в машину.
- Ты представляешь примерно, кто может находиться в той квартире? - тихо спросил Шурик.
- Ты думаешь, что там прячется та самая Женя, да? - вопросом на вопрос ответила я. - Но с чего ты это взял?
- С того, что кругом одни совпадения! - рассердился Шурик. - Эта Наталья устроила свою родственницу, или кто там она ей, Женю, в дом к Гусаровым, сама работает у Руденко, но между этими семьями есть прямая связь - свадьба.
- Которая не состоится, - вставила я. - Но если ты думаешь, что Женю можно перепутать со мной, что это она выходила тогда из дома Руденко, то ты, дорогой мой, уж слишком низко меня ценишь. Если бы ты ее видел, ты бы так не говорил. Такая, знаешь, сутулая девица, голову все время набок держит, глаза рыбьи, а черты лица, по выражению все того же классика, "отуманены идиотизмом".
- Не заводись, - коротко заметил Шурик, - а как, по-твоему, кому эта Наталья столько продуктов приволокла?
- Да я откуда знаю! Может, она старушку беспомощную навещает?
Но спорила я исключительно из упрямства, потому что мне не хотелось оставаться одной в машине. В последнее время я привыкла быть с Шуриком всегда рядом.
- Сиди тихо, от машины ни шагу! - приказал он и направился к подъезду.
На площадку пятого этажа выходили двери двух квартир.
"Хорошо, что их всего две, - подумал Шурик, оглядываясь, - а не четыре или пять!"
Он подошел к левой и нажал на кнопку.
Некоторое время не было слышно ни звука, наконец за дверью раздались шаркающие шаги, и старческий голос проговорил:
- Оставьте на коврике!
- Что оставить, бабушка? - удивился Шурик.
- Как - что? - переспросила старуха. - Что вы принесли? Почту? Вот ее и оставьте!
- Я не почту принес, я по поводу выборов…
- А мне все равно! Хоть почта, хоть милиция, хоть выборы, хоть черт с рогами. Я когда одна дома, никого не впускаю. Сейчас такое время, что упаси боже незнакомым открывать!
- Не открывайте, бабушка, - согласился Шурик. - Только скажите, соседи ваши дома?
- Какие еще соседи? - спросила бабка.
- Ну, из квартиры напротив.
- А я почем знаю! - проворчала старуха. - Только мне и делов за соседями доглядывать! Надо тебе - сам и спрашивай!
Во всяком случае, Шурик теперь точно знал, в какую квартиру привозила продукты Наталья Ивановна.
Он задумался, прикидывая, как подступиться к этой крепости и не поторопился ли он, явившись сюда без предварительной подготовки.
И в это время внизу хлопнула входная дверь подъезда и на лестнице раздались торопливые мужские шаги.
Шурик скрылся в подъезде, а я приготовилась ждать. В последнее время ожидание в его машине, похоже, сделалось моим излюбленным занятием. По крайней мере, самым частым и долгим.
Я посмотрела на окна пятого этажа. Интересно, куда приезжала Наталья Ивановна? Наверняка там не одна квартира. Три окна слева от лестницы, три справа…
Пока я раздумывала, на одном из них слева отодвинулась занавеска. Я присмотрелась и, кажется, разглядела за окном неясный женский силуэт.
Интересно, что сейчас делает Шурик? То есть Саша… никак не могу приучиться так называть его!
Неподалеку от подъезда, в который вошел Саша, остановилась вишневая машина. Я машинально задержала на ней взгляд. Дверца машины резко распахнулась, из нее выбрался молодой мужчина…
Я не поверила своим глазам и даже ущипнула себя за руку, чтобы убедиться, что не сплю.
Это был Стас Руденко.
Стас быстрыми шагами пересек тротуар и скрылся в том же самом подъезде.
Первым моим побуждением было выскочить из машины и броситься вслед за ним. Зачем - я еще не знала. То ли чтобы заставить его объяснить, что он делает в этом доме, то ли чтобы предупредить Шурика о его появлении… Хотя как я могу это сделать, если Стас уже вошел в подъезд, а я даже не знаю, где сейчас находится Шурик?
Я вовремя опомнилась, не подчинилась своему безрассудному порыву и осталась в машине, бессильно сжимая кулаки и глядя на окно пятого этажа, где по-прежнему была отодвинута занавеска…
Шурик наклонился и заглянул в лестничный пролет.
По лестнице быстро, почти бегом, поднимался молодой, красивый, хорошо одетый мужчина. Несмотря на неудобный ракурс, Шурик мгновенно узнал в нем Стаса Руденко, не зря он столько времени провел, наблюдая за четверкой молодых людей, которая веселилась от всей души, в то время как он мучился от ревности. Стас выглядел очень обеспокоенным и раздраженным.
Шурик нисколько не сомневался, что Стас не узнает его - такие, как он, никогда не замечают людей не своего круга - но тем не менее ему вовсе не улыбалось столкнуться с ним на лестнице. Вдруг Дашка показывала своему жениху общие фотографии, он мог случайно запомнить его…
Стараясь ступать бесшумно, Шурик поднялся на два лестничных марша и прижался к стене, чтобы остаться незамеченным и в то же время видеть все происходящее на площадке пятого этажа.
Хотя там ничего особенного не произошло.
Стас Руденко подошел к той самой двери, на которую сам Шурик только что пялился в задумчивости, и без всяких колебаний открыл ее собственными ключами.
Распахнув дверь, Стас шагнул внутрь квартиры, и Шурику показалось, что при этом он кого-то окликнул.
Я осторожно высунула голову из машины и поглядела на окна пятого этажа. Теперь все занавески были плотно задернуты. Я была абсолютно уверена, что Стас пришел именно в эту таинственную квартиру, иначе ему просто нечего тут делать. Таких совпадений не бывает! И где сейчас Шурик? Мне необходимо с ним поговорить.
Я поправила парик, нацепила темные очки, закрыла машину и вошла в подъезд. Там было тихо. Я поднималась не спеша, стараясь не шуметь, и примерно на четвертом этаже заметила, что Шурик машет мне с шестого. Мы встретились на подоконнике между четвертым и пятым.
- Это Стас! - выпалила я.
- Я понял, только тебе нужно уходить, а то, не дай бог, еще столкнетесь, - пробормотал Шурик.
- Слушай, а как бы узнать, что они там делают? - загорелась я. - То есть зачем он сюда притащился и о чем они разговаривают?
- Для начала хорошо бы выяснить, с кем…
- Это точно. - Я поднялась на пролет и внимательно оглядела площадку. Действительно, всего две двери. Но была в них одна странность.
Дома на Седьмой Красноармейской старые, некоторые очень запущенные. Внешне их все же кое-как обновляют, а что делается внутри - зависит исключительно от жильцов. Судя по всему, раньше здесь была одна большая квартира, но в незапамятные времена ее разделили на две и отчего-то оставили много места собственно на площадку. Жильцы одной квартиры этим воспользовались, то есть они отгородились от лестницы второй дверью, новой, железной, получив в свое распоряжение некоторое пространство.
Дверь интересовавшей нас квартиры напротив была старая, хотя и крепкая, весьма обшарпанная, и никакого тамбура перед ней не было. Вместо него имелась большая ниша в стене, заполненная пылью, окурками и всевозможным мусором.
- Смотри, - прошептал Шурик, - очевидно, раньше здесь была большая печь. Ее сломали, а место осталось.
Не успела я спросить, что нам это дает, как он уже влез в нишу, не побоявшись запачкаться. Я увидела его заинтересованное лицо, подхватила полы длинного плаща и тоже шагнула прямо в грязь. На высоте человеческого роста находилось широкое дымоходное отверстие, теперь за ненадобностью заложенное кирпичами. Но кирпичи расшатались, и Шурик тотчас вытащил два, стараясь не шуметь. В старых домах раньше в каждой квартире бывало по нескольку печей. Все дымоходы сходились в один, который заканчивался дымовой трубой. Потом за ненадобностью их заделали, но здесь отверстие старого дымохода было скорее всего просто заклеено обоями, да и те потрескались, потому что мы с Шуриком услыхали голоса, вернее, звуки скандала.
Это даже хорошо, что они так орали, иначе трудно было бы что-нибудь услышать.
- Какого черта ты позвонила мне прямо домой?! - орал Стас. - Тысячу раз я тебе говорил, чтобы ты не смела этого делать!
- Мне нужно было тебя видеть! - Женский голос был тверд, и чувствовалось, что обладательница его тоже едва сдерживает злость. - Мобильник твой не отвечает, денег, что ли, нету, оплатить нечем?
- Он разрядился, - угрюмо сообщил Стас, - говори, что у тебя за пожар? Зачем тебе нужно было меня так срочно видеть?
- Я соскучилась, - промурлыкала женщина.
Она заговорила потише, и стало плохо слышно. Шурик наклонился ко мне и спросил одними губами, узнаю ли я голос, ведь все-таки я общалась с горничной Гусаровых. Я покачала головой: вроде она, но я сомневаюсь… Перед глазами моими стояла Женя - такой я видела ее у Гусаровых в тот день, когда убили Филиппа, - сутулая, с бесцветными глазками… Какой же у нее голос? Нет, не вспомнить…
Но каков Стасик, я вас спрашиваю? У него свадьба на носу, а он, оказывается, имеет постоянную любовницу! То есть свадьбы теперь скорее всего не будет, но это стало ясно лишь третьего дня. А до того горизонт был безоблачен, у него была красивая невеста, сам он казался влюбленным и счастливым. Значит, от Дашки он ехал сюда, в эту квартиру… Ну и скотина!
Не стану скрывать, подумав о Дашке, я почувствовала легкое злорадство, как говорится, пустячок, а все-таки приятно. Сначала я по привычке устыдилась своих мыслей, но тут же вспомнила, какими словами обзывали меня Дашка и вся ее семейка, и успокоилась.
Из дымохода снова послышались голоса.
- Какого черта! - орал Стас. - Опять ты начинаешь этот разговор! Что тебе нужно? Сказал же - сейчас не время! Ты же знаешь, что у отца неприятности, очень серьезные!
- У тебя никогда не было для меня времени! - Женщина перестала сдерживаться и разговаривала на повышенных тонах. - Скажите, пожалуйста, какие мы занятые! У отца неприятности, а ты-то тут при чем?
- Как это при чем? - возмутился Стас. - Ведь отец считает, что все это из-за меня!
- Вот как? Стало быть, твоя неземная красавица-невеста оказалась элементарной воровкой! И папочка шуганул ее из дому, как обыкновенную нашкодившую кошку!
- Откуда ты знаешь? - вскричал Стас.