– Так и знала! Теперь в свидетели запишут! – проворчала Катя, окинув представителей закона оценивающим взглядом. Ей не подходил ни один. Молодой, правда, довольно симпатичный, но по возрасту почти годился ей в сыновья.
– Ну что, дамочки, поедем на место преступления? – весело пригласил их высокий тощий мент, распахнув перед ними дверцу.
– Тише! Тише! – забеспокоилась администратор, которая вышла к машине, сопровождая Ирину с Катей. – Не распугайте мне отдыхающих.
– Да ладно, тетя Вера, наоборот – к вам сейчас народ повалит на бесплатное кино смотреть. У нас люди что любят? Чтобы их или насмешили, или напугали. А то жизнь здесь скучноватая… – выглянул из открытого окошка молодой веселый милиционер.
– Ну и болтун ты, Сережа, – одернула его администратор.
– Сержант, хватит трепаться, – важно произнес мужчина среднего возраста с невыразительным лицом. Ирина взглянула на его погоны – капитан.
В машине Катя подробно рассказала, как наткнулась на розовый лотос, который оказался заколкой в волосах утопленницы, какой испытала ужас, когда почувствовала укол ногтем мертвой женщины.
Подъехали к месту, которое Ирина запомнила по двум березам, наклонившимся в виде буквы "л". Машину оставили на дороге, и все друг за дружкой стали спускаться по тропинке к воде.
На берегу лейтенант отдал команду:
– Давай, Сергей, раздевайся, посмотри там, в каком состоянии труп. Может, ее можно так вытащить, а может, придется сеткой вылавливать, если она уже разлагается.
Сергей смущенно потоптался на траве.
– Так я в этих, семейниках. А тут дамы…
– Нужен ты им… Дамы, вы не станете смотреть на него? А то он у нас хоть и болтун, а стеснительный! – заржал Степан.
– Очень нужно! – неприязненно ответила Катя, словно им предложили что-то неприличное. – Мы можем и отвернуться.
Сергей быстро разделся и сиганул в воду. Несколькими гребками он подплыл к пластмассовой заколке и закружил вокруг.
– Она тут запуталась… – крикнул он.
– В веревках? Связанная? – уточнил лейтенант. – С грузом?
– Да вроде нет. В осоке запуталась.
Он повозился какое-то время и крикнул:
– Степан, давай сюда. Мне одному несподручно. Только перчатки мне притащи.
Тощий вытащил из чемоданчика перчатки. Потом молча разделся, натянул их на руки, вторую пару зажал в руке и осторожно спрыгнул в воду.
– Вот что я не люблю, так это жмуриков трогать, – пробурчал он.
Вдвоем они подтащили тело к берегу, и тут уже к ним присоединился сержант.
– Дамочки, вы уж нам помогите! Без вас никак! – весело крикнул молодой.
– Вот еще! – возмутилась Катя. – Мы сюда отдыхать приехали, а не трупы таскать.
Наконец тело вытащили на берег. Мокрая водолазка обтягивала молодой девушки шею, короткая юбка облепила ее бедра, подол задрался, обнажив ноги. Менты стали одеваться, а лейтенант склонился над лицом девушки, внимательно рассматривая его.
– Не наша… – заключил он. – Может, из отдыхающих? Нужно спросить у Громовой, не пропадал ли кто у них в последнее время.
– Не пропадал, – вмешалась Ирина. – Иначе администратор вам сразу бы сказала.
Лейтенант недовольно покосился на Ирину.
– Молоденькая… – горестно вздохнула Катя и скорбно поджала губы. – И как ее угораздило? Как вы думаете, она утонула или это криминал?
– Значит так, дамочки, – скомандовал раздраженно лейтенант. – Спасибо вам за помощь, и идите отдыхайте.
– А почему вы не вызываете опергруппу? – строго спросила Ирина.
– Ты посмотри на них! – всплеснул руками лейтенант. – Эти отдыхающие еще нас и учить будут. Мы сами опергруппа.
– А на труп обычно просто менты… то есть милиционеры приезжают, – проявила невиданную осведомленность отдыхающая. – И вызывают опергруппу.
– Много вы знаете, – отругнулся тощий Степан, который уже оделся и склонился над чемоданчиком.
– Степан, ты фотографируй пока, – скомандовал Бурый и отвернулся от настырных дамочек. – Сергей, пройдись вдоль берега, может, что-то прибило из ее вещей.
– А где врач? – поинтересовалась Катя. – По закону осмотр трупа производится с участием врача.
– Нет, ну это уже совсем ни в какие ворота! Начитались детективов… – разозлился лейтенант. – Едет врач. На "Скорой". Занят был, поэтому с нами и не поехал.
– Прочешите местность, – буркнула Катя. – А то, если криминал, отдыхать нам здесь будет страшно!
Лейтенант смерил их таким лютым взглядом, что подруги поняли – пора уходить. Они пошли по тропинке, и Катя несколько раз оглянулась, словно проверяя, выполняет ли опергруппа свои служебные обязанности. Она увидела, что долговязый занялся фотосъемкой, а капитан наклонился над трупом. Молодой пошел вдоль берега, изучая место происшествия. Ирина первая нарушила молчание.
– Кать, не хочу тебя пугать, но это криминал.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросила Катя.
– Увидела на внутренней стороне бедра характерную гематому. Это изнасилование. Ты разве не заметила?
– Нет… – растерялась Катя. – Я на ее лицо смотрела.
– Лейтенант тоже увидел гематому, я по взгляду поняла. Потому так и разозлился. Думает, что мы сейчас всем растреплемся. А они, может, хотят это дело на тормозах спустить. Чтобы не ухудшать отчетность. Кстати, тот, кто ее изнасиловал, скорее всего, и ограбил.
– А это ты откуда взяла?
– Ты про маникюр говорила… Ну что она тебя ногтем уколола. Так вот, когда ее на берег вытащили, я посмотрела на ее пальцы. У нее ногти наращенные. И у основания безымянного пальца на левой руке белый след от кольца, а ноготь сорванный.
– Что ты говоришь? А я и не заметила… – смутилась Катя своей ненаблюдательности. И тут же решила реабилитировать себя в глазах подруги. – А может, съездим завтра в местное отделение милиции?
– Зачем? – удивилась Ирина.
– Спросим, что они думают по поводу утопленницы. Дескать, все отдыхающие в курсе и хотят знать, безопасно ли здесь находиться.
– Надо подумать. А то не хочется, чтобы нас послали…
Катя посмотрела на часы.
– Кстати, время ужина подошло. Хотя у меня аппетита совсем нет.
В номере Ирина посмотрела на экран мобильного, который впопыхах оставила на тумбочке, когда за ними приехали менты.
– Кать, представляешь, у меня шесть входящих!.. Муженек разыскивает.
Ирина позвонила Турецкому и услышала его недовольный голос.
– Как уехала, совсем меня забыла. Бедный я несчастный, позабыт-позаброшен… Жена гуляет, а я в поте лица зарабатываю на пропитание.
– Насчет того, что гуляю, сильно сказано. Можешь считать, что я нашла работу и на отдыхе.
– Что, неужто даешь мастер-класс по фортепиано? Я всегда в тебя верил!
– Идея хорошая, но занимаюсь я своей второй специальностью.
– Составляешь психологический портрет местного маньяка?
– Еще не приступила.
– А дело уже идет к этому?
Ирина решила не рассказывать о своих приключениях, чтобы Шурик не волновался. У него и так жизнь напряженная. Никак не могут найти злодея, который убил своих родных – деда с бабкой.
– Я пошутила. Мы тут вовсю отдыхаем. Купаемся в речке, загораем.
– Ир, – вдруг вспомнил Турецкий. – А ведь у Кати вроде свадьба на днях намечалась. Чего это вы вдруг уехали? Сорвалось все, что ли?
– Ну да, сначала Гоша руку сломал.
– Так это когда было!
– Потом они поссорились. Катя решила отдохнуть, развеяться, чтобы ее Гоша не доставал.
– Так он еще и достает? Не зря он мне не понравился. А почему он ее достает? Она что-то натворила? Вы что там, скрываетесь? – засыпал вопросами жену подозрительный Турецкий. Он сразу подумал, что неспроста Ирина сорвалась в отпуск.
– Ну почему сразу скрываемся? – затараторила Ирина и получила от Кати локтем в бок. – Мы здесь будем отдыхать.
– Смотрите там в оба. Чуть что, звони мне.
Катя прислушивалась к разговору подруги, и только та отключила телефон, насела на нее с расспросами.
– Откуда он знает, что мы скрываемся? Ты ему уже сказала? Когда только успела?
– Он же не дурак, – успокоила ее Ирина. – Просто поразмыслил логично. Раз неожиданно уехали, значит, скрываемся. И вообще, я отказываюсь тебя понимать. То просила призвать Шурика на помощь, то вдруг недовольна…
– Да что-то стыдно стало, – призналась Катя. – Только не перед Гошей, естественно, а перед Турецким. Ты ему не говори ничего, ладно? Ну, если Гоша на меня наедет или меня убьют "другие люди", тогда уж, конечно, скрывать нечего.
– Тьфу на тебя, – сердито сказала Ирина и стала переодеваться к ужину. – Ну, ты идешь или нет? Я, пожалуй, надену сарафан. Смотри, какой веселенький, на заказ шила! – похвасталась Ирина и повертелась перед подругой. Сарафанчик был не просто веселенький, он еще и хорошо сидел на Иркиной ладной фигуре. И Катя, вспомнив свои лишние килограммы, вздохнула. Какая же тяжелая жизнь у человека, который любит насладиться вкусной едой! Каждый кусочек вкуснятинки сразу откладывается на теле лишней жировой складкой. А если сидеть на диете, тогда зачем жить человеку, который испытывает радость от еды?
– Ну, и я тогда наряжусь. Я белые брюки захватила и кофточку-размахайку. Она скрывает все мои недостатки, например, брюшко, и подчеркивает достоинства – например, великолепную грудь, – без ложной скромности заявила Катя. И Ирина с ней согласилась. Вот что было у Кати выдающимся, так это грудь. Что есть, то есть, красоту не спрячешь, – опять же слова Катерины.
10
Семен Владимирович услышал за окном шум подъезжающей машины. Но как человек нелюбопытный, продолжал сидеть на топчане, покрытом старой потрескавшейся клеенкой. Кому надо, тот сам придет. А он имеет право отдохнуть, у него в конце концов обеденный перерыв, после которого полагается законная сигаретка.
Кто-то быстро шагал по коридору, приближаясь к двери прозекторской. Дверь распахнулась, и на пороге выросла неуклюжая фигура сержанта Степана Боровкова.
– Семен Владимирович, как хорошо, что вы на месте. Работку вам подкинем, – проговорил он.
– А где я еще могу быть? – проворчал эксперт. – Чего там у вас? – доктор неторопливо встал и потянулся так, что в спине что-то хрустнуло.
– Да ничего хорошего. Труп выловили из Оки между домами отдыха "Речные заводи" и "Лесные поляны".
– Опять? Что-то в этом сезоне у нас явный перебор. Ну давайте, тащите. Вон тележка. У нее, правда, колесо кривое, зацепляется вон за ту железяку, – показал эксперт, – волочить приходится.
– Да я вам сейчас мигом исправлю, – угодливо предложил Степан. – Что ж вы так мучаетесь? У меня в машине инструменты.
Он ухватился за ручки тележки и покатил ее к выходу. На стыках кафельной плитки, которыми был выложен пол коридора, колесики подскакивали и постукивали, словно трамвай на рельсах.
– А грохоту-то! – услышал Семен Владимирович голос Степана из коридора.
– А нам по фигу, – миролюбиво ответил патологоанатом. – У нас тут не санаторий в мертвый час. Здесь уже никого на разбудишь.
Дверь скрипнула и закрылась сама собой. Доктор услышал металлический стук уже на улице и подумал, что Степан неплохой мужик – без гонора и мастеровитый, не то, что капитан Бурый. Тот всегда ходит с таким заносчивым видом, как будто давно уже полковник.
В коридоре опять с трамвайным грохотом застучали колесики тележки. Патологоанатом открыл дверь и увидел процессию – Степан и Сергей катили тележку, за ними важно шагал Бурый с тонкой папочкой в руках.
Тележку подкатили к секционному столу и все вчетвером перетащили на него тело.
– А кто занимался осмотром трупа на месте? – поинтересовался Семен Владимирович.
– Говорков… Но мы его на обратной дороге подбросили в больницу. Ему на мобильный позвонили, что-то срочное. Так что вот его письменное заключение.
– Ну, и что он там накалякал? – ревниво спросил Семен Владимирович. Говорков не являлся судмедэкспертом, и патолог удивился, почему на место преступления вызвали не его. Бурый уловил нотку недовольства в голосе Семена Владимировича и пояснил:
– К вам не смогли прозвониться. Все время короткие гудки.
– Вот холера! – в сердцах выругался доктор. – То-то с утра ни одного звонка. А я и не проверяю телефон. Не звонят, ну и ладно, значит, нет нужды. Как говорит моя престарелая теща: "Никто в тебе не нуждается".
– Ой нуждаемся, Семен Владимирович, еще как нуждаемся, – подлизался Степан.
Бурый уселся на стул и положил папочку на стол.
– Говорков заключил, что смерть наступила двенадцать – четырнадцать часов назад от утопления. На теле обнаружены характерные следы изнасилования. Правда, предупредил, что, когда приступим к экспертизе в лабораторных условиях, следов спермы не обнаружим. Наверняка вымыло водой.
Деньковский выслушал Бурого, открыл папочку, быстро пробежал глазами заключение Говоркова и не без ехидцы прокомментировал его мнение:
– То, что она находилась в воде не менее двенадцати часов, я и так вижу, по пальцам умершей. Наблюдается побеление, набухание и сморщивание кожи.
Степан взглядом указал на клочья бело-желтой пены у отверстия носа и рта женщины.
– Стошнило ее, что ли?..
– Признак утопления, – уверенно сказал Сергей.
– Надо же, запомнил мою маленькую лекцию, – приятно удивился Семен Владимирович.
– Хочешь, Степан, фокус покажу?
Он наклонился над лицом девушки и подул на пену. Она не шелохнулась. Потом натянул резиновую перчатку и ткнул в пену пальцем. Степан смотрел на "фокус", и на его лице изумление сменилось отвращением.
– Видишь? – торжествующе произнес эксперт. – Хоть дуй, хоть тычь пальцем – пузырьки не лопаются. Эта пена присутствует у утопленников и является признаком утопления. А насчет изнасилования четкую картину я представлю, когда исследую труп.
– Ну, тогда мы пойдем, – объявил Бурый. – На Глинной Сидоров соседа порешил, к жене приревновал. Участковый его связал. Нас дожидаются.
– А разве вы не будете присутствовать на вскрытии этой? – кивнул головой на секционный стол патологоанатом.
– Хоть и нарушение, но никак не могу. Вы и без меня справитесь. Когда будет готово заключение? – спросил Степан уже в дверях.
– Да к завтрашнему дню, наверное, успею.
– Вызвать вам телефонного мастера? – услужливо спросил Степан.
– А вот за это буду очень благодарен, – широко улыбнулся Семен Владимирович. – А то мой мобильный окончательно сдох. Живу, как в каменном веке… Если бы вы мне труп не привезли, так и не знал бы, что и городской телефон не фурычит. Кстати, а какое нынче число? Пятнадцатое или шестнадцатое? Что-то я запамятовал.
– Семнадцатое, – уже из коридора крикнул Степан.
– А месяц? – зашелся в беззвучном смехе Семен Владимирович.
– Так июнь… – услышал он удивленный голос Степана.
– А год? – продолжал потешаться патологоанатом.
– Ну, вы даете, Семен Владимирович! – Степан от удивления даже вернулся в прозекторскую. И застыл, увидев смеющееся лицо Деньковского.
– Все шутите… – беззлобно сказал он и усмехнулся.
Все считали патологоанатома чокнутым. Но безвредным. А главное, он был профессионалом. Вот только никто не мог понять, когда он шутит, а когда говорит всерьез.
Степан услышал недовольный голос Бурого:
– Ты чего там застрял, Степан? Давай скорее. Мне сегодня еще к сватам ехать…
Семен Владимирович подошел к телу утопленницы и подумал, что вскрытие придется делать немедленно. Потому что ему вовсе не улыбалось в одиночку запихивать тело в морозильную камеру. В конце концов, остальные жмурики подождут. И бабка Морозова, которую доставили из больницы, и молодой бездомный мужик, его подобрали на автобусной станции вчера утром. И даже хороший сосед Макарыч, с которым они не один год пили самогонку, вспоминая добрым словом покойную жену Семена Владимировича. Макарыч умер во сне прошлой ночью, и патологоанатом порадовался, что тот умер не в мучениях. Надо же, столько лет страдал от почек, а помер враз от инсульта.
Патологоанатом выглянул в окно. Милиционеры, о чем-то посовещавшись, сели в машину и укатили, подняв облако пыли.
Он отвернулся от окна и уселся за хлипкий письменный столик, разложив перед собой сопроводительные документы. На ознакомление с ними ушло несколько минут.
Хлопнула входная дверь. Семен Владимирович прислушался – по шагам узнал своего ассистента Николашу. Его походку нельзя было перепутать ни с чьей. Николаша несколько лет назад попал в аварию и сломал ногу. Кость срослась неправильно. С тех пор он сильно прихрамывал, приволакивая ногу. Но умудрялся ездить на велосипеде, крутя здоровой ногой педаль, в то время как больная свисала плетью.
Николаша отворил дверь и прищурился. После яркого солнечного дня в морге казалось темновато, хотя горело верхнее освещение.
– Ну как? Успел проводить своих? – спросил Семен Владимирович.
– Конечно, я ж на колесах…
Николаша обещал родителям проводить их на поезд. Пожилые родители, выйдя на пенсию, вели кочевой образ жизни. Они жили по очереди то с сыном, то уезжали на Урал к дочери нянчить внуков. Сегодня с утра он пришел на работу, но, как всегда, стеснялся осложнять жизнь своему шефу и тянул до последнего, пока не почувствовал: еще немного – и родители, ожидая его, могут опоздать на поезд. Семен Владимирович даже устроил ему нагоняй.
– Ведь я тебя все равно отпустил бы. А теперь ты на своем велике можешь и не успеть.
Но парнишка, к счастью, успел.
– Кого привезли? – по-деловому спросил он и похромал к секционному столу.
– Да вот утопленницу выловили.
Николаша наклонился над женщиной и тихо сказал:
– Молодая. Красивая была…
– Ну, надевай халат, пора начинать, – поторопил его медэксперт.
Семен Владимирович и Николаша приступили к тщательному наружному осмотру тела. Притом патологоанатом тихо бормотал про себя комментарии. Увлеченный привычной работой, он уже не замечал, что разговаривает сам с собой. Сюрпризы начались с первой минуты, когда он освободил тело от одежды. На горле в глубине естественной складки кожи доктор обнаружил узкую и глубокую странгуляционную борозду. Вот тебе и смерть от утопления.
Николаша удивленно поднял брови.
– Не понял… Признаки утопления налицо. А между тем странгуляционная борозда.
– Интересно, чем ее задушили? Похоже, почерк убийства тот же, что и две недели назад, – прокомментировал Семен.
– Но в этот раз изменилась очередность действий, – наконец понял ассистент. – Наверное, убийца ее сначала топил, вот почему появилась мелкопузырчатая пена. Но зачем после этого он затянул на ее шее петлю? Для надежности?