И тогда он вызвал к себе Федора со. Степаном, которые уже изрядно поработали сегодня, и подробно объяснил им, что еще может в ближайшее время срочно от них потребоваться, и дал в помощь каждому еще по одному охраннику - для установления постоянного наблюдения. Умные парни, они быстро все сообразили и отправились выполнять задание своего начальника. А задание, для начала, было у них тоже не слишком сложное: внимательно отслеживать и твердо знать, чем занимаются жены Уткина и Гусева: где работают, куда и когда ходят, если ездят, то на чем, ну, и все остальное, что надо будет знать, когда поступит команда брать кого-то из них. Но брать так, чтобы на этот раз уже обойтись без дурацких неожиданностей и вообще каких-либо "случайных" проколов. Другими словами, напрягите мозги, парни, получите очень хорошие "бабки", но операция должна будет пройти без сучка-задоринки… Держать постоянно в курсе, докладывать о каждом шаге Уткиной и Гусевой.
И вот теперь вечер уже на дворе, сейчас бы расслабиться, да завалиться до утречка… Но на повестку встал новый вопрос: Ленка! Сама, сучка, объявилась. Казалось бы, кстати, с одной стороны, позвонила, да на поверку вовсе не то вышло. Она так громко орала, что смутился даже Игорек, сидевший у стола на кухне напротив отца и слышавший этот ее безобразный крик. К сожалению, не сумел, просто не успел Грошев с ней нормальным языком поговорить, та оторала свое и отключила сотовый.
А ее домашний номер, который тут же упрямо набрал Грошев, не отвечал.
Подумал, что она зря, конечно, против себя волну гонит, это он мог бы ей популярно объяснить, но, возможно, ее в настоящий момент просто не было дома. Тут Грошев и решил, что этот "птичник", скорее всего, собрался у кого-то одного из них, не исключено, что в квартире Уткина - он же у них главный, в смысле, временно еще генеральный директор. К тому же их дома фактически рядом, или напротив друг друга, на одной улице, в Стромынском переулке, кажется, в Сокольниках, - давние соседи, говорили про них на фирме, чуть ли не друзья детства. Хорошая парочка, ничего не скажешь…
- Ну-ка, выясни мне быстро, где твой Петух? - приказал Грошев сыну, до сих пор все еще не отошедшему от своего уныния, когда он выслушал от отца про то, какова была реакция на его поведение Андрея Дмитриевича. Не оправдал доверия! А это у них, которые из ФСБ, - бесспорный край, за такую накладку, говорят, там крепко наказывают. А ведь так понравилась поначалу Игорю его новая служба…
- Куда звонить-то? - спросил он у отца.
- Да ты что, совсем уже умом тронулся? - беспричинно разъярился Григорий. - На трубу, конечно, а потом по его же домашнему номеру - для проверки. Тебе чего, элементарные вещи объяснять надо? Проснись, сын!
- А зачем ему звонить, - резонно заметил Игорь, - если он наверняка тоже у них, ну, вместе со всеми?
- Ты сам его видел у госпиталя?
- Нет…
- Так какого ж ты…?! Почему ты уверен, что это именно он тебя подставил? Знаешь, зачем мы с Андреем именно на тебя Петуха перекинули? Так вот, чтоб запоминал на будущее: он из них троих - самый слабый и уязвимый, у него жена и двое детей, а от его руководства на предприятии, в принципе, зависит очень немногое. Но если этот бегемот вылетит из этой троицы, им вдвоем станет очень неуютно. Сам же сказал, что у Петуха, в сущности, и вопросов-то к тебе особых не было! Почему не было, ты над этим вопросом задумался? Да потому что он сразу сообразил: плетью обуха не перешибешь, и своя шкура - дороже. Эти двое - друзья, а он - пришей кобыле хвост! И что бы там, в дальнейшем, ни происходило, а без работы он какое-то время не останется. Это я говорю, чтоб ты понял его человеческую природу, его суть. Если ты, разумеется, все правильно до него донес. Ну, как мы обсуждали, когда ты получал свое задание. Или не так? - грозно спросил он.
- Да так… в общем… - смешался Игорь, забыв уже, о чем он говорил Петухову.
Кажется, вспоминал сейчас он, так и было. И тот быстро и покорно согласился. Значит, отец с Андреем Дмитриевичем оказались правы. Как настоящие психологи. А он-то уж и растерялся, даже испугался было не на шутку…
- А еще ты у него тактично узнай, где сейчас могут быть остальные? А станет врать, мы его сразу поймем, перезвонив еще раз к нему домой, понял?
И тогда будем точно знать, какие принимать меры. Понял, спрашиваю? - и подумал: "Ох, уж эти адвокаты… Никакого от них толку, пока все сам не возьмешь в свои руки…".
Петухов отозвался сразу, будто ждал звонка.
- Николай Николаевич? - вежливо обратился Игорь. - Добрый вечер. Вы сейчас, извините, где находитесь, я имею в виду, территориально?
- А что, я вам еще нужен? Дома, вообще-то. Я подумал, что на сегодня у нас больше проблем не возникнет. Или ошибаюсь? - спросил он осторожно.
Игорь взглянул на отца, внимательно подслушивающего сбоку их разговор, и тот кивнул, но тут же отрицательно помотал головой, шепча: "Не ошибается…".
- Нет, не ошибаетесь, Николай Николаевич. Я просто хотел у вас спросить… Не могу никак связаться с Уткиным или Гусевым, вы, случайно, не в курсе?
Возникла короткая пауза, и Петухов спокойно ответил:
- Не знаю, думаю, они еще на фирме. Они ж обычно допоздна там задерживаются… Или на пути домой… Где ж им еще-то быть?
- А, ну ладно, позвоню-ка я на "Радугу" еще разок, наверное, секретарша выходила, а сотовые их почему-то тоже не отвечают. Я и подумал, может, вы знаете?.. Так мы завтра с утра встретимся?
- Как скажете, Игорь Григорьевич.
- Хорошо, тогда пока, до встречи.
Он отключил свой сотовый и вопросительно посмотрел на отца. Тот кивнул и сказал:
- А теперь звони по его домашнему телефону и уточни время на завтра, ну, скажи там, у кого из вас состоится встреча, ну, чего я тебя все время разуму учу? - опять рассердился Грошев-старший.
Игорь послушно кивнул и стал звонить снова, теперь домой Петухову.
- Слушаю, добрый вечер… А, это снова вы, Игорь Григорьевич? Что-то забыли?
- Время, время!.. Давайте завтра в десять, у меня, если не возражаете. Или у вас?
- Можно у вас. Договорились, всего доброго.
- Ну, как тебе он? - тут же поинтересовался Грошев-старший.
- Нормальным голосом говорил. Как обычно… А что, я никак не пойму, чего тебе от него-то надо?
- Я обязан твердо знать, с ними он или нет. На хрен, понимаешь, нам нужна будет его баба с детворой, если сам он не играет в этих делах с акциями никакой роли? Одни заботы. Да и с детьми связываться, - неприятностей потом не оберешься. Это ж сразу какой хай подымется! А баба - это еще куда ни шло. Вот я теперь и убедился. Она не нужна. Остаются теперь в зоне нашего внимания две - Уткина и Гусева.
- Да зачем они тебе, пап?
- А чтоб их мужики рты захлопнули и больше не вы…! - он выругался. - Сообразил? Что бы ни случилось, к чему бы они сегодня ни пришли, а завтра им все равно на "Радугу" надо, куда они денутся-то? А бабы ихние одни останутся дома. Вот они-то нам и могут понадобиться…
- А не велик ли риск? - усомнился Игорь. - После сегодняшнего госпиталя они наверняка раззвонили по всему объединению про ваши с ними "беседы". И теперь никто не поверит, что жена кого-то из них исчезла случайно. Пап, я не хочу спорить с вами, но, по-моему, вы необоснованно рискуете. Одно дело - добровольная передача пакетов акций в другие руки, и совсем иное - похищение человека. Там срока предусмотрены, дай Боже, не мне вам говорить: по признакам сто двадцать шестой статьи, да еще со всеми отягчающими - до двадцати лет строгого режима…
- Ты чего, мне уголовный кодекс будешь читать? Я его получше тебя… на своем горбу! - огрызнулся Грошев-старший и постучал себя кулаком по загривку. - Мал ты еще, - с сожалением отметил он. - Я в твои годы, Гарька, уже такие операции проворачивал, что тебе и во сне не привидятся. И все сходилось правильно. Никогда не случалось проколов. Важно все проделать грамотно… А тут… Нет, чего-то еще и я сам все равно не могу понять!..
- Вот видишь, - словно обрадовался сын.
- Да ладно тебе, - отмахнулся Григорий Александрович. - Нет, я им покажу еще… Плохо они меня знают…
Конечно, он был разозлен до крайности звонком Ленки и долго не мог прийти в себя от изумления по поводу такой наглости. Он понял, отчего Ленка была в ярости, это она увидела "наружность" своего муженька после его разговора в офисе Ловкова, потому и полезла на рожон. И, разумеется, не представляла себе, на что она нарывается, на какие большие неприятности уже для себя лично. Впрочем, у нее всегда остается возможность принести "дяде Грише" свои глубокие извинения… на блюдечке, и он, без сомнения, простит ее… пару-тройку раз. А уж потом поговорит всерьез. Негоже такой ладной бабе грубыми базарными матерками выражаться, как шлюхе последней, не ее это жизненный стиль…
Сделав столь глубокомысленный вывод, Грошев-старший, и сам далеко не чуждый ненормативной лексики, как нынче выражаются, естественно, не испугался ее угроз - чистая чепуха, какие-то там пацаны с Черкизовки! Да у него такие "рабочие контакты", которые той же Ленке, со всеми ее буйными фантазиями, не могли бы даже и присниться. Сам Баляба лично брал "трубу", когда в нем оказывалась нужда у полковника ОРБ Грошева. А Балябинов - очень серьезный авторитет, фактически "держит" Восточный округ, да еще парочку районов в области - в придачу. Эти "черкизовские" тоже, небось, прикрываясь балябиновской "крышей", делишки свои проворачивают. И одному Богу, наверное, известно, почему Балябинов считался среди других "законников" таким неуязвимым и удачливым. Богу и ему, Грошеву. Вот потому на Ленкины дешевые понты и угрозы Григорию Александровичу было наплевать, его другое заботило: что еще намерен предпринять теперь, оказывается, только разворошенный, а не добитый до конца "птичник"? Если они там действительно собираются что-то предпринимать…
Андрей был, конечно, страшно разозлен неудачей, при его-то абсолютной уверенности, что все пройдет, как ему надо. И теперь Ловкову сходу начали мерещиться всякие неприятные последствия для их общего дела. Такой вывод делал для себя Грошев, и у него тут же возникали резонные возражения.
Ведь, по сути-то, все уже сделано, нужные бумаги подписаны, и в суде, в конце концов, никаких неожиданностей, опять-таки, не предвидится. Чем те докажут, что у них якобы "силой выбивали" их подписи? Где свидетели? Нет их. Зато свидетелей их добровольной передачи документов найдется сколько угодно. Недаром же Грошев столько лучших лет своей жизни безоглядно отдал системе, в которой все подобные вопросы уже давным-давно решены и работа с нужными следствию свидетелями поставлена на достаточно высокий профессиональный уровень.
К тому же и верные люди уже сделали звоночек в министерство обороны нужному человеку, и тот все понял и пообещал оказать содействие. Так что, уверен был Григорий Александрович, серьезных причин для волнений нет.
А Ленкины эмоции, кстати, они у нее только до первой палки, а там она и сама захлебнется от счастья - "большого и чистого". Вот так образно представлял себе ближайшее свое будущее Григорий Александрович. И что с бабенкой делать, эту задачку он тоже, в принципе, уже решил для себя: не за-, хочет сама, ей охотно подскажут другие…
Проводив озабоченного сына к нему домой и сидя перед работающим телевизором, Грошев как-то уже отстраненно продолжал обдумывать планы своей горячей мести этой задастой и строптивой заразе, посмевшей влепить ему такую моральную оплеуху. Да еще при Гарьке. Ничего, она еще и попрыгает перед ним, и на коленочки свои розовые опустится, и все проделает, что он прикажет! Он ей все припомнит!.. Ах, эти радужные подробности неминуемого наказания!..
А муженька ее нерадивого, Гуська, Грошев уже полностью вычеркнул из своей жизни. Как и все прошлое, связанное с его отцом, тоже Сережкой, правда, бывшего на голову выше и умнее строптивого сынка…
Поздним вечером Грошев-старший получил первые сообщения.
Подумал, что рановато принялся распалять себя сладкими картинками мести. В квартире Гусевых, как ему доложили, было темно, никакого движения. Зато у Уткиных - в соседнем доме - горел свет во всех трех комнатах. Наверное, там они все и гужевались, вернувшись с фирмы. Ну, мужики - понятно, а бабам чего там делать? Или тоже планы мести обсуждают? Какую-нибудь подлянку ему с Андреем готовят? Только теперь вряд ли у них что получится. Документы ведь переданы на законных основаниях, и оспорить это дело им теперь без долгого судебного разбирательства вряд ли удастся. Поскольку продолжительного процесса и не будет.
А там уже - на дело выйдут судебные исполнители… Так, собственно, вопрос и ставил Андрей. Ну, а он, безусловно, опытный стратег, и сбоя у него не будет… Вся проблема, в конце концов, заключалась в быстроте принятия решений и дальнейших оперативных действий. Затянется, может и сорваться. Поэтому и с "упрямцами" придется обращаться жестко: не хотели по-хорошему, будет по-плохому… Обстановка диктует…
Он приказал своим парням разделиться, как им удобно, и продолжать круглосуточное наблюдение за объектами, докладывать по каждому отдельному случаю. И час спустя, когда он уже подремывал, развалившись в удобном кресле перед экраном, его вернул к действительности телефонный звонок…
Мелькнуло в голове: "Ну да, откажется он от такого удобного кресла, в котором и вздремнуть не грех, как же, держи карман шире…", и он взял трубку сотового. Звонил Петька, один из охранников.
- Григорий Александрович, Гусевы пошли было домой. Мы уже вам приготовились звонить. Но они остановились у подъезда Уткина, и тут к ним двое каких-то мужиков подъехали. Они нам незнакомы, верней, мы не смогли разглядеть, близко подходить не стали. Гусевы сели к ним в машину и проехали к своему дому, два шага всего, вот блин! А там они все вместе поднялись в квартиру Гусевых, мы видели: свет зажгли, и пока еще никто из них на улицу не выходил. Чего теперь делать? Держать дальше наблюдение?
"Кто бы ни приехал, - подумал Грошев, - эта ненужный свидетель. Потом, опять же, и в дом не ворвешься. Караулить надо их теперь с утра. Когда Гусек на службу отправится, а Ленка останется дома одна. Вот тут ее и можно будет сунуть в мешок… Или в ковер завернуть…", - Грошев засмеялся, вспомнив кино про кавказскую пленницу. Об этом он и сказал охраннику, и тот понял: до утра все пока свободны.
Отдав команду, Григорий Александрович отправился спать с сознанием, в общем, довольно удачно, за малым исключением, прошедшего дня.
После позднего уже разговора с Меркуловым Турецкий сказал Ирине:
- Подруга дорогая, а у тебя имеются ли какие-нибудь телефоны твоей Светланы?
- А тебе зачем?
- Тут Костя дал кое-какие советы, надо бы передать их по назначению. А я, закончив разговор с той Катей, забыл записать себе ее номер, да, впрочем, и не очень-то собирался. И как связаться с ее мужем, не знаю, надо, видимо, тебе свою подругу будить, если она уже спит. Она у тебя как, не знаешь, сразу с мужем спать ложится или, вроде тебя, тянет-потянет, пока страсти не улетучатся? Ты бы лучшие примеры, что ли, брала на вооружение, а то ведь и не докричишься иной раз.
- Не валяй дурака, - строго ответила Ирина. - Тебе Катерина нужна или Светка?
- Телефон мужа Катерины.
- Сейчас будет… - Она ушла с трубкой в прихожую и вернулась с бумажкой, на которой был записан телефонный номер Екатерины Уткиной.
- Смотри-ка, уточка, - раздумчиво заметил Турецкий. - Может, она как "Серая шейка"? Та ж, кажется, была таким прелестным созданием? Или я ошибаюсь?
- Турецкий, ты мне надоел со своими приколами!
Все, когда появляется в лексиконе Ирины фамилия Турецкий, надо кончать с трепом на вольные темы. Тебя не поймут, сказал себе Александр Борисович, набирая у себя номер.
- Слушаю вас, - услышал он мужской голос.
- Квартира Уткиных?
- Да! - в тоне, каким это было сказано, прозвучало негодование, и Александр Борисович это понял.
- Не пугайтесь, это Турецкий.
- Я не пугаюсь, Александр Борисович, добрый вечер еще раз. Просто сюда уже несколько раз кто-то звонил, молчал и только дышал в трубку. Провокация, надо понимать. Или проверяют, где мы с женой. Она храбрится, Александр Борисович, а я очень боюсь за нее. У меня такое ощущение, что и ей, и Лене Гусевой грозит очень серьезная опасность. Я позвонил друзьям, и они обещали помочь, двое приехали, чтобы проводить Сережку с Леной домой. Он недавно перезвонил: и возле нашего подъезда, и возле его, в доме напротив, сидят в машинах какие-то типы. Он углядел по огонькам сигарет. А ведь просто так человек не станет садиться в машину, да еще теплым вечером, чтобы покурить, правильно я думаю?
- Вы мне столько сразу наговорили, - засмеялся Турецкий, - что впору уже делать выводы. А вы уверены, что следят именно за вами?
- А наши друзья, прежде чем подъехать к моему подъезду, прошлись пару раз и здесь, и у Сережки, там та же картина: в каждой машине сидит, очевидно, один человек и курит. И машины обе - не новые и неприметные, "девятка" наша и японская серая "тойота". Обе бывали в деле, видны следы. Дворы у нас и подъезды, в общем, хорошо освещены. А потом я же знаю почти всех водителей в нашем доме, народ интеллигентный.
- Ну вот, видите, - вздохнул Турецкий, - вам и карты в руки. Но в сыщиков лучше не играть. Теперь давайте о деле. Я разговаривал только что с заместителем Генерального прокурора Константином Дмитриевичем Меркуловым, если вам что-нибудь говорит это имя.
- Я слышал…
- Ну, и слава богу. Мы с ним посоветовались, ну… как старые сослуживцы, я под его рукой почти два десятка лет "отпахал", так что можете вполне доверять тому, что он вам, через меня естественно, насоветовал.
- А у меня и нет сомнений…
- Тоже неплохо. - Турецкий улыбнулся: интересный тип, на все у него свое мнение. - Итак, Константин Дмитриевич предлагает свой вариант, если он вас устроит…
- Заранее согласен!
- Знаете, - рассмеялся уже Турецкий, - есть такая порода людей, с которыми, только не обижайтесь… хорошо в гости ходить… - Он нарочно подвел Уткина к широко известной и даже популярной мысли насчет того, что "хорошо дерьмо ложкой хлебать, когда один норовит зачерпнуть себе побольше", но продолжил иначе: - Он везде себя чувствует своим. Поэтому я прошу вас выслушать не перебивая, а потом ответить на мои вопросы. Идет?
Уткин хмыкнул и ответил: