– Абсолютно правы. Мне уже известно, каким образом вы, гауптштурмфюрер, оказались на борту американского авианосца "Флорида".
– Источник все тот же – адмирал фон Риттер.
– Не совсем так. Он всего лишь стал контрольным источником. Когда мы прослушали запись его разговора с вами, а затем выслушали его впечатления и мнения, то могли сверить их с донесениями наших континентальных, как мы их называем, агентов.
– Результаты показали, что вы говорите правду, и косвенно еще раз убедили нас, что агентом американской разведки вы пока-что не являетесь. Иное дело, что после этого визита во Внутренний Мир сотрудники разведки станут основательно разрабатывать вас и даже попытаются заполучить в качестве разведчицы.
– Я в этом тоже не сомневаюсь, господин рейхсфюрер, однако им придется основательно потрудиться, чтобы добиться хоть какой-то благосклонности.
– Мы в этом не сомневаемся, гауптштурмфюрер СС Фройнштаг.
– В то же время мне приятно знать, что за столь короткое и сумбурное время вы сумели создать свою разведку?
– Одним из основателей ее выступил Отто Скорцени, который еще в начале сорок пятого передал нам до полусотни отборных агентов-диверсантов, законсервированных в разных странах; причем из тех, для которых крах рейха не стал крахом ни наших идей, ни их карьеры.
– Судя по всему, речь идет о выпускниках знаменитых скорценовскаих Фридентальсьских курсов, располагавшихся в замке Фриденталь неподалеку от Берлина.
– Вполне возможно.
– Странно, что я об этом ничего не знала.
Появилась юная атлантка с бирюзовым подносом, на котором находились хрустальные бокалы, наполненные каким-то розоватым напитком. Одета она была точно так же, как и водительница доставлявшего их к Пирамиде тихолетного "роллс-ройса". Мало того, присмотревшись к ней повнимательнее, Фройнштаг вдруг открыла для себя, что это она и есть. И пока девица неспешно расставляла эти бокалы и чашечки с какой-то снедью, внешне напоминающей поджаренные цыплячьи крылышки, рука адмирала бесцеремонно блуждала между икрами ее ног, храбро забираясь под коротенькую спартанскую юбчонку.
К удивлению Лилии, атлантка, которую адмирал называл Осанной, блаженственно улыбалась и не только не пыталась остановить германца, но и явно не спешила со своим уходом. При этом присутствие Фройнштаг ее ничуточку не смущало.
– Кажется, самое время остановиться, господин адмирал, – наконец не удержалась Лилия, предполагая, что ласки стареющего морского волка зашли слишком далеко. Тем более, что она засомневалась, есть ли у Осанны под юбочкой нечто такое, что напоминало бы трусики.
Судя по блаженственному выражению ее лица, – не было, и, забираясь туда, барон фон Готт прекрасно знал об этом. Впрочем, особого блеска в его глазах Лилия так и не заметила. Так, подумалось ей, ласкают только опостылевших жен или нелюбимых женщин. Тогда зачем он прибегал к этим полусексуальным экзальтациям, да к тому же в ее присутствии, то есть в присутствии женщины, с которой только что познакомился?
Но самое странное, что даже после столь бесцеремонного вмешательства германки Осанна никак не отреагировала ни на ее слова, ни на само ее присутствие. У Фройнштаг даже закралось подозрение, что атлантка умышленно играет в ее присутствии страсть, дабы вызвать у нее чувство ревности. Предаваясь таким образом давно прощенному Богом женскому греху – ревнивой мстительности.
– Она владеет германским, английским или каким-либо иным из континентальных языков? – поинтересовалась Фройнштаг, делая несколько глотков кисло-сладкого напитка, с каким-то березово-грушевым привкусом.
– Владею, – томно ответила вместо него Осанна, развернувшись бедрами к адмиралу и опираясь руками о стол, в классической позе "секретарши-любовницы". – Мне подарили атланто-германский разговорник, и я выучила его, а затем и весь германский словарь.
Говорила официантка с жутким акцентом, но определенным словарным запасом, судя по всему, владела.
Фройнштаг вопросительно взглянула на адмирала.
– Большинство атлантов обладают феноменальной памятью, это факт, – подтвердил он. – Иное дело, как они ею распоряжаются.
– Я хотела спросить о другом: может, мне давно пора выйти?
– Это не обязательно, – спокойно заверил ее рейхсфюрер Рейх-Атлантиды.
– Тогда, может быть, вы все же оторветесь от ножек этой юной фройлейн и скажете мне пару слов на прощание?
В то же мгновение дверь отворилась, и в проеме ее появился тот самый парень в тоге, который привел ее сюда.
– Адмирал будет ждать вас на берегу реки, госпожа Фройнштаг, – по-германски, четко выговаривая каждое слово, произнес он, не обращая особого внимания на сексуальный экстаз Осанны.
– Так быстро завершился прием? – метнула на него взгляд Фройнштаг, решая для себя: как отреагировал этот атлетически сложенный парень, если бы она принялась вот так же беспардонно ласкать его в присутствии посторонних. И как реагировали бы адмирал и Осанна.
– Так быстро, – ответил он, так и не испытав на себе ее решительности. Хотя Фройнштаг и в самом деле возжелала его и не прочь была бы затащить в постель – уже хотя бы ради интереса и разнообразия, ради коллекции.
38
Декабрь 1946 года. Антарктида.
Столица Страны Атлантов город Акрос.
Резиденция Повелителя Этлена Великого. Зал Основателей
Как только дверь Зала Основателей неслышно раздвинулась, адмирал Брэд оказался на рубиновой, непонятно из какого материала сотканной, дорожке, что сразу же медленно понесла его к подножию высокой, двукрылой трибуны, в центре которой возвышался трон Повелителя Внутреннего Мира.
Адмирал так и не понял, куда девался Посланник Шамбалы; медленное движение дорожки сопровождалось какой-то странной, неизвестно каким инструментом порождаемой, эфирной мелодией, а все его естество, его сознание обволакивала какая-то эйфорическая приподнятость, которую можно было бы сравнить разве что с легким наркотическим опьянением.
Когда дорожка остановилась, адмирал оказался почти у подножия трона, сидя в котором гигант-повелитель напоминал ему невовремя ожившего золотистого сфинкса, на голове которого красовалась огромная, излучающая ослепительный золотистый свет корона.
– Стойте, адмирал, и смотрите, – мысленно повелел ему какой-то внутренний голос.
В ту же минуту трибуна вместе с Повелителем-сфинксом и восседавшими по обе стороны от него плечистыми златокудрыми сенаторами как бы растворилась в пространстве, а сам адмирал вдруг оказался на устланной золотистыми плитами городской площади. Мимо, и, как будто не замечая его существования, то ли проходили, то ли попросту проплывали в воздухе светловолосые, голубоглазые, прекрасно скроенные гиганты, каждый под три метра ростом.
Причем самое потрясающее заключалось в том, что адмирал слышал, как атланты разговаривают между собой на каком-то непонятном языке, жестикулируют, смеются, заходят в какие-то выстроенные из стекла и бетона или какого-то иного материала здания…
Вместе с ними адмирал побывал на усыпанном золотистым песком берегу дымящегося гейзерного озера, побывал на вершине холма, у истоков водопада; осмотрел оттуда, словно с высоты птичьего полета, довольно большой, спланированный концентрическими кругами, с величественным храмом посредине, город; прошелся аллеями старинного парка, гигантские деревья в котором достойны были Страны Гулливеров.
Он был поражен, когда оказался сначала на палубе авианосца "Флорида", команда которого жила своей вполне реальной жизнью, а затем – на искореженном снарядами эсминце "Портсмут".
Какая-то неведомая сила перенесла его в офис Объединенного штаба атлантических флотилий, в котором он чуть было не столкнулся лицом к лицу с вице-адмиралом Ричардом Грегори; затем – на Елисейские поля, в Париже, и на Александр-плац, в Берлине, а оттуда – к воротам снежной крепости "Адмирал-Форта".
Однако, пребывая и в гуще столичной жизни атлантов и на улицах европейских городов, или на кораблях собственной эскадры, адмирал все же ощущал себя чужим в порождаемых ими реалиях, ибо жизнь эта никоим образом не соприкасалась с его собственной жизнью.
Но самые большие потрясения ожидали его на огромном полигоне, на котором дисколеты вылетали прямо из глубин озера и какими-то таинственными лучами сжигали германские и советские трофейные танки. Оставаясь в воздухе, они подхватывали – словно бы магнитами притягивали к себе – стоявшие на земле мощные армейские тягачи, чтобы, пронеся их несколько сот метров, сбросить с большой высоты на скалы.
В полном бессилии адмирал созерцал, как ниоткуда возникающие и непонятно куда потом исчезающие дисколеты раскраивают пополам надводные боевые суда, приподнимают над морской гладью и, переворачивая вверх килем, швыряют в глубины погибающие субмарины; как пилоты атлантов за считанные секунды превращают в груды развалин большие участки мощных крепостных стен. Как они словно бы вспаривают изнутри железобетонные колпаки дотов и оставляют после себя "валуны" плавленого металла вместо колонны списанной военной техники.
"Таким вот образом, атланты "убедительно" объясняют тебе, адмирал, – молвил про себя Брэд, – во что они способны превратить Полярную эскадру, если ты немедленно не уведешь ее из Швабского залива. И у тебя как у командующего не остается никаких аргументов, которые ты способен противопоставить этой мощи".
"Вы правы, господин адмирал, – неожиданно возник в его сознании голос Повелителя, давая понять, что не только его эскадра, но и его, командующего, собственное сознание, находится под контролем. – Ни ваша эскадра, ни ваша страна не способны противостоять даже нашим космическим эскадрам, не говоря уже об эскадрах пришельцев".
И пока он все это внушал командующему Полярной эскадрой, лихими ударами ракетных снарядов дископилоты превращали в металлолом стоявшие на взлетных дорожках боевые самолеты и загнанные в капониры мощные орудийные установки.
Когда весь этот иллюзорный мир растаял, адмирал вновь увидел перед собой трибуну, с невозмутимо восседавшими на ней сенаторами, и трон, на котором застыл в своем величии Повелитель Страны Атлантов.
– Обладаете ли вы правом представлять здесь, в Стране Атлантов, Соединенные Штаты Америки или какую-либо иную континентальную страну? – на вполне сносном английском спросил Повелитель.
Однако голос его доносился не от трона, а откуда-то из-под сводов Зала Основателей, словно бы принадлежал не ему, в общем-то, вполне земному существу, а, как минимум, архангелу.
– Да, я представляю здесь интересы Соединенных Штатов, но лишь в том смысле, что готов передать правительству моей страны, и лично президенту Гарри Трумэну любое ваше письменное или устное обращение.
– Большего от вас и не требуется, адмирал, – жестко успокоил его Повелитель. – В своем секретном докладе правительственной комиссии вы правдиво, – сделал он ударение на слове "правдиво" – изложите впечатления от увиденного и услышанного здесь, а, кроме того, передадите Президенту и его окружению несколько пунктов нашего меморандума.
– Все это будет выполнено, сэр.
– Пункт первый: сведения о существовании Страны Атлантов являются важной государственной тайной США или любой другой страны, которая каким-то образом станет их обладателем. Пункт второй. Вы, адмирал, немедленно уведете свою эскадру из Швабского залива и, проведя исследовательское плавание вокруг Антарктиды, в чем мы вам препятствовать не будем, уйдете в сторону своих берегов. И впредь Америка никогда не должна направлять сюда боевые эскадры или эскадрильи самолетов. При этом мы не станем препятствовать работе ваших полярных экспедиций.
– Это очень важно, Повелитель, – решился произнести адмирал Брэд. – Нам хотелось бы иметь ваши гарантии.
– Но ведь вы привели свою эскадру не для того, чтобы получать наши гарантии, адмирал?
– Когда я вел сюда эскадру, сэр, мы не знали о реальном существовании Страны Атлантов. Известны были лишь весьма туманные предположения. В то же время правительство США обеспокоено возрождением в Антарктиде остатков германского рейха. Слишком дорого обошлись нашей стране и всему миру амбиции фюрера и его ближайшего окружения. Наша страна способствует возрождению новой Германии, но уже не зараженной бациллой нацизма. И мы не хотели бы, сэр, чтобы новое свое наступление нацизм начал уже отсюда, из глубин Антарктиды.
– Мы приняли остатки германских войск не как гитлеровцев, а как рейхатлантов. Они будут развиваться под нашим попечительством и жестким контролем. Мы не допустим, чтобы они представляли собой угрозу континентальной цивилизации землян. Даже атака рейхатлантов на вашу эскадру была жестко пресечена нами, а командование Рейх-Атлантиды жестко предупреждено. Хотя мы и понимаем, что вы, адмирал, сами вынудили рейхатлантов принимать меры безопасности. Вы признаете это?
– Вынужден признать, сэр.
– В таком случае, вернемся к нашему меморандуму. Пункт третий. Ни президент Гарри Трумэн, ни те, кто будет править после него, не должны искать контактов с нами или с пришельцами. Мы сами установим этот контакт, когда сочтем, что время переговоров между нами настало. Скорее всего, это произойдет в средине будущего столетия.
– Я так и передам нашему президенту, сэр.
– И, наконец, самый важный пункт. Атомные бомбы, которые вы использовали при бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, представляют собой угрозу существованию самой планеты, ее жизнеспособности. Отныне ваш президент должен возглавить движение правителей всех стран мира за приостановление ядерных разработок и начать всеобщее ядерное разоружение.
"А вот это уже вряд ли осуществимо", – подумалось адмиралу, который хорошо знал, что ядерными разработками занимаются сейчас не только в США, но и в СССР, в Англии и даже в возрождающейся Франции, где тоже нашли прибежище несколько германских ядерщиков и ракетчиков.
– Причем это уже не только наше требование, – завершал тем временем свою мысль Повелитель Страны Атлантов, – но и требование Высших Посвященных Космоса. Когда Высшие Космические Силы поймут, что вы не в состоянии остановиться в своем нагнетании военных приготовлений, они сотрут вас с лица Земли точно так же, как совсем недавно стерли Германию.
– Считаете, что Германию "стерли" они? – не смог удержаться адмирал, хорошо знавший, какую цену пришлось заплатить флоту США и всей армии, а также армии русских и англичан, чтобы рейх вынужден был капитулировать.
– А вы всерьез считаете, что они позволили бы вам разгромить армии фюрера, если бы и впредь желали развития его рейха?
Несколько секунд адмирал колебался, не зная, как повести себя в этой ситуации. Брэд понимал, что не в его интересах обострять отношения с Повелителем, но в то же время ему хотелось получить как можно больше информации о том мире, с которым он столкнулся. Так что единственный путь – деликатно провоцировать Повелителя на дальнейшие откровения.
– Мне трудно судить об этом, сэр. В то же время мой президент пожелает знать значительно больше, нежели сказано в пунктах вашего "Меморандума". Он захочет иметь предельно ясное представление о ваших взглядах на "континентальную", как вы ее именуете, цивилизацию и взаимоотношения с ней. Вы понимаете, насколько это важно для руководителя самой мощной страны мира. Поэтому объясните мне: каким образом Космические Силы могли бы помешать войскам союзников победить Германию?
– Таким же, каким они помешали германцам победить вас и ваших союзников.
– Извините, сэр, но это звучит неубедительно. То есть я хотел сказать, что в Вашингтоне, в кабинете президента это прозвучит крайне неубедительно.
Молчание Повелителя немного затянулось, и адмирал уже решил, что тот раздражен. И был рад, убедившись, что Этлен Великий по-прежнему остается невозмутимым.
– У Высших Космических Сил, – спокойно, внушающе произнес он, – много способов физического и психического воздействия на течение событий. Скажем, на Землю вдруг снисходят космические морозы…
"С которыми германцы столкнулись под Москвой в сорок первом?", – тотчас же мысленно задался вопросом адмирал,
– …Ваши полководцы принимают какие-то странные, бессмысленные решения; эскадры совершенно бессмысленно гибнут в мощных тайфунах, а города исчезают под пеплом вулканических извержений и под руинами, порожденными землетрясением. А как часто вышедшие из-под контроля правители стран вдруг, при полном видимом здоровье, мирно умирают в своих постелях, или еще более неожиданно кончают жизнь самоубийством; как вполне боеспособные дивизии теряют свою мощь от погибельных эпидемий, предательства или скрытого умопомешательства их командиров… Вам понятен ход моих размышлений, адмирал?
– Понятен, сэр. Хотя они и заставляют совершенно по-иному взглянуть на развитие человеческой цивилизации и, в частности, на многие события нашей истории.
– Если Высшие Космические Силы убедятся, что вы достигли тупиковой стадии своего развития, они, не колеблясь, очистят планету от нынешней расы, предоставив ее в распоряжение расы, принципиально новой в самих целях и способах своего развития. Сами Космические Силы крайне редко вмешиваются в ход развития вашей цивилизации, и запрещают вмешиваться нам. Однако и эти Высшие Силы, патрули которых постоянно присутствуют на Земле, и мы, потомки цивилизации атлантов, исходим в данном вопросе из "принципа Высшей Целесообразности".
Адмирал понял, что время от времени Повелитель умышленно делает паузу, чтобы дать возможность гостю-пленнику высказать свое собственное мнение или видение. Мало того, чувствовалось, что высказывания американского флотоводца он воспринимает с интересом. Вот и на сей раз доктор Брэд сказал:
– Это можно понять, сэр. Особенно если смотреть на события из Космоса.
– Только что вы сами могли убедиться, что мы способны завоевать всю континентальную часть нашей планеты, однако не делаем этого, сосредотачиваясь на духовном развитии атлантов и на связях с цивилизациями иных планет. Вместе с тем мы получаем визуальные сведения из всех стран, со всех уголков земли. А наши секретные агенты влияния все увереннее проникают в правительства, парламенты и высшие сферы армейского командования всех ведущих стран. Все, что вы должны были услышать, – не меняя интонации и не прибегая к паузам, завершил свой меморандум Повелитель Внутреннего Мира, – вы услышали.
– Да, сэр, услышал.