22
Наставления Данилова прочно врезались в его память.
- На этот раз задача будет чуть сложнее, - говорил Данилов. - В прошлый раз мы слышали каждое ваше слово, но сегодня все будет иначе. Вы будете действовать в полном одиночестве.
- В одиночестве? - с упавшим сердцем произнес Матвей Иванович. - То есть как? А разве вы не прицепите ко мне эту вашу штуку?
- Микрофон? Прицепим. Но запись пойдет непосредственно на записывающее устройство, которое мы спрячем у вас под одеждой. Мы опасаемся перехвата, поэтому ваша беседа с премьером не будет транслироваться. Все, что вам удастся из него вытянуть, будет записываться на кассету. Выехав из резиденции, вы доедете до автостоянки у офиса вашей редакции, там пересядете в свою машину и поедете домой. Машина прикрытия будет следовать за вами. В подъезде вашего дома вас будет ждать офицер, один из ваших охранников. Ему вы и передадите записывающее устройство вместе с кассетой. Вам все ясно?
- Да.
- В таком случае приступим.
…По дороге к загородной резиденции премьера Кожухов дремал. В последнее время он почти не спал по ночам, и в машине его укачивало. Веки наливались тяжестью и смыкались сами собой. Звуки окружающего мира делались ватными и нереальными.
"Ехать бы так и ехать, - думал сквозь сон Кожухов. - И чтобы дорога. не кончалась. Нарезать круги вокруг земного шара и не просыпаться". Эта мысль была так приятна, что Кожухов блаженно улыбнулся.
Однако мечтаниям Кожухова не суждено было сбыться. Дорога кончилась, машина остановилась.
Лобанов встретил его у дверей особняка.
- А, Матвей Иваныч! Здравствуй, дорогой! Рад тебя видеть.
Лобанов слегка приобнял Кожухова, затем доброжелательным жестом пригласил его в дом.
- Милости прошу в мои скромные апартаменты.
- Может, лучше на природе? - предложил Матвей Иванович. Он огляделся и вдохнул полной грудью чистый воздух сосняка. - Красиво здесь у вас. Сосны, аллеи…
- На природе? - Лобанов улыбнулся: - А почему бы и нет. Погода вроде располагает.
Через пять минут они уже прогуливались в сосновом лесочке под неусыпным, но ненавязчивым контролем охраны премьера.
- Ну что, Матвей, обдумал мое предложение?
- Да, Алексей Петрович, обдумал.
- И что скажешь?
- В принципе я согласен.
- Вот и молодец. - Премьер дружески похлопал Кожухова по плечу: - Приятно, что ты с нами, Матвей Иваныч. Вот только выглядишь ты плохо. Бледный какой-то, встрепанный… Спишь, что ли, плохо? Или со здоровьем проблемы?
- Со здоровьем все в порядке. А сплю я, Алексей, и впрямь плохо. Слишком много вопросов ты передо мной поставил.
- Разве? И что же конкретно тебя так мучило и угнетало?
Кожухов тяжело, прерывисто вздохнул.
- Ты собираешься свалить Панина с помощью компромата, - негромко сказал он. - Это не очень чистый, но довольно стандартный ход в политической игре. Но, Алексей, наш президент - крутой парень. Он не будет спокойно смотреть на то, как ты выбиваешь кресло у него из-под…
- Из-под задницы, - твердо сказал Лобанов. - Да, я выбью кресло у него из-под задницы, и он ничего не сможет с этим поделать. Можешь не сомневаться, Мотя. Я устал тебе это повторять, но информация, которую я собираюсь обнародовать, уничтожит его.
- Но, чтобы обвинить Президента в криминале, нужны очень веские доказательства!
- Не обязательно, Матвей Иваныч. Вовсе не обязательно. Главное - правильно подгадать момент. Чтобы у Панина не осталось времени на ответный удар. Ну и, конечно, заручиться поддержкой нужных людей. Чтобы, в случае если Панин вздумает брыкаться, он остался без поддержки или с такой поддержкой, действия которой мы можем легко предугадать и блокировать. Понимаешь, о чем я говорю?
- Понимаю, Алексей Петрович. Но что будет, если мы проиграем?
- Не проиграем, - уверенно ответил Лобанов. - Я никогда не ввязываюсь в драку, если не уверен в победе. - Внезапно премьер остановился. - Подожди… Ты, кажется, сказал, что согласен "в принципе". Что это значит?
- Я бы хотел подробнее узнать о компромате, который вы готовите. Что это за материалы? И… И все-таки - есть ли прямые доказательства того, что в той афере с цветными металлами замешан Панин?
Премьер нахмурился:
- Что ж, вопрос резонный. Но не? очень своевременный. Ты ведь пока не играешь на моей стороне. Вот когда начнется серьезная игра, тогда мы об этом поговорим. А пока… - премьер усмехнулся, - довольствуйся тем, что тебе достанется телеканал, причем за абсолютно символическую плату.
- Это верно, - вздохнул Матвей Иванович. - Кстати, насчет оплаты. Я готов перевести на твой счет полтора миллиона долларов. В качестве благодарности за…
- За сделку, из которой ты извлечешь фантастические выгоды, - с улыбкой докончил за него Лобанов. - Мы займемся этим после обеда, Матвей. Надеюсь, ты не откажешься со мной пообедать?
Матвей Иванович пожал плечами и вяло забубнил:
- Вообще-то, у меня на сегодня запланированы кое-какие дела…
- Ну, брось, - дружелюбно, почти ласково произнес Лобанов. - Не каждый же день тебе удается отобедать в обществе председателя правительства. Уверяю тебя, на свете есть множество людей, которые дорого бы заплатили за такую возможность.
- Что верно, то верно, - улыбнулся в ответ Кожухов. - Но, скажем прямо, мне эта возможность тоже представилась не совсем бесплатно.
Лобанов рассмеялся:
- Но и не так дорого, как можно было предположить, правда?
- Правда.
- В таком случае милости прошу к моему столу!
23
- Вот, - сказал Матвей Иванович, передавая записывающее устройство и микрофон Дементьеву, офицеру, которого ему дали в охрану, высокому блондину с суровым лицом. - Надеюсь, больше я вам не понадоблюсь.
- Это не мне решать, - отрезал блондин. - Я приставлен, чтобы охранять вас. - Он упаковал устройство в сумку, затем поднял взгляд на Кожухова и сухо произнес: - Я вас на время покину. С вами останется Сергей.
Второй офицер, до сих пор с ленивым видом покуривавший сигаретку и поглядывавший на лестницу, отклеился от стены.
- Пойдемте, Матвей Иванович, - произнес он с ленцой в голосе. - И ни о чем не волнуйтесь. Вы за мной, как за каменной стеной.
- Типун вам на язык с вашими каменными стенами, - проворчал Кожухов.
Офицер негромко рассмеялся, а Дементьев, резко повернувшись на каблуках, направился к лифту.
"Слава йогу, теперь все позади", - вздыхая, подумал Матвей Иванович.
Жизнь показала, как он не прав.
24
Подполковник Данилов всю жизнь беспрекословно выполнял приказы старших по званию, но сейчас, перешагнув сорокалетний рубеж, он всерьез задумался над тем, а правильно ли он прожил свои лучшие годы.
Люди вокруг крутились, зарабатывали деньги, многие из его бывших коллег ушли из управления и устроились в частные фирмы. Либо организовали свои собственные фирмы и агентства. Профессионалы такого высокого класса ценились везде. Навыки агентурной работы, "альтернативные" источники информации практически во всех эшелонах власти, да в конце концов умение стрелять и попадать в цель - все это нынче стоило дорого. Главное - суметь воспользоваться подвернувшейся возможностью. В этом-то и заключалась загвоздка.
Данилов был честным служакой, но разлад с женой, стрессы на работе, а зачастую и просто хамство со стороны облеченных властью штатских - все это могло вывести из себя кого угодно. Все чаще подумывал подполковник о том, чтобы найти применение своим способностям в другом месте, и не важно, в каком именно, главное - чтобы работа оценивалась адекватно приложенным усилиям.
Долгое время ждал Данилов шанса, и вот наконец шанс предоставился.
Роль простого "технического служащего" в деле Кожухова не удовлетворяла подполковника. Он ясно отдавал себе отчет в том, что за всеми этими встречами и записями разговоров стоят большие деньги. В его голове все чаще появлялась мысль о том, что ситуацию с предательством Кожухова можно обернуть на собственную пользу.
Размышлял Данилов недолго. По роду своей службы он знал множество людей, в том числе и человека, который мог ему в этом деле сильно помочь. Человека, с которым можно было пойти на контакт, не опасаясь обмана. И он связался с ним…
Чернявый (так про себя называл его подполковник Данилов) обожал летние кафе. Все свои встречи - если, конечно, время года позволяло - он назначал там.
"Люблю, знаете ли, когда ветерок обдувает и люди снуют - туда-сюда, туда-сюда. Чувствуешь себя живым. А сидеть с утра до вечера в душных бетонных гробах, которые вы именуете "офисами", - занятие не по мне" - так он обычно объяснял свою любовь к летним кафе, щуря черные глазки, зияющие на бледном лице, как два автоматных дула.
Встреча состоялась в летнем кафе "Уют", недалеко от станции "Павелецкая".
- Мы с вами не первый день знакомы, Егор Осипович, - промурлыкал Чернявый. - Мы часто стояли по разные стороны баррикад, но ведь это всего лишь наша работа, правда? А во внерабочее время никто не может запретить нам дружить. Ведь так, Егор Осипович?
"Выбить бы из тебя дерьмо, свинячья голова", - с ненавистью подумал Данилов. Однако кивнул:
- Так.
- Ну вот, - улыбнулся Чернявый. - Итак, Егор Осипович, какой именно вопрос вы хотели со мной обсудить?
- Я располагаю информацией о готовящемся заговоре против Президента, - прямо и без обиняков начал подполковник.
- Да вы что! - изумленно ахнул Чернявый. - Ай-яй-яй! Кто же это осмелился бросить вызов нашему любимому Президенту? - Слово "президент" он произнес низким, глуховатым голосом и тут же обернулся по сторонам.
Данилов недовольно поморщился:
- Перестаньте кривляться. Ведь кому-кому, а вам об этом досконально известно. Ветер-то, как говорится, дует с вашей стороны. Я навел кое-какие справки и знаю, что вы работаете на…
- Не нужно имен, - сказал Чернявый, стирая улыбку с бледного лица. - Я весь внимание.
- О размерах информации, которой мы владеем, я ничего вам не скажу. - л Об источниках этой информации тоже.
- В таком случае нашу беседу нельзя будет назвать конструктивной, - заметил Чернявый.
- Можно, - возразил подполковник, - но при одном условии. Вы не хуже меня знаете, что все в мире стоит денег. А информация особенно. Информация же, которой располагаю я, стоит очень больших денег. Ни от кого больше вы ее получить не сможете.
- Ну; это вопрос спорный.
- Не спорный, если учесть объем информации, - ответил на это Данилов. - Причем информации, существующей не только в виде отчетов, но и в виде магнитофонных записей. Записей, которые могут представлять большой интерес для обеих сторон. И для той, которую представляю я, и для той, которую представляете вы.
- Хм… - Чернявый задумался. - Звучит интригующе. - Он уставился на Данилова глазами-буравчиками, словно пытался залезть этими глазами полковнику под черепную коробку. Затем заговорил: - Ну и в какую же сумму вы оцениваете эту информацию, уважаемый Егор Осипович?
- Сто тысяч долларов.
Чернявый долго думал, прежде чем заговорить. Заговорил же он внезапно:
- Ладно, - и легонько хлопнул по столу ладонью, как бы подтверждая этим движением вескость своих слов. - Хорошо, Егор Осипович. Ваша взяла. Считайте, что мы встретились не зря. Я передам ваши условия руководству. - Тут Чернявый улыбнулся и слегка приподнял брови: - Что-нибудь еще?
Данилов покачал головой:
- Нет.
- Тогда, может быть, кофе? Или по пятьдесят грамм за встречу?
- Ни то и ни другое. Мне пора идти. Правила игры вы знаете. О нашем разговоре никто не должен знать. Тем более никто из людей, с которыми я работаю. Желательно также не озвучивать мое имя в разговоре с вашим руководством. По крайней мере до тех пор, пока я не получу деньги.
- Вы правы, полковник! Правы во всех своих условиях и претензиях! - горячо заверил Данилова Чернявый.
- Подполковник, - мрачно поправил собеседника Данилов. - Пока только подполковник.
- Что ж… - Чернявый засмеялся: - Пускай подполковник. Но если все, что вы говорите, подтвердится, не за горами генеральские погоны. Это я вам говорю! Люди, на которых я работаю, не забывают услуг и не бросают обещаний на ветер.
"Чертов клоун, - подумал Данилов, глядя на ухмыляющуюся рыбью физиономию Чернявого. - Погоди, я еще сотру улыбку с твоей рожи".
- Приятно было поговорить, - сказал Чернявый, протягивая Данилову ладонь.
- Взаимно, - ответил тот.
В тот же день Чернявый перезвонил Данилову.
- Там же. Через час, - коротко сказал он.
Когда подполковник подошел к столику, Чернявый был так приветлив, что даже поднялся ему навстречу. Лицо его излучало доброжелательность. На столе лежал маленький ноутбук-макинтош.
- Я передал ваши слова руководству, - сказал Чернявый. - Руководство хоть и не сразу, но согласилось на все ваши условия. Пришлось заверить их в полной вашей… э-э… благонадежности. Я дал вам самые лучшие рекомендации, Егор Осипович. Так что, - он улыбнулся, - ваша взяла.
- В таком случае приступим, - сухо сказал Данилов.
Разговор их был долгим и обстоятельным. Во время беседы Чернявый то и дело вскидывал кверху брови, всплескивал руками, вздыхал, охал - в общем, вел себя как клоун. Гримасничанье Чернявого призвано было дезориентировать собеседника, сбить его с толку, вывести из себя, заставить проговориться, сказать больше, чем собеседник рассчитывал. Подполковник давно знал Чернявого и привык не обращать внимания на все эти идиотские уловки.
Наконец Данилов замолчал.
Чернявый сидел со скорбным видом, словно был поражен открывшимся ему несовершенством мира, в котором есть место таким подлым предателям, как журналист Кожухов.
Затем он открыл ноутбук, включил его, некоторое время щелкал клавишами, потом повернул ноутбук к Егору Осиповичу.
- Сделайте это сами, - сказал он. - Вам это, наверно, будет приятно.
Данилов усмехнулся и нажал на кнопку "enter".
Через несколько секунд посреди экрана высветилось ярко-фиолетовое табло с желтыми буквами - "Перевод денег завершен успешно".
- Ну вот, - расплылся в улыбке Чернявый. - Теперь вы можете позвонить в банк и проверить состояние своего счета. А я пока отойду в туалет. Чтобы вас не смущать.
Чернявый ушел, и подполковник достал телефон.
Чернявого не было довольно долго, за время его отсутствия Данилов успел уладить все дела и теперь сидел, закинул ногу на ногу с видом человека, провернувшего удачную сделку. Лицо его было спокойным, даже суровым, но в душе он ликовал.
- Ну-с, - произнес Чернявый, потирая белые ладони, - вроде все в порядке? А теперь давайте сюда вашу кассету. А то еще заговоримся и забудем про нее. Знаете ведь, как это бывает между старыми друзьями!
"Когда это мы с тобой были друзьями, мерзкое животное?" - с глухой яростью подумал Данилов. Но тут подполковник вспомнил о деньгах, которые только что были переведены на его счет, и душой его снова овладело радостное спокойствие.
- Да, - сказал Данилов, - я помню. - Он достал из кармана микрокассету и протянул ее Чернявому. - Прослушать можете прямо сейчас. Устройство у меня с собой.
- Отлично-отлично! - разулыбался Чернявый. - Это единственный экземпляр?
- Да.
Чернявый захихикал:
- Замечательно! А что же вы подсунули вашим непосредственным заказчикам?
- Пустышку.
- Пустышку! - Чернявый расхохотался: - Вы отчаянный человек, Егор Осипович! Отчаянный! Как же вы им объяснили?
- Техническими неполадками. Такое иногда случается при прямой записи.
Внезапно лицо Чернявого приняло озабоченное выражение.
- Ох, Егор Осипович, все это, конечно, хорошо, - сказал он, - но я волнуюсь за вас. Вас ведь наверняка не погладят по головке.
- Разумеется. Ведь операция проводилась под моим непосредственным руководством. Но это уже не имеет никакого значения.
- Вы уходите из управления?
- А вот это, - с холодной усмешкой произнес Данилов, - вас не касается.
- Да-да, конечно. Это я просто так, как говорится, из дружеского участия. Ну что ж, давайте прослушаем вашу пресловутую кассету. Наушники у вас имеются?
- Да. Держите.
Подполковник протянул Чернявому устройство и наушники. Чернявый вставил наушники в свои небольшие белые уши и нажал на кнопку воспроизведения.
Слушал он долго и сосредоточенно, пока вся кассета не проиграла. Потом вынул из ушей наушники и аккуратно положил их на стол.
- Ну как? - спросил Данилов.
- Отлично, - ответил Чернявый. - "Вечер трудного дня". Всегда любил этот концерт. Жаль, что он у вас не полностью.
- В каком смысле? - недоуменно спросил Данилов.
Черные зрачки Чернявого сузились. По блеклым губам пробежала усмешка, от которой у людей, не знающих Чернявого, выступал на лбу пот, а у тех, кто знал, - и подавно.
- В том смысле, уважаемый Егор Осипович, - негромко прошипел Чернявый, глядя Данилову прямо в глаза, - что на кассете, которую вы мне передали, записан концерт группы "Битлз". И называется он "Вечер трудного дня".
Данилов попытался улыбнуться, однако у него это плохо получилось.
- Вы меня разыгрываете?
- Я? - сипло переспросил Чернявый. - Вас? Да нет, уж скорей, вы меня. Вы меня разыгрываете, Егор Осипович, именно вы.
Данилов схватил со стола наушники, быстро надел их, нажал на кнопку прокрутки, а когда кассета прокрутилась на начало, ткнул пальцем в "play".
В уши подполковнику полились нежные, мелодичные аккорды. Он дослушал кассету до конца. Затем снял наушники и положил их на стол.
Некоторое время мужчины сидели молча. Чернявый сверлил побледневшее лицо подполковника своими глазами-буравчиками. Подполковник пытался осознать, что же произошло и на каком этапе операции из него сделали клоуна. И главное - кто?
"Черт бы меня побрал, почему я не прослушал кассету раньше!" - обругал себя Данилов. Впрочем, времени прослушать запись у него не было. Подполковник ненавидел спешку и суету, но жизнь диктовала свои условия. Действовать пришлось в режиме аврала. Кассета попала к нему в руки буквально за полчаса до встречи с Чернявым, а слушать запись в служебной машине он не решился, опасаясь возможного перехвата (технический арсенал управления не имел себе равных, ему мог бы позавидовать даже Джеймс Бонд).
Мысли подполковника двигались быстро и судорожно.
"В чьих руках побывала эта кассета? Первый - Кожухов. Мог ли он ее подменить? Технически - вполне возможно. Но не понятно - зачем? Захотел сам заработать на этой записи? Но тогда какого черта он пришел в ФСБ? Или он просто испугался, когда понял, что играть придется по-взрослому, рискуя собственной шкурой?
Нет. Вряд ли. Слишком глупый ход. Кожухов прекрасно понимает, что он на крючке у ФСБ, и они - в случае необходимости - могут сделать с ним все, что захотят. Даже сдать его бывшим "подельникам". Но тогда кто? Кожухов передал пленку Дементьеву. Неужели…"
В памяти подполковника всплыло худое лицо блондина с прозрачными глазами и белесыми бровями.