Увидев нужный номер дома, припарковала машину на обочине проезжей части улицы. Она не любила ставить машину во дворе. Мало ли что, двор могут блокировать, а так рванет, выйдет с резким поворотом на мост, ведущий в сторону улицы Живописной, свернет направо, во двор, и там никто не достанет.
Она вошла в подъезд. Вызвала лифт. Прилепила в углу лифта черную пластиковую "колбаску". В глаза не бросается...
Хотела уже выйти на улицу, как вдруг с лестницы буквально скатились два телохранителя Харченкова, мордастых, плохо побритых лица кавказской национальности в широких штанах и черных кожаных куртках.
Чем-то Люся показалась подозрительной.
И то их понять можно - со второго взгляда видно, что баба в мужском костюме. Подозрительно...
При этом в ходе перетаскивания легкого тела из подъезда на крыльцо, раскачивания и выбрасывания его на газон пульт радиоуправления мигом выпал из кармана куртки Люси и откатился в угол подъезда.
Выкинув подозрительную девицу, мужики вернулись в подъезд: один дежурил у двери подъезда банкира, другой - на лестничной клетке второго этажа. Те, что дежурили на третьем, четвертом и пятом этажах, оставались на своих местах.
Люся отряхнулась. Вернулась к машине. Молча посидела в салоне. Выкурила две сигареты. Она знала, что Харченков-Топуридзе человек необычайно пунктуальный и самое позднее через пять минут выйдет из подъезда. Именно к этой минуте к подъезду будет подана бронированная "БМВ". Заминировать ее сложно по причине настороженности сидевших в ней водителя и охранника. Да и взрывчатки и пульта у нее больше не было. Но были два пистолета с глушителями и по две запасные обоймы к ним. А стреляла она прилично: на расстоянии десяти метров точно в глаз била. В глаз человека.
Докурив, навернула глушитель и на второй ствол, засунула оба ствола в карманы куртки, для чего сделала в них предварительно дырки косметическими ножницами. Вышла из машины.
Пошел отсчет минут. Времени терять больше было нельзя.
Подошла к подъезду со стороны детской площадки как раз в ту минуту, когда к подъезду были поданы две машины: "БМВ" банкира и "Тойота" охраны.
Банкир, маленький, щупленький человечек в короткой дубленке, с непокрытой седой головой выпорхнул на крыльцо, настороженно огляделся.
Водители обеих машин остались за рулем. В машине охраны сидел еще один пехотинец. Пятеро охранников теснились в подъезде позади банкира.
"Хороший расклад! - отметила Дикая Люся. - Сразу видно, что не профессионалы. Ах, какая грубая ошибка для "лички": все позади, и никого впереди".
Она встала со скамеечки под детским грибком, сделала вперед пару шагов, подняла тяжелые стволы с наверченными глушняками и открыла беглый огонь.
Первые три выстрела пришлись в голову банкира: дело прежде всего.
А теперь можно подумать и об удовольствии.
Трое охранников, выскочивших на крыльцо, замешкались, споткнувшись о тело лежащего патрона, и были расстреляны в упор. Пока еще двое пытались открыть входную дверь, заклинившую из-за навороченных перед нею трупов, она навскидку расстреляла охранника, выскочившего, точнее вывалившегося, на землю из второй машины. Он еще только поднимался, направлял на нее свой ствол, а две ее пули уже нашли его. одна угодила в печень, вторая - в сердце. Тем временем двое охранников сумели продавить дверь на крыльцо и направляли на нее свои стволы. Но она тоже сумела сменить обоймы. И раньше их нажала на курок. Они упали, дернувшись от выстрелов тяжелого пистолета и, слегка покорчившись на крыльце, затихли так же, как и их товарищи по оружию. Оставались двое водителей. Один успел открыть дверь и бросился бежать под арку, надеясь спрятаться за стеной дома. Пуля догнала и его, впившись в затылок и не дав ему никаких шансов.
Последний оставшийся в живых свидетель бойни, водитель "БМВ", видно, бойцом не был: обычный водитель. Он сидел, до боли стиснув руль побелевшими от напряжения пальцами, и упрямо смотрел вперед, словно делал вид, что его все происходящее совершенно не интересует. Дескать, он не только не участник этой драмы, он даже не свидетель.
Она подошла к "БМВ", поманила пальцем водителя, предлагая ему открыть дверь и наставляя на него в качестве аргумента ствол.
"Все-таки мужики через одного - полные идиоты, - подумала Люся, наблюдая, как водитель дрожащими руками открывает дверцу бронированной тяжелой машины. Ведь мог бы уехать, места во дворе достаточно, чтобы сманеврировать. Мог бы просто отсидеться, наверняка и стекла пуленепробиваемые. А он сам навстречу своей смерти идет".
- Извини, ты не виноват! - усмехнулась Люся, дождавшись, когда он откроет дверцу. - Работа у меня такая.
И выпустила ему в голову две пульки. Не меньше, но и не больше, чем надо.
Чего-чего, а уж хладнокровия у Дикой Люси хватало. Это она для имиджа была Дикой. А если зрителей и свидетелей не было, то очень даже хладнокровной она была.
Прошлась, надвинув кепку на лоб, на случай, если кто выглянет на хлопки ее глушняка и постарается разглядеть ее лицо. Проверила: все мертвы. Главное - мертв банкир. Мертвее не бывает.
У Люси брака в работе нет и быть не может. Она девушка самолюбивая.
Сев за руль, сказала себе и машине:
- А теперь домой. Чай пить, в ванне отмокать, отсыпаться. Только не быстро, чтоб менты по глупости не замели.
Она была довольна. Она не знала, что утром в лифте будет спускаться восьмилетний сосед банкира Вова Сенчуков. А в это время уборщица, убирая в подъезде, поднимет странную коробочку, случайно нажмет на кнопку.
И мальчика Вову в лифте разнесет вдребезги по стенкам.
А если бы и знала? Жалеть бы не стала. Из Вовы все равно рано или поздно вырос бы мужик. А мужиков Люся ненавидела.
25 МАРТА 1997 Г. КРОВЬ НА КАМНЕ.
ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО
Мищенко вытер холодный пот.
Чтобы такое произошло в их городе, который пока что обходили и коррупция, и мафия, и приписки в милиции!
Подозрение насчет возможной продажности Петруничева он отмел сразу.
Халатность? Обычная халатность?
Скорее честь мундира спасал. Типичная цеховая круговая порука. Так и вышло. Когда задержанный на вокзале Авдеев около четырех часов ночи был доставлен к дежурному по горотделу внутренних дел, то последний, не желая утруждать себя вызовом понятых, обыск задержанного произвел единолично.
Ну, не знал старлей, что дело-то обернется обвинением в убийстве. Что задержанный, в сосиску пьяный плюгавый мужичонка окажется главным подозреваемым в двойном убийстве.
Сроду таких ужасов в их городке не было. Так, в лучшем случае морду набьют. А чтобы убивать женщин, с изнасилованием, с особой жестокостью, с ограблением... Никак он не ожидал.
Когда же прокурор города и следователь Деркач стали настойчиво требовать предоставления им протокола обыска, дежурный "оформил" таковой задним числом.
Петруничев тут оказался пристегнут сбоку припеку. Он знал, что протокол обыска фальсифицирован и что, дойди дело до суда, все рассыплется, а значит, и в его работе - брак.
Но старлей был родным братом Верки, его первой жены, изменившей ему, пока он в армии служил, и потому безжалостно брошенной после дембеля. И подставлять Серегу, Веркиного брата, под дисциплинарное взыскание - все равно что мстить их семье спустя столько лет.
Ну и честь мундира тоже со счетов не сбросишь.
С Петруничевым, как и с Серегой Кузьминым, в своих структурах ментовских разберутся.
У прокурора города о другом голова болит.
С одной стороны, Авдеев отрицал причастность к изнасилованию и убийству двух женщин, с другой - не мог толком объяснить, как к нему попали изъятые у него предметы.
- А я, гражданин начальник, за эти "предметы" не ответчик. Пьян был, это помню. А как они у меня оказались, не помню.
- А вы напрягите память, Авдеев. От правильного ответа зависит не только ваша свобода, но, возможно, и жизнь...
- Ты мне горбатого не лепи, начальник. Мокруху шьешь?
Не выйдет.
- Вроде бы в вашем деле нет следов пребывания в зоне, а по фене ботаете, как заправский уркаган.
- Извините, гражданин начальник. Это я так. А что насчет фени, так я в конвойных войсках служил. Срочную. А там, в зоне то есть, все на одном языке говорят. На матерном пополам с феней. Иначе, если общего языка не будет, как друг друга поймешь? Верно?
- Не думаю. А по-русски не пробовали?
- Так там ведь и в роте охраны, и в зоне и чучмеки, и чурки косоглазые, лица, как сейчас говорят, кавказской национальности. С ними как? Только на фене пополам с матерком. Не, иначе нельзя, гражданин начальник. Сигаретку разрешите?
- Да у меня "Ява". А вы, похоже, к дорогим привыкли?
- Обижаете, гражданин начальник. Нам дорогие и не по карману, и для здоровья вредны.
- Это почему?
- Потому что зарплату на фабрике за февраль еще не давали.
- Это я знаю. А может, какой побочный заработок?
- Какой? Не смешите. Если к "комкам" ящики с продуктом подтянешь, так за это постоянная фиксированная плата - пузырь. А сигаретки уж какие попроще.
- А почему сказали, что дорогие, скажем, вот такие сигареты, .. Мальборо", вредны для здоровья? Тут фильтр двойной очистки.
- А бумага?
- Что бумага?
- Бумага в американских, сказывали, химическая, искусственная, вредная очень для здоровья.
- А у нас?
- А у нас из деревьев делают. Полезная, значит.
- А чем искусственная плоха?
- От нее кашляешь сильно.
- Так вы, вон, и от нашей кашляете.
- Не, я не от нее. От простуды кашляю.
- А как объясняете, что на этих вот окурочках ваш прикус?
- Не понял, гражданин следователь, чего мой?
- Прикус.
- Это как?
- А так! Вот данные экспертизы: на представленных окурках сигарет "Мальборо" оставлен характерный прикус. То есть след зубов, свидетельствующий, что у курившего один из передних зубов стоит косо или травмирован. Вот снимок вашей верхней челюсти. Его нам передали из санчасти фабрики.
- Они что хочешь за деньги передадут.
- У нас все без денег.
- Без денег - хреново. Я раз месяц жил без денег, ну, доложу вам...
- Не отвлекайтесь, Авдеев. Вот снимок вашей челюсти. Вот снимок окурков сигарет "Мальборо".
- О, здоровая какая! Такую бы сигаретину засадить.
- Это с увеличением.
- Да я один хрен такие не курю. От них кашляю.
- Но как вы объясните, что прикус на окурках соответствует конфигурации вашей верхней челюсти.
- Чего?
- Чего-чего... Ваш окурок?
- Никогда в жизни.
- А как сходство объясняете?
- Не могу знать, был сильно выпивши. Главное, закусь была хорошая! Я особенно под водку уважаю рыбу в томатном соусе и квашеную капусту. А выпили, и полный отруб. Двух баб, с которыми пил, помню. А боле ничего. Извиняюсь, конечно.
- Их перстни, ключи нашли у вас?
- Не могу знать. Может, и подбросили. У ментов это сколько хотишь.
- Не вспомните ли, Авдеев, может быть, кроме тех двух барышень, еще кто-то участвовал в вашей компании?
- Вот если честно, гражданин следователь, так какой-то свет брезжит.
- Не понял.
- Ну, вспышки такие в сознании: раз - мелькнет такое, вроде как три бабенки к нам постучались, когда мы уже сели выпивать, закусь разложили, но "довганевку" еще не раскрыли. Это не я ее из орсовского магазина взял. Словом, не я, и точка. Запишите!
- Об этом потом! Вы про трех девушек начали...
- Не, вы вначале запишите чистосердечное признание. Дескать, не он, то есть Авдеев, водку украл. А иначе разговора не получится. Мне лишнего не надо. Пил - было. Вполне возможная вещь, что трахнул Верку. Но с ее согласия, запишите. Мне без согласия бабу трахнуть сил не хватает.
- Об этом в другой раз. Вы про трех девушек...
- Каких девушек?
-А тех, что пришли к вам, когда вы уже банку с рыбой в томате открывали и выпить собрались.
- А, те... А чего про них говорить-то?
- Вспомните все подробности. Это очень важно!
- Ну, все я не помню. Значит, вспорол я банку, собрался "довганевку" по стаканам разлить. А тут, вот вспышкой помню, ироде как три бабы заходят.
- Без стука?
- А чего стучать, двери у меня завсегда открыты для хороших людей.
- А те три девушки были хорошие? Как выглядели? Во что были одеты?
- Смутно.
- Что смутно?
- Помню смутно. Вроде как зашли, на стол - пузырь коньяку. Выпить, говорят, охота. А негде и не с кем. Можно ли с нами? А чего, отвечаю, нельзя? Можно. На халяву всяк горазд. Я "довганевку" в сторону. Она никуда не уйдет: без ног. Ха-ха... А по стаканам - коньячишко дармовое. По глотку на шестерых. А они вторую на стол.
- В вашей комнате бутылок из-под коньяка не нашли.
- Не могу знать. Может, с собой бабы взяли? У нас на углу тару принимают по сто рублей за бутыль. Может, сдали.
- Может.
Вот я и думаю. А что, если те бабы какой херни в коньяк подсыпали?
- Медэкспертиза подтвердила, что пили вы водку "довганевка" и коньячный спирт.
- Во, а я что говорю?
- Но ни распространенного в таких случаях клофелина, ни других веществ, которые могли бы вызвать потерю памяти, не обнаружили в крови ни у вас, ни у ваших подруг.
- Подруг... Им знаешь, кто подруга?
Ну, вы не забывайтесь, Авдеев. Поподробнее про тех трех дам.
Да не помню я более, гражданин следователь, ни хрена. Как в тумане все. Три бабы. Модно одетые. Молодые.
- Могли бы их узнать?
- Да. В смысле нет. Силуэт только вижу. А дале все как в дыму.
Ладно. На сегодня все. Идите в камеру. Вспоминайте. Если что вспомните, проситесь на допрос.
26 МАРТА. СВЕЖАЯ КРОВЬ.
ПОЛКОВНИК БОБРЕНЕВ
Среда как среда. С утра анализировал материалы о хищениях оружия в воинских частях Хабаровского края, потом подготовил для Генерального справку по делу "Роскомдрагмета", созвонился со старшим следователем по особо важным делам при Генпрокуроре Русланом Тамаевым. Он уважал этого лобастого, упрямого и независимого "важняка", в чем-то они, наверное, даже были похожи. Хотя Тамаев - плотный, коренастый, Бобренев - сухой, жилистый, поджарый. А хватка у обоих бульдожья. Если видят свою правоту, верят в нее, никто не оттянет от дела, со следа не собьет.
Ну, со следа, это фигурально говоря. Давно уже остались далеко позади времена, когда работал молодой военный следователь в далеких гарнизонах, расследовал тяжкие преступления против личности, хищения в особо крупных размерах. Вначале перевели в Москву в Главную военную прокуратуру. А потом новый Генеральный переманил старшим помощником по особым поручениям. Не генеральскими лампасами переманил, возможностью более широко смотреть на вещи, анализировать преступность в масштабе страны. Была мысль у кандидата юридических наук Бобренева написать на обширном материале докторскую по серийным убийствам, да стало скучно. Живая работа увлекла. Вот и сейчас он заканчивал справку по прецедентным преступлениям минувшей недели для Совета безопасности.
В четверг по просьбе Рыбкина надо будет ему ту справку направить. Копии Генеральному и всем его замам.
Это была самая интересная часть его еженедельной работы: управления направляли ему справки в рамках своей компетенции, он их во вторник систематизировал, а в среду и четверг набирал сразу на компьютере справку. Выходило страниц пятнадцать. Никакой воды. Только примеры, выявленные новые тенденции и предложения.
Пока заканчивал справку, глядь, а уж скоро столовая закроется.
Одному есть, однако ж, не хотелось. Созвонился с главным специалистом Управления специальных операций полковником Патрикеевым:
- Ерофеич, может, рыбки какой с салатом овощным съедим? Знаю, ты столовую игнорируешь, в форму перед командировкой входишь, но в порядке исключения?
- В порядке исключения можно. А Наталью Борисовну выманим?
Наталья Борисовна Черешнина, старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России, еще часов в двенадцать приехала с Кузнецкого и работала в отделе по надзору за законностью судебных постановлений по уголовным делам с документами по процессу, в ходе которого некая мафиозная структура пыталась развалить уголовное дело об убийстве директора сибирского промышленного гиганта.
Она была младше обоих полковников, но, в отличие от трех полковничьих звезд, носила на погонах одну. Зато большую. Впрочем, в Генпрокуратуре, как правило, мундиры надевали лишь по большим праздникам. Так что генеральские погоны Черешниной не светились вызывающе рядом с полковничьими ее поклонников.
Бобренев и Патрикеев давно и дистанционно ухаживали за молодой генеральшей, часто, если бывали оказии, пили кофе в кафетерии на первом этаже; а если везло и обеденный перерыв заставал их в основном здании в одно и то же время, то и обедали вместе.
Дистанционно, значит, соблюдая дистанцию. Оба обожали своих жен, а Черешнина души не чаяла в своем муже, докторе медицинских наук, выдающемся хирурге-офтальмологе.
Так что это была трогательная дружба-любовь. Без ничего такого. Никаких там "служебных романов".
Разыскали Черешнину, выманили ее в столовую, набрали по полному подносу снеди, уселись за стол, расставили тарелки с едой, огляделись и, убедившись, что в столовой за полчаса до закрытия они одни, рассмеялись.
- Ну и фитили у нас! Народ давно насытился.
Оказываясь вместе, они спорили на разные юридические темы, обсуждали недостатки нового УК, ругали Госдуму, хвалили Юрия Матвеевича Симакина, сделавшего в столовой отличный евроремонт, делились домашними новостями. У Бобренева сын стажировался в Америке, у Черешниной готовился к поступлению в мединститут, чтобы продолжить медицинскую династию, а внучка Патрикеева получила с утра уже три пятерки по русскому, арифметике и географии, о чем доложила деду по телефону.
Потом пили кофе без сахара. Моду эту ввел Патрикеев, постоянно находившийся в поиске наиболее сбалансированной диеты. При его работе он всегда должен быть в отличной физической форме.
Вспомнили недавнюю передачу "Поле чудес", в которой по случаю юбилея российской прокуратуры (если считать со времен Петра I и графа Ягужинского, выходило, что "конторе" их 275 лет) вместе с дедом участвовал и внук Бобренева, ставший в один вечер и всероссийской знаменитостью, и героем прокуратуры. На вопрос: "А с кем ты пришел на игру, мальчик?" - внук ответил: "С папой".
Почему сказал: с папой, а не с дедом, не ясно. Но вид сухого, поджарого, усатого и молодцеватого Бобренева у тоже усатого, но брутального Якубовича сомнений не вызвал.
"А что твой папа любит пить?" - спросил Якубович в обычной развязно-доверительной манере, отвлекая игроков от интеллектуально-напряженной работы по разгадыванию дурацких букв в дурацком слове. "Водочку", - уверенно ответил внук Бобренева.
Зал грохнул.
Якубович еле сдержал смех:
"А чем он ее закусывает?"
"Грибочками", - ответил рассеянно малыш.
Кончилось все хорошо и мило. Дед выиграл музыкальный центр, который тут же попросил передать детскому дому № 34, а внук - огромного плюшевого льва, которого тут же прижал к груди и никому отдавать не собирался.
Помечтали:
- Хорошо бы сейчас под грибочки по стопарику, но служба зовет.
У каждого были на сегодня свои нерешенные проблемы.