Потом снял с удобного сучка на ближней сосенке свою куртку, бережно выгреб из её карманов две пригоршни тёмных, почти чёрных ягод.
– Готово там у тебя?
Сашка посмотрел на кипящую в закопчённых банках воду.
– Да, вроде…
Он чувствовал, как во рту копится неприятно тягучая, горькая слюна; что вроде бы уже настала пора задавать вопросы о том, что же они будут делать дальше, как поступят с Вадимом…, с его телом, но медлил, ожидая первых правильных решений отца.
Глеб тоже молчал, тщательно очищая от сухих травинок сморщенные, подмороженные ягоды шиповника. Разделил их в своей кепке на две равные части и аккуратно высыпал в кипяток. Обернулся к стенке пня и снял с небольшой земляной полочки пучок серых, неровно наломанных по вершинкам веток.
– Это прошлогодняя малина. Ягоды ещё на некоторых остались.
Действительно, на тощих изогнутых прутиках висели какие-то крохотные неровные комочки.
И ветки Глеб, мелко поломав, засунул в наполненные водой банки.
– Смотри, что я ещё в нашей низине нашёл, пока ты спал!
Как фокусник, он протянул Сашке маленькую, немного помятую, гроздь алой калины.
Они ещё минут двадцать молчали, Сашка тоже встал, сходил по следам отца за дровами, плотнее заправил майку и свитер в комбинезон, сразу же нетерпеливо натянул скинутую на время куртку, достал из карманов рукавицы.
– Ну, вот, горячий чай готов! Джем, бекон и сдобные булочки будут немного позже.
Голой рукой капитан Глеб Никитин поднял от огня одну блестящую чёрной копотью банку и протянул её сыну.
– Прутья выбрось, только аккуратней, и не взбаламуть разваренный шиповник.
– Почему?
– Когда твоё нежное горлышко будет драть как напильником, тогда ты получишь ответ на этот, в общем-то, справедливый вопрос.
И опять – молчание…
Горячая тёмная вода оказалась такой вкусной! Кисло-сладкая, она приятно согревала и пощипывала язык.
Сашка, прищурившись на взбодрённый новыми дровами огонь костра, прихлёбывал из банки и краем глаза наблюдал за отцом.
Глеб опять шагнул к своей висящей на коренастом деревце куртке и вытащил из внутреннего кармана несколько длинно сложенных газет.
– Не хочешь ничего почитать?
В великом изумлении, не в силах сглотнуть нечаянно большой горячий глоток ягодного чая, Сашка отрицательно замотал головой.
– Ну, как знаешь… Я их, пока ты за билетами на паром бегал, купил. Вчера не получилось прочитать, сегодня в самый раз. Извини, привык перед завтраком со свежей прессой знакомиться.
Голос отца был ровным, безо всяких намёков и трагического подтекста, но Сашка слишком хорошо знал этого человека, чтобы изумляться или пытаться его перебивать собственными словами.
– Кроссворды мы оставим на потом, хорошо? Без авторучки и карандаша как-то непривычно ими заниматься.
Красивый, полный робким солнечным теплом, рассвет закончился.
Небо опять затянуло серым, к их лицам раз за разом начали прикасаться слабые порывы неприятного ветерка. Даже каждый глоток поначалу горячего чая был холодней предыдущего. Правильно, холодно, зима же…
"Чего он тянет! Нужно же действовать, а он.… Как будто дома, на диване!".
– А кто это сделал, пап, как ты думаешь?
Стараясь не казаться взволнованным, Сашка слегка поправлял прутиком мелкие перегоревшие веточки на краю костра, напряжённо ожидая ответа отца.
– Не мешай. Сейчас про Лигу чемпионов дочитаю…
– А если сюда полиция внезапно приедет? Что с нами будет? Мы же вроде как главные подозреваемые, да…? Что говорить будем? Это же всё очень серьёзно, понимаешь!
По-мальчишески упрямо он говорил громко, почти кричал в сторону молчавшего отца, поэтому капитан Глеб тоже решил крикнуть. Всё-таки вокруг лес, чего сдерживаться-то…
– Ты прав!
Отбросив раскрытый и недочитанный "Спорт-Экспресс" в сторону, Глеб поспешно и чересчур нервно вскочил на ноги.
– В самом деле, что ж я так! Как же можно пить чай в такое сложное время?! Неужели всё пропало, ох, как же так-то…
Паника его была явно дурашливой, комедиантской, но Сашка не позволил себе улыбнуться.
Внезапно Глеб остановился, широко потянулся руками и пристально посмотрел прямо в глаза сына.
– Ты что, действительно испугался?! Не заметил. Просто я не совсем закончил обдумывать план наших дальнейших действий. Ещё раз извини, газеты сегодня были явно лишними. Давай, если так, начинать мыслить вместе.
Накинув на плечи куртку, он захватил поближе к костру небольшой пенёк, удобно сел на него, почти коснувшись коленями ног сидящего на еловых ветках Сашки.
– Предлагаю начать с воспоминаний, а потом понемногу приблизиться к сегодняшней суровой действительности.
И опять Сашка признался себе, что зря сорвался, не выдержал, раньше времени начал психовать. Рядом с ним был не кто-нибудь, а его отец. Значит, всё будет нормально. Нужно просто слушать, слушаться и ждать…
– Спокойно, подробно, совершенно необязательно чтобы в алфавитном порядке, перечисли-ка мне, дружок, кто был тогда на том острове, куда вы корпоративно ездили летом за подберёзовиками? Я имею в виду тот случай, когда твой нож пропал.
– Да я уже понял… – По всему суровому облику Сашки было видно, что парень передумал паниковать и дисциплинированно принялся за умственную работу. – Сейчас, сейчас…
– Так. Всего нас там было семь человек. Я только ещё начал работать у них, они меня с собой первый раз тогда пригласили…. Микроавтобус был восьмиместный, точно, мне поручили его в транспортной фирме заказывать, одно сиденье пустое было.… На этом кресле ещё Ефим…, Ефим Николаевич один сидел. Да! Точно, он один был!
– Кто ещё?
– Да все наши, никого из посторонних они тогда и не собирались брать! Просились девчонки две, подружки Евы, но потом передумали чего-то. Не знаю….
– Семь? Ну-ка, попробуй поимённо, а то что-то в твоей арифметике мне не нравится.
Сашка нахмурился, загибая пальцы.
– Всё правильно! Ева, я, Кирилл, Вадим…, ну, Ефим Николаевич, водитель его, Анатолий. Софья Алексеевна ещё. Просто Николая Дмитриевича с нами тогда не было! У него какая-то болезнь тогда случилась, что-то с желудком, вот он и не поехал! Говорю же – семь человек!
– Ладно, с этим закончили.
Поймав на ладонь случайную снежинку, капитан Глеб тревожно посмотрел на небо и пододвинулся ещё ближе к сыну.
– Теперь постарайся быть предельно внимательным. У тебя в последнее время какие-нибудь серьёзные неприятности в конторе были? Ни с кем ты там принципиально не ссорился, не конфликтовал?
Даже не размышляя, Сашка мотал головой, выслушивая очередной вопрос.
– А никто со стороны не спрашивал тебя о делах агентства, не предлагали кое-что сообщить, рассказать о работе "Нового Альбиона", денег за это не обещали?
Не то, чтобы слёзы, но что-то на них похожее…
– Извини, это был достаточно дурацкий протокольный вопрос. Ритуал такой есть у всех прославленных детективов – сначала оскорбить недоверием хорошего человека, а потом усиленно перед ним извиняться. Всё, всё, понял, не говори больше ничего на эту тему.
– И всё-таки… – Капитан Глеб поднялся, принялся расхаживать в близости от тёплого кострового марева, – я продолжаю быть уверенным в том, что это убийство было задумано и исполнено в расчёте на нас с тобой, на наши мысли и действия.
– Убийца уверен, что очень хорошо знает и тебя, и меня. Поэтому рассчитывает получить от нас вполне предсказуемую реакцию. Он из своих…
Из-под капюшона Сашка буркнул:
– Почему – "он"? Может, это сделала "она"?
– Да, ты возможно прав; судя по тому, как суматошно порезана куртка на Вадиме, рука нетяжелая. Могла и она.… Но, чтобы нам не запутаться в словах и эмоциях, предлагаю пока называть убийцу "он". Так проще. И не отвлекает.
– Ладно.
В глазах Сашки читалась готовность не только слушать, но и действовать. Он уже окончательно проснулся и поэтому был нетерпелив.
– Ну и хорошо, что ладно.
В этом капитан Глеб легко согласился с сыном.
– Все знают, что мы с тобой должны возвращаться домой двадцать шестого. Убийца очень рассчитывает на то, что мы вернёмся гораздо раньше. Он просто не допускает, что это приключение пройдёт точно по намеченному нами плану. В этом есть резон – он сделал многое, чтобы сломать наши с тобой стройные предварительные размышления.
Я уверен, что он просчитал несколько вариантов…
И опять, внезапно, без всякой многозначительной паузы, Глеб улыбнулся и подмигнул сыну.
– Расслабься. Не волнуйся. Я понимаю, что ты очень переживаешь и хочешь прямо сейчас, немедленно, делать что-то героическое, куда-то бежать, сообщать добрым людям важные сведения и прочее. Потерпи. Некоторое время тебе придётся просто сидеть и внимательно слушать. Иногда кивать твоей грустной головой. Терпи, я постараюсь закончить свои негромкие размышления как можно быстрее. О́кей?
– Я в норме, продолжай…
– Продолжаю.
Капитан Глеб чувствовал, как важно именно сейчас разложить всё по полочкам, быть убедительным и правдивым. Решение должно быть их общим, а не грубым и волевым отцовским приказом…
– Варианты развития событий делятся на естественные, самые подходящие для убийцы, на которые он больше всего и рассчитывает; и на неестественные, о которых мы поговорим немного позже.
Все естественные варианты основываются на том, что мы с тобой обязательно должны прийти на место, которое публично определили в самом начале нашего приключения. И поэтому обязаны найти здесь тело Вадима.
Мы видим его, замечаем в первые же минуты нашего пребывания на этом берегу. Почти как сейчас это с нами и произошло.
Итак, вариант А.
Мы с тобой, как все приличные люди, моментально паникуем, пускаем взволнованные сопли, не думая ни о какой логике; оставляем тело, как оно лежит, и мчимся в город, в родную полицию. Там всё рассказываем.
Убийца просто заочно наблюдает за развитием событий и сочувствует нам.
Какие могут быть в этом случае последствия такой нашей стремительности?
Мы становимся единственными реальными подозреваемыми в совершении тяжкого преступления. Все наши рассказы о случайности неприятной находки выглядят убого и глупо. Слишком неправдоподобное совпадение – два идиота ушли зимой в лес ночевать и именно в эти минуты на месте их предполагаемого лагеря возникает мертвый человек с ножом в спине.
– С твоим, между прочим, ножом. – Глеб помолчал и продолжил. – И натыкаются они не на случайно замёрзшего бомжа, а на одного человека, очень близко знакомого младшему из этих идиотов.
В конце варианта А для каждого из нас вырисовывается приличный срок – это если наш адвокат будет плохим; или позор на всю жизнь, в результате которого о тебе должны будут забыть все знакомые и сломана твоя юная биография – если адвоката мы возьмем себе хорошего. Выбор небогатый…
Капитан Глеб Никитин говорил медленно, ровно, глядя только в огонь; все эти слова и аргументы он не по одному разу комбинировал этой бессонной ночью, останавливая себя, беспощадно прерывая возникающие эмоции, с негодованием отвергая собственные же малодушные выводы. Поэтому в том, что ему приходилось сейчас говорить сыну, он был полностью уверен. Осталось убедить во всём этом Сашку.
– Теперь перейдём к варианту Б. Он очень похож на первый – приходим, видим, находим, трусим, немедленно прибегаем в город. Небольшая разница – мы молчим. Да, да, ничего никому не рассказываем. Молчим. Просто ничего не видели, не слышали. И в кругу близких знакомых папка с сынком отбрехиваются, что мол, они слабаки, не смогли даже развести огонь, не выдержали испытаний и прочее, и прочее.
Но Вадима в скором времени будут обязательно искать, с каждым днём всё тщательнее и взволнованнее. Подключится и полиция. "Он" сразу же даст следствию какую-нибудь зацепку, не бросая тень на себя: упомянет, что, вроде как, Вадим хотел идти с нами, а про то, что он собирался, слышали остальные.…
И плавненько направит розыск именно сюда. Нас с тобой, конечно же, немного вежливо попрессуют, посмотрят тщательно в твои совершенно непроницаемые и честные глаза, короче, тело найдут.
Перспективы для нас грядут почти же самые. Но основанные на гораздо больши́х подозрениях. Квалификация адвоката в этом случае большой роли играть не будет.
Глеб откашлялся.
Изредка, когда солнце нехотя и ненадолго выглядывало из-за плотных облаков, становилось теплее, но потом между деревьев опять начинало тянуть влажным и неприятным морозным ветром.
Сашка нахохлился, каждый раз провожая взглядом отца, когда тот вставал и подбрасывал в костёр приготовленные дрова.
Глеб протянул к огню покрасневшие ладони.
– А теперь, коллега, предлагаю рассмотреть вариант В. Самый мужественный, но, одновременно, и самый глупый. Следите за мыслью. Сначала всё привычно: приходим, находим тело. Но мы, суровые и немногословные мужчины-родезийцы, не очень-то в этом случае и паникуем, на минутку садимся рядышком на бревнышко, курим и прекрасно понимаем грозящие нам последствия вариантов А и Б.
Вышерассмотренных перспектив мы с тобой не хотим.
Поэтому не бежим со всех ног в родную полицию, а решаем скрыть следы чужого преступления – закапываем труп, хоть это, на первый взгляд, и сложно: зимний грунт, отсутствие нормальных инструментов и прочее. Или же, на выбор, просто оттаскиваем его на километр, два в сторону, будто бы не понимая, что это не решает нашей проблемы. А скорей всего, рубим где-нибудь поблизости в заливе прорубь – и туда его…
Ну, естественно, после этого нервы даже у нас, таких суровых и непреклонных, ни к черту, какие уж тут дальнейшие путешествия! И мы, опять же, в молчаливых соплях и с понурыми головами в этот же день возвращаемся домой. То есть всё, как в предыдущих сериях.
"Он" постарается быть главным свидетелем того, как мы здорово нервничали по возвращении. Потом будут такие же поиски Вадима сначала в городе, последует незаметно и невинно фраза о том, что он, вроде бы хотел с нами….
Тело Вадима всё равно найдут. Два, три, пять дней. Пусть неделя. И закопанное, и утопленное, особой разницы в этом случае не будет. Профессионалам зимой искать не сложно – трудно скрыть и промерзлую яму в земле, и большую прорубь на воде.
Сомневаюсь, что тогда у меня останется хоть малейший шанс дожить до свободы и до прелестей честной трудовой пенсии…
– Во-от. Такие вот у нас, дружок, имеются естественные варианты развития событий.
Не вставая с удобного пенька, капитан Глеб потянулся к своей банке, бережно, не взбалтывая содержимого, сделал несколько больших глотков.
– Тёпленькая. Хорошо!
Сашка тоже, прежде чем спрашивать отца, поднял от костра банку с густым ягодным взваром.
– А неестественные? Ну, ещё-то какие-нибудь варианты у нас ведь есть?
– Вот это в саму точку! О-от у меня какой парень, о-от молодец! Всегда всё самое важное поперёд батьки наскрозь видит! Горжусь!
Первая, обязательная, часть программы была успешно откатана.
Капитан Глеб справился с поставленной перед самим собой трудной задачей, и именно поэтому счёл возможным немножко повеселиться.
– Конечно, наш недоброжелатель уверен в том, что сделал всё, чтобы мы обязательно обнаружили Вадима. Но умный человек, каким я его и считаю, должен учитывать в своих злодействах и непредвиденные обстоятельства. Самый неестественный для него вариант – мы с тобой просто не находим Вадима. Без всякого умысла или хитрости – не нашли и всё! Допустим, мы – лентяи и не захотели много шагать, не дошли по этой причине километр-другой до намеченного места. Устали или разленились…
Разбили свой лагерь немного поближе и, в счастливом неведении, в полное своё удовольствие робинзоним здесь целую неделю, как и планировали. Но всего в километре от первоначального места! И нет у нас никакой особой надобности сюда, к обрыву, заглядывать.
А тело? Что тело.… За зиму и весну, до тех пор, пока здесь появятся первые люди и обнаружат его, убитого съедят звери, растащат по костям лисы и вороны. Опознать его будет трудно, да и кто из случайных рыбаков или грибников обратит внимание на случайную кость или череп – много кого здесь полегло в войну. Неспециалист и не отличит тех костей от недавних, годовалых. В таком случае "его" затея не срабатывает.
Убийца должен понимать, что если мы ничего о Вадиме не будем знать, по своему графику через неделю уйдем отсюда и в счастливом неведении вернёмся в цивилизацию, то у него не будет никаких разумных причин направлять поиски именно в эти места. Если же "он" будет настойчив, то неминуемо привлечет к своей персоне ненужное внимание, крупно шагнёт под полицейские прожектора из своей удобной и спасительной тени…
Представляешь ситуацию – мы герои и мы свободны!!! Славное приключение благополучно закончено, с нами ничего не случилось, все окружающие счастливы и гордятся нами. А Вадим.… Ну, Вадим просто где-то пропал. Мы-то здесь при чём?!
Поэтому-то в таком, разгильдяйском с нашей стороны, варианте, убийца, предполагая, что мы здесь остались беззаботно развлекаться, должен обязательно приехать сюда, в лес, до нашего планового исхода, обязательно! До полудня в субботу. Чтобы отыскать нас в этих зарослях, с ностальгическими воспоминаниями о летних корпоративных забавах проводить нас к вашему традиционному шашлычному месту и, как бы нечаянно, в нашей же замечательной компании, натолкнуться на труп. Затем он должен будет с огорчением ахнуть, нехорошо посмотреть на нас с тобой и, сразу же, – в полицию!
Повод для такой лесной прогулки у него будет к тому времени очень хороший – беспокойство о нашем драгоценном здоровье; настало намеченное время, спор выигран, чего уж дальше-то тянуть, мучить наши организмы – вот и он решил подвезти домой ослабевших героев! Он даже может устроить так, что будет выполнять чью-то заботливую просьбу…
За час, за полчаса, за десять минут до полудня в субботу, но убийца будет здесь!
Сашка, очень внимательно слушавший размышления отца, не отрываясь от горячего чая, смахнул с губы крошку кроваво-красной мякоти шиповника.
– А почему не раньше? Мы же можем уйти отсюда и раньше? Его планы тогда тоже могут рухнуть.
– "Он" знает нас. Я в этом уверен. "Он" понимает, что если мы с тобой выдержали шесть холодных ночей, то уж до полной победы в споре мы уж как-нибудь продержимся и оставшиеся часы.
– А почему ты уверен, что он в первые же дни сразу не направит сюда полицию? Вроде как все знают, что Вадим, хоть и по пьяне, но хотел идти вместе с нами? Отличный повод! Его нигде нет, пропал, может здесь поискать? Этот гад приедет сюда не один, а с операми, может быть даже и со свидетелями?! И всё, нам конец.
Капитан Глеб покачал перед носом несознательного сына укоризненным пальцем.