Проезжая по холодным улицам, я коротко переговорил со всеми детьми, успев сказать каждому, как мы с мамой их любим. Попросил прощения за то, что не смог побывать на их спектакле. Я и раньше пропускал праздники из-за работы, но впервые рядом с ними не было ни меня, ни Мэйв. Однако дети восприняли это на удивление спокойно. Вот только когда Крисси взяла трубку, я услышал, что она шмыгает носом.
"Опа! Что на этот раз?" - подумал я.
- Что случилось, малыш?
- Папа! - сказала Крисси, всхлипывая. - Хиллари Мартин сказала, что Санта к нам не придет, потому что у нас нет камина. Я хочу, чтобы Санта пришел!
Я с облегчением улыбнулся. К счастью, до этого мы с Мэйв уже слышали подобные страшилки как минимум дважды и нашли решение.
- Ой, Крисси, - сказал я, как будто спохватившись. - Спасибо, что напомнила! В Нью-Йорке мало домов с каминами, и Санта об этом знает. Он посадит сани на крышу нашего дома, слезет по пожарной лестнице и заберется в кухонное окно, чтобы оставить подарки. Малыш, сделай мне одолжение, ладно? Скажи Мэри Кэтрин, чтобы она на ночь открыла окно на кухне. Не забудешь?
- Сейчас скажу, - сказала Крисси восхищенным шепотом.
- Погоди-ка… Крисси, стой! - Я включил служебную рацию. - Ого! Мне только что позвонили с полицейского вертолета. Санта уже подлетает к Нью-Йорку. Скорее беги в кроватку! Ты же знаешь, что бывает, если Санта прилетает, а дети не спят?
- Он пролетает мимо! - крикнула Крисси. - Пока, папочка!
Через несколько секунд эстафету приняла Мэри Кэтрин.
- Мистер Беннетт?
- Привет, Мэри. Где Шеймус? Он уже должен был тебя сменить.
- Он и сменил. Сейчас собрал паству в гостиной и читает "Рождественскую ночь".
В сочельник я всегда читал детям эту сказку, но сейчас почувствовал благодарность, а не грусть. Несмотря на скверный характер, дедушка Шеймус - отличный рассказчик и сделает все, чтобы у детей получилось сказочное Рождество, даже при таких ужасных обстоятельствах. Я подумал, что с детьми все будет в порядке. Их окружают ангелы и святые. Я бы тоже так хотел, но по работе чаще сталкивался с грешниками. Худшими из них.
- Мэри, если хочешь куда-нибудь выбраться, пожалуйста, не стесняйся, - сказал я. - Спасибо, что подхватила всю домашнюю работу. Когда этот дурдом закончится, мы составим нормальный график.
- Я рада, что смогла помочь. У вас прекрасная семья, - ответила Мэри Кэтрин. - Счастливого Рождества, Майк.
Я как раз проезжал мимо увешанного праздничными венками и остролистом отеля "Плаза". На секунду мне остро захотелось, чтобы этот день и правда был счастливым. Но зарево от прожекторов в черном небе над Пятой авеню развеяло все надежды.
- Поговорим позже, - сказал я и захлопнул телефон.
81
Дрожа и потея, Лора Уинстон свернулась калачиком на полу в тесной кабинке. Самой элегантной женщине планеты срочно нужно было сменить имидж.
Все двадцать часов заточения она то отключалась, то приходила в себя. Но с тех пор как шесть или семь часов назад в витражах погас тусклый дневной свет, она была в полном и мучительном сознании, наедине с лихорадкой и болью ломки.
Около полудня она заметила свое отражение в полированной медной пластине на двери: макияж растекся от слез и пота, светлые, медового оттенка, модно подстриженные волосы заляпаны рвотой. Сначала Лоре даже показалось, что перед ней картинка на религиозную тему, изображение встрепанного костлявого демона, поверженного ликующим ангелом. Она лежала в кабинке, не в силах оторваться от ужасного отражения, и вспоминала последние строки "Зеркала" Сильвии Плат:
Во мне она утонула девчонкой, и теперь из меня
К ней всплывает старуха, как безобразная рыба.
Оказавшись в заложниках, став свидетельницей жестокого преступления исторических масштабов, Лора наконец взглянула в глаза правде.
Она действительно старуха.
И она была жестока к людям, не так ли? Особенно к женщинам. Месяц за месяцем она поддерживала в своем журнале бесчеловечный миф о неземном шике и красоте, которых якобы может добиться любая женщина. Одевала четырнадцатилетних генетических уродов в невероятно дорогие наряды и называла это нормой, а затем внушала своим читательницам, что если они не похожи на этих моделей, то недостаточно стараются и грош им цена.
Когда она выберется отсюда… если выберется… то изменится. Соберет вещи. Отправится в хороший реабилитационный центр. Умерит амбиции. Вместо империи моды учредит благотворительный фонд. Как ни безумно это звучало, но ужасное происшествие изменило ее к лучшему.
"Господи, дай мне еще один шанс. - Последний раз законодательница мод молилась, когда была маленькой девочкой. - Дай мне возможность измениться".
Выстрел, прозвучавший за дверью исповедальни, чуть не разорвал ей барабанные перепонки.
Когда звон в ушах утих, она услышала крики. Запах серы от кордита проник сквозь дверь и смешался с кислым запахом рвоты.
У нее перехватило дыхание, когда она услышала приглушенную ругань, а потом мимо двери протащили тело.
Господи, помилуй. Они убили еще кого-то!
Сердце бешено забилось в груди.
Кого же? Кого? Почему? Лора надеялась, что Юджина жива, ведь та была к ней так добра.
Их похитили не ради денег, поняла Лора, застыв от ужаса. Их прикончат по одному. Заставят расплатиться за глупость, жадность и все грехи.
Ее время подходило к концу. "Я следующая", - подумала Лора, мучаясь сухими рвотными спазмами.
82
К несчастью, Юджине Хамфри уже приходилось видеть покойников.
Сначала умерла бабушка, и Юджина злилась, глядя, как смерть изменила иссушенное, печальное лицо старушки. Потом, участвуя в гуманитарных программах, она часто получала фотографии кровавых бесчинств, творившихся в мире. Люди пытались привлечь внимание к своему несчастью, и Юджина делала все возможное, чтобы помочь им.
Но даже леденящие кровь фотографии изрубленных ножами крестьян в Экваториальной Африке не шли ни в какое сравнение с тем, что она только что увидела собственными глазами.
"Они просто застрелили его, - думала Юджина. - Подошли к скамье… и просто прострелили ему голову".
Почему? Как человек может поступать так с другими людьми?
Она смотрела, как бандиты тащат тело по мраморному полу. Какой ужасный звук. Как будто кровь соскребают со стекла. Два бандита тащили мертвеца за ватные руки, как будто играли в какую-то бессмысленную игру на школьном дворе.
С одной ноги свалился блестящий ботинок. Еще одна кошмарная подробность. Голова убитого болталась, открытые глаза, казалось, смотрели прямо на Юджину, в то время как его утаскивали все дальше и дальше по темной галерее за алтарем.
"Почему я? - с упреком говорил этот взгляд. - Почему я, а не ты?"
"Они только что убили моего хорошего друга", - подумала Юджина и внезапно для себя начала безудержно всхлипывать. Это происшествие, она знала, навсегда изменит ее жизнь.
83
Проходя через КПП, я почувствовал жесткий удар прямо в сердце: Оукли и пара спасателей бежали как сумасшедшие к ступеням собора. Это могло значить только одно, подумал я, бросаясь к ним.
Я посмотрел на часы. Какого черта? Джек сказал, что тело будет в полночь, а сейчас всего полодиннадцатого.
Я был возле машин "скорой помощи", когда полицейские принесли туда накрытое курткой тело. Вокруг него немедленно столпились медики, и я не мог разглядеть лицо жертвы на носилках. Кто это, черт возьми? Кого они убили? Почему раньше срока?
Почти сразу же медики перестали суетиться. Одна из медсестер отвернулась со слезами на глазах. Бесполезная кислородная маска выпала у нее из рук. Женщина опустилась на край тротуара, и фотографы за заграждениями и в окнах зданий, выходивших на собор, бестактно запечатлели ее скорбь.
Мое сердце остановилось, когда я увидел, кто это был, - последняя жертва убийц. Такой же шок вызвали у меня смерти Белуши, Леннона, Ривера Феникса…
На носилках вытянулся Джон Руни, киноактер и комик.
У меня по спине медленно пробежал электрический разряд.
Еще один погиб ни за что, просто ради показухи.
Я обернулся к прессе и зевакам, вытягивавшим шеи из-за баррикад, и чуть не сел на тротуар рядом с рыдающей медсестрой.
Что же делать?
Я вспомнил, как мои дети любят Руни. Может быть, прямо сейчас они смотрят "Рудольфа" - фильм, в котором он снялся всего год назад…
Кто следующий? Юджина? Чарли Конлан? Тодд Сноу?
У Руни были миллионы поклонников, многие из них - дети. Он сделал вклад в культуру страны и всего мира, а эти подонки просто стерли его с лица земли - и вместе с ним убили теплые чувства, которые он каким-то чудом во всех пробуждал.
Я оглянулся на собор, на осаждавшие его толпы, на антенны новостных фургонов.
Впервые мне захотелось бросить все. Руки чесались отцепить телефон от пояса и просто уйти. Найти станцию метро. Лечь рядом с женой в больничной палате, держать ее за руку. Мэйв всегда умела меня успокоить.
- Господи Боже! - в ярости орал Оукли. - И как мы все это представим?! Сначала обосрались с мэром, а теперь они пришили несчастного Руни!
И тут меня осенило.
Вот оно что.
Вот ради чего вся эта заваруха.
Я понял, почему похитители убивали знаменитостей - одна ужасная расправа за другой.
Они хотели затянуть, методично затянуть этот кошмар. Это соберет огромную толпу. СМИ, а вместе с ними и весь мир, сидящий у телеэкранов, начнут давить, требовать разрешения ситуации. Вот только давить они будут не на преступников.
Они будут давить на нас.
Кто-то в конце концов воплотил в жизнь худший кошмар правоохранительных органов. Время шло, появлялись новые трупы, а мы выглядели все хуже и хуже. Нападение на собор было практически невозможно. Если мы облажаемся, и - шарах! - все взлетит на воздух, то люди повесят вину не на бандитов, а на полицию.
Кризисный телефон прозвонил четыре раза, прежде чем я принял вызов.
- С приветом, это Джек, - раздался веселый голос. - Джек с приветом. Понял? Конечно, не такая клевая шутка, как у Руни, но он, кажется, свое отшутил. Время вышло, Майк. Больше никаких отмазок. Хватит оттягивать. Если все деньги не окажутся на моем счету к девяти утра, я навалю тебе под елку столько богатых и знаменитых, что Санте придется оставить подарки в камине.
84
Около двух часов ночи я медленно поднял голову с клавиатуры ноутбука, которую нечаянно использовал вместо подушки, - отлежал ухо с серьгой, которую подарила мне Мэйв. К тому же впервые за несколько часов суета в самопальном штабе в Рокфеллеровском центре улеглась, слышались только тихие голоса.
Наша работа почти закончилась. После долгих переговоров, просьб и вранья нам почти удалось собрать семьдесят три миллиона - не хватало всего четырех.
Отряд "Дельта" прибыл около полуночи, и теперь вместе с тактиками из ФБР и департамента они искали слабую точку собора, какую-нибудь полезную мелочь, которую мы могли упустить. Я слышал, что на военной базе в Вестчестере строили макет собора, чтобы помочь разработать план наступления.
Когда я был еще совсем мелким, сама мысль о военных патрулях на улицах Нью-Йорка казалась смешной - типа сюжета из какого-нибудь второсортного научно-фантастического фильма. Я до сих пор не мог поверить, что своими глазами видел военное оцепление Всемирного торгового центра и F-14, летавшие между небоскребами после 11 сентября 2001 года, но все это было на самом деле.
Я выпрямился. Мимо моего стола в переговорную прошел генерал армии с целой свитой. Вот уже второй раз в жизни я вижу солдат на улицах Нью-Йорка… ну почему все это происходит именно со мной?
- Майк, может, съездишь отдохнешь? - зевая, сказал Пол Мартелли. Он сам только что вернулся с перерыва на сон. - Тут еще долго ничего не случится.
- Скоро развязка, - ответил я. - Не хочу ничего пропустить.
Мартелли хлопнул меня по плечу.
- Слушай, Майк, - сказал он. - Мы все знаем, что происходит у тебя в семье. Я представить не могу, в каком ты сейчас состоянии. Мы позвоним тебе сразу, как только все начнется. А теперь иди. Побудь с семьей. Мы с Мэйсоном тебя прикроем.
Ему не пришлось повторять два раза. В любом случае переговоры закончились, и преступники победили. Нам еще предстояло обсудить, что им потребуется для побега и как они собираются отпустить заложников. Но это могло подождать.
Когда я приехал в больницу, Мэйв так мирно спала, что мне не захотелось будить ее. На экране телевизора Джимми Стюарт неохотно взял предложенную Поттером сигару. Я выключил плейер.
А потом просто стоял и смотрел на мою дорогую, милую жену, сокровище всей моей жизни.
Я улыбнулся, вспомнив наше первое свидание: не успел я снять палец с кнопки звонка, как Мэйв распахнула дверь и поцеловала меня. Вспышка медово-карих глаз, пряный, сладкий запах духов, и вдруг - прикосновение ее мягких губ. Сердце подпрыгнуло у меня в груди, как резиновый мяч.
"Чтобы потом не сидеть и не мяться", - сказала она, широко улыбаясь, а я что-то мямлил и топтался на пороге.
- Милая Мэйв, - прошептал я, стоя у ее кровати. - В мире никогда не будет человека счастливее меня. Я так люблю тебя, моя королева.
Я прижал палец к своим, а потом к ее губам.
Через несколько минут я снова мчался по городу. На выметенных ветром улицах не было ни души. Кажется, даже бездомные отправились домой на Рождество.
Я заглянул в детские и проверил, как дела у малышни. Наверняка вместо неба в звездах-леденцах они видели во сне игровые приставки, но все были в кроватках и мирно спали, как и положено. Шеймус оглушительно храпел, устроившись в кресле в моей комнате, щеки у него были обсыпаны крошками от печенья. Мой одиннадцатый ребенок. Я укутал его покрывалом и выключил свет.
Больше всего меня поразил вид гостиной: огромная елка украшена по высшему разряду; подарки для детей, которые я прятал в шкафу, аккуратно упакованы и сложены под елкой в десять кучек.
На пульте дистанционного управления красовалась записка: "Включи. Счастливого Рождества! Мэри Кэтрин".
Я нажал кнопку. На экране появилась Крисси в костюме ангела, идущая к сцене по проходу спортзала в школе Имени Божьего.
У меня на глаза навернулись слезы, но на этот раз не от злости. Мэри Кэтрин и дед прекрасно позаботились обо всем, провернули огромную работу. Что может быть прекраснее?
"Прекраснее? Как насчет Мэйв, живой и здоровой, рядом с тобой?" - спросил внутренний голос.
Но у меня не было сил препираться с ним. Скоро все закончится. Я вытер слезы. На экране появились мальчики, одетые пастухами. Боже, храни Беннеттов.
85
Не знаю, что больше всего обрадовало меня, когда я проснулся наутро, - невообразимо чудесный запах кофе и жареного бекона, доносившийся с кухни через открытую дверь, или с трудом сдерживаемое хихиканье возле кровати.
После особенно громкого смешка я подскочил на постели.
- О нет! - сказал я с притворным испугом. - Пока детишки крепко спят в кроватках, ко мне в гости прилетели ирландские привидения!
В комнате раздался взрыв смеха. Шона, Крисси и Трент пихнули меня обратно в постель.
- Мы не привидения! - кричал Трент, прыгая туда-сюда, как кенгуру. - Рождество пришло!
Крисси и Шона, схватив меня за руки, стащили с кровати и вывели в гостиную, наполненную чарующим еловым запахом.
Я получил свой лучший рождественский подарок в ту минуту, когда девочки вбежали в гостиную. Даже Норман Роквелл не написал бы картины прекраснее: огни на елке мягко освещают лица двух малышек с широко раскрытыми глазами, затаивших дыхание. Самый волшебный день в году.
- Папа, ты был прав! - сказала Крисси, отпуская мою руку и хлопая в ладоши. - Я открыла окно на кухне, и Санта прилетел!
Трент, прислушиваясь, тряс свою коробку.
- Давайте-ка вы, ребята, растолкаете старших, - сказал я. - И мы все вместе откроем подарки, хорошо?
Три маленькие кометы одновременно вылетели из комнаты, а я пошел на кухню, не в силах противиться вкусным запахам. Мэри Кэтрин заметила меня и улыбнулась, наливая тесто для блинов на сковороду.
- С Рождеством, Майк, - сказала она. - Вам яичницу на блине поджарить или отдельно?
- Как тебе проще, - ответил я, ошарашенный открытием, что в этой вселенной блины можно есть вместе с яичницей. - Не знаю, как отблагодарить тебя за все, что ты сделала для семьи. Елка, пленка со спектакля, подарки… я вот-вот поверю в Санту. Ты уверена, что родилась в Типперари, а не на Северном полюсе?
- Не смущайте меня, - подмигнула Мэри. - Большую часть работы проделал отец Шеймус. Подождите, дети идут. Вытащите противень из духовки, пожалуйста. Я налила детям какао, а ваш кофе - вон там, на тумбочке.
Я выполнил ее указания и вернулся в гостиную. Что такое? Вместо того чтобы рвать оберточную бумагу когтями и зубами, дети молча стояли вокруг елки.
- Не ждите меня, народ, - сказал я. - С Рождеством! Бумагу в клочья!
- Папа… - начал Брайан. - Мы посоветовались и решили…
- Брайан хочет сказать, что мы решили не открывать подарки, пока не увидим маму, - вмешалась Хулия. - Мы знаем, что тебе надо на работу, но все равно решили подождать, пока ты вернешься. Тогда мы соберемся и все вместе поедем к маме.
Я подошел к ним и облапил всех, кого смог охватить.
- Сдаюсь, - сказал я, зажмурившись и спрятав лицо в толкотне. - Вы - лучшие дети в мире.
Проглотив блины с яичницей, я неохотно принял душ и переоделся. Последнее, что я увидел, обнимая детей напоследок, - Мэри Кэтрин, подзаряжающая аккумулятор камеры. Я не мог представить, как отплатить ей за все, что она сделала.
Входя в лифт, я налетел на Шеймуса, который с утра пораньше сбегал домой, чтобы принять душ и переодеться. Он был весь в черном, с туго затянутым белым воротничком. Черт возьми, сейчас он был сама святость, благочестие и доброта в одном флаконе.
- С Рождеством, - сказал он. - Уже на работу? Хорошая, хорошая у тебя работка. Исключительно полезная для семейной жизни.
- Все так, все так, истинная правда, - парировал я, передразнивая его ирландский акцент.
О-хо-хо. Как будто я так уж рвался на работу. Однако, переведя дух, я чуть не засмеялся. Какое же Рождество без праздничной колкости от любимого дедушки?
- Эй, спасибо за все, что сделал для детей, старый ты коварный змей, - улыбнулся я, заходя в лифт, и напоследок придержал закрывающуюся дверь. - Да, и тебе тоже bah hambug.