Вот уж поистине - "любовник возлюбленной даме под стать"!
Интересно, почему все мужчины становятся такими кретинами при виде ненатуральных женских слезок?
* * *
Я шла по улице, медленно остывая и приходя в сознание. И чего я так разозлилась? Идиотское поведение - вообще мужская прерогатива! Пускай себе теряет рассудок!
Я же не могу сейчас вот так все бросить, и Вику тоже, даже если она раз в сто хуже своей сестрицы! А если ей нужна моя помощь? Кто ей поможет? Лариков, что ли, у которого явно крыша поехала? "Куда ты плывешь, крыша моя…"
Ну раздражают меня эти девицы, но ведь я и не собираюсь ни такой становиться, ни замуж за них выходить! Вот если бы Пенс ею увлекся…
Я даже остановилась, ужаснувшись такой идеи. О, нет!
Если бы Пенс начал увлекаться, я бы точно стала киллером!
Воспоминание о Пенсе заставило меня резко развернуться у ступенек родного своего дома.
Я повернулась и пошла в соседний - к моему единственному другу. В конце концов, сейчас я ему поплачусь в жилетку, и он что-нибудь мне скажет.
Я поднялась на его этаж, нажала на звонок.
Дверь мне открыла Пенсова матушка, которая мне подозрительно обрадовалась.
- А, Сашенька, проходи… Сережа у себя.
Я толкнула дверь, украшенную большим портретом Даймона Хилла и…
Когда они ко мне обернулись от компьютера, в который истово пялились, я почувствовала, что вот в такой момент из чистого и нежного человека запросто может родиться сущая дьяволица!
Девица, разделившая с моим Пенсом одиночество, была похожа на сушеного крокодила. Челюсть у нее резко выпирала, хотя ноги, которые она и не собиралась скрывать, были неплохими. Такие длинные, что, казалось - она своими ножищами заняла всю комнату. Самое отвратительное, что в глазах ее застыло то самое выражение, которое я только что наблюдала у Катеньки. Просто один к одному!
Такое же несчастное, такое же одинокое, такое же нуждающееся в мужской ласке и утешении существо!
- Господи, до чего все это банально и глупо, - проговорила я, выходя за дверь.
- Сашка! - заорал Пенс, вылетая за мной.
- Что? - обернулась я.
- Мы Иринке мужика ищем в Интернете, - покраснев, начал оправдываться мой неверный рыцарь, собравшийся переметнуться от меня к этому чудищу природы. - Она в депрессии, понимаешь?
- Почему? - искренне заинтересовалась я. - Потому что у нее нет мужчины? Ох, какой достойный повод!
- Саш, не все же такие, как ты!
- Ну конечно, - кивнула я. - Не все. Я допускаю эту вероятность. Я не овечка Долли, в отличие от этих сексапильных девиц… Пока, Пенс! Я, собственно, на минуту заходила… Не буду тебя отвлекать от утешительных сеансов.
- Са-ша!
Я уже вышла за дверь. Еще один… "Любовник возлюбленной даме под стать"…
Господи, куда же мне рвануть-то, чтобы утешиться? Где у нас Вика утешалась?
Я зашла в таксофон и набрала Маринин номер. Трубку взяла сначала злая "эльфийка".
- Будьте добры, пригласите Марину, - попросила я.
- Она занята, - каркнула гадкая тетка.
- Очень нужно. По работе, - нахально соврала я.
- Сейчас.
Потом из Марининой "тюрьмы" доносились какие-то крики, и наконец я услышала ее голос, по тональности которого можно было храбро догадаться, что я оторвала человека от архиважного дела - плача и стенаний. Он был глухим и грустным.
- Марин, это Саша.
- Привет, - обрадовалась Марина. - Что-то случилось?
- В общем-то… Я хотела узнать, где вы с Викой забывались?
- От чего? - не поняла меня Марина.
- От всяких неприятностей.
- Саша, не сходи с ума, - сказала испуганно Марина. - Что там у тебя? Катенька возлюбленного увела? Слушай, только не мотайся по кабакам! Давай я к тебе приеду, потому что мне сейчас самой забыться нужно.
- Давай, - признала я последний вариант идеальным. - Только забываться будем с посильным грохотом и фейерверком!
- То есть принести петарды? - слишком буквально поняла меня моя абонентка. - Я их боюсь…
- Да нет, обойдемся грохотом пробки, которая вылетит из шампанского, разбивая по дороге кучу лампочек, - пояснила я. - Я его сейчас куплю.
- Давай, а я еще чего-нибудь прихвачу… Только, Саш… Что там у тебя Катька устроила, не относись к этому очень серьезно, ладно? Я тебе потом объясню, что к чему.
Я заверила ее, что дождусь ее живой и здоровой, и повесила трубку, не забыв продиктовать ей адрес.
Ну вот… Хорошо, что в мире не только сексуально озабоченные фемины шляются! И добрые души есть еще пока на свете…
Правда, увы, такие же несчастные, как я!
* * *
Пока "добрая душа" добиралась до меня по мрачным и безрадостным улицам, заполненным коварными хищницами, вознамерившимися похитить у меня все - и босса, и единственного рыцаря, - я купила шампанское, тщательно проверив его этикетку, потому как сейчас его было очень много левого, а если я нечаянно им отравлюсь, Пенс, чего доброго, решит, что я это сделала преднамеренно. С этаким глупым уничижением своей богатой души я была в корне не согласна! Это их подруги травятся из-за мужчин, а у меня в жизни другие планы!
Я немного повеселела, решив, что каждому свое, мужчина, в конце концов, заслуживает своей избранницы, и, если Пенсу так хочется, пускай тащится с этой крокодилицей по ухабам жизни. Она ему еще покажет!
Представив себе несчастное будущее Пенса с этой кошмарной кикиморой, я окончательно развеселилась. Нет ничего слаще для брошенной и обманутой женщины, милые мои, чем те добрые минуты, когда мысленный взор показывает тебе муки, ожидающие неверного! Вот он сидит утром, завтракая какой-нибудь отвратительной пшенной кашей, а вокруг него носится в бигуди злобная крокодилица, полностью растеряв все свое жалобное обаяние, и Пенс, чтобы ее прокормить, продает возлюбленный мотоцикл, поскольку крокодилице нужно сто восемьдесят пятую сумку из крокодиловой же кожи! Я все это время, естественно, остаюсь такой же милой, чудесной, хорошенькой. И вот в один из таких кошмарных моментов напившийся с горя Пенс набирает мой номер телефона. Саша, говорит он, рыдая, я тебя все еще люблю… Давай встретимся? Сам Пенс к тому времени уже стал лысым. Да, именно так. Лысый. Серьгу из уха у него выдрала мадам, потому что она дитя истеблишмента и не позволит ему этакие фривольности. Это же не я! Ну вот. Он лысый, в норковой шапке, которую она заставляет его носить. У него живот, а на ногах ужасные шлепанцы! Но даже в память о былых чувствах я и не подумаю связываться с этаким типом! Пусть сидит со своей супружницей пожизненно.
От светлых мыслей меня оторвал звонок в дверь. Я и сама не заметила, как оказалась дома! Вот что значит благостные живописания чужих мук!
Решив, что это Марина, я раскрыла дверь с радостными словами:
- Я и не думала, что ты так быстро!
Молчание было мне ответом.
Подняв глаза, я увидела перед собой Пенса собственной персоной, еще не облысевшего и вполне поэтому пока нормального. Ну ничего, это ненадолго!
- Саша, это же наша менеджерша Иринка! - пробормотал он. - Помнишь, я тебе рассказывал?
- Угу, - кивнула я. - Ко мне тоже вот-вот должен приехать "менеджер". Нуждающийся в утешении. Доброта превыше всего, ведь так?
Я начала закрывать дверь. Он покраснел от гнева и попытался мне помешать, по-бандитски вставив ногу между порогом и дверью.
- Пенс, твоей менеджерше, кажется, достанется безногий супруг, - холодно проговорила я. - Хотя, конечно, если она не выйдет замуж в ближайшие два года, она этого уже никогда не сможет сделать. Разве что за слепого… Так что ей придется согласиться на безногого…
- Сашка, перестань, а?
- Пенс, если ты немедленно не уберешь ногу, я за последствия не отвечаю, - спокойно сообщила я, продолжая закрывать дверь. Он понял, что я твердо вознамерилась сделать его калекой, и грустно сказал:
- Сашка, я буду ждать, когда у тебя просветлеет в голове…
- Думаю, тебе будет не скучно это делать в обществе менеджерши, - не удержалась я от подколки и с облегчением закрыла дверь. Какое-то время он еще стоял за ней, явно надеясь, что я не выдержу, мое сердце дрогнет, и вместе с дверью я открою ему свои объятия.
Ну уж фигушки! Не дождетесь!
Я мрачно прошествовала на кухню и занялась приготовлением ужина.
От огорчений, выпавших на мою долю за сегодняшний день, у меня разыгрался зверский аппетит. Если прибавить к этому мои творческие порывы, Марина пришла к моменту рождения самого восхитительного из когда-либо появлявшихся на этой кухне ужинов.
Нет, Пенс абсолютно глупый человек, вздохнула я, разглядывая все это великолепие из салатов, соусов и прочих вкусностей. Надо же вот так променять красавицу, умницу и вообще милую девушку, какой я, без сомнения, являюсь, на какую-то крокодилицу со слезами на глазах!
- Я никогда не смогу понять адамово племя, - печально вздохнула я, подняв глаза на застывшую в немом восхищении Марину.
Глава 5
- Вот, посмотри, - продолжала я уже за столом. - Аналитическое мышление у меня есть. Так?
- Так, - легко согласилась Марина.
- Готовлю, вяжу, знаю старофранцузский, - без всякой логической связи и крайне нескромно перечислила я свои достоинства, устанавливая бутылку шампанского в центре стола. - Кроме того, хорошенькая. Не могу сказать, что раскрасавица, конечно, но обаяния не лишена…
- Конечно, - подтвердила Марина с готовностью и достала из своего пакета бутылку "перцовки".
- Это зачем? - вытаращилась я на бутылку.
- Она подходит нам с тобой больше, - объяснила Марина. - Шампанское напиток для праздника. А у нас с тобой - только горечь. У тебя - какая-то гюрзиха жениха из-под носа нагло тырит. У меня - муж полный кретин. У тебя босс с ума сходит. У меня подруга пропала. А она, Саш, куда лучше своей сестрицы была, ты уж мне поверь!
Она вздохнула и привычным жестом открыла "перцовку".
- Так что, - разлила она настойку по моим изящным рюмкам, - житуха у нас горестная, вот и будем хлестать "горькую".
Что-то разумное в ее рассуждениях, без всякого сомнения, присутствовало. Действительно, с какой радости нам пить шампанское? Радости не было.
- Шампанское выпьем, когда Вика найдется, - решила я. - На троих.
- Ой, у Вики тоже этот Салилов тот еще голубчик, - встрепенулась Марина. - Если на Димана посмотреть, так мой Леша - ангелочек с обломанными крылышками. Этот вообще такое безобразие ходячее, что плакать хочется!
- Страшный?
- Да я бы не сказала… Даже смазливенький. Только его симпапупельность у меня тошноту вызывает, честное слово! Глазки кругленькие, губки бантиком, на голове кудряшки, причем я подозреваю, что это у него химия… А Вика с него пылинки сдувала! Представляешь? И все ему прощала, козлу отвратительному.
- Кстати, ты про тетку-риэлторшу ничего не вспомнила?
- Кажется, ее звали Лена Смирнова. Или Иванова? В общем, редкая фамилия. И имя тоже. Может, она нарочно это придумала, чтобы в толпе раствориться…
- Может быть, - вздохнула я. Одуреешь искать "Лен Смирновых", потому что их огромное количество, и все они могут запросто оказаться риэлторшами…
- А ты уверена, что Вика пропала в связи с этими гнусностями вокруг квартиры?
- Да ни в чем я не уверена, - поморщилась я. - Вообще, какая-то темная история. Знаешь, сколько сейчас народу пропадает? А находят из тысячи, дай бог, одного-двух! Да и живыми не всегда… Самое гадкое дело, когда человек пропадает! Вот у бизнесменов все просто. Взорвали машину или еще как убили… Валишь все на киллера, а киллеры обычно не находятся… Они умные ребята. Да и не жалко их особенно, эту гопоту. За что, как говорится, боролись, на то и напоролись… А невинный пропавший человек - это страшно! И искать его в этих "джунглях" - ой как тяжело! А если еще и с одуревшим от любви начальником - то это вообще нонсенс!
- В Катьку все влюбляются, - поведала мне Марина. - Она же у нас "ки-и-иска". Мяу! Правда, дикая киска, прикидывающаяся домашней. Коготки она выпускает - ой-ой! Тигриные! Так что твоего босса надо спасать.
- Не буду я никого спасать, - отмахнулась я. - Пусть гибнут в порочных объятиях! Мне до них никакого дела нет! Постараюсь найти эту Вику, а потом уволюсь.
- Да ты что! - с ужасом округлила на меня глаза Марина. - Куда же ты пойдешь?
- В "Секс по телефону", - брякнула я. - Раз мужчинам нравятся всякие там непристойности, то я и стану ходячей непристойностью… И пусть Пенс и Лариков на том свете отвечают за мое нравственное грехопадение!
Эта мысль мне ужасно понравилась. К тому моменту, когда мою голову посетила такая светлая мысль, мы ополовинили бутылку. Поэтому в тумане мне грезились картины кипящих котлов и прочих атрибутов "геенны огненной", в которой подвергались нечеловеческим мучениям Лариков и неверный Пенс.
Искренне вам советую, когда вас обидит какой-нибудь представитель "слабосильного" пола - представляйте себе подобные картины!
Очень приятное занятие!
* * *
Личная жизнь работе всегда ужасно мешает. Вот и сейчас - вместо того чтобы моя голова работала только на одну проблему - проблему Вики - она еще была занята всевозможными переживаниями и прочими глупостями, связанными с Пенсом. Так что я с грустью и стыдом осознала, что ничем не лучше Ларчика. Только тот погружен в блаженную нирвану, а я мечусь в приступе клаустрофобии и ищу выход на воздух.
- С этим надо кончать, - пробурчала я, ужасно разозлившись на саму себя. - Вот только каким образом?
Марина посмотрела на часы и издала возглас:
- О-о!
После чего вскочила и, разом потеряв свою монументальность Валькирии, начала собираться.
- Марин, ты что? - спросила я.
- Время, - простонала она, указуя трагическим жестом на часы. - Кольку надо укладывать! Меня этот паразит убьет!
- Ты в два раза больше его, - заметила я. - Вполне можешь со всего размаху стукнуть по лысине!
Она фыркнула и, несмотря на то, что моя идея явно пришлась ей по вкусу, отвергла ее:
- Я его могу убить нечаянно. Тогда бедный малышка сиротой останется. Я-то в тюрьму сяду… Нет уж, мы еще чуток потерпим, а потом весело покинем это пристанище жалобных дегенератов.
- Спасибо, что пришла…
- Знаешь, Саша, мне без Вики очень плохо, - призналась она. - Одиноко. Поговорить не с кем… Так что это тебе - спасибо!
И уже на пороге, развернувшись, она чмокнула меня в щеку.
Слава богу, хоть один свидетель мне попался симпатичный!
* * *
Оставшись одна, я уже чувствовала себя вполне спокойной. Я даже заснула легко и приятно, как малое дитя, погружаясь в сон, как в пушистое облако.
Что уж мне снилось, я и не помню. Ничего существенного - что-то вроде новогодней елки, увешанной красненькими сердечками. Поэтому я проснулась с радостной готовностью принять от сегодняшнего дня все, что он мне сулит.
Включив приемник, я сварила кофе и начала одеваться. Джинсы, свитер… Посмотрев в окно, я присвистнула. Земля казалась мне сплошным катком. Если бы я писала сценарии для фильмов ужасов, непременно написала бы что-нибудь о гололеде. И начинался бы он именно так - девушка, проснувшись утром, смотрит в окно и видит сверкающую поверхность. Во всем этом есть что-то ужасное, как предчувствие грядущей беды.
А что дальше - я еще не придумала…
Я выпила кофе и включила телевизор.
- В Тарасове плюс пять, - сообщила мне безмятежно барышня с гладенькой прической, подчеркивающей безупречные черты ее личика.
- Не радует, - вздохнула я. - Уже декабрь, между прочим.
Я нажала пальцем на кнопку, и барышня исчезла. Еще раз - и она появилась.
Ах, Вика, если бы вот так же можно было поступить и с тобой! Нажать на кнопочку и увидеть, как ты появляешься из кромешной темноты…