- Да. Польстился. Запираться перед тобой не стану. Соблазнили они меня. Все время мерещилось, что мне сразу несколько тысяч подвалило. И когда увидел, что Даракчиев пошел к беседке, я бросился в гостиную. На столе стояли рюмки с коньяком и чаша Жоржа, тоже полная почти до краев. Но я к ним не притронулся, вот тебе крест.
- Может, и не притронулся, а может...
- Разрази меня гром, не повинен. Яд в чашу Даракчиева сыпанули или до моего прихода, или уже после меня. Хотя скорее всего до меня.
- Да ты выучился болтать не хуже твоего подполковника, - съязвила Беба. - Откуда такая уверенность?
- Скажу, не торопись! Вошел я, значит, в гостиную, обогнул стол с коньяком - и прямо к ящику с деньгами. - Жилков вытащил из кармана ножик со множеством блестящих приспособлений. - Теперь гляди. Эту штуковину я смастерил, когда еще токарем работал, мне приятель подсказал, что к чему. Любые замки открывает запросто. Хочешь, покажу как?
- Не нужно, - сказала она. - И так верю... Значит, открыл ты ящик и...
- Черта с два. Не поддался замочек-то. Не знаю, что за система, но, видно, хитроумная. Жоржа на мякине не проведешь... В общем, потыркался я минуту-другую, ничего не вышло. С тем и ушел.
- И с этой-то чепухой ты собираешься покаяться перед Геренским? - изумилась Беба. - Он мелкими жуликами и блестящими отмычками вряд ли занимается. Хочешь еще выпить?
- Налей... Может, я и мелкий жулик, зато перед богом отвечать за Жоржа мне не придется, Беба. А вот когда его уже схоронили, я кое-что вспомнил...
- Что же ты вспомнил, Дамян?
- Сама понимаешь, по гостиной я крался как кошка. Да если бы Жорж заметил, что я роюсь в его буфете, он меня в порошок бы стер. Тогда прощай, работа, прощай, консорциум!.. Так вот. Очутившись в гостиной, я услышал, Беба, шаги. Шаги по лестнице на верхний этаж, где спальни. Затаился я, Беба, стою ни жив ни мертв. Куда, думаю, идут - вверх или вниз. Слава богу: кто-то подымался в спальню. Подскочил я к лестнице, прислушался: да это же ты шла, Беба. Ты, именно ты была до меня в гостиной, обстряпала свои делишки и уходила. Босиком! Только лестница чуть-чуть скрипела. А кто может подниматься босиком? - Дамян вытер вспотевший лоб. - Только Беба Даргова! Да к тому же и походку твою я знаю. Не обессудь, как говорится, за откровенность. Пусть между нами будет полная ясность. Прижмут меня к стенке, выложу все как на духу. Пусть меня судят за попытку ограбления. Но не за убийство!
- А как ты докажешь все свои бредни? - спокойно спросила Беба, растирая пальцами виски.
- А я и доказывать ничего не буду. Не забывай, что они изучали и следы на лестнице. Я буду всего лишь свидетелем, а там уже отыщут преступника... Может, чего-нибудь еще хочешь у меня спросить?
Беба перестала растирать виски, подперла ладонью голову, задумалась. Затем снова приготовила коктейль, разлила по стаканам, села. Однако села теперь не в свое кресло, а на подлокотник кресла Дамяна, при этом ее халатик случайно раскрылся и обнажил ногу выше колена.
- Выпьем, - сказала она, - выпьем за нашу дружбу.
Беба в упор смотрела на него прищуренными глазами.
- Откровенность за откровенность, - сказала она. - Я тоже не убивала Жоржа. Я слишком его любила, а любимых, ты знаешь, не убивают ни с того ни с сего. Однако не скрою: твои показания могут создать мне серьезные неприятности. Пока я докажу, что невиновна, всю душу вымотают. К тому же сплетни, разговоры, пересуды... И я предлагаю тебе: забудь о шагах на лестнице. Забудь - и я сумею вознаградить тебя за молчание. Обещаю, Дамян.
Он сидел не двигаясь и думал. Почему бы ему, Дамяну Жилкову, не занять в один прекрасный день место Даракчиева в консорциуме? Вместе с неотразимой Бебой? Что ему мешает?
Медлительный обычно ум Жилкова работал лихорадочно. И наконец Дамян сообразил, как дорого он мог бы заплатить за Бебины вознаграждения. Нет, на такое он при всем желании рискнуть не мог. Потому что Беба может стать единственным козырем для спасения.
И была еще одна причина: в глубине души он боялся Бебы. Такая женщина, как она, окажется способной на все. И когда решит мстить, месть ее будет ужасной.
Он медленно и неловко поднялся. И не узнал своего глухого, сдавленного голоса:
- Нет, Беба. Ничего не могу тебе обещать. Боюсь. - И кинулся к выходу.
3
Борис Паликаров повернул за угол, сделал несколько шагов, потом резко бросился в ближайший подъезд. Да, он не ошибся - человек, который выскочил из дома, где обитали Дарговы, действительно был Дамян Жилков.
Все поведение Жилкова выдавало его необычное возбуждение. Он выскочил, как будто за ним по пятам летела стая борзых. Вскоре он скрылся из виду, и тогда Боби вылез из укрытия.
Что могло случиться? Почему Жилков оказался у Дарговых, когда хозяин наверняка на службе? Мыслимо ли, чтобы Дамяна и Бебу могли связывать какие-то тайные отношения?
Паликаров жалел, что не мог себе ответить на эти вопросы. Жизнь научила его, что знание чужих секретов дает определенное господство над людьми.
Беба встретила его, облаченная в пестрый халат. "Переживает тяжело, - подумал Паликаров, разглядывая ее. - Взгляд какой-то замутненный, веки припухли, почернела вся, осунулась. Что же тебя так припекло, голубушка? Смерть Жоржа? Допросы в милиции? Или Коста решился хоть раз в жизни устроить тебе скандал? Посмотрим, посмотрим..."
- Чего же мы стоим как истуканы в передней и молчим? - спросил он сухо. - Может, усадишь дорогого гостя?
- Да, пожалуйста, - ответила Беба, открывая дверь в гостиную. - Я стала немного рассеянной. Нервы, знаешь ли...
На столе еще стояли два недопитых стакана. Паликаров взял один, понюхал.
- О, напиток богов, - заключил он, и, поскольку хозяйка никак не отреагировала, Боби решил огорошить ее своей наблюдательностью: - Два стакана на столе и слащавый аромат дешевых сигарет. В Софии я знаю только одного чудака, который курит такую дрянь. Это Дамян Жилков.
Беба спокойно ответила:
- Да, Дамян недавно ушел.
- Брал у тебя уроки французского? Или вы вслух читали Мопассана?
Она немедленно ринулась в наступление:
- Он пришел рассказать мне кое-что. О чем ты, мой старый приятель и старый краснобай, предпочел умолчать... Хочешь выпить?
- Немного выпить - это во-первых. А во-вторых, услышать, что напел тебе Дамян. Жаль, что он меня опередил.
- Ты прав, Боби, тебе есть о чем жалеть. Потому что Жилков рассказал мне все. Все, запомни это. Не верится? Ну и не надо... А почему, собственно, ты меня допрашиваешь? Ты что, собутыльник этого Геренского, что ли?
- Между прочим, я навел справки о Геренском. Старый и хитрый лис - так говорят сведущие люди. Берется за самые запутанные дела. И почти всегда распутывает, имей в виду. А у тебя в нашей истории рыльце тоже в пушку, сама знаешь.
- Если узнают правду, мне нечего бояться, - бестрепетно сказала она. - Но так уж и быть. Сперва выпьем, потом о разговоре с Дамяном.
...В конце ее рассказа Боби заерзал в кресле. Оказалось, что дурак Жилков действительно выболтал все.
- Натворили дел, теперь думайте оба, как спасти свою шкуру, - назидательно закончила Даргова.
- Ну и крепкие же у тебя нервы, Беба. На зависть крепкие. Как жилы коровьи, - сказал Паликаров. - О своей позаботься шкурке, о своей. Геренский от крошки Лени теперь знает и еще кое-что. Подробность, о которой мы благоразумно умолчали. О твоих криках, Беба. Ты помнишь, пока вы блаженствовали наверху, в спальне, ты вдруг завопила на всю округу: "Я тебя убью!" Значит, ты запугивала Жоржа. А четверть часа спустя исполнила угрозу.
Беба отхлебнула виски, поправила на груди халатик.
- Я действительно не боюсь, Боби, - сказала она наконец. - Неприятно, что эта идиотка Лени втоптала меня в такую грязь, но я не боюсь. Говоришь, что Геренский - старый лис? Тем лучше. Представь себе, что он подумает? Человек, который во всеуслышание грозится убить, очевидно, находится в состоянии аффекта. Если такой человек и убьет, то сделает это не таясь, не задумываясь: ножом, пистолетом, утюгом, что под руку попадется. Ты понимаешь? Жоржа прикончили холодно и методично, все рассчитав, прикинув, взвесив. Кто же в нашей компании может тонко так обмозговать убийство. Дурак Жилков? Или тот, кто сознался Жилкову, что неплохо бы...
- Хватит! - обрезал ее Паликаров. - Да, я сболтнул что-то такое Дамяну, но сболтнул просто так, в сердцах, злясь на Жоржа. Без всякого умысла.
- Но об этом знаешь только ты, правда? А Геренский спокойно запишет в дело со слов Дамяна или Мими: один из гостей сам признался, что обдумывал насильственную смерть Даракчиева. Обдумал смерть, припас яд, затем, идя через безлюдную гостиную за таможенником, остановился ненадолго у стола, открыл баночку с ядом и...
Паликаров осушил до дна свой стакан. Рука его слегка подрагивала.
- Я докажу тебе обратное, причем твоими же доводами, Беба. Убийство, говоришь, совершено хитро? Согласен. Почему же хитрый отравитель не позаботился о собственной безопасности? Сначала откровенничает с Дамяном, потом на глазах у всех идет в гостиную, вернее в кабинет, через гостиную. Не проще ли ему было запастись для начала надежным алиби, которое поставило бы его вне всякого подозрения?
- Довольно примитивная логика, Боби. Недавно я читала один криминальный французский роман. И там главный герой, помнится, говорил: "Сомневаюсь в каждом, у кого неуязвимое алиби. Зачем невиновному алиби?" А подполковник Геренский криминальные романы знает небось назубок.
С улицы доносились шум автомашин, крики детей. Беба рисовала пальцем на стене замысловатые линии, закорючки. Паликаров стучал носком ботинка о ножку журнального столика.
- О чем ты думаешь? - спросил он после долгого молчания. - Как лучше меня утопить, да?
- Нет, о другом. О том, что Жорж был умнее всех вас, вместе взятых.
- Воздвигни своему Жоржу памятник и нацарапай эту эпитафию. Допустим, он был умен как Соломон. Ну и что?
- А то, что вы ведете себя как подонки и бабы. Даракчиев же дрался бы как лев! - мотнула Беба рыжей гривой, словно пытаясь изобразить льва.
- Как же поступил бы рыкающий лев Даракчиев?
- Если б я знала, как... Должно быть, отвел беду не только от себя, но и от всей компании. Да, он приложил бы все силы, чтобы уличить в убийстве не кого-нибудь, а, скажем, Средкова.
- Постой, постой, при чем тут таможенник? - опешил Боби. И сразу же смекнул: в рассуждениях Бебы есть здравый смысл...
- Средков в консорциуме чужой человек, Боби. Давай снимем розовые очки, дружок. Тому из нас, кто совершил убийство, придется хуже всех. А остальные, если Геренский пронюхает о нашем консорциуме, будут жрать в тюрьме баланду. Один Средков не имеет к нам никакого отношения...
4
Когда Коста Даргов вернулся домой после работы, свою жену он застал совершенно пьяной.
- Ну и насосалась! - сказал он скорее с равнодушием, чем с упреком.
Она швырнула свой стакан на диван и застонала:
- Бо-юсь...
- Знаю я твой репертуар: выпивки от радости, выпивки от скорби... Сейчас очередной номер - попойки со страха. Главное, чтоб нализаться... - Он снял свой пиджак, бережно повесил на стул, стряхнул пальцем торчавшую на рукаве букашку. - Чего ты боишься, пьянчужка?
- Милиции боится пьянчужка, - призналась Беба.
- Хм, милиция! - сказал Даргов. - А мне плевать на милицию!
Проявление мужества и пренебрежение к опасности у ее мужа - такое для Бебы было неожиданным. Она привстала, удивленно посмотрела на Косту.
- Меня тоже таскают на допросы, - сказал Даргов. - А я ничего не боюсь. Я могу доказать, что не я совершил убийство.
- Неужто и ты пропустил рюмочку? На работе? Ну и дела... - изумилась Беба, смущенная туманной речью супруга.
- Я на работе не пью. И после работы редко. Я рассуждаю вслух. Я знаю их методы. Неважно, кто преступник: важно, кому дело пришить. Мне никто ничего не пришьет.
- А я боюсь, - сказала Беба.
- Почему? Что тебя пугает?
Она поколебалась несколько секунд, потом прошептала:
- Да... В ту злосчастную пятницу... Понимаешь? Я заходила в гостиную после того, как коньяк был уже разлит по рюмкам. А узнает милиция - и мне каюк!
- Ты отравила?! - похолодел Коста. Он свыкся с изменами жены, но мысль потерять ее была невыносимой.
- Идиот! Уж если я тебя не отравила, то Жоржа и подавно.
Коста подошел к жене, наклонился, провел пальцами по ее золотым локонам.
- Расскажи мне, - сказал он ласково. - Расскажи мне обо всем.
Всхлипывая, Беба поведала мужу о чудовищной измене Жоржа.
- И тогда я крикнула, что убью, убью его! Да, я хотела убить! Этот мерзавец бросил меня окончательно, навсегда. И я решила отомстить!.. Жорж спустился вниз. Потом кто-то позвонил у ворот.
- Да, - кивнул Даргов, - почтальон. Я видел его.
- И я видела. Жорж пошел к воротам, а я кинулась в гостиную. Там в буфете Жорж держал оружие. Пистолет. Он мне раньше его показывал. Я хотела схватить пистолет и стрелять, стрелять, стрелять в него. Жаль, ящик в буфете был заперт. Попробовала взломать, но не успела. Кто-то шел в гостиную, и я поднялась наверх.
- Кто шел?
- Дамян. И он меня, кажется, заметил в гостиной. А на ящике остались отпечатки моих пальцев. Но хуже всего другое. Эта гусыня Лени трепанула в милиции: Беба, мол, грозилась Жоржа убить...
Коста Даргов сел на диван, поправил галстук, сказал:
- Успокойся, не хнычь, к стенке не поставят. А тебе впредь наука - не жадничай, не развратничай. - Больше всего в жизни Даргов любил резонерствовать, и теперь представился подходящий случай. - Раньше мы жили без машины, без сберегательных книжек - а их у тебя три и у меня не меньше. До консорциума мы жили беззаботно, спокойно, не трясясь за свою шкуру. И у нас была семья, настоящая семья. Вспомни, как после свадьбы мы любили друг друга...
Он хотел предаться воспоминаниям, но с женой случилась истерика.
- Замолчи, улитка этакая! "Жили беззаботно", "настоящая семья"... Баба ты и всегда был бабой. Потому я и наставляла тебе рога с Даракчиевым! Да и не только с ним. И с Боби Паликаровым, и с Райковым, и с Козаровым... Со всеми рога наставляла, баба ты и улитка! А где ты видел улитку без рогов? Ты носил их еще до свадьбы, запомни, когда еще ходил в драных штанах!.. О, будь Жорж в живых, он не умилился бы воспоминаниями! Он ринулся бы в борьбу. Он был мужчиной, а не бабой, как ты!
Поверженный этим ураганом упреков, гнусных признаний и обвинений, Коста долго не мог прийти в себя.
- Сука! - вымолвил он наконец. - Сука, вот ты кто! Хотел помочь тебе, спасти. Хорошо, что ты вовремя меня отрезвила. Теперь рыдай о своем Жорже, развратница. Рыдай, может, он и восстанет из гроба. Но не забывай: ты в моих руках. Вот в этих самых руках! Захочу - и прихлопну как муху.
Он сидел на кухне, когда в дверях появилась заплаканная, безобразная Беба.
- Зачем пожаловала? - угрюмо поинтересовался Коста.
- Хочу наконец, чтобы ты перестал быть бабой и улиткой. Чего препираться понапрасну? Не обижайся. Я разозлилась и наболтала тебе чепухи. Да и как мне не злиться, посуди сам. А я на тебя не в обиде.
- Вон как ты запела, - сказал отрывисто Даргов, но что-то изменилось в его голосе.
- У таможенника есть цианистый калий. Я говорю про Средкова.
- Откуда узнала? - спросил Даргов. - Кто тебе сказал?
- Жорж. Он все о нем выведал, прежде чем заарканить. Оказывается, какой-то иностранец пытался провезти яд контрабандой. Средков его и накрыл. В протоколе значилось 395 граммов, а иностранец-раззява вез ровно полкило. Значит, сто с лишним граммов - тю-тю, исчезли. Дело прикрыли, но сейчас самый раз вспомнить... Тебе все ясно?
5
Любомир Смилов застал своего начальника вышагивающим по кабинету.
- Товарищ подполковник, анонимка! - выпалил Смилов и жестом фокусника извлек из рукава конверт.
- Когда я был молодым, как ты, анонимные поэтессы меня тоже одаривали посланиями, - улыбнулся Геренский. - Поэма? Баллада? Сонет?
- Поэма в прозе. - Смилов положил письмо на стол, взял пинцет, достал из конверта маленький листок. На нем зеленой шариковой ручкой были нацарапаны неуклюжие печатные буквы:
"При Дарговой находится цианистый калий. Украла его, когда работала на базе аптечного управления. В 1965 году. Никто не знает. Она прячет его в дверце своей машины".
- Отпечатки? - спросил Геренский.
- Проверили. Отпечатков нет.
- Значит, писака не настолько глуп, каким хочет показаться! Что еще установлено?
- Написано левой рукой, но писал не левша. Предложения построены правильно, однако ни один образованный человек никогда не напишет "при Дарговой находится яд". Фраза "никто не знает" не блещет логикой, сам-то аноним о яде знает, верно? Зато отсутствие отпечатков вполне логично. Кстати, на конверте их тоже нет.
- Кто же, по-твоему, этот сочинитель?
- Кто-нибудь из их компании. Подделывается под Жилкова. Из этой удалой компании только интеллектуальный колосс Жилков мог бы писать так занятно. Кому-то из них выгодно утопить Бебу Даргову. Случай, как говорят наши литературные критики, типичный для их социальной среды.
- Как насчет аптечного управления?
- Действительно, Даргова когда-то работала на центральной базе. Но по цианистому калию не только на базе - во всем министерстве комар носу не подточит. Мы убедились: у них с этим делом строго.
- А машина Дарговой?
- Без вашего разрешения?
- Хм. Да-а. Торопиться не следует. Ничего удивительного, если Даргова сама о себе и написала...
- Все возможно, товарищ подполковник, - тихо ответил Смилов.
6
Зинаида Даракчиева была дома одна. Не тратя время на дипломатические тонкости, она с тревогой спросила Косту:
- Что-нибудь серьезное?
- Я вижу, нашу компашку немного потрясли, - отвечал Даргов и разразился неестественным смехом. - И все мыши по своим норкам юрк! А я одного не пойму: зачем милиция вообще тратит силы, разыскивая убийцу такого человека, как Георгий? Будь они чуть поумней, взяли бы и публично объявили о вознаграждении отравителя.
- Предпочитаю, чтобы ты не разглагольствовал на сей счет, - сказала она сухо. - Все-таки Георгий был моим мужем, к тому же его нет в живых.
Даргов испытующе уставил на нее свои маленькие мышиные глазки. В них сквозила такая насмешка, что хозяйка почему-то смутилась и отвела взгляд.
- Ладно, ладно, - махнул он рукой. - Не разыгрывай убитую горем вдову. Знаешь, это тебе не идет. Слишком давно я тебя знаю, Зина... Лучше скажи: тебя в милицию вызывали? Допрашивали? Понимаю. А когда в последний раз?
- Вчера. После обеда. Подполковник Геренский. Спокойный, даже немного нудный, но, будь уверен, видывал виды. Кое-кто из нас горько пожалеет, что вынужден был беседовать с подполковником Геренским.
- Кто-нибудь пожале-е-ет, - протянул Даргов. - Только не из нас, а из вас. Я тут сбоку припека. Потому что не все развлекались прошлый раз на дачке. Мужа Бебы забыли позвать, и ты знаешь об этом лучше других. Запамятовали. Да-с.
- Ты сам явился, без приглашения. И еще с обеда шлялся возле дачи. И милиция это знает, учти!
Даргов хрипло рассмеялся.