- Как выразился бы сам Папа, они выглядят как "настоящие парни". И напечатаны, похоже, на ранней модели "Короны". Если я не ошибаюсь, Хемингуэй за свою карьеру сменил немало машинок, но в начале двадцатых пользовался только той, которую Хедли подарила ему на двадцать восьмой день рождения. Дело было в июле 1921, перед самым их отъездом в Париж. Помнится, это была "Корона № 3", но не помешает уточнить у эксперта.
- Дэвид Барнс сказал, что именно на ней, и это установлено точно.
- Что ж, тогда тебе следует провести анализ текста. Существует одна любопытная компьютерная программа, которая делает стилистическое сравнение написанного с образцом известного автора. В нашем случае речь идет о Папе.
- И это тоже уже проделали, - сказала я.
- Ну и?
- По мнению аналитиков, вероятность того, что это подлинник, достаточно велика.
- Так в чем проблема?
- Когда владелец был убит, оригиналы пропали.
- Ах вот как… Коротко, четко и начинено смертью. Я не знал, что они исчезли.
- Теперь страховая компания хочет, чтобы я опровергла подлинность рукописей, - пояснила я.
- И тем самым изящно избавила ее от необходимости платить страховку, - проговорил Том, снимая очки. - Все понятно. Подлинные или фальшивые, эти рассказы вполне могли стать мотивом для убийства.
- Ты эксперт. Кто еще сможет доказать, что это подделки?
- Я в этом деле не с самого начала, и ты говоришь, что некоторую проверку уже сделали. Но с чего стоит начать, так это с самой бумаги.
- Специалисты аукционного дома занимались ею, и пришли к выводу, что она соответствует той, какой мог пользоваться Хемингуэй. То же самое и шрифт. Все утраченные произведения писатель напечатал на одной и той же машинке.
- В таком случае надо проверить бумагу на водяные знаки или уникальные следы, которые могла оставить на бумаге лента печатной машинки. Но для этого исследования нам необходимы оригиналы.
- Которых у нас нет.
- Которых у тебя нет, Ди Ди. Практически все тесты требуют работы с оригиналами, поэтому не думаю, что способен тебе помочь. Если это написано не Хемингуэем, то автор - талантливый фальсификатор.
- В новостях показывали одного профессора, так он уверен, что это подделки, - заметила я.
- Я тоже видел. На твоем месте я вышел бы на него и спросил, каким образом он пришел к подобному заключению. В отсутствие оригиналов это лучший твой источник.
- Уже включила его в список. Еще одно: Дэвид сказал, что рукописи были присланы ему в Сити-Колледж.
- Присланы? Вот как он их заполучил. А я уже собирался задать тебе этот вопрос.
- Знаю, это похоже на дешевый роман, но я поверила, когда Дэвид рассказал мне эту историю.
И я пересказала все Тому.
- Тебе следует разузнать побольше про то почтовое отправление. Раздобудь для меня хоть какой-нибудь оригинал, любой, и я постараюсь помочь. Чем больше выяснишь, тем выше шансы оказаться вычеркнутой из списка главных подозреваемых, - негромко добавил мой друг. - В новостях говорили и об этом.
Зазвонил стоявший на соседнем столе телефон, и Том поспешил взять трубку.
Пока я ждала, тренькнул колокольчик и вошла покупательница. Симпатичная, ростом около пяти футов и четырех дюймов, лет тридцати пяти, она была одета в розовую шелковую тунику, по виду ручной работы. Том улыбнулся и кивнул ей. Женщина помахала в ответ и стала расхаживать среди полок, явно чувствуя себя как дома.
Быстро собрав разрозненные листки рассказов Хемингуэя, я сунула их обратно в портфель. Поймав на своей блузе мой заинтересованный взгляд, незнакомка прищурила глаза и уставилась на меня.
- Простите, я не хотела вас рассматривать, просто восхищалась вашей одеждой.
- Ах, купила ее во время недавней поездки в Индию, - улыбнулась женщина. - Мне кажется, мы с вами знакомы?
- Не думаю. Меня зовут Ди Ди Макгил.
- Точно! Я видела ваш портрет в "Триб" сегодня! У меня фотографическая память на лица.
Закончив телефонный разговор, Том присоединился к нам.
- Так, вы еще не познакомились? Ди Ди, это Дебра Йетс из библиотеки Ньюберри. Дебра, это Ди Ди Макгил, в прошлом ученый, ныне работает в области страховых расследований.
- Это она нашла труп, - сказала Дебра. - Я читала.
- Дебра пришла забрать "Настоящего Волшебника страны Оз" Ребекки Лонкрейн. Тебе она понравилось бы, Ди Ди.
Он вытащил книгу из кучи на одном из угловых столиков и аккуратно завернул в коричневую бумагу.
- Там про вдову Фрэнка Баума, Мод. К ней приходили мешки писем от детей, читавших книги ее мужа. У нее не хватало духу сказать им, что он умер, поэтому Мод писала ответы, как бы от его имени. Писем было так много, что ей пришлось изготовить факсимильный штамп с подписью мужа. Так продолжалось около тридцати лет.
- Как мило, не правда ли? - проворковала Дебра, расплачиваясь за книгу, но по-прежнему не сводя с меня глаз.
- Да, только сейчас ей придется отбиваться от адвокатов, заявляющих, что она не имела права так поступать.
Дебра Йетс кивнула и, получив от Тома книгу и направляясь к двери, окинула меня на прощание взглядом, который я не смогла расшифровать.
- Продажа не слишком крупная, но приятная, - заявил мой друг, закрывая дверь. - В прошлый раз Дебра приобрела действительно дорогую книгу.
- И сетовала на цену?
- Нет. В первый раз мне не пришлось убеждать покупателя уплатить запрошенное. Она согласилась, а я процитировал: "Удовлетворение качеством длится гораздо дольше переживаний по поводу высокой цены".
- Получается, Дебра лучший твой покупатель. Значит, дело приобретает серьезный оборот?
- Для меня серьезно все, что имеет отношение к книгопродаже. Кстати, твоей сумбурной личной жизни хватит на нас обоих, Ди Ди. Даже я, сторонний наблюдатель, и то утомился. Останешься на обед? На этот раз пойдем в "Касабланку", мексиканский ресторан.
В прошлый раз мы сидели в "Фурио". Там с нас содрали по восемь баксов за бокал кьянти - цены как на Раш-стрит. Мы объявили итальянской кухне бойкот.
- Спасибо, но мне надо заглянуть в Сити-Колледж. Хочу выйти на след того профессора, знатока Хемингуэя.
Я помахала Тому рукой и пожелала приятного аппетита.
16
Если ты достиг успеха, то ты на ложном пути. Если ты становишься популярным, это всегда из-за худших сторон твоей работы. Хвалят всегда за худшее.
Эрнест Хемингуэй
Том не смог помочь напрямую, зато укрепил меня в намерении первым делом нанести визит в Сити-Колледж. Путь мой лежал на север, по трассе "Кеннеди" к аэропорту О'Хара, названному в честь Батча О'Хары, прославленного морского летчика Второй мировой, который также являлся сыном адвоката Ала Капона. Неприглядные факты истории Чикаго выпирают здесь и там, хотя отцы города делают все возможное, чтобы заретушировать их.
Час пик в Чикаго начинается рано, но движение на выезд затруднено не было, так что до колледжского кампуса я добралась довольно быстро. Кампус располагается на северо-западной окраине мегаполиса, там где раньше находилась клиника Даннинга для умалишенных. Народ до сих пор рассказывает истории о некоторых пациентах Даннинга, вроде Человека-волка. В полнолуние этот малый перепрыгивал восьмифутовый забор с заостренными кольями, пробирался на муниципальное кладбище Олайв и выл как волк. Была там еще женщина, пытавшаяся перелезть через тот самый забор, но напоровшаяся на острие. Когда клинику закрыли, ее здание пустили на слом, и в девяностых на его месте построили студенческий кампус - шестиэтажное сооружение из стекла и хрома в окружении акров асфальта и похожего формой на почку пруда. Зловещих, увитых плющом стен ограды не наблюдалось.
Ближайшую стоянку украшала табличка "Только для преподавателей". Я юркнула на нее, закрыла машину и направилась к центральному входу.
Я старалась держаться подальше от мира науки со времен смерти Фрэнка и той травли, которой его коллеги подвергли мои исследования по семнадцатому веку. Слишком много я нажила врагов и вытерпела боли. Отбросив тяжелые воспоминания, я распахнула дверь.
В раскаленном холле пахло, как от взопревшей спортивной одежды. Не требовалось сложной дедукции, чтобы догадаться о том, что система кондиционирования вышла из строя в самый неподходящий момент.
В административном офисе никого не было. Я побродила по лабиринту коридоров в поисках кабинета Дэвида и наконец нашла на пятом этаже кафедру английского. Все смахивающие на преподавателей присутствующие или деловито беседовали со студентами, или разговаривали по телефону. Заметив одинокую даму в небольшом офисе, я постучала в дверь с табличкой "Мс Джефферс/ Мр Корд".
Женщина оторвалась от своих бумаг.
- Входите.
- Это вы миссис Джефферс?
- Мисс Джефферс, - поправила она меня низким голосом. - Это действительно я.
Она была крупная, со стрижеными рыжеватыми волосами, очень белой кожей и без макияжа, если не считать вызывающе красной губной помады. Одета мисс Джефферс была в скверно сидящие джинсы и строгую рубашку, а акцент выдавал уроженку Восточного Побережья.
- Меня зовут Ди Ди Макгил, я знакомая Дэвида Барнса. Было бы просто замечательно, если у вас нашлась пара минуток на разговор со мной.
- Я уже потратила вагон времени на разговоры с этими тупыми копами.
- Мы с Дэвидом учились вместе в магистратуре. Это я нашла его труп.
- Ах, да! Мне попадалось ваше имя в утренней газете.
Она подставила мне кресло и сдвинула в сторону кучу бумаг на своем столе.
- Ну-ка, сейчас избавимся от этого хлама.
- Простите, что помешала.
Мисс Джефферс улыбнулась едва заметно.
- Для моего здоровья полезно отдохнуть иногда от этих осточертевших экзаменационных тестов. Вы даже не представляете, как это утомительно! Нынешние дети не читают классику, они не знают, сочинял ли Шекспир в том же веке, что Уитмен или Уолт Дисней. Единственное, что гнездится в их маленьких серых клеточках, это спорт и развлекательные программы. Все эти маленькие хулиганы-мальчишки думают только о том, как залезть в трусики к девочкам, а девочки…
Помрачнев, она горько вздохнула.
Мне вспомнились данные недавнего опроса среди молодежи от восемнадцати до двадцати лет. Только тридцать два процента смогли поместить американскую Гражданскую войну в правильную половину столетия. Я указала на кипу тестов.
- Мои соболезнования. Сама я, боюсь, закончила бы физической расправой с мелкими негодяями.
- Значит, вы пришли поговорить о Дэвиде, - проговорила моя собеседница, поместив на нос пару старомодных очков и пристально разглядывая меня. - Как получилось, что вы нашли его тело?
- Разговаривала с ним по телефону, когда услышала выстрелы, и опрометью кинулась к нему на квартиру. Мыс Дэвидом не виделись сто лет, а позавчера встретились в Чикаго. И мне хотелось бы узнать, как складывалась его жизнь последнее время.
Выражение лица мисс Джефферс смягчилось.
- Похоже, мы все заводим в школе хороших друзей, а потом теряем их, когда сталкиваемся с реальным миром.
Мы сидели в крохотной каморке, зажатые между двумя столами и двумя креслами. Спертый воздух и исходивший от Джефферс густой аромат "Уайт Линен" вызвали у меня приступ клаустрофобии.
- Вам плохо? - спросила она, схватив меня за руку.
- Очень жарко, и такое чувство, что сами стены давят.
- Да, тут немного тесновато.
- А что стряслось с системой кондиционирования? - поинтересовалась я. - Здание-то вроде не старое.
- До строительства этого кампуса мы обитали в вагончиках, поэтому даже без кондиционера здесь лучше, чем было в них тогда. Кстати, меня зовут Дороти. Кока-колы не хотите?
Я отказалась. Она быстро вернулась с бутылкой нормальной колы.
- После всех этих испытаний со студентами мне требуется дополнительный сахар, - пояснила Дороти. Потом, помолчав немного, продолжила: - Бедняга Дэвид, мне так жаль! Бет всегда говорила, что он лучший из нас. Дэвид явно выдавался из ряда вон.
- Так же было и в магистратуре, - кивнула я, размышляя, не та ли самая эта "Бет", про которую упоминали в газетах.
- Он был не просто одаренным, но и по-настоящему интеллигентным человеком. Более того, остроумным. И бегал за всем, что носит юбку. Главным его грехом являлось отсутствие такта. Остальные преподаватели с кафедры отбывают тут пожизненное, но Дэвид умел вертеться и получить, что хочет.
- Пожизненное?
- Мы готовы тут сидеть, пока не унесут на носилках. - Она рассмеялась в нос. - Но только не Дэвид. Он просто никогда не воспринимал преподавание всерьез и благодаря этой очаровательной непочтительности мог затевать дела, которые никому и в голову не придут.
- Кто из коллег по кафедре был ему наиболее близок?
- Мартин Суини помогал ему готовить презентации про Хемингуэя, - Дороти фыркнула. - Дэвид величал их балаганными представлениями.
Я прикусила губу. Узнай моя собеседница, что я видела спектакль, она, возможно, не озвучит свою точку зрения.
- Называлась эта затея "Настоящий Хемингуэй", - продолжала она. - Дэвид считал, что люди не желают читать Хемингуэя, их интересуют его личная жизнь и охотничьи приключения. К несчастью для цивилизации Запада, он совершенно прав. С его подачи Мартин отрастил бороду, стал одеваться и двигаться как Хемингуэй. Трюк удался: Мартин с тех пор так и не выходит из образа. Говорит всем, чтобы называли его "Папа".
- Как думаете, он согласится поговорить со мной?
- Ему нравится говорить о Хемингуэе, но смерть Дэвида стала для него тяжелым ударом. Мы с ним разговаривали сегодня утром, и он сказал, что, наверное, не сможет в одиночку завершить намеченный ими тур представлений.
- Слышали вы о том, что Дэвид нашел утраченные рукописи Хемингуэя?
- О, все слышали, только не особенно верят, - ответила Дороти. - Мне лично кажется, это слишком раздуто. Я занимаюсь Женской наукой, и Хемингуэя не читала со школьной скамьи. Как понимаете, меня трудно причислить к поклонницам его творчества: весь этот мачизм, да и в женщинах он мало чего понимал.
Я не согласилась с ней - леди Бретт из "И восходит солнце" мне нравилась. Но свое мнение сохранила при себе.
- Впрочем, не в нашем кругу открытие вполне могли счесть значительным, и у Дэвида был шанс прославиться, - заявила мисс Джефферс.
- Но почему он не поделился таким выдающимся известием с коллегами? - спросила я.
Дороти громко рассмеялась.
- Вы, видно, никогда не имели дела с бюрократией. Наша администрация продолжает воевать с Дэвидом за рукописи даже после его смерти.
- Вы считаете рукописи настоящими? - спросила я. - И если Дэвид с Мартином так хорошо ладили, то почему Мартин не согласился с Дэвидом, считавшим находку подлинной?
- Мы все удивляемся. Спросите его самого. Мартин взял на себя классы Дэвида до конца семестра, так что должен быть где-то поблизости.
Я не сказала, да и не собиралась говорить Дороти, что работаю на страховую компанию, поэтому сменила тему.
- Как думаете, после аукциона и всего прочего, Дэвид остался бы здесь преподавателем?
- Кто знает? Бет думает, что да.
- А на кафедре все хорошо относились к Дэвиду?
- Тот же самый вопрос мне вчера весь день задавали полицейские. Вы точно не из них?
- Точно. Просто хочу узнать побольше о Дэвиде.
- Ну ладно, - промолвила Дороти после паузы. - Он не ладил с Большим Биллом. Вам известно, наверное, про выдвинутое против Дэвида обвинение в сексуальном домогательстве?
Я кивнула.
- Но в курсе ли вы того, как все происходило? В десять утра копы ворвались прямо в аудиторию, заковали Дэвида в наручники на глазах у студентов и уволокли в полицейскую машину. Представляете?
Для Дэвида, которого я знала, это был нокаут. Неудивительно, что он ни словом не обмолвился про этот эпизод тем вечером.
- Звучит ужасно, - сказала я. - Почему копы не могли подождать? А вы верите, что он виновен?
- Думаю, так или иначе Дэвид был виновен в сексуальном домогательстве. Как и большинство других мужчин. И вел он себя, как его кумир, Папа Хемингуэй. Впрочем, в случае с Дэвидом, это скорее женщины вешались ему на шею. Никто на кафедре не поверил студентке, - задумчиво продолжила Дороти, теребя нитку жемчуга на шее. - Этой девушке вечно не хватает мужского внимания. Но стоило ей пожаловаться, как администрация тут же приняла меры.
- Полагаете, Дэвид выиграл бы дело?
Она встала и обогнула два маленьких стола.
- Бет боролась за него. Мы все старались отстоять Дэвида, но администрация плевать хотела на наше мнение. Как будто я стала бы вон из кожи лезть, защищая человека, которого считаю виновным. Администрация развернула в отношении Дэвида охоту на ведьм, и он решил дать сдачи. Полагаю, его целью было кресло заведующего кафедрой. Бет побуждала его к этому, я поддерживала. Вы встречались с нашим нынешним начальником, Биллом Батлером?
- Нет.
- Все зовут его Большой Билл, - фыркнула Дороти. - Честно говоря, он всех достал - одевается и ведет себя как ковбой, только что прибывший в город.
- Насколько понимаю, Билл не лучший из людей?
- Он амбициозен и умен. Стелется перед администрацией дело не по делу: увеличение классов, рост бумажной работы, стандартизированные тексты - вам ли не знать, как изматывает вся эта чепуха преподавателей. Тут постоянно все бурлит. Поверьте, даже Борджиа могли бы поучиться интригам у нашего колледжа. Достаточно сказать, что планы Большого Билла и преподавательского корпуса не пересекаются ни в одной точке.
- Как вы с Бет оценивали шансы Дэвида на победу?
Дороти Джефферс раза три или четыре упомянула имя "Бет", и мне хотелось хоть что-то вызнать про нее.
- В голову Бет я не заглядывала, лучше спросите ее сами. Мне его шансы казались весомыми. Из него вышел бы хороший завкафедрой, который навел бы здесь порядок. Но это дело с сексуальным домогательством воистину подкосило его. Неожиданно некоторые из молодых преподавательниц переметнулись на сторону Большого Билла. Большинство из нас осталось с Дэвидом, включая Бет. Совсем не понимаю тех девчонок - какая глупость с их стороны довериться Большому Биллу! Любому умному человеку ясно, что он кого хочешь обведет вокруг пальца.
Дороти тяжело вздохнула.
- Лично я надеялась, что Дэвид славно отплатит всей этой шайке за такое обращение. Но теперь его нет, и мы обречены терпеть этого фигляра, - горько подытожила она.
- Вы несколько раз упомянули про Бет. Это та самая Бет Мойерс про которую писали сегодня в газетах?
- Да. Они с Дэвидом были… э-э… большими друзьями.
- Любовниками, хотите сказать?
- Этого я не говорила.
Мисс Джефферс стала волноваться, и меня порадовала неожиданная помеха, в виде шума, раздавшегося в коридоре.
Дороти открыла дверь. В коридоре стоял крупный мужчина в желто-коричневом костюме и ковбойских сапогах и обнимал за талию миловидную девушку. Та рыдала.
- Тебе не стоит винить себя, - мягко увещевал ее мужчина. - Ты тут ни при чем.