Дверь в коридор открылась, и появилась та самая симпатичная брюнетка. Увидев нас, улыбнулась и сказала:
- Ой, а я вас потеряла.
Затем она заметила выражение лица своего босса.
- Мистер Деннинг?
Он взглянул на меня, я ответил ему тем же. Тогда он повернулся к девушке:
- Да, Барбара?
Нервозность часто бывает заразительной. Она переводила взгляд с Деннинга на меня и снова на Деннинга.
- Кендалы хотят купить Миори, - сообщила она.
- Может быть, Кендалы смогут мне помочь, - предположил я.
Малькольм Деннинг довольно долго не сводил с меня глаз, а потом сел на место.
- Я скоро приду.
Когда она ушла, он заявил:
- Я могу подать на вас за это в суд. Могу добиться судебного постановления, запрещающего вам здесь появляться. Могу сделать так, что вас арестуют.
Он вдруг резко охрип, и в его голосе появились интонации вроде: я-всегда-знал-что-это-случится-и-это-случилось.
- Ясное дело, - согласился я.
Он уставился на меня, тяжело дыша и обдумывая создавшееся положение. Он явно пытался решить, как далеко может зайти, приняв мою подачу, и во что это ему обойдется.
- Если кто-то захотел получить "Хагакурэ", кто мог организовать кражу? - спросил я. - Если бы "Хагакурэ" продавалась, кто мог бы ее купить?
Он переводил взгляд с одной фотографии на другую. Жена, сыновья. Малая лига. Я наблюдал за его грустными глазами. Он был славным человеком. Может быть, даже хорошим. Иногда я задаю себе вопрос, как так получается, что нормальный человек вдруг сворачивает не на ту дорожку. Когда это происходит и почему? Но на самом деле лучше этого не знать. Меньше знаешь - крепче спишь.
- В Маленьком Токио есть человек. Занимается импортом. Нобу Ишида, - сказал мне Малькольм Деннинг.
Он объяснил, где я могу найти Ишиду, и все это время не сводил глаз с фотографий своих близких.
Затем я вышел из галереи, спустился по ступенькам и вернулся к своей машине. Было начало четвертого, и машин на дорогах прибавилось. У меня ушел почти целый час на то, чтобы проехать назад по Сансет и подняться в гору, где чуть выше Голливуда, на Вудро Вильсон-драйв стоит мой треугольный дом.
Войдя внутрь, я достал из холодильника три бутылки пива "Фальстаф", снял рубашку и вышел на веранду.
Там под грилем удобно устроился мой кот. Он большой, с мерзким характером и абсолютно черный, если не считать белых шрамов, которые покрыли все его тело, точно паутина. Одно ухо у него всегда стоит торчком, а другое слегка повернуто в сторону, потому что в него стреляли. Прямо в голову. С тех пор он очень изменился.
- Пива хочешь?
Он заворчал.
- Тогда ничего не получишь.
Кот перестал ворчать.
Я снял центральную секцию перил, идущих вдоль всей веранды, сел на край и открыл первую банку. С моей веранды виден длинный извивающийся каньон, который постепенно расширяется и заканчивается Голливудом. Я люблю здесь сидеть, свесив ноги, пить что-нибудь эдакое и думать о самых разных вещах. До склона внизу около тридцати футов, но мне это нравится. Я люблю высоту. Иногда появляются ястребы, которые парят над каньоном и смогом. Они тоже любят высоту.
Я потягивал пиво, размышляя о Брэдли и Шейле, и Джиллиан Беккер, и Малькольме Деннинге. Брэдли наверняка удобно устроился в салоне первого класса и диктует Джиллиан Беккер какие-нибудь важные вещи, а она их записывает и кивает. Шейла, вероятно, сейчас на теннисном корте, причем постоянно наклоняется, чтобы продемонстрировать Хэтчеру симпатичную попку, и время от времени вскрикивает: "Bay, шнурки проклятые!" Малькольм Деннинг смотрит на фотографии своих детей и жены, команду Малой лиги и спрашивает себя, когда все это полетит к чертям собачьим.
- Ты замечал, что иногда плохие парни оказываются лучше хороших? - спросил я кота.
Кот выполз из-под гриля и принюхался к моему пиву. Я налил ему немного на пол и, когда он начал лакать, дотронулся до его спины. Она была очень мягкой.
Иногда он кусается, но не всегда.
4
На следующее утро меня разбудили яркие лучи летнего солнца, проникшие внутрь сквозь большой застекленный треугольник в задней части. Кот свернулся калачиком на кровати рядом со мной. В его пыльной шерсти застряли кусочки листьев, пахло от него эвкалиптом.
Я выбрался из кровати, надел шорты и, спустившись вниз, открыл раздвижные стеклянные двери, чтобы впустить в дом свежий воздух, а сам отправился в гостиную и включил телевизор. Новости. Я переключился на другой канал. Рокки и Бульвинкль.
Наверху послышался какой-то шум, и вскоре появился мой кот. Бульвинкль сказал: "У меня в рукаве ничего нет!" и в доказательство своих слов закатал рукав. Рокки вскричал: "О нет! Только не это!" и начал выписывать круги под потолком. Кот запрыгнул на диван и принялся за ними следить. "Приключения Рокки и Бульвинкля" - его любимое шоу.
Я вышел на веранду и сделал двенадцать "солнечных салютов", чтобы немного размяться. Потом упражнения для шеи, плеч и спины, затем "позу кобры", за ней "позу саранчи", и вот я уже начал потеть. В доме мистер Пибоди и Шерман настраивали машину времени, чтобы попасть в древнюю Месопотамию. Я принял "позу павлина", вытянув назад ноги, и держал ее до тех пор, пока спина не начала жалобно стонать, а пот - оставлять темные пятна на полу. Тогда я перешел к тхэквондо, ката "дракон", потом "журавль", и вскоре пот уже заливал мне глаза, мышцы не слушались, а нервы отказывались передавать сигналы куда следует. Я чувствовал себя на миллион баксов. Эндорфиновый рай. Да, мои клиенты не слишком хороши. Да, жизнь не слишком хороша. Да, быть частным детективом не слишком хорошо. Но я всегда могу заказать новые визитки, на которых будет написано: "Элвис Коул, совершенный детектив".
Через сорок минут я выбрался на Голливудское шоссе и, чувствуя себя просто великолепно, поехал на юго-восток в сторону центра Лос-Анджелеса и Маленького Токио. Ах, совершенство! Оно дарит утешение в трудные минуты.
Я миновал перекресток на Пасадену и по Бродвею выехал в центр города. Центр Лос-Анджелеса - это грязные городские улицы, прилепившиеся друг к другу небоскребы и городская вонь. Мужчины, которые здесь работают, носят костюмы, а женщины - туфли на высоких каблуках, и почти у всех в руках зонты, словно вот-вот пойдет дождь. Центр Лос-Анджелеса совсем не похож на Лос-Анджелес. Он скорее напоминает Чикаго, Бостон, Детройт или Манхэттен. Он похож на какое-то другое место, которое пришло в гости и решило остаться. Может быть, в один прекрасный день над ним поставят купол и начнут брать деньги за вход. Тогда ему можно будет дать новое название: Банальный край.
Я доехал по Бродвею до Первой улицы, свернул налево и через два квартала оказался в Маленьком Токио.
Дома здесь старые, в основном из кирпича или камня, но в хорошем состоянии, а улицы чистые. Перед одними лавками висят бумажные фонарики, перед другими - красно-зелено-желто-голубые ветровые конусы, а все вывески на японском. На тротуарах было полно народу. Лето - туристский сезон, и большинство прохожих - как европейцы, так и японцы - были вооружены "никонами" или "пентаксами". Группа итальянских моряков, остановившихся на углу, улыбалась девушкам в кимоно, улыбавшимся в ответ. У одного из моряков в руках был мешок из "Диснейленда" с Микки-Маусом на боку. Сувениры из далекой страны.
Контора по импорту Нобу Ишиды оказалась ровно там, где и сказал Малькольм Деннинг, в старом здании на Ки-стрит между рыбным рынком и книжным магазином, торговавшим книгами на японском языке. На улице перед ней стоял гриль якитори.
Я проехал мимо конторы Ишиды, припарковался перед одной из сувенирных лавок, открытых специально для жителей Кливленда, и пешком вернулся назад. На двери висел маленький колокольчик, звякнувший, когда я вошел. Внутри, в дальней части конторы, за двумя столами сидели трое мужчин. Все было завалено коробками и заставлено металлическими стеллажами. На витрине красовались главным образом безвкусные лаковые шкатулки, миниатюрные пагоды и драконы, ужасно похожие на Баркли из "Улицы Сезам". Я улыбнулся всем троим мужчинам одновременно:
- Отличные у вас тут вещички.
- Что вам угодно? - спросил один из них.
Он был намного моложе остальных, лет двадцати. Никакого акцента. Родился и вырос в Южной Калифорнии, о чем свидетельствовал характерный загар серфингиста. Выше среднестатистического японца, чуть больше шести футов, с изящной линией челюсти, мускулистыми руками и чересчур развитыми трапециевидными мышцами - результат многочасовых тренировок. Несмотря на жару, он был в плотно облегающей вязаной рубашке с вырезом лодочкой и рукавами три четверти. Двум другим было около тридцати. У одного из них явно было что-то с левым глазом, словно ему в свое время хорошенько врезали и глаз так и не восстановился. У другого на правой руке не хватало мизинца. Я решил, что молодой работает менеджером в отделе рекламы у Ишиды, а двое других - покупатели из "Нейман Маркуса".
- Меня зовут Элвис Коул. Вы Нобу Ишида? - сказал я, положив визитку на второй стол.
Тот, у которого не хватало пальца, ухмыльнулся молодому пареньку и произнес:
- Эй, Эдди! Ты, случайно, не Нобу Ишида?
- У вас к мистеру Ишиде дело? - откликнулся тот.
- Ну, можно сказать, личного свойства.
Тип с больным глазом что-то сказал по-японски.
- Извините, японский - один из общепринятых в мире четырех языков, которым я не владею, - сообщил я ему.
- Может быть, это поймешь, придурок. Отвали! - перевел мне Эдди.
Очевидно, они все же не были покупателями из "Нейман Маркуса".
- Пожалуй, вам стоит спросить у мистера Ишиды, - произнес я. - Скажите ему, это по поводу Японии восемнадцатого века.
Эдди, немного подумав, взял мою визитку и заявил:
- Жди здесь.
И исчез за пирамидой из подносов для суши и бамбуковых плошек.
Тип с больным глазом и его приятель без пальца уставились на меня.
- Думаю, мистер Ишида держит вас затем, чтобы вы занимались инвентаризацией, - предположил я.
Тип без пальца улыбнулся, но не слишком дружелюбно.
Через некоторое время вернулся Эдди, уже без моей визитки, и заявил:
- Выметайся.
- Узнай еще раз. Я не отниму у него много времени, - сказал я.
- Ты уходишь.
Я перевел взгляд с Эдди на двух его приятелей и снова на Эдди:
- Ни хрена. Я останусь и поговорю с Ишидой или прямиком отправляюсь в полицию и сообщаю им, что вы, ребята, торгуете краденым.
"Мистер Угроза".
Тип с больным глазом что-то пробормотал, и они дружно загоготали. Эдди подтянул рукава до локтей и напряг мышцы. Да, крепкий парень. Разноцветные замысловатые татуировки начинались примерно в дюйме пониже локтей и уходили вверх, под рукава. Похоже на рыбью чешую. У парня были мощные, сильные руки и крупные костяшки пальцев. Он что-то сказал по-японски, и тип без пальца обошел стол, словно собирался выпроводить меня за дверь. Когда он потянулся, чтобы схватить меня за руку, я оттолкнул его. Он перестал улыбаться и молниеносным движением выбросил вперед кулак. Я увернулся и врезал ему левой прямо в шею. Он тихо булькнул, словно подавился куском мяса, и упал. Парень с больным глазом уже начал было выдвигаться в мою сторону, как вдруг из-за пирамиды бамбуковых плошек появился пожилой мужчина. Он что-то резко сказал, пригвоздив одноглазого к месту.
Нобу Ишиде было около пятидесяти. Коротко стриженные седые волосы, жесткие черные глаза и маленькое брюшко. Что не помешало тем троим дружно встать по стойке "смирно". Тем, кто мог стоять.
Он посмотрел на меня так, как смотрят, когда прямо из-под носа убирают меню, а потом покачал головой. Тип на полу тихонько покашливал, но Нобу Ишида не обращал на него ни малейшего внимания, как, впрочем, и его приятели. Ишида держал в руке мою визитку.
- Ты, сумасшедший! Кто ты такой? Тебе известно, что я могу упечь тебя за решетку?
Я едва заметно пожал плечами:
- Валяйте.
- Чего ты хочешь? - спросил он.
Я рассказал ему про "Хагакурэ". Нобу Ишида абсолютно невозмутимо выслушал меня, а потом постарался изобразить добродушное удивление.
- Я что-то не понимаю. А ко мне ты зачем пришел?
Тип без пальца перестал кашлять и, держась за горло, начал потихоньку вставать.
- Вы интересуетесь артефактами, имеющими отношение к культуре самураев, - объяснил я. - "Хагакурэ" украли. В прошлом вы покупали краденые произведения искусства. Теперь понятно?
Добродушное удивление исчезло. Ишида поджал губы, и лицо его потемнело. Явный признак чувства вины.
- А кто сказал, что я покупаю краденые произведения искусства?
- Мне позвонил Акира Куросава.
Ишида одарил меня долгим взглядом.
- Эй, Эдди! Похоже, у нас в гостях любитель пошутить.
- Он мне не нравится, - ответил Эдди.
"Уж этот мне Эдди!"
- Я думаю, что "Хагакурэ", возможно, у вас, - заявил я. - А если нет, то вы должны знать людей, которые украли книгу или у которых она сейчас.
Ишида еще несколько минут на меня смотрел, что-то обдумывая. Потом с его лица исчезло напряженное выражение, он расслабился и улыбнулся. На сей раз улыбка была искренней, словно он что-то узрел и это "что-то" его чертовски развеселило. Он посмотрел на Эдди, потом - на его приятелей и повернулся ко мне.
- Ты даже не представляешь, какой ты дурак, - сообщил он мне.
- Мне уже об этом говорили.
Ишида рассмеялся, а вместе с ним и Эдди. Он сложил руки на груди, трапециевидные мышцы напряглись и стали похожи на пару спятивших воздушных шариков. Татуировки уходили вверх от локтей к бицепсам. Вскоре смеялись уже все, кроме меня и того парня на полу.
Ишида посмотрел на мою визитку, затем смял ее и швырнул в открытый ящик с маленькими пластмассовыми пагодами.
- Твоя проблема в том, что ты совсем не похож на частного детектива, - заявил он.
- А как должен выглядеть частный детектив?
- Как Микки Спиллейн. Видел рекламу легкого пива? Микки Спиллейн очень крутой.
Я бросил взгляд на парня с поврежденной шеей:
- У него спроси.
Нобу Ишида кивнул, но, похоже, это абсолютно ничего не значило. Улыбка быстро сменилась серьезным выражением лица. Жестким.
- Больше никогда сюда не приходи, малыш. Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься.
- А как насчет "Хагакурэ"? - поинтересовался я.
Нобу Ишида ответил мне загадочным взглядом и скрылся за бамбуковыми плошками.
- Интервью закончено? - спросил я, взглянув на Эдди.
Эдди спрятал татуировки, снова уселся за стол и уставился на меня. Его приятель с больным глазом сел рядом, положил ноги на стол и сплел пальцы на затылке. Тип без пальца подтянул под себя одну ногу, потом другую, затем осторожно встал на четвереньки. Я решил, что, если еще хоть ненадолго здесь задержусь, они пошлют меня за китайской едой.
- Да, не самый удачный день, - задумчиво проговорил я. - Приехал в такую даль, и никаких ключей к делу.
Тип с больным глазом согласно кивнул.
Эдди тоже кивнул.
- Советую посмотреть рекламу легкого пива, - сказал он. - Если бы ты был больше похож на детектива, возможно, люди охотнее сотрудничали бы с тобой.
5
Я побрел назад по Ки-стрит до первого перекрестка, свернул на север, а потом еще раз в переулок, тянущийся вдоль заднего фасада магазина Ишиды. Здесь стояли автофургоны, мусорные баки и обитало множество очень старых маленьких людей, не обращавших на меня ни малейшего внимания. Рядом с рыбной лавкой остановился рефрижератор. В задней части магазина Ишиды имелся металлический приемник для доставки товаров. Там была еще одна дверь, чуть правее, для персонала, а рядом - маленькое грязное окно, закрытое металлической решеткой. Возле двери был припаркован коричневый фургон без опознавательных знаков. Едва ли Нобу Ишида использовал фургон в качестве личной машины. Скорее всего, он ездил на "линкольне" или "мерседесе", а машину оставлял на подземной парковке в конце квартала и пешком шел в офис. Или он использовал телепортацию.
По переулку я добрался до следующей улицы, а на перекрестке свернул на юг по Ки-стрит и зашел в кафе, где подавали мясо и рыбу, жаренные на рашпере.
Я устроился за стойкой так, чтобы было удобно наблюдать за заведением Ишиды, и заказал две порции курятины на вертеле, два гигантских морских моллюска и чайник зеленого чая. Поваром был невероятно худой тип лет пятидесяти, в идеально чистом белом переднике и маленькой белой шапочке. Передние зубы украшали золотые вставки - как у Майка Тайсона.
- Вам со специями? - спросил повар.
- Конечно.
- Будет остро, - предупредил он.
- А я не боюсь, - сказал я.
Он принес чай в маленьком металлическом чайнике и тяжелую белую чашку, положил передо мной вилку, ложку и бумажную салфетку. Все предельно скромно. Открыв маленький холодильник, вытащил два кусочка куриной грудки и свежего морского моллюска, похожего на бычий пенис. Затем аккуратно насадил обе полоски курятины на деревянные вертела, очистил моллюска и ловко разрубил на части огромным мясницким ножом, которым можно отсечь руку человеку. Закончив работу, он с сомнением посмотрел на меня.
- Со специями будет очень остро, - сказал он, четко выговаривая букву "р".
- Двойную порцию специй, - заявил я.