Блеснув золотом на передних зубах, он снял с полки голубую миску и высыпал на рабочую поверхность стола молотый чилийский перец. Затем тщательно обвалял все четыре порции в перце и насадил на вертела. Даже сидя с противоположной стороны, я ощущал сильный запах перца.
- Сейчас посмотрим, - сказал он и вышел.
Потягивая чай, я наблюдал за магазином Ишиды. Через несколько минут Эдди и тип без пальца вышли на улицу, уселись в стоящий у тротуара темно-зеленый "альфа ромео" и уехали. Эдди вовсе не выглядел довольным. Я продолжал наблюдать, прихлебывая чай, но никто больше не появился. Похоже, я разворошил осиное гнездо.
Вернулся повар, перевернул вертела и поставил передо мной баночку с соусом чили. Забористая штука, именно такая, как делают в Азии, а не та дрянь, которую продают в магазинах. Настоящий соус чили способен проесть фарфор. Повар широко улыбнулся:
- Это на случай, если вам будет недостаточно остро.
"Уж этот мне умник!"
Когда края курятины и моллюска начали чернеть, он снял вертела с огня, обмакнул их в соус якитори, положил на пластиковую корзинку, накрытую бумажной салфеткой, поставил корзинку рядом с соусом и принялся с большим интересом наблюдать за мной.
Я откусил кусочек курятины, прожевал, проглотил. Неплохо. Затем обмакнул курятину в соус и откусил еще кусочек.
- Могло быть и поострее, - заметил я.
Явно разочарованный, он вновь скрылся в подсобном помещении.
Я выпил еще чаю, прикончил первый вертел с курятиной, а потом принялся за моллюска. Мясо оказалось жестким, но мне такое нравится. Чай мне также понравился. Пока я жевал, появился японец в футболке с надписью "Благодарные мертвецы" и сразу же направился к стойке. Он посмотрел на доску с сегодняшним меню, потом его взгляд наткнулся на остатки лежащего на столе моллюска, и он сделал недовольную гримасу. Затем парень отвернулся и направился к телефону-автомату в глубине кафе. Он из тех типов, что вечно чем-нибудь недовольны.
Через двадцать минут, когда я приступил уже ко второму чайнику с чаем, из магазина появился Нобу Ишида и зашагал по улице в сторону парковки. Я расплатился, оставив щедрые чаевые, и вышел из кафе. Когда Ишида скрылся в гараже, я вернулся к своей машине, сел на водительское место и стал ждать. Возможно, у Ишиды есть тайный сейф в чреве горы, где он хранит краденые сокровища. Может быть, он называет свой тайник Цитаделью Одиночества. Может быть, сейчас направляется прямо туда, и я смогу проследить за ним, найти "Хагакурэ", а заодно раскрыть несколько крупных ограблений. А может быть, у меня ничего не выйдет. Я пропустил три машины, а затем последовал за черным "кадиллаком эльдорадо", свернувшим к центру города.
Мы выехали из Маленького Токио, миновали Юнион-Стейшн и Олвера-стрит с ее кричащими мексиканскими цветами, забегаловками и сувенирными лавками. Здесь бродили полчища туристов, которым ужасно хотелось сфотографировать, "как живут мексиканцы". Туристы покупали сомбреро, пончо и чучела игуан, которые уже через неделю начнут гнить. Мы обогнули здания муниципального центра и застряли возле светофора на площади Першинг. Между мной и Ишидой было четыре машины. Я даже начал считать бездомных на площади, когда заметил парня в футболке с "Благодарными мертвецами", того, что заходил в кафе. Он сидел за рулем темно-бордового "форда тауруса", на соседней полосе, через две машины от меня. С ним был еще один азиат. Хммм.
Когда загорелся зеленый и Ишида поехал прямо, я свернул налево, на Шестую. Вскоре за мной последовал "таурус". Я ехал по Шестой до Сан-Педро, а потом направился на юг. "Таурус" не отставал. Я вытащил "дэн-вессон" из бардачка и положил между ног. Фрейду это понравилось бы.
На углу Четырнадцатой улицы и Коммерс "таурус" подрезал меня слева. Я бросил взгляд в его сторону. Парень в футболке с "Благодарными мертвецами" и его напарник смотрели на меня и явно не собирались дарить мне улыбки. Я сжал рукоять "дэн-вессона" правой рукой и заявил:
- "Сони" делает отличные телевизоры.
Парень, сидевший на месте пассажира, что-то сказал водителю, а потом повернулся ко мне и продемонстрировал серебристо-золотой жетон полиции Лос-Анджелеса.
- Съезжай на обочину, козел!
- Moi?
"Таурус" проехал на красный свет, ушел вправо и заблокировал мне проезд. Они выскочили из машины и направились ко мне прежде, чем "таурус" замер на месте. Я положил обе руки на руль.
Парень, показавший жетон, подошел ко мне первым. Другой обошел машину, явно намереваясь блокировать меня сзади. Со всех сторон раздались гудки недовольных водителей, которым мы не давали проехать.
- Клянусь богом, офицер. Я сразу затормозил.
У типа с жетоном было лицо боксера легчайшего веса: плоское, со сломанным носом. На вид под сорок, но он вполне мог быть моложе.
- Выходи из машины, - приказал он.
Я продолжал держать руки на руле.
- У меня между ног сидит "дэн-вессон" тридцать восьмого калибра.
Но не успел я договорить, как Благодарный Мертвец приставил мне пистолет к голове. Второй полицейский также вытащил пистолет, прижал его к моему лбу, наклонился и вытащил "дэн-вессон". Благодарный Мертвец выволок меня из "корвета", быстро обыскал и забрал бумажник. Вокруг все громче ревели клаксоны, но копы не обращали на них ни малейшего внимания.
- Ребята, зачем вы пасете Нобу Ишиду?
Увидев мою лицензию, Легчайший Вес объявил:
- Частный детектив.
- Дерьмо, - сказал Благодарный Мертвец и убрал свой пистолет.
Боксер бросил мой бумажник на капот "корвета", а "дэн-вессон" - на пассажирское сиденье.
- А как насчет законов относительно обыска и задержания? - поинтересовался я.
Они вернулись в свой "таурус" и уехали. Довольно скоро вой клаксонов смолк, и машины начали разъезжаться.
"Ну и ну!"
Я добрался до своего офиса и позвонил в полицию.
- Детективы Северного Голливуда, - послышалось в трубке.
- Лу Пойтраса, пожалуйста.
Мне пришлось немного подождать, а потом я услышал:
- Пойтрас.
- На Ки-стрит в Маленьком Токио есть импортер по имени Нобу Ишида. - Я произнес имя и фамилию по буквам. - Я следил за ним, когда два копа-азиата выскочили прямо из моего багажника и задержали меня.
- У тебя есть четыре доллара, которые ты мне должен?
"Уж эти мне копы!"
- Не нужно мелочиться, Лу. Я звоню тебе по такому важному делу, а ты беспокоишься из-за каких-то жалких четырех долларов.
- Тоже мне важное дело!
- Они задержали меня ровно настолько, чтобы я потерял Ишиду из вида. Не было сказано и трех слов. Они размахивали пистолетами на площади Першинг, но даже не ткнули меня мордой в асфальт, как вы, копы, это обычно делаете. Может быть, они и копы. А может быть, только притворяются копами.
Он немного подумал. Я слышал его дыхание.
- Ты видел жетон?
- Номер запомнить не успел.
- А номер машины?
- Темно-бордовый "форд таурус". Три-W-W-L-семь-восемь-восемь.
- Никуда не уходи. Я тебе перезвоню, - сказал Пойтрас и повесил трубку.
Я встал, открыл стеклянные двери, ведущие на маленький балкон, вернулся к своему столу и положил на него ноги.
"Никуда не уходи".
Через полчаса я встал и вышел на балкон. Бывают дни, когда смога нет, небо чистое и можно постоять на балконе, откуда открывается вид на бульвар Санта-Моника и океан. Но сейчас стояла дикая жара, над городом висел смог, и я с трудом мог разглядеть противоположную сторону улицы.
Вернувшись в офис, я порылся в маленьком холодильнике и извлек бутылку пива "Негро Модело". "Негро Модело" - это темное мексиканское пиво. Возможно, лучшее темное пиво в мире. Я сделал несколько глотков, поглядывая на часы с рожицей Пиноккио. Немного погодя я включил радио и нашел лос-анджелесскую радиостанцию. "Бананарама" пели о жестоком лете. Это вам, конечно, не Джордж Торогуд, но и они не так уж плохи.
Я вышел на балкон, взглянул на Лос-Анджелес и подумал о том, как бы я жил, если бы завел жену и детей. У меня было бы две или три дочери, и мы смотрели бы "Улицу Сезам" и "Мистера Роджерса", а потом, как щенки, катались бы по полу. А когда они выросли бы, им стали бы нравиться фильмы с Кеннетом Тоби. На кого они были бы похожи - на меня или на свою мать? Я вернулся в офис, прикрыл застекленные двери и сел в складное кожаное кресло. Когда ждешь звонка, в голову лезут самые дурацкие мысли. Может быть, Лу Пойтрас потерял номер моего телефона и теперь отчаянно шарит в полицейских компьютерах, пытаясь его отыскать. Может быть, он узнал что-то такое, чего ему не следует знать, об остановивших меня копах и теперь лежит в луже крови возле колеса своего "олдсмобиля". Может быть, мне все до смерти надоело.
В пять минут восьмого я лежал на полу и смотрел в потолок, размышляя об инопланетянах: побывали они хоть раз на Земле? В десять минут восьмого зазвонил телефон. Я поднялся, словно не потратил на ожидание целый день, подошел к столу и небрежно взял трубку.
"Расслабьтесь, детективы! Ваши проблемы - это еще не проблемы".
Однако это был вовсе не Лу Пойтрас. Это была Шейла Уоррен. Она плакала.
- Мистер Коул? Вы меня слышите? Кто говорит?
Слова перемежались всхлипываниями. Было трудно разобрать, что она говорит. Она все еще казалась пьяной.
- Кто-нибудь пострадал? - спросил я.
- Они говорят, что убьют меня. Они говорят, что убьют Брэдли и меня. Они обещают сжечь дом.
- Кто?
- Люди, укравшие книгу. Вы должны приехать. Пожалуйста. Мне страшно.
Она еще что-то сказала, потом снова зарыдала, и я ее не понял.
Я повесил трубку. Что ж, в моем деле долго скучать не приходится.
6
Когда я добрался до дома Уорренов, он все еще стоял на своем месте. Пожара не было, дым не застилал кроваво-красное солнце, никто не пытался пробить тараном брешь в стене. Было темно, свежо и приятно, как всегда бывает в сумерках, когда солнце скрывается за горизонтом. Хэтчер сидел все в том же светло-синем "тандерберде" и молча наблюдал за тем, как я паркую машину. Потом подошел ко мне. Он не выглядел встревоженным.
- Все в порядке? - спросил я.
- Она обратилась к тебе из-за телефонного звонка?
- Похоже, она здорово расстроилась.
- Ну да.
Он откашлялся и сплюнул какую-то белую массу в кусты.
"Синусит".
- Ты ведешь себя так, словно ничего особенного не случилось, - заметил я.
Он похлопал себя по куртке под левой рукой:
- Если здесь появится что-нибудь особенное, я познакомлю его вот с этой штукой.
- Честно говоря, странно, что она позвонила мне, когда рядом есть ты.
Хэтчер, фыркнув, вернулся к своему "тандерберду".
- Сам все поймешь, если проторчишь здесь достаточно долго.
"Голос опыта".
Я подошел к входной двери, дважды позвонил и стал ждать. Вскоре из-за двери послышался голос Шейлы Уоррен:
- Кто там?
- Элвис Коул.
Щелкнули замки, и дверь распахнулась. Она была в серебристом шелковом пеньюаре - казалось, его просто вылили на ее обнаженное тело - и в серебряных босоножках на высоком каблуке. Ее глаза покраснели и припухли, макияж расплылся. В руке Шейла держала платок с темными пятнами. Тушь для ресниц.
- Слава богу, это ты, - сказала она. - Мы в ужасе.
Я пожал плечами и кивнул в сторону входных ворот.
- Ничто не пройдет незамеченным мимо Уайетта Эрпа.
- Но его можно оглушить.
Есть вещи, с которыми не поспоришь. Я прошел в дом мимо нее и остановился, чтобы посмотреть, как она запирает дверь. Затем последовал за ней. При ходьбе ее слегка заносило вправо, словно пол здесь был не совсем ровным, а в дверные проемы она проходила с трудом, задевая их плечом.
- Кто дома? - спросил я.
- Только я и Мими. Мими в задних комнатах.
Шейла привела меня в небольшой кабинет. В кабинете имелся бар.
- Расскажите мне о звонке.
- Я думала, это Тамми. Моя подруга. Мы играем в теннис, ходим в кино, ну и все такое. Но это был мужчина.
На стойке бара стояла открытая бутылка бомбейского джина и тяжелый стакан с тающими кубиками льда. Она подняла стакан, допила остатки и спросила:
- Хочешь что-нибудь выпить?
- У вас есть "Фальстаф"?
Я подошел к большим двустворчатым дверям, через которые можно было пройти в заднюю часть дома, и отодвинул портьеры. Двери были закрыты на замок.
- А что это такое? - осведомилась Шейла Уоррен.
- Пиво, которое варят в Тамуотере, штат Вашингтон.
- У нас только японское пиво, - сказала она, и в ее голосе послышались истерические нотки.
- Меня вполне устроит.
Шейла Уоррен, наклонившись над барной стойкой, добавила джина и льда в свой стакан. В бутылке осталось уже меньше половины. Пробку я заметил в пепельнице, стоящей на дальнем конце барной стойки. Рядом лежала оторванная чистенькая акцизная марка. Значит, когда она начала пить джин, бутылка была полной. Шейла исчезла под стойкой, а когда выпрямилась, то держала в руках бутылку "Асахи". На ее лице застыла напряженная улыбка, а на левой щеке появился след от размазанной туши, похожий на синяк.
- Я уже говорила, что нахожу тебя весьма привлекательным?
- Первым делом.
- Ну, это ведь правда.
- Говорят, что я похож на Джона Кассаветеса.
- В самом деле?
- А я думаю, на Джо Исузу.
Она качнула бедрами, склонила голову и прижала стакан к щеке, позируя. Пиво она мне так и не отдала.
- Я считаю, что ты похож на Джо Тейсманна, - сказала она. - Ты знаешь, кто такой Джо Тейсманн?
- Конечно. Играл защитником за "Редскинз".
- Нет, глупенький. Джо Тейсманн женат на Кэти Ли Кросби, - хихикнула она.
- А, этот Джо Тейсманн.
Она открыла "Асахи", положила бумажную подставку с надписью "Отели Новой Азии" на стойку бара и поставила на нее бутылку. Затем вытащила из-под стойки кружку и пристроила рядом. Кружку я брать не стал.
- Вы начали рассказывать мне про звонок.
Улыбка исчезла. Она заглянула в свой стакан, слегка встряхнула его, и глаза ее стали краснеть и наливаться слезами.
- У него был отвратный голос. Он сказал, что проклятая книга у него и ему известно, что мы обратились в полицию и наняли частного детектива. Он сказал, что мы совершили ошибку. Он сказал, что, если мы не перестанем искать книгу, он начнет действовать. - По мере того как она рассказывала, ее голос становился все более высоким. Наверное, десять лет назад он был именно таким. Получалось очень мило. - Он сказал, что они наблюдают за мной и могут в любое время нанести удар. Он знает, когда я выходила из дома и что на мне было надето, с кем я встречалась и когда вернулась обратно. Он знает, какими духами я пользуюсь. Ему даже известно, что я предпочитаю прокладки "Макси". Он знает, что Тамми приходила в четыре, и что мы играли в теннис, и что на Тамми были зеленые шорты и лифчик и… - Она закрыла глаза и сделала большой глоток джина. - Проклятье!
- Вы звонили в полицию?
- Брэдли на дерьмо изойдет, - покачала она головой, не открывая глаз.
- Позвонить в полицию было бы разумным шагом.
- Мы все делаем так, как хочет Брэдли, мистер, или мы ничего не получаем. - Она снова покачала головой и глотнула джина. - Будь он проклят!
- Вы узнали голос? - спросил я.
Она втянула в себя воздух, выдохнула, обошла стойку бара и встала рядом со мной. В нетерпении. Первый испуг прошел, и джин делал свое дело.
- Я больше не желаю об этом говорить. Мне нужно, чтобы кто-то был рядом.
Похоже, она не узнала голос.
- Понимаю. Я проверю дом, чтобы убедиться, что сюда никто не сможет пробраться. С вами все будет в порядке. Этот тип позвонил вам только для того, чтобы напугать. Если он и собирался что-то сделать, то уже давно сделал бы.
Она тряхнула головой, чтобы волосы не падали на лицо. У нее были роскошные густые волосы, и если она их красила, то этим занимался настоящий мастер. Шейла протянула руку и дотронулась до моей руки.
- Пожалуй, пройдусь с тобой.
- Мне кажется, вам холодно, наденьте что-нибудь, - сказал я, убрав ее руку.
Она оглядела себя. Серебристый пеньюар образовывал перевернутую букву "V" на каждой груди, серебристый шнурок шел от вершины одного "V" вверх к шее, огибал ее и возвращался к вершине другого "V". Ее обнаженные плечи были гладкими и загорелыми.
- Мне не холодно, - возразила она, взяла мою руку и положила себе на грудь. - Видишь?
- Ваша дочь в доме, - напомнил я.
- Мне плевать, кто в доме, а кого нет.
- А мне - нет. Но даже если бы ее не было, ваш муж нанял меня вовсе не для того, чтобы я спал с его женой.
- А тебя для этого нужно нанимать?
- Идите, оденьтесь.
Она прижалась ко мне и поцеловала. Серебристый пеньюар был теплым и гладким на ощупь. Я отодвинулся от нее.
- Идите оденьтесь.
- Ну и хрен с тобой!
Она проскользнула мимо меня и быстро вышла из комнаты, задев бедром диван.
Она не заметила, что ее дочь, словно камыш в безветренную погоду, застыла в дверном проеме, ведущем в заднюю часть дома. Я и сам только сейчас увидел девочку.
Я поставил бутылку "Асахи" на стойку бара.
- Сожалею о том, что произошло. Она слишком напугана и слишком много выпила.
- Она очень хороша в постели. Все это говорят, - ответила Мими Уоррен.
"Шестнадцать лет".
Я промолчал, она тоже молчала. Потом она повернулась и ушла. Я наблюдал, как капельки влаги собираются на "Асахи" и медленно скатываются на стойку. Затем я прошелся по дому, проверяя, хорошо ли заперты окна и двери, а также включена ли сигнализация. Я искал девочку.