На заднем сиденье кольцами свернулась змея. Была она серая с узорчатой спиной. Почувствовав взгляд человека, змея подняла плоскую голову и посмотрела на Ананасова маленькими холодными глазками. От этого взгляда капитана прошиб пот.
– Вот ведь гадина какая! – пробурчал он и отошел в сторонку от греха подальше.
Вернулся Гудронов, получавший под расписку вещи потерпевшего. По документам погибший мужчина значился Косаревым Андреем Ивановичем, пятидесяти двух лет, проживающим на улице Сверхсрочника Первача, дом восемь, квартира пять.
Как только Ананасов взглянул на адрес, в голове всплыла мелодия из старого фильма под названием "Там, где кончается асфальт". Улица Сверхсрочника как-его-там-дальше находилась в такой чертовой дали, что Ананасову заранее стало тошно. И тут он увидел в вещах потерпевшего телефон.
– Погляди-ка, Гудронов! – подозвал Ананасов напарника, который о чем-то вполголоса переговаривался с фотографом.
– Телефон, – констатировал тот, уставившись на серебристый аппарат.
– Понятно, что телефон! – отозвался Ананасов.
– Мобильный! – добавил Гудронов.
– Умный ты, Сеня! – сказал Ананасов. – Вот мы сейчас по этому телефончику позвоним и все узнаем…
– А кому позвоним?
– А вот кому надо, тому и позвоним, – объяснил Ананасов, которому ужас как неохота было тащиться к черту на кулички по месту прописки потерпевшего. – Вот кому он последнему звонил, тому и мы позвоним. И узнаем, куда он ехал и почему у него в машине змея оказалась…
В это время фотограф по наущению парня в кожанке все же решился приоткрыть дверцу машины, чтобы сфотографировать змею более качественно. Почувствовав свежий воздух, змея подобралась и зашипела. Семечкин едва успел отскочить, потому что серая молния вылетела из машины и шлепнулась на асфальт.
– Держи ее! – заорал фотограф.
Ага, держи… Народ кинулся врассыпную. Змея серой лентой проскользнула по двору под ноги Гудронову, тот взвизгнул и прыгнул вверх не хуже балетного танцора. Змея убыстрила темп и скрылась в канализационном стоке.
– Ушла… – выдохнул двор. – Теперь не найти…
– Ты что, гад, сделал? – завопил Ананасов Семечкину. – Где ее теперь искать? Ее же специалистам предъявить надо было! Теперь и эта ниточка оборвалась…
– Где те специалисты? – отмахнулся Семечкин. – Их еще неделю ждать…
– И правда, Питиримыч, – подбежал Гудронов. – Ушла – и черт с ней! Я чуть со страху не помер… Ты лучше звони по мобильнику потерпевшего – авось чего узнаем… А специалистам Семечкин портрет той змеюки предъявит…
Маркиз ждал в машине довольно далеко от памятника Достоевскому. Ближе остановиться было негде, поскольку улица являлась пешеходной. Из машины было видно только верхнюю часть великого писателя – высокий лоб с залысинами и каменную бороду лопатой. У аккордеониста был спрятан крошечный микрофончик, так что сейчас в наушниках у Маркиза звучал очередной вальс Штрауса. Леня и не думал расслабляться под классическую музыку. На душе у него было неспокойно.
В кармане неожиданно зазвонил телефон. Это был тот самый телефон, по которому с ним связывались потенциальные заказчики. Тот самый телефон, по которому совсем недавно звонила Лола.
Может быть, с ней что-то произошло и она хочет сообщить это своему боевому товарищу?
– Говорил же – никакой связи, – тихонько проворчал Леня, – этак и операцию провалить можно…
Он поспешно вытащил мобильник.
На дисплее высветился не Лолин номер. Это был номер последнего заказчика. Того, которого Маркиз безуспешно прождал в кафе возле Никольского собора.
Леня поднес телефон к уху, но ничего не говорил, предоставив инициативу собеседнику.
– Алло, это кто? – раздался в трубке грубый недовольный голос.
Такие голоса Леня слышал тысячи раз. И он мог поспорить на самый большой в мире алмаз "Кохинор", что этот голос принадлежит сотруднику правоохранительных органов.
Конечно, в случае проигрыша раздобыть "Кохинор" было бы непросто даже для такого профессионала, как Маркиз, но ни о каком проигрыше не могло быть и речи.
Голос, безусловно, был милицейским.
Первым Лениным побуждением было немедленно выключить телефон и от греха подальше выбросить его в ближайшую помойку, но затем он подумал, что неплохо бы узнать, что случилось с заказчиком и почему его телефон оказался в руках милиционера.
Леня тихонько откашлялся и заговорил, попытавшись придать своему голосу женский тембр:
– Алё, Андрей, это ты? Куда же ты пропал, дорогой? Я так волнуюсь! Я просто места себе не нахожу!
– Вот блин! – отозвался собеседник с явной досадой и продолжал: – Из милиции говорят! Косареву Андрею Ивановичу вы кем приходитесь?
– А что случилось? – закудахтал Маркиз. – Что с Андреем? Скажите, скажите скорее!
– Вы, гражданка, только не волнуйтесь, но Андрей ваш того…
– Ой! – взвизгнул Маркиз как можно тоньше. – Что значит – того?
– То и значит… дуба дал…
– Боже мой! Какой ужас! Какой кошмар! Как же так? Как это случилось?
– Обыкновенно… как все… автомобильная авария… машина потеряла управление и врезалась в столб… – В голосе милиционера появилось какое-то странное выражение, как будто его мучила не до конца оформившаяся мысль.
– Ах! – верещал Маркиз. – Какой кошмар! Как же я теперь без него, без Андрюши… на кого же он меня оставил… я сейчас просто не знаю, что сделаю! Я просто в обморок упаду!
– Подождите, дамочка, мы еще не договорили… а вы ему кем приходитесь? То есть приходились? – строго поинтересовался милиционер, вспомнив, что он ответственное лицо, находящееся при исполнении служебных обязанностей.
– Кем? – переспросил Маркиз визгливо. – Какой вы любопытный! Это даже как-то неделикатно! Особенно в такой трагический момент… А вы, извините, сами-то кто такой? И как у вас оказался Андрюшин мобильник?
– Капитан милиции Ананасов! – брякнул милиционер.
– Ой! – вскрикнул Маркиз. – Настоящий милиционер?
– Самый настоящий! – заверил Маркиза собеседник.
– Ну, если милиционер… – Маркиз вздохнул и проговорил: – Я ему приходюсь… прихожусь… приходилась близким человеком! Вы меня понимаете?
– Я все понимаю! Я понимаю, что нам с вами нужно встретиться. Лично. И вообще, раз уж вы ему приходились близким человеком, то не могли бы вы объяснить органам милиции, за каким чер… простите, каким образом в машине у Косарева оказалась змея?
– Змея? – переспросил Леня. На этот раз ему не пришлось разыгрывать удивление, оно получилось вполне естественным, и даже голос на секунду стал нормальным, мужским. – Какая еще змея?
– Обыкновенная… которая шипит… на месте происшествия в машине обнаружили…
– Ядовитая? – деловито спросил Леня.
– А черт ее знает! – с чувством ответил капитан Ананасов. – Она сбежала… – Тут он спохватился, что болтает лишнее, и замолчал.
– Ой, что вы! – пропищал Маркиз. – Я понятия не имею, я их очень боюсь… змей…
– Фамилия?! – выпалил милиционер.
– Чья – змеи? Разве у змей бывают фамилии?
– Ваша фамилия, дамочка!
– Ой! – тоненько вскрикнул Маркиз. – Что-то у меня сигнал пропадает… что-то я вас совсем не слышу… что-то я вас не понимаю… что вы такое сказали?
С этими словами он выключил телефон и хотел бросить его в мусорный контейнер, однако удержался и сунул в карман. Как ни хотелось избавиться от телефона, интуиция подсказывала, что он может еще понадобиться.
– Что-то мне ее голос очень знакомый… – протянул Ананасов, задумчиво глядя на замолкший телефон.
– Чей голос – змеи? – переспросил Гудронов.
– Сам ты змея! – отмахнулся от друга Ананасов. – Дамочки этой…
Он снова набрал тот же номер, но механический голос сообщил ему, что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Ананасов потер виски и наморщил лоб.
– Где же я слышал этот голос?
Леня озабоченно смотрел прямо перед собой.
Телефонный разговор с милиционером, из которого он узнал, что последний заказчик не просто исчез с его горизонта, обратившись к другому профессионалу, а погиб, причем погиб при весьма подозрительных обстоятельствах, полностью менял ситуацию.
Если бы Маркиз узнал об этом хотя бы час назад, он прекратил бы операцию. Она была слишком опасна. А подвергать Лолу серьезной опасности Леня ни в коем случае не хотел. Черт с ними, с уплывающими на сторону заказами! Черт с ней, с безупречной профессиональной репутацией! Нет на свете ничего такого, из-за чего стоило бы рисковать Лолкиной жизнью!
Леня понял, насколько ему дорога эта капризная, взбалмошная особа, и даже немного растерялся.
Но времени на самокопание, на выяснение отношений с самим собой у него не было. Нужно было срочно сворачивать операцию…
В наушниках все еще звучали жизнерадостные вальсы Штрауса.
Это значило, что в скверике у памятника Достоевскому ничего не происходит, что Лола стоит на месте встречи, но никто к ней так и не подошел.
"Ну и отлично, – подумал Леня, взглянув на часы. – Уже пятнадцать минут прошло после назначенного времени. Значит, конкуренты не появились. В любом случае Лолку нужно снимать с поста. И вообще забирать домой…"
Он выжал сцепление, отпустил тормоз…
И в эту секунду в наушниках загремел бравурный марш из оперы "Аида".
Тревога!
Леня рванул машину с места и помчался к скверу.
Как назло, улицы были забиты транспортом, и вместо трех минут он добирался до места целых десять. Ему эти десять минут показались вечностью.
На подъезде к Владимирской площади машины встали намертво. Леня включил аварийку и пробежал последние сто метров.
В сквере у памятника великому писателю ошалевший аккордеонист пятый раз подряд наяривал марш из "Аиды". Окружающая публика смотрела на него в понятном удивлении. Такая горячая любовь к музыке Верди не находила отзвука в сердцах аборигенов. Только какая-то женщина предпенсионного возраста, утомленная высшим образованием, застыла в немом восхищении. Она была большой поклонницей оперы.
Увидев Маркиза, Артемий Владленович оборвал марш и вскочил, откинув аккордеон на плечо.
– Увезли! – воскликнул он, схватив Леню за руку. – Увезли вашу подругу!
– Кто увез? – строго проговорил Леня.
– Неизвестные! – честно признался аккордеонист.
– На какой машине?
– Черный "БМВ" третьей серии… – бодро отрапортовал Артемий Владленович.
– Так вы не слепой? – возмущенно воскликнула любительница оперы, внимательно наблюдавшая за происходящим. – Вы жулик!
– Дама, – повернулся к ней Маркиз, – вы ведь не офтальмолог, вы библиотекарь! Так идите к себе… в библиотеку, у вас обеденный перерыв давно кончился!
Обычно он не хамил женщинам, но сейчас был очень взволнован Лолиным исчезновением и забыл о хороших манерах.
Любительница оперы взглянула на часы, охнула и исчезла на третьей космической скорости.
– А номер? Номер вы, конечно, не заметили? – Маркиз с надеждой повернулся к музыканту.
– Почему не заметил? – обиделся тот. – Что я, по-вашему, действительно слепой? Номер 666 ГАВ! Уехали в направлении Невского проспекта…
– Спасибо! – выдохнул Маркиз и поспешно набрал телефон Уха. – Ухо! – выпалил он, едва услышал голос приятеля. – Полундра! Лолку похитили! Включаем операцию "Перехват"!
– Кого ищем? – деловито осведомился Ухо.
– Черная "бомба" номер три шестерки ГАВ! Уехала десять минут назад от Владимирской в сторону Невского!
– Работаем! – отозвался Ухо. – В такое время далеко они вряд ли уехали, всюду пробки…
Ухо, при его специфической профессии, разумеется, имел хорошего знакомого в ГИБДД. Звали этого знакомого Леша, и он носил погоны лейтенанта. Не то чтобы их связывали дружеские отношения, скорее это было проверенное временем деловое сотрудничество. Леша за определенную сумму снабжал Ухо ценной информацией.
Переговорив с Маркизом, Ухо позвонил Леше.
– Слушай, – начал он без предисловий, – нужно быстро найти одну машину…
Через двадцать минут Леша перезвонил приятелю и сказал:
– Твой "бумер" на Мойке, возле Дома связи. Давай быстрее, его наш человек придерживает, но долго держать не сможет…
Еще через пять минут Ухо вместе с Маркизом выскочили из машины возле серой коробки Дома связи. На углу стояла черная машина, вокруг которой расхаживал сотрудник ГИБДД.
– Дорогой! – со слезами на глазах умолял его водитель "БМВ", высокий усатый брюнет кавказского вида. – У друга свадьба, понимаешь? Опаздываем, понимаешь? Ну скажи сколько, дорогой! Мы же не жадные, понимаешь?
– Что значит – сколько? – набычился гаишник. – Ты мне что – взятку предлагаешь?
– Что ты, дорогой! Какая взятка? Разве двести рублей – это взятка? Это подарок от чистого сердца, понимаешь?
– Привет! – Ухо подбежал к гаишнику и протянул ему руку. – Я от Лешки!
– Ну слава Богу! – Тот отступил в сторону. – Я уж прямо не знал, что делать! Документы проверил, аптечку проверил, даже огнетушитель проверил…
– Дорогой, ну отпусти нас по-хорошему! – взмолился кавказец. – У друга свадьба, понимаешь?
– Щас мы вас отпустим! – пообещал гаишник. – Вот только наши сотрудники с вами поговорят… – И он показал на Ухо и Маркиза.
– Капитан Несгибайло! – представился Маркиз, заглядывая в черную машину.
В "БМВ" сидели трое мрачных брюнетов, удивительно похожих на водителя. Никаких следов Лолы не наблюдалось.
– Та-ак… – протянул Маркиз, распрямляясь и отступая от машины. – А что у нас в багажнике?
– Да ничего такого, дорогой! – заверил его водитель, но глаза у него подозрительно забегали.
– Откроем багажник! – приказал Леня.
– Может, не надо? – заныл водитель. – У друга свадьба, дорогой! Опаздываем, понимаешь?
– Откроем багажник! – проговорил Маркиз угрожающе и потянулся к подозрительно оттопыренному карману.
– Вам капитан приказал открыть багажник? – надвинулся на кавказца гаишник. – Значит, надо открывать!
– Ну открываю, открываю! – скис водитель и обошел машину.
В багажнике лежал большой мешок.
И этот мешок непрерывно двигался. Он сгибался, разгибался, перекатывался по днищу багажника.
В нем явно кто-то был, и этот кто-то пытался вырваться наружу, издавая при этом глухие придушенные звуки, напоминающие страдальческое мычание.
– Та-ак! – проговорил гаишник, переглянувшись с Маркизом, и взялся за кобуру. – И что же это такое? И кого же это мы перевозим в багажнике автомобиля?
– У друга свадьба, дорогой… – завел кавказец прежнюю песню.
– Это мы уже слышали, – процедил гаишник. – Скажи что-нибудь новенькое!
– Лолка, держись! – выпалил Маркиз и потянулся к завязкам мешка. – Сейчас мы тебя вытащим!
– Не развязывай, дорогой! – Водитель бросился к мешку.
Гаишник расстегнул кобуру и взялся за рацию:
– Второй, второй, срочно нужно подкрепление!
– Зачем подкрепление, дорогой? – недоуменно протянул кавказец. – Не надо подкрепление! Ладно, я сам развяжу!
Но Леня уже разорвал завязки и открыл мешок.
Первое, что он увидел, были большие грустные глаза. Затем из мешка высунулась темная горбоносая морда, обрамленная густыми пушкинскими бакенбардами, и наконец оттуда выскочил большой кудлатый баран. Взбрыкнув всеми четырьмя ногами, он сбросил мешок, как бабочка сбрасывает кокон, перескочил через край багажника и радостно припустил прочь по улице.
– Ну вот, дорогой! – Кавказец развел руками. – Я говорил, не надо развязывать! Теперь снова ловить его придется! Другу на свадьбу везем, шашлык делать…
Всю дорогу до отделения капитаны молчали. Ананасов был угрюм и озабочен, перед глазами у Гудронова стояла серая лента, которая бросилась ему под ноги. Гудронов признался себе, что никогда в жизни не испытывал такого страха.
Вернувшись в родной кабинет, капитан Ананасов тяжело вздохнул, налил полный стакан минералки и выпил одним глотком. Лучше ему не стало. Он поморщился и поднял взгляд на стену.
И тут же на его лице появилось выражение светлой детской радости.
– Это же она! – воскликнул он, схватив Гудронова за плечо.
– Ты только не переживай, Питиримыч! – сочувственно произнес Гудронов, высвобождая руку. – Говорят, только первый месяц в завязке тяжело… ну максимум – два месяца! А потом привыкнем мы с тобой, и все будет хорошо…
– Да ты меня послушай, Сеня! – Ананасов махнул рукой, сбросив на пол пустой стакан. Стакан почему-то не разбился. – Я же тебе сказал, что мне голос той дамочки знакомым показался, так?
– Ну, – опасливо согласился Гудронов, на всякий случай отступив подальше и убрав со стола графин.
– Так вот, это – она! – И Ананасов ткнул пальцем в стену за плечом Гудронова.
На стене висели два плаката. На одном подозрительный тип со злобным лицом закоренелого врага и шпиона подслушивал разговор двух легкомысленных особ. Сверху было крупно написано: "Не болтай!"
На втором плакате мужчина, отдаленно похожий на Ананасова, тянул руку к полной до краев рюмке.
На этом плакате было написано всего одно слово: "Остановись!"
Поскольку ни один, ни другой плакаты явно не имели отношения к словам Ананасова, Сеня перевел взгляд левее и увидел листовку "Их разыскивает милиция".
На этой листовке были отпечатаны лица нескольких воров-рецидивистов, заслуженных домушников и прочих злостных правонарушителей.
Среди этих грубых, небритых физиономий, носящих явные признаки многочисленных пороков и преступлений, удивительным образом выделялось славное девичье личико, обрамленное светлыми льняными кудряшками.
– Это была она! – повторил Ананасов. – Это была Танька Ваучер!
– Ты уверен? – осторожно переспросил Гудронов. – Может, тебе это того… показалось? Под влиянием момента?
– Какого еще момента?
– Ну, что мы с тобой в завязке… змеюка эта… и вообще…
– Никакого вообще! – оборвал напарника Ананасов. – А насчет завязки… решено! Это навсегда! У меня от этого в мозгах прояснилось, поэтому я ее и узнал!
Он бросился к столу и вытащил из нижнего ящика толстую картонную папку.
– Мы с тобой, Гудронов, сколько лет ее искали?
– Ну… вроде три!
– А как только завязали с выпивкой – тут она и нарисовалась на нашем горизонте! Это, Гудронов, знак!
Он развязал шнурки и открыл папку, словно погрузившись в свое славное прошлое.
– Помнишь, Гудронов, ограбление артиста Никудаева? – проговорил Ананасов мечтательно.
– Еще бы! – вздохнул Гудронов. – Она вынесла, кроме денег и ценностей, антикварный письменный стол красного дерева, испанский кожаный диван, двухдверный холодильник…
– Марки "Самсунг", – добавил Ананасов, сверившись с содержимым папки.
Он вспомнил тот день, когда они с Гудроновым выехали по звонку бдительных соседей и на самом подъезде к месту преступления увидели тоненькую девушку с льняными кудрями, которая копалась в моторе микроавтобуса, заглохшего на выезде из двора. Галантный Ананасов помог ей завестись и только потом узнал, что ему довелось в этот день повстречаться с легендарной воровкой Танькой Ваучер. Тогда-то он и запомнил ее тонкий, можно даже сказать, визгливый голос.
– Вот что я тебе скажу, Сеня, – раздумчиво произнес Ананасов, перелистывая страницы дела. – У нее был сообщник! Точно тебе говорю, и к бабке не ходи!